Читайте также:
|
Непростым оказался и вопрос о структуре концепта. Так, некоторые ученые высказывают мысль о потенциальной бесструктурности концепта, так как смыслы, представления и вообще разные по степени ментальной обработки образования вряд ли могут быть логично упорядочены в человеческом сознании. З.Д. Попова и И.А. Стернин уточняют, что утверждение о полевой и иерархической структуре концепта относится скорее не к самому концепту, а к «той части концептуального мира, которая получила наименования и структурацию средствами языка» [Попова, Стернин 2001]. Исследователи поясняют, что «нельзя моделировать то, что не имеет четких очертаний (типа облака), хотя получение списка признаков концепта, возможность распределения их на главные и второстепенные, более или менее яркие для национального сознания вполне очевидны» [Там же].
Большинство ученых соглашаются с идеей о наличии структуры у концепта, признавая условность данного положения, и говорят о его пóлевой организации, при этом в структуре концепта выделяют единицы разных уровней, границы которых, безусловно, весьма расплывчаты (см. об этом: Л.Г. Бабенко [Бабенко 2000; 2004], В.И. Карасик, Г.Г. Слышкин [Карасик, Слышкин 2001], И.А. Стернин [Попова, Стернин 2001; 2006], Н.К. Рябцева [Рябцева 1991], Л.О. Бутакова [Бутакова 2005], Т.Г. Рабенко [Рабенко 2004] и мн. др.).
Н.К. Рябцева в статье «Вопрос: прототипическое значение концепта» выделила структурные элементы концепта вопрос. Исследователь выявила базисный (центральный) элемент и периферийные компоненты, «заданные производными значениями слова вопрос и содержащие прототипическое значение, которое связывает их с центром радиально или цепочечно». При этом базисный элемент концепта задает модель ситуации, которая повторяется во всех случаях употребления слова вопрос, и содержит прототипическое значение «незнания» для всех смыслов, которые можно вложить в это слово» [Рябцева 1991: 75–76].
И.А. Стернин настаивает, что в структуре концепта выделяется ядро и периферия. Ядро, по мысли исследователя, будут составлять базовый слой и совокупность когнитивных слоев или сегментов; периферию – интерпретационная часть, которую составляет «совокупность слабо структурированных предикаций, отражающих интерпретацию отдельных концептуальных признаков и их сочетаний в виде утверждений, установок сознания, вытекающих в данной культуре из содержания концепта» [Стернин 2001: 61].
Лингвокультурологи В.И. Карасик и Г.Г. Слышкин отмечают, что концепт включает три составляющие: понятийную, образную, ценностную [Караски, Слышкин 2001: 78; Карасик 2002: 129]. О трех компонентах концепта В.И. Карасик пишет следующее: «Понятийная сторона представляет собой языковую фиксацию концепта, его обозначение, описание, признаковую структуру, дефиницию. Образная сторона – это характеристики, полученные через органы чувств, предметов, явлений, событий, отраженных в нашей памяти, это признаки практического знания. Ценностная сторона – это сторона, присущая любому концепту, она является определяющей для выделения концепта. Именно рассмотрение концептов с этой стороны может выявить ценностные доминанты, образующие определенный тип культуры» [Карасик 2002:129].
Мнение о трехкомпонентной структуре концепта разделяет и С.Г. Воркачев. Исследователь выделяет понятийную, образную и значимостную (у В.И. Карасика – ценностная!) составляющие концепта. С.Г. Воркачев подчеркивает, что «понятийная составляющая …отражает признаковую и дефиниционную структуру концепта, образная составляющая фиксирует когнитивные метафоры, поддерживающие его в языковом сознании, значимостная составляющая определяется местом, которое занимает имя концепта в языковой системе [Воркачев 2002: 80, Воркачев 2004: 46].
Важно уточнить, что для большинства лингвокультурологов (В.И. Карасика, Г.Г. Слышкина и др.) наличие именно ценностной составляющей отличает лингвокультурный концепт от других ментальных образований. Так, представители Волгоградской школы концептуальной лингвистики подчеркивают: «Лингвокультурный концепт отличается от других ментальных единиц, выделяемых в различных областях науки (например, когнитивный концепт, фрейм, сценарий, скрипт, понятие, образ, архетип, гештальт, мнема, стереотип), акцентуацией ценностного элемента. Центром концепта всегда является ценность, поскольку концепт служит исследованию культуры, а в основе культуры лежит ценностный принцип» [Карасик, Слышкин 2001: 77]. Ученые приводят пример с выделяемыми исследователями-когнитивистами З.Д. Поповой и И.А. Стерниным концептами, обозначающиими специалистов по разведению воробьев, носорогов, крыс и т.д., для которых нет языкового обозначения (ср. нет таких лексем: носороговод или крысовод). Когнитивисты делают вывод, что не все концепты имеют прямые номинации, лингвокультурологи же вовсе будут отрицать наличие таких концептов. В.И. Карасик и Г.Г. Слышкин пишут: «Для лингвокультурологии концепты носороговод и крысовод не существуют, но не потому, что для них нет языкового обозначения, а потому, что в сознании носителей языка нет ценностного отношения к подобным феноменам» [Там же].
Если рассматривать лингвокультурные концепты сквозь призму оппозиции «универсальное – специфичное», то в их структуре можно выделить три компонента:
Универсальный компонент концепта – это «семантические признаки, общие для всех языковых реализаций концепта, которые образуют его понятийную основу» [Воркачёв 2002: 27]. В этой понятийной основе заложено то общее в концепте, что присуще всему человечеству.
Национальный компонент концепта – «семантические признаки, общие хотя бы для части его реализаций, которые отмечены лингвокультурной, этносемантической спецификой и связаны с ментальностью носителей языка или с менталитетом национальной языковой личности» [Там же].
Индивидуальный компонент концепта – такие когнитивные признаки, которые обусловлены сугубо индивидуальным опытом человека (изучение таких структурных компонентов особенно важно при исследовании художественных концептов).
Однако не все концепты имеют такое содержание. Те из них, что присущи одной языковой и культурной общности, содержат только общенациональный и индивидуальный компоненты [Тихонова 2006: 28]. Таким, например, является этноспецифичный концепт юродство в русской культуре, которое представляет собой форму добровольного безумия «ради Христа», добровольного отречения от жизненных благ во исполнение особой миссии – служения Богу и людям).
В.А. Маслова выделяет большее количество компонентов и отмечает, что «лингвокультурный концепт многомерен…», «что каждый концепт, как сложный ментальный комплекс, включает помимо основного смыслового содержания еще и оценку, отношение человека к тому или иному отражаемому объекту и другие компоненты:
1) общечеловеческий, или универсальный;
2) национально-культурный, обусловленный жизнью человека в той или иной культурной среде;
3) социальный, обусловленный принадлежностью человека к определенному социальному слою;
4) групповой, обусловленный принадлежностью языковой личности к некоторой возрастной и половой группе;
5) индивидуально-личностный, формируемый под влиянием личностных особенностей – образования, воспитания, индивидуального опыта, психофизиологических особенностей» [Маслова 2007: 54].
Многие ученые, несмотря на разность подходов, организуют результаты своего исследования в виде поля. Так, концептуальные структуры в виде поля представлены в работах Л.Г. Бабенко, Л.О. Бутаковой, Ф.К. Сагдеевой, И.А. Стернина, Т.Г. Рабенко, А.П. Чудинова, М.В. Зацепиной, Е.В. Дзюбы и др.
Так, например, Л. О. Бутакова в работе «Концептуально-смысловой анализ русских пословиц и поговорок о чести / бесчестии» реконструирует поле концепта, руководствуясь большей или меньшей представленностью в паремиологических единицах того или иного понятийного компонента. Так, ядро концепта (80%) составляют высказывания, в которых присутствует маркер честь, репрезентирующий смысл в чистом виде. Основное поле концепта представлено выражениями с понятийными компонентами ‘уважение со стороны окружающих’, ‘принадлежность бескорыстного человека’, ‘ценность’ и другими, актуализирующимися соответственно в 45%, 25%, 20% случаев, причём, некоторые высказывания в семантическом отношении отличаются имплицитностью субъекта. На периферии концепта находятся высказывания, реализующие негативную оценку чести (5%) и высказывания, репрезентирующиезначение ‘честь как нечто исходное, глубинное’ (2%) [Бутакова 2005: 82-88].
Ф. К. Сагдеева в исследовании «Отражение концепта труд в лексико-фразеологических средствах» рассматривает паремиологические единицы языка и на их основе реконструирует отношение к труду русских и татар. Автор отмечает, что труд как фрагмент концептуальной картины мира имеет много общего в этих двух культурах. «Оценка труда в обоих языках носит в большей степени положительный характер и определяется одинаковыми лексемами»; «и в русских, и в татарских паремиях необходимость трудиться и разумное отношение к труду предполагает совмещение работы и игры»; и в русских, и в татарских пословицах и поговорках «лень и безделье не кормят человека и не прибавляют ему достатка».
Однако исследователю удается методом компонентного и концептуального анализа выявить некоторые этноспецифические различия. Например, несмотря на то, что «общим для сравниваемых языков является осмысление концепта труд через соотнесение с компонентом душа,.. в русском языке душа ассоциируется с делом, которое выполняется с увлечением, интересом, полной отдачей сил: работать с душой, вкладывать в работу душу, а в татарском языке на первый план выходит идея напряжённого труда, требующего значительных усилий, наполненная положительной коннотацией: работать, проливая пот [Сагдеева 2004: 120-123]. Таким образом, общие для обеих культур единицы являются ядерными, базовыми; этноспецифичные – периферийными.
М. В. Зацепина в диссертационном исследовании «Концептуализация феномена отчуждение в русской и немецкой этноконцептосферах» предпринимает успешную попытку компаративного исследования названого феномена. Автор рассматривает данный концепт в научной и языковой картине мира, в частности, в различных философских течениях, анализирует репрезентацию понятия отчуждение в русском и немецком языках в справочных пособиях социологического, психологического, теологического, юридического характера, а также в художественном дискурсе и прецедентных текстах. Исследователь структурирует концепт отчуждение в виде поля, где ядром является имя концепта и ключевые лексемы-репрезентанты. По мере удаления от центра в поле концепта включаются синонимы и антонимы ключевой лексемы. Периферию концепта составляют фразеологические сочетания, свободные словосочетания, грамматические категории, структурные и позиционные схемы предложений и даже текстов и совокупностей текстов [Зацепина 2006].
Важно заметить, что полевая структура, изображаемая обычно в плоскости и представленная во многих исследованиях в виде круга, – понятие весьма условное, так на самом деле структура концепта – это скорее сфера ментальных смыслов, вряд ли имеющая четкие границы. Тем не менее, такое графическое изображение смысловой структуры концепта удобно для представления и ранжирования когнитивных признаков, формирующихся как единицы разных уровней ментального обобщения.
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 409 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |