Студопедия
Главная страница | Контакты | Случайная страница

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Atomic Jazz

… В тот год дождливый, туманный ноябрь опустился на Нью-Йорк. Весь месяц шли проливные дожди и дул сильный северо-восточный ветер. Но непогода ничуть не помешала обаянию города, не снизила бешеный ритм его жизни. Город-мечта всё так же крутил колесо американской истории. Днём здесь зарабатывали состояния, становились банкротами, заключали сделки, разрывали контракты, торопились на деловые встречи, ругали конкурентов, спорили с партнерами - Нью-Йорк позволял делать деньги хоть из воздуха, сумей ты его всучить кому-то. После Великой депрессии Нью-Йорк находился в состоянии аффекта, и когда вновь настали благополучные времена каждый стремился урвать кусок побольше, в конце концов, твоя «американская мечта» зависит только от тебя. Но этот город манил не только финансовыми возможностями, он манил своей атмосферой, своим чисто американским духом. Ночью город преображался, продолжая жить в барах и ресторанах, но темп был совершенно иной, теперь это была пульсация свинга. Ночью, когда по всему Манхэттену зажигались тысячи огней, когда на Таймс-сквер ослепительно сверкали рекламные борды, открывалась другая сторона Большого Яблока. На глянцевых от дождя тротуарах в таких же глянцевых туфлях джентльмены в сопровождении нарядных дам спешили на джазовые вечеринки. И на одной из таких вечеринок веселился лейтенант сухопутной армии США Дуглас Атторни.

В тот вечер в «Савойе» как всегда было много народу, и не мудрено, ведь выступал оркестр знаменитого Бенни Гудмена. Собственно, ради его концерта и пришел сюда Дуглас. Джаз он обожал чуть больше, чем всё остальное в его жизни заурядного штабного офицера. Бэнд, как принято было называть джазовые оркестры, давал в тот день, возможно, последний концерт. Нет, причина, конечно, не в отсутствии слушателей, наоборот, эта невероятно прекрасная музыка, обладающая своей совершенно непреодолимой энергетикой, была на пике своей популярности, и вся Америка тогда жила под ритм свинга, бибопа, кул-джаза и соула. Причина была куда приземленней – уже второй месяц в Европе шла война, Германия и СССР делили между собой Польшу; Англия и Франция с большим промедлением, но всё же вступились за жертву. И хоть, к Америке военный конфликт имел весьма условное отношение, невозможно было предсказать, как он отразится на расстановке сил во всем Североатлантическом регионе. Поэтому в Объединённом штабе Вооруженных Сил решили приготовиться ко всем вариантам развития событий. В частности, была проведена общая ревизия флота и ВВС, на очереди были сухопутные войска и морская пехота. Связанная с этим суматоха, уже который день, донимала Дугласа, и, выбив себе выходной на такое знаменательное событие, он был несказанно счастлив.

Заказав себе скотча с содовой, он присел к краю барной стойки. Оркестр заиграл «Sing, sing, sing!». Готовый сам пуститься в пляс, Дуглас наблюдал за танцующими парами. Строго говоря, ему не хотелось танцевать, просто тело само так реагировало на музыку – взрывную, энергичную, красивую, с очень сложным тактом. Таким был свинг, да и весь джаз - неравномерным, непредсказуемым, но таким прекрасным и таким душевным. Потягивая виски, Дуглас наслаждался музыкой и пытался расслабиться, но почему-то не получалось. Сложно сказать, что он сейчас чувствовал, усталость и головная боль покинули его, как только он зашёл сюда, но было ещё кое-что, что мешало ему полностью забыться. Возможно, он провёл слишком много времени в армии и теперь просто разучился получать удовольствие. Многие из присутствующих здесь людей были незнакомы ему, а с теми, кто ещё узнавал его, он перекидывался парой фраз - ничего не значащие слова, просто проявление вежливости. Дуглас оглянулся - везде одетые в дорогие костюмы мужчины, дамы в ярких красивых платьях, везде лоск городской жизни… Он почувствовал себя невероятно одиноким - здесь в «Савойе», несмотря на отличную музыку, несмотря на всеобщее веселье, Дуглас чувствовал страшную тоску. Ему самому не до конца были понятны причины, по которым у него так резко упало настроение. «Надумал сам себе, успокойся парень, ты пришел сюда отдохнуть, разве нет? Хоть на сегодня, чёрт побери, отключи мозг и засунь подальше свой долбанный самоанализ! Говоришь, здесь больше никто тебя не знает? Чувак! Здесь вообще никто никого не знает, всем плевать друг на друга с высокой колокольни! Они пришли сюда ради самих себя. Окей, ты долго был в армии? И что с того? У тебя что, рога на голове выросли? Ты стал прокаженным или у тебя, может, выпали все зубы? Нет, ты все также чертовски хорош! А если и нет, то можешь не волноваться по той же причине - этим людям интересны только они сами. Посмотри на них, кучка самодовольных лицемеров, пришедших сюда продемонстрировать своё непомерное эго!.. Позёры чёртовы, джаз они любят… Да играй здесь хоть папуасы на своих барабанах, они всё равно припёрлись бы…» - Дуглас уже не мог остановиться, начался очередной приступ дистимии, непонятная злоба застилала сознание. Он закрыл глаза, прислушиваясь к музыке, приятная мелодия постепенно заглушала недовольное брюзжание в его голове. Кто-то коснулся его плеча, выводя из транса. Дуглас увидел перед собой мясистое красное лицо своего начальника. По привычке Дуглас вскочил.

- Садись, Дагги, мы не на службе. Увидел тебя и подумал, спит что ли? Вот и решил разбудить… Спать на выступлении оркестра Бенни Гудмена – уму не постижимо!

- Да нет, сэр, я наоборот, смаковал, можно сказать, мелодию – сбивчиво оправдался Дуглас. Кого он ожидал меньше всех, так это начальника отдела Сбора Стратегической Информации при Восточном штабе майора Далленбаха – Я не думал, что вам тоже нравится джаз.

- Шутишь? – ухмыльнулся майор – Я обожаю свинг, и, знаешь, что я тебе скажу? Бенни Гудмен, конечно, хорош, но ему ещё далеко до Чика Уэбба! О, этот сумасшедший драм! Как они играли!

- Верно, у него был один из лучших бэндов, – согласился Дуглас – Но не всем по душе чёрный джаз.

- А, эти чертовы расисты, плюй на них!.. Знаешь, в джазе наши темнокожие братья хороши, как никто другой! А те, кто делит музыку по цвету кожи – тупоголовые шовинисты. – видно было, что майор уже изрядно набрался.

- Согласен, - сдержанно поддержал его Дуглас – Честно сказать, сэр, совсем не ожидал вас здесь увидеть. Наверное, вам теперь ещё долго ждать следующий выходной, как и мне, - при этих словах майор улыбнулся – Вы тоже хотели попасть на концерт Гудмена?

- Чёрт возьми, ты прав! Мне ещё долго не бывать таких концертах… - Далленбах взглянул на своего подчинённого – Впрочем, как и тебе.

- Ещё бы, если не ошибаюсь, послезавтра мы отправляемся с инспекцией в Джорджию? Далековато отсюда…

Майор внезапно засмеялся, и, не переставая хохотать, обратился к Дугласу:

- Джорджия?.. Сынок, нас отправляют в такие дали и так надолго, что после этого Джорджия покажется тебе центром цивилизации!

На сцене появилась знаменитая Хелен Форрест, весь зал восторженно зааплодировал. Свет приглушили, похоже, Бенни решил немного сбавить обороты, раздались первые аккорды фортепиано и трубы. Мелодия показалась Дугласу знакомой, но он не мог вспомнить до тех пор, пока не услышал первых слов: «They asked me how I knew, my true love was true?» Спокойный ритм песни успокаивал разгоряченную толпу, но он не мог унять тревогу Дугласа. Как только выступление Форрест закончилось, он засыпал вопросами майора:

- Что вы имели в виду, говоря, что нас отправляют вдаль? И если отправляют, то куда конкретно? И насколько долго?

- Лейтенант, задаете слишком много вопросов. – взгляд майора посуровел.

- Но.. Ведь.. Ведь, вы сами сказали, что мы не на службе, - нашелся, что ответить Дуглас.

- Ха… Хвалю за смекалку, Атторни. – майор замолчал, задумавшись на миг, - Если бы ты не был назначен вместе со мной и если бы тебе я этот приказ не зачитал уже завтра, то сейчас бы я тебе ничего не сказал, а так, это уже ничего не меняет.

Дуглас замер в ожидании.

- Но трепать языком всё равно не советую. А теперь сядем где-нибудь в местечке поукромнее, закажем себе бурбона и я поведаю тебе нашу общую будущую судьбу.

Они заняли дальний столик в необъятном танцзале и позвали официанта. Дуглас нетерпеливо повёл плечами. Майор заметив это, сказал:

- Терпение сынок, - он закурил сигарету – скоро я тебе всё расскажу. По правде говоря, мне самому необходимо выговориться и поразмыслить над этим, так что без подробностей не останешься.

Принесли бурбон и закуски. Пока официант располагал всё на столе, Дуглас смотрел на майора. Немного тучный, широкий в плечах и высокий человек, он совсем не был похож на военного. Его выдавала короткая стрижка и зычный командный голос. Насколько знал Дуглас, майор был старше него всего на 7-8 лет. Для своего возраста он добился больших успехов в карьере и непохоже было, чтобы он впал в немилость у командования. Наоборот, ходили слухи, что его повысят до подполковника ещё до конца года. Значит, это не ссылка. Скорее всего, задание очень ответственное. В такие дали, в дали от цивилизации… Дуглас перебрал в уме все известные ему базы на Аляске, Гавайях и в Карибском море, но не нашел среди них подходящей кандидатуры. Разве что, новый центр Тихоокеанского флота на Гонолулу, но его только обустраивают, значит им там делать нечего. Пункт назначения остается неизвестным, но если опираться на слова майора о длительности назначения, то это должна быть очень запущенная глухомань… Так, что может подойти? Пустынная глухомань, где-нибудь в Неваде или Нью-Мексико, далее, какая-нибудь горная глухомань в Скалистых горах или Кордильерах, ещё может попасться вариант с мёрзлой глухоманью где-нибудь в той же Аляске… Ну а если совсем не повезет, то это будет совершенно дикая глухомань на островах Тихого океана.

- Ну, что, сделал какие-то выводы – майор налил себе и Дугласу виски – Вижу, что сделал. Я не берусь определять, в каком направлении ты размышлял, так как я, как видишь, пьян, но скорее всего ты думал, куда же нас отправят, верно?

- Вы правы, меня это на данный момент волнует больше всего.

- Как и меня. И именно в этом я тебе помочь не смогу, потому что сам не знаю, - майор поднял бокал, и Дуглас торопливо поднял свой. Они молча чокнулись и выпили. Майор не торопился говорить, и Дуглас перевёл взгляд на сцену. Надо же, там пела Элла Фицджеральд, а он и не заметил. Сегодняшний концерт, похоже, собрал всех звёзд Нью-Йорка. Но мозг Дугласа был занят другим, он перестал наслаждаться музыкой.

- Нас забирают для аналитической работы, - заговорил майор после паузы – будем сортировать и разбирать поступающую к нам информацию. Это будет военный научный проект, то есть, скорее всего, разработка нового оружия. С тобой я забираю ещё Аллена и Доэрти. Их я поставлю в известность завтра. Это всё.

- Как всё?

- Дагги, неужели ты думаешь, что в проекте, в котором мне неизвестно даже его местоположение, меня посвятили во все детали? – майор положил себе льда из ведёрка.

- Тогда о каких же подробностях вы говорили?

- О подробностях моих собственных умозаключений. Послушаешь, может, и ты что-нибудь поймешь, заодно протестируем твой аналитический аппарат, - покачивая кистью в такт музыке, майор прикрыл веки и сказал – обожаю эту песню… “Flying high in birdland, high in the sky up above… All because we’re in love.”

- Майор…

- Да, да, зануда! Так вот слушай, это связано с войной в Европе.

- Что связано?

- Проект, в который нам с тобой не посчастливилось попасть. Следи за мыслью. Ясно, что дни Польши сочтены, немцы сейчас на пике формы. Они озлоблены и жаждут реванша, и как только они покончат с войной на востоке, они непременно возьмутся за Францию. И только бог знает, что из этого получится.

- Постойте, - Дуглас протестующее поднял руку – вы же не думаете, что Германия выиграет в этой войне? Армия Франции прекрасно вооружена и подготовлена, на востоке у них непревзойденный оборонительный рубеж – Линия Мажино. Экономика Франции в порядке, в отличие от немецкой, кроме того она имеет поддержку Англии. И если Германия не отступит, она непременно потерпит поражение.

- Нельзя быть таким категоричным, Дагги. Будешь таким закостенелым в суждениях - дальше капитана не пойдешь. Ты не учитываешь многих факторов, - майор сделал паузу, глотнув виски – хотя, всё это возможно из-за твоей недостаточной информированности. Во-первых, экономика Германии уже который год на небывалом подъёме, их промышленность вышла на такие объёмы производства стали и нефти, которые Франции и не снились. И да, ты правильно понял, они накапливают себе арсенал. Гитлер наплевал на все условия Версальского договора, а Англия ему в этом потакала. Во-вторых, их пропагандистский аппарат. О, вот эта часть работы Гитлера стоит отдельных оваций стоя! Он сделал из нации агрессивных и уверенных в своей правоте фашистов, умело используя их озлобленность проигранной войной. Так что боевой дух вермахта высок, а политика Гитлера имеет широкую поддержку, как в общественных, так и в военных и промышленных кругах. Чего не скажешь о Франции, к сожалению. Послевоенная сытая жизнь и ореол победителей расслабили их. Они остались в своём 1918 году, не меняют ни стратегии, ни тактики ведения войны. Посмотри, только у них удельный вес кавалерийских войск остался неизменным со времён Первой мировой войны. Это же смешно! Нужно клепать танки, пушки, самолёты, а не лошадей разводить! Так что вооружение и подготовка французской армии вопрос, мягко говоря, спорный. Но самый большой недостаток я вижу у них там, где ты видишь преимущество.

- Линия Мажино? – рассуждения майора казались Дугласу логичными, но всё же чересчур смелыми.

- Совершенно верно. Они построили на границе эту стену и уверены, что никому через неё не перебраться, они закрылись на своих маленьких долинах, это говорит о деградации наступательного мышления у командования армии и правительства республики. Франция сознательно выбирает оборонительную позицию в грядущей войне, а ты знаешь, как это называется? Пораженчество, вот как. У нас, да и в любой другой нормальной стране, это так и называлось бы. Это чревато для них большими, если не сказать гигантскими, проблемами. В них атрофировались воины, понимаешь?

- Но линия от этого не станет более уязвимой. Да, возможно, в дальнейшем она сослужит плохую службу как объект, слишком сильно влияющий на военную доктрину, но в данный конкретный момент она отвечает поставленным требованиям.

- Боже, Дагги, что за слова ты употребляешь? – Далленбах поморщился - Ты, что, до сих пор трезв? Надо это исправить, а то скоро я совсем перестану тебя понимать… - он налил Дугласу половину рокса бурбона – Пей до дна.

Дуглас посмотрел на майора укоряющим взглядом, но всё же взял протянутый ему бокал. С кислым выражением лица, он, зажмурившись, опрокинул в себя его содержимое. Огненная волна прокатилась у Дугласа по пищеводу и, достигнув желудка, разлилась теплом по всему телу.

- Так-то лучше, лейтенант. О чём мы говорили?

- О французах… О Линии Мажино… – с трудом выдохнул Дуглас.

- К черту французов!.. Наша основная забота теперь Великий, мать его, Рейх! Именно из-за них нас ссылают к черту на рога… Как только они достигнут гегемонии в Европе, а это, поверь мне, сынок, теперь вопрос времени, угроза повиснет уже над нами. Кроме того, похоже, сумрачный немецкий гений втайне ведет разработку какого-то супер мощного оружия. Честно, даже не представляю, что бы это могло быть… Но об этом прознали у нас штабе, или может, кто-то нам доложил… Не суть важно. Я мог бы гораздо пространнее раскрыть тебе тему, Дагги, но, чувствую, у меня не хватит сил… Ты понял вообще к чему я веду?

- Да, сэр… Вы хотите сказать, что наш проект является ответом немецкому супер-оружию… Следовательно, мы могли бы узнать ответы на волнующие на вопросы просто изучив проект фрицов.

- Великолепно. Проблема лишь в том, Дагги, что я не знаю, что из этого более невозможно?..

Они оба рассмеялись. Похоже, теперь Дуглас достиг кондиции своего начальника. К их столику подошёл официант и вежливо известил их о том, что танцзал уже закрывается.

- Что ж, печально, друг мой, что вы закрываетесь так рано…

Официант почтительно молчал, но от стола тоже не уходил.

- Понятно, ну раз так, несите уже счёт… - майор проглотил остатки виски в бокале и обратился к Дугласу – и какой же вывод ты извлёк из моих умозаключений, Дагги? Не ручаюсь, что они были полны или четко связаны логически, но всё же?

- В вас пропал великий педагог, сэр! – два пьяных офицера разразились хохотом - Нет, честно, вам только лекции в университете читать!..

Официант застал их судорожно дрыгающими плечами в почти беззвучной агонии смеха…

 

… Сухой ветер с юга горячими струями проникал под мундир, и, выйдя наружу из душного кабинета, мокрый до этого от пота Дуглас моментально высох. Солнце не торопилось садиться, хотя часы показывали уже 6 вечера. Каменистое плато, на котором расположилась лаборатория, было покрыто скудной растительностью и грубым крупным красноватым песком, на самом горизонте можно было разглядеть волнистое марево разогретого воздуха. Несмотря на все «пустынные» атрибуты, местность не радовала теплым климатом. Все три зимы Дугласу, изнеженному мягкой зимой восточного побережья, пришлось несладко, и каждый раз он только и мог, что наивно удивляться, как в пустыне может быть такой мороз.

На первых порах ему было не до ностальгии, чрезвычайная загруженность из-за обустройства новой базы практически не оставляла свободного времени. А потом, втянувшись в бешеный темп работ, заданный полковником Гровсом и начальником проекта, доктором Оппенгеймером, Дуглас попросту забыл о том, что до этого у него была какая-то иная жизнь – всё отошло на второй план. От него, как и от всех в этом деле, требовали полной самоотдачи, и он её предоставлял, беззаветно вкалывая на сомнительном предприятии, детали и истинный размах которой до сей поры оставались для него загадкой. Управление, которым заведовал теперь уже подполковник Далленбах, имело больше сходства с отделом снабжения, нежели с отделом информационной поддержки. Члены управления вместе с сотрудниками лаборатории отслеживали состояние оборудования, регистрировали и сортировали постоянно прибывавшие новые машины: табуляторы, дифференциальные анализаторы, калькуляторы, химические реагенты, генераторы и черт знает, сколько ещё наименований специальной аппаратуры. Дуглас сказал бы, что они осуществляют демонстративные надзорные функции. Демонстративные, потому что, строго говоря, они были лишь частично в курсе проводимых работ и не могли оказывать сколь-нибудь реального влияния на процесс. Управление было необходимой формальностью для поддержания порядка и уровня секретности.

Потушив сигарету, Дуглас провёл ладонью по глазам - вчерашняя бессонная ночь давала о себе знать. Поступивший накануне груз, с уже знакомой меткой “HS.”, весь штат лаборатории разбирал и размещал складах лаборатории до самого утра. До окончания рабочего дня осталось совсем немного, и Дуглас держался из последних сил, чтобы не провалиться в сон прямо на своём рабочем месте. Измотанный, недовольный и злой, он готов был проклясть тот день, когда его назначили служить в этой богом забытой земле, с её мерзкой летней жарой и не менее мерзкими зимними холодами. С каждым днём Дугласу приходилось всё труднее переносить тяготы своей службы, время шло, а логического завершения проекта – постройки хотя бы пробного прототипа бомбы(со временем даже ослу стало бы ясно, что разрабатывают именно сверхмощную бомбу) – не было видно. Возможно, всё это происходило на других объектах, но по одной причине Дуглас имел основание думать, что центральной была всё-таки лаборатория в Лос-Аламосе: они принимали «посылки» чаще и в гораздо больших объемах, нежели отправляли их куда-то. Выглядело это так, как будто информация и практические наработки из других, периферических лабораторий поступали в основную. А значит, итоговый результат должны были получить здесь, значит, пока эти книжные черви из учёного состава не пошевелят посильнее своими множественными извилинами, Дугласу придётся мириться с реальностью этой тюрьмы ещё бог знает сколько времени. «Боже, и почему ты подписался на это парень? Могли бы сейчас сидеть в прохладном чистом баре где-нибудь в Нью-Йорке или Бостоне, наслаждаться первоклассным скотчем и слушать джаз. Что ты имеешь вместо этого? Оглянись, тебе ещё не осточертел этот пейзаж?! Эта дыра хуже могилы, из неё также нет исхода, но даже в могиле климат приятней! Мне противно здесь всё – однообразное мерзкое питание, одни и те же паскудные лица, работа, от которой меня воротит, только я подумаю о ней… Высокое доверие, исключительные умственные способности?.. Не смеши меня! Они просто нашли простака, который повёлся на патриотическую чушь, приправленную дешёвой лестью. Ты затащил нас сюда, придурок, но начал понимать ЭТО только сейчас! Идиот! Тупица! Осёл! Мне плевать, как ты это сделаешь, но ты должен вытащить нас отсюда! Слышишь меня?!...» Приступ дистимии парализовал Дугласа, схватившись за ограждение балкона, он старался не свалиться на землю. Дрожащими руками он начал шарить во внутренних карманах в поисках капсул с хлорпромазином.

- Эй, Дагги, ты чего там сгорбился? Всё хорошо?

Усилием воли заставив себя выпрямиться, Дуглас обернулся. В дверях стоял Фредерик Аллен, один из трёх, считая самого Дугласа, подчиненных подполковника Далленбаха на этой проклятой базе.

- Слушай, друг, у тебя всё лицо перекосило… - Фредди был явно встревожен – Живот, что ли, скрутило?

- Нет… - Дуглас подавлял в себе желание закричать – Всё в порядке… Сигареты искал, может, угостишь?

- Ты же только что вроде курил – сказал Фредди, тем не менее, протягивая ему сигарету.

«А какое твоё дело, ублюдок?» - Та была последней.

- Окей. Точно всё хорошо? А то негоже на последнем рубеже сдавать обороты, - Фредди многозначительно улыбнулся – Слушай, давай я тебе сам подкурю, а то уж больно дрожат твои руки.

- Что? Что ты только что сказал? – Дуглас не верил своим ушам.

- То, что слышал, дружище! Старик Далленбах сказал, чтобы мы проинспектировали и проследили подготовку оборудования для завершающего этапа проекта. – Фредди самодовольно улыбнулся – я не стал у него выспрашивать, он сам мне так и сказал: «Испытание будет произведено в конце следующей недели, так что у вас море времени». Сказал, что отдаст нас под трибунал, если повторится случай с реагентами из “OR.”, но я уже его не слушал.

- Когда это было?

- Да только что, поступившие вчера ночью компоненты, скорее всего, являются деталями к финальной версии бомбы. – Фредерик помолчал, его лицо растянулось в довольной улыбке - Чёрт, не могу дождаться, когда этот кошмар закончится! Ты представляешь, Дагги, как это будет, наша новая жизнь после всего этого? Когда я представляю себя за пределами базы, я вижу себя в родном Бостоне. В Бруклайне есть один паб, старый очень, я помню, как пошёл туда ещё после окончания школы вместе с отцом. Тогда мне в первый раз дали попробовать ирландское тёмное… Ммм, хочу снова ощутить его вкус, хочу в прохладную полутьму, где за столиками каждый вечер собираются рабочие со всего квартала. Я так давно не был дома…

Дуглас молчал, силясь вспомнить, каким было то место, которое все называют домом.

Весь оставшийся вечер Дуглас провёл в мыслях о своей судьбе. Почему он так отдалился от всех, бывших ему близкими людей, и как же так получилось, что он, думая о свободе после этой тюрьмы, даже не подумал о доме? Интересно, как встретят его родители, если он заявится к ним после почти пятилетнего отсутствия?

Приближалась дата знаменательного события. В свой последний выходной перед грядущим испытанием Дуглас пошёл в местный клуб, специально построенный, чтобы хоть как-то имитировать досуг у персонала базы. Клуб представлял собой смесь бара, танцазала, библиотеки, бильярдной и бог знает чего ещё. Попросив у бармена бурбона с содовой, он подошел к столику, на котором стоял граммофон. За ним располагались полки с пластинками, найдя среди них заветный джаз, он вытащил пластинку Чета Бейкера. Перед тем как поставить её, Дуглас оглядел зал, непохоже было, что кому-то из присутствующих интересно какая сейчас играла музыка. Вечер только наступал, и народу в клубе было немного, основная масса всё равно приходила сюда только после того, как опускалась ночная прохлада. Установив пластинку, Дуглас взял свой бокал и устроился за ближайшим столиком. Потрескивая, граммофон заиграл музыку. Это было соло трубы. Затем высокий, почти юношеский голос запел: “They’re writing songs of love, but not for me. A lucky star above, but not for me…”

Дослушать песню у Дугласа не получилось – ослепительно яркая вспышка родилась на том месте, где стоял центральный корпус лаборатории. Взрыв плутониевой бомбы в один миг стёр с лица земли базу Лос-Аламос. Подстегиваемые успехами Германии и Японии на всех театрах военных действий, США торопились с реализацией проекта супер-оружия. Нестабильность полученной критической массы искусственного плутония послужила причиной цепной реакции, результатом которой стала самопроизвольная детонация. Со стороны можно было наблюдать, как на месте базы поднимается огромное грибовидное облако и как взрывная волна, распространяясь по округе, сметает гигантские валуны, будто булыжники…

В один момент погиб весь научный и военный персонал лаборатории, все наработки и экспериментальные образцы были уничтожены. Всё это, несмотря на трагичность произошедшего, можно было восстановить, но в тот день умерло ещё кое-что. В тот день умерло доверие к атомному оружию, как к надёжному средству ведения войны. Кто захочет носит у себя бомбу, которая может сдетонировать в любой момент, и была бы это просто бомба…

Отныне проект «Манхэттен» будет заморожен на многие года и американское правительство ещё не скоро к нему вернётся.

 




Дата добавления: 2015-04-20; просмотров: 100 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав

1 | 2 | 3 | 4 | <== 5 ==> |


lektsii.net - Лекции.Нет - 2014-2025 год. (0.452 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав