Главная страница | Контакты | Случайная страница Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

О с о о

I

А

В

О)

как показывают исследования, они составляют лишь незначи­тельное меньшинство всего населения отдела. На его террито­рии находятся также крупные линиджи чужаков, которые полу­чают названия по имени одного из сыновей Денача, например линидж Тьянг в первичном отделе гаатбал. Есть там и бесчис­ленные мелкие линиджи нуэров-чужаков и динка, скучившиеся вокруг линиджей, происходящих от Гаатнача. Так, если вы по­сетите деревни и лагеря для скота, названные по линиджам, ответвившимся от максимального линиджа Гаалиек, например линиджам Джааньен и Куок, вы увидите, что в них живет сравнительно небольшое число людей из этих линиджей, тогда как большинство их жителей происходит из других кланов нуэ-ров и динка. Так, в лагере для скота в Муот-дит в 1930 г. на­ходились не только различные минимальные линиджи ветви Руэ максимального линиджа Румджок клана Гаатнача, «вла­дельцев» лагерного участка, но и линидж Каанг из района ланг, линидж Кан из района бул, линидж Конг из района ланг, все сегменты кланов, господствующих к западу от Нила, и многие линиджи динка. Точно так же в деревне Паркур в районе лик в 1930 г. жили линидж Ньяпир господствующего клана Гаатбал, линидж Чуор народа динка, который имеет тес­ные связи с кланом Джикул, линидж Генг из района беиг, линидж Руал из района бул, линидж Квачукуна клана Джи-мем и другие линиджи.

Потомки Джока ¹⁸ — Кира составляют аристократическое ядро племени гааджок; потомки Тьянга¹⁹ — Кира и Куна — Кира — аристократическое ядро племени гааджак; потомки Гванга — Джока и Ньянга — Тьянга вместе составляют ари­стократическое ядро племени гаагванг. На карте 4 названия этих линиджей фигурируют как отделы племен, так как они дали свои названия районам, где они господствуют. Так, назва­ния трех больших линиджей, происшедших от Джока, — Лаанг, Иол и Вангкач фигурируют на карте как лаанг, йол и вангкач. Линиджи чужаков недостаточно велики, чтобы давать свои названия большим подразделениям племен, хотя по ним и на-. зывают мелкие отделы и деревни²⁰. Но и в этом случае не сле­дует предполагать, что потомки Джока составляют нечто боль­шее, чем фрагмент племени гааджок. Точно так же в состав племени гаагванг входит много чуждых элементов, которые, вероятно, численно намного превосходят потомков Ньянга — Тьянга и Гванга — Джока. То же относится и к племени гаад­жак. Линидж Гаагвонг так тесно связан в жизни племени с линиджем Гааджак, что вместе они составляют двойное ядро племени гааджак. Все вторичные отделы лони, канг и тар (по­казанные на карте) названы по линиджам, ответвившимся от Тьянга — Кира. Точно так же вторичные отделы ньяйян, чани и вау названы по линиджам, ответвившимся от Куна — Кира. Таким образом, только один отдел, показанный на карте 4 и не показанный на схеме 21, а именно первичный отдел ренг,

имеет клановое ядро подотделов конг и дхиллик иного проие-хождения, чем в других отделах.

Во всех этих племенах и отделах племен происходит смеше­ние линиджей в общинах. То же происходит и в долине р. Эз-Зераф и, может быть, в большей степени — в западной части края нуэров. Нуэры говорят, что рассеивание линиджей про­исходило главным образом из-за традиционной вражды и ссор, и приводят в доказательство много примеров. Так, потомки Ньянга — Тьянга оставили прочих сыновей Тьянга и присоеди­нились к людям, с которыми они составили племя гаагванг, а линидж Ньяруни оставил своих родичей из первичного отдела тьянг и присоединился к первичному отделу ренг племени гааджак. После столкновений целая община под предводитель­ством ее господствующего линиджа могла, таким образом,, перейти к другому отделу или племени и поселиться с ними. К дальнейшему рассеиванию вели миграции: в то время как некоторые линиджи оставались на родине к западу от Нила, другие переходили Нил и Эз-Зераф и оседали к востоку от этих рек. Нуэры говорят, что сначала после набегов на динка воины обычно возвращались домой к своим родичам. Затем они стали селиться на востоке, но поддерживали тесные контак­ты с людьми из своих линиджей на западе. Однако по мере того как они удалялись все дальше, контакты ослабевали и, наконец, в большинстве случаев прекратились. Когда линиджи мигрировали, они уже, очевидно, представляли собой ядра не­однородных образований, а не исключительно группы агнатов. Но по мере продвижения дальнейшее смешение разнородный элементов шло все быстрее.

Еще два фактора помимо миграций, конфликтов и брачных связей способствовали, вероятно, рассеиванию линиджей. Нуэ­ры — народ в основном пастушеский, их не привязывают к ка­кому-либо одному месту хозяйственные потребности или ри­туальные узы. Где его скот, там и дом нуэра. Следящие за его благополучием духи предков так же мало привязаны к земле, как и сам нуэр, и присутствуют везде, где находятся стада. Животные, посвященные духам, это его передвижные алтари. У нуэров нет и организованного культа духов предков. Умерших быстро и как попало хоронят в могилах, которые никто не вспоминает и не посещает. Только в редких случаях им прино­сятся жертвы, но нет никаких связанных с ними святынь.

Нуэры всегда свободно передвигались где хотели, а если у человека случалось несчастье, заболевала семья, погибал скот, истощались поля, портились отношения с соседями или просто ему не сиделось на месте, он переходил в другую часть края и поселялся у своих родичей. Мужчина редко ухо­дит один, так как братья представляют корпоративную группу и, особенно если они сыновья одной матери, стараются дер­жаться вместе. Часто в результате ссоры группа братьев поки­дает деревню и селится в другом месте. Как говорят нуэры, они

обычно идут в дом замужней сестры, где их наверняка хорошо примут. Здесь их уважают как джичиенгту (родню по жене), их детей принимают как гаат нэр (детей брата матери), а лю­ди, к которым они присоединяются, становятся для них чьенг чоньимар (людьми мужа сестры), гаат ньял (детьми женского агната) и гаат вача (детьми сестры отца). Таким образом, че­ловек, меняющий место жительства, становится членом другой общины и вступает в близкие отношения с господствующим линиджем этой общины. Когда мужчина из линиджа Гаатиек сказал мне: «Теперь, поселившись в чьенг квот, я стал чело­веком чьенга квот», он имел в виду, что если не считать осо­бых ситуаций, связанных с ритуалом, он прочнее отождествил себя с линиджем Квот, чем со своим собственным линиджем.

Даже каждый отдельный человек — это потенциальный линидж, а несколько братьев — тем более. Появляется мини­мальный, а затем и малый линидж, сохраняющий исключитель­но ритуальные связи с другими линиджами своего клана, тог­да как с людьми, в чьей деревне и округе выросли его члены, у них общие интересы и жизненный опыт. Так группа превра­щается в особый линидж. Его члены вступают в брачные от­ношения с жителями общины. Они вступают в брачные связи с членами господствующего линиджа округа настолько часто, что дальнейшие браки между ними становятся невозможными без нарушения запрета инцеста. Таким путем линиджи пере­плетаются друг с другом, и сеть когнатных родственных отно­шений объединяет всех членов общины. Лишь немногие из подобных линиджей выживают как линиджи. Многие из них или погибают, или теряют большую часть своей самостоятель­ности, присоединяясь к более крупным и сильным.

Тем не менее линидж нуэров никогда полностью не вливает­ся в другой клан. Всегда есть определенные ритуальные обя­зательства, которые нельзя выполнять совместно. Если брачные связи создают общинные узы между двумя линиджами, то они же и разделяют их, поскольку человек может вступать в брак только с тем, кто не входит в его агнатную группу. Если же брачные связи между двумя линиджами так часты, что когнат-ные отношения становятся препятствием для дальнейших бра­ков, то член каждого из них может вступать в брак с членами параллельных линдижей другого клана и с детьми их дочерей. Если мифологические узы и укрепляют союз между линиджами, то в то же время они свидетельствуют об их различных родо­словных линиях, благодаря чему становится понятным, как могут жить в таких тесных отношениях люди различного про­исхождения. Таким образом, как бы далеко ни был линидж удален от родины, как бы он ни был отделен от своих родичей, он никогда полностью не ассимилируется и не теряет своего ритуального наследия. Линидж может слиться только с парал­лельным линиджем того же клана.

Но, хотя линиджи сохраняют свою автономию, линидж как

идеологическая ценность проявляется только в ограниченной ритуальной сфере, поэтому лишь от случая к случаю опреде­ляет поведение индивида. Постоянно же оно определяется об­щинными ценностями, которые проявляются в ином комплексе социальных ситуаций, чем линиджные. Если линиджные цен­ности определяют ритуальные отношения между группами аг­натов, то общинные определяют политические отношения меж--ду группами людей, живущих в отдельных деревнях, отделах племен и племенах. Эти два вида ценностей определяют совер­шенно различные сферы социальной жизни.

Как мы объясним в последующих разделах, только тесная связь между племенем и его господствующим кланом и линид-жами, которые так или иначе связаны с господствующим кла­ном, придает особое политическое значение агнатному прин­ципу в линиджной структуре, ибо эти линиджи функционируют как ценности в политической системе, что придает им характер корпорации.

6. Несмотря на такое сильное рассеивание и смешение кла­нов, в каждом племени существуют вполне определенные отно­шения между его политической структурой и клановой систе­мой. В каждом племени один клан или максимальный линидж клана связан с политической группой, в которой он занимает господствующее положение среди проживающих в нем других агнатных групп. Более того, каждый из его сегментов имеет тенденцию к объединению с каким-либо сегментом племени, в результате чего части клана и части племени нередко отожде­ствляются. Так, если мы сравним схемы 13 и 14 и предполо­жим, что клан А является господствующим кланом в племе­ни В, то максимальные линиджи В и С будут соответствовать первичным отделам X и Y, большие линиджи D и Е — вторич­ным отделам X] и Хг, большие линиджи F и G — вторичным отделам Y, и Y₂, а малые линиджи J и К — третичным отделам Zi и Z₂. Минимальные линиджи ассоциируются с деревнями, которые составляют третичные отделы. Именно поэтому мы го­ворили о том, что господствующий клан представляет собой остов, вокруг которого с помощью сложной серии родственных связей строится политическая система племени.

Джинача из племени лу первоначально жили со своими ро­дичами Джинача из района ренгьян к западу от Нила, но от­кололись от них и, перейдя через Нил, завоевали нынешнюю территорию лу. Здесь они были первыми обитателями или по крайней мере самыми сильными из первых обитателей. Веро­ятно, люди из Джинача часто переправлялись через Нил, при­соединялись к родичам на востоке от реки и смешивались с ними. Такие люди сразу становились членами господствующего клана и именовались диел — членами аристократической груп­пы линиджей. Но члены других кланов, которые поселились на

территории лу во время и после ее завоевания, рассматрива­лись как чужаки (рул). Точно так же те линиджи клана Гаат-ганкиир, которые перешли через Нил и поселились к северу от р. Собат, занимали здесь привилегированное положение среди других присоединившихся к ним нуэров.

Таким образом, у каждого племени нуэров есть свой диел, т. е. «старший» клан, хотя нам не совсем ясно, какие именно это кланы. У гаавар это Гаавар, у тьянг — это Тьянг, у лик — Гаатбол, у вот и, вероятно, у pop — это Джидиет, у бег — Джикой и т. д. В тех случаях, когда неизвестно точное назва­ние клана, можно именовать эти господствующие элементы аристократами (диел) или «быками» (тут) такого-то племени, как это часто делают сами нуэры (например, дил или тут бура — аристократ племени бор, дил или тут вотни — аристо­крат племени вот, дил или тут бика — аристократ племени беиг, дил или тут лака — аристократ племени лак и т. п.). Аристократический клан или линидж можно также обозначать его собственным названием или называя племя, в котором он занимает привилегированное положение. Например: Гаатнача (дети Нача), или диел лука, — аристократы племени лу, Гаат­бол (дети Була), или диел лигни, — аристократы племени лик.

В отношении этих аристократических кланов надо помнить четыре важных пункта:

1) не все кланы занимают привилегированное положение в
племени. Некоторые кланы, например Джимем и Джакар, не
имеют веч, т. е. у них нет локальной общины, как считают
нуэры. Другие имеют участки, застроенные деревнями, на ко­
торых они долгое время проживали и которые получили от них
названия, но не являются диел в племени, на территории кото­
рого расположены эти участки. Многие линиджи представляют
собой как бы ветви, отрезанные от ствола. Правда, их можно
сразу же определить как линиджи динка, происшедшие от миг­
рантов, потомки которых иногда знают, что они родом с терри­
тории динка, но не знают своего положения в их системе ли­
ниджей. В результате они не способны проследить свое про­
исхождение на столько поколений, на сколько прослеживают
настоящие нуэры, и их линиджи имеют меньшие по охвату
территории. Они представляют небольшие локальные очаги в
каком-либо племени, тогда как кланы нуэров разбросаны по
многим племенам;

2) не все члены клана нуэров живут в племени, где у клана
привилегированный статус, так как большинство кланов раз­
бросано по всем частям края. Большинство Джинача живет на
территориях племен лу и ренгьян, где они являются диел, но
многие живут и в племенах восточных джикани, и в других
местах. Точно так же Гаавар большей частью живут на терри­
тории гаавар, но их можно найти в большинстве племен нуэ­
ров. Племена — это территориальные группы, социальные свя­
зи которых распространяются на определенную цельную тер-

риторию, тогда как кланы — это группы родичей, рассеянных повсюду. Следовательно, племя — это община, имеющая свой­ства корпорации, а клан никогда не представляет собой общи­ну и никогда не действует корпоративно. Племя лу объединя­ется для войны, а клан Джинача никогда не объединяется. Человек может поселиться на территории другого племени, но он никогда не может изменить своей принадлежности к опре­деленному клану. Член из племени лу, переходящий на житель-i ство в край гаавар, становится членом племени гаавар. Джи­нача остается нач, где бы он ни жил;

3) клан, как мы уже отмечали, в количественном отношении
не преобладает в том племени, где он является господствую­
щим. Например, Джинача — это только небольшое меньшин­
ство в племени лу, а линидж Гааджок- — только небольшое
меньшинство в племени гааджок;

4) человек является диел, т. е. аристократом, только в од­
ном племени — в том, где его клан имеет привилегированный
статус. Так, диел лигни, аристократ племени лик, является ари­
стократом только в этом племени и больше нигде. Если он
уходит в край бул или в один из районов джикани, он больше
уже не диел, а рул — «чужак». Точно так же член Джинача
является диел в краю лу, но если он перейдет (как это делают
многие члены его клана) на жительство в край гааджок, там
он будет не диел, а рул. Статус диел зависит от жительства
на земле, которой владеет соответствующий клан. Единствен­
ным исключением из этого правила являются случаи, когда
клан господствует в двух или нескольких племенах, например
Джинача — в племенах лу и ренгьян и Гаатганкиир — в райо­
нах джикани к западу и востоку от р. Бахр-эль-Джебель. Если
член клана Джинача переходит из племени ренгьян в лу, он
все же остается диел, потому что оба района принадлежат его
клану. Точно так же член линиджа Гааджок из Гаатганкиир
может перейти из племени гааджок в районы гаагванг или
гааджак по обе стороны Нила, но он останется диел, так как
различные линиджи его клана являются господствующими во
всех этих племенах.

Как и большинство слов, обозначающих социальный статус, нуэры употребляют слово диел в разных контекстах и в раз­личном значении. В этой книге мы употребляем его в том зна­чении, которое придали ему в предшествующих абзацах. Одна­ко вполне допустимо употребление его в значении «подлинный член любого линиджа, независимо от того, является ли он гос­подствующим в племени или нет». Так, линидж Джуак племе­ни лик происходит от динка и не является диел лигни, но че­ловек, живущий на одной территории с этим линиджем, может быть или диел джуака, т. е. подлинным членом линиджа Джу­ак, или человеком, по той или иной причине присоединившимся к линиджу. Точно так же человек может быть диел джимем, хотя нет ллемени, в котором Джимем имел бы статус диел,

потому что этот человек — подлинный член клана, а не при­соединившийся к нему динка. Член Джинача, покинувший лу и поселившийся среди гааджок, остается гат дила лука (ари­стократом лу); он и сам называет себя так, имея в виду, что когда он находится в краю лу, то является аристократом.

Слова тут или гат твот («сын быка») употребляются в том же значении, что диел и гат дила. Подобно сказанному выше человек может быть тут своего линиджа (в противополож­ность чужакам и динка, которые живут в округе линиджа), но он не обязательно будет тут того племени, часть которого за­нимает данный округ. Так, человек может быть тут вторичного отдела джааджоа племени лу, не будучи тут лука, потому что аристократический клан всего края лу — это Джинача, а Джааджоа — не члены этого клана. Другими словами, чело­век может называть себя тут джааджоа, чтобы подчеркнуть, что он Джааджоа, а не просто джааджоа, но, говоря так, он не имеет в виду, что он тут лука. В более широком смысле слово тут, как мы отмечали, означает просто «отец семейства» или даже «мужчина». Как переводить этот термин, надо судить по контексту. В этой книге мы употребляем слова тут и гат твот в том значении, которое упоминалось ранее, — «старейшина», а слово диел употребляем в значении «аристократ племени».

Трудно найти слово, которое точно охарактеризовало бы со­циальное положение диел в племени. Мы назвали их аристо­кратами, но не хотим создавать впечатление, будто нуэры рас­сматривают их как людей вышестоящего ранга, так как — и мы это не раз подчеркивали — сама идея, что кто-то стоит над ними, отвратительна нуэрам. В целом диел пользуются прести­жем, но не относятся к какому-либо высшему рангу, они имеют влияние, но не власть. Если вы диел племени, в котором живе­те, вы не простой член племени. Вы один из владельцев края, участков под деревнями, пастбищ этого края, его водоемов с рыбой и колодцев. Остальные люди живут здесь в силу того, что они путем брака вошли в ваш клан, или потому, что были адоптированы вашим линиджем, или благодаря каким-либо другим социальным связям. Вы лидер племени и название копья вашего клана произносится как боевой клич, когда пле­мя идет на войну. В любой деревне, где есть диел, вся деревня концентрируется вокруг него, как стадо коров вокруг быка.

Я описал положение диел так, как я понял из своих наблю­дений во время пребывания в племени лу. У меня создалось впечатление, что к западу от Нила их статус выражен не очень ярко, тогда как у племен восточных джикани, на периферии территории нуэров, он имеет большее значение. В районе кар-луал племени лик (единственного района западной части края, который я знаю лучше других) признается престиж аристокра- та-диел, но здесь существуют кланы чужаков, которые так дав­но обосновались в округах и деревнях, что диел не имеет боль­ше правовых привилегий. Даже с первого взгляда я заметил,

I

что в этих районах положение повсюду одинаково, может быть, за исключением района джикани, где статус диел более высок' У восточных джикани вообще сильна тенденция к социальной дифференциации и к привилегиям. В более крупных племенах категория диел более четко выражена, чем в мелких племенах, и когда мы рассмотрим ее структурные функции, станет понят­ным, почему это происходит.

В нуэрской деревне или лагере для скота обычно бывает немного семейств диел. Большинство жителей — это рул, т. е. нуэры других кланов, или джаанг — люди, происходящие от динка и не адоптированные нуэрскими линиджами. Рул — это нуэр, который не является диел в одном племени, но может быть диел в другом племени. Я уже описывал, как линиджи ответвляются от своих локализованных родственных групп, странствуют, присоединяются к другим кланам и становятся членами новой общины. Этот процесс хорошо описал мне член племени док. Члены линиджа порождают детей, их становится много, и они расселяются по всему краю. Затем их тесные родственные отношения прерываются и они селятся среди дру­гих кланов, имеющих с ними дальние родственные связи. Тут они живут как друзья, постепенно устанавливая путем брачных связей новые когнатные отношения. Поэтому линиджи тяк и перемешаны во всех локальных общинах.

Нуэры говорят также, что диел никогда не живет в социаль­ной среде, полностью состоящей из таких же аристократов, как он сам, потому что линиджи диел раскалываются и их сегмен­ты стремятся к автономии, превращаясь в ядра новых социаль­ных скоплений, в которых они являются аристократическим элементом. Таким образом, линиджи диел раскалывались не только из-за внутренних раздоров, но и потому, что некая силь­ная личность стремится основать свое собственное поселение, где она будет важным лицом, а не младшим братом в группе влиятельных старших родичей. Мне говорили, что этот процесс, с помощью которого любой человек, особенно диел, мог пре­вратиться в локального лидера, стал частью социальной систе­мы нуэров. Именно поэтому они и возражают против назначе­ния правительством постоянных локальных «вождей», положе­ние которых полностью формализовано и становится наследст­венным. В их глазах это слишком жесткое утверждение стату­са, основанного скорее на территориальном принципе, а не на личных достоинствах и увековечивающего превосходство одно­го человека или линиджа. Каждый более или менее влиятель­ный человек считает, что он должен быть «вождем». Чтобы завоевать влияние среди земляков в деревне, человек не обяза­тельно должен быть аристократом. Он может быть тут любого не господствующего линиджа своего племени, и благодаря сво­им выдающимся достоинствам он, а значит, и его родичи могут стать социальными лидерами в общине.

Таким образом, в каждом племени существует некоторая

Карта 6. Племена восточных джикани

дифференциация статусов, но такие дифференцированные груп­пы людей не представляют собой классов; «чужаков» же и динка следует рассматривать как категории, а не группы. Их отношение к аристократам в племенной системе и способы интеграции различных элементов в общины мы рассмотрим в последующих разделах.

7. Дифференциация между аристократами и нуэрами-чужа-ками имеет значение только при определении размера виры за кровь, уплачиваемой скотом, да и то лишь среди племен джи­кани, особенно восточных джикани. У последних за убийство диел (аристократа) его родичам должно было быть выплачено большее число голов скота, чем родичам убитого рул (чужа­ка) или джаанг (динка). Трудно установить, в какой мере мог­ла осуществляться на практике эта привилегия, или хотя бы вы­яснить, каковы были примерные размеры компенсации. Нет сомнения, что при решении вопроса о том, кого можно прирав­нять к диел в ситуации, связанной с убийством, и какое коли­чество голов скота следует уплатить за убийство, проявлялись осторожность и гибкость. Несколько информантов рассказыва­ли, что во времена до установления правительственного конт­роля при определении размера компенсации за убийство на-

стоящий нуэр, которого в племенах джикани именуют гат гика приравнивался к диел джикани. Мне приводили такие цифр_ь{ компенсации за убийство: за аристократа джикани — 40 голов-нуэра-чужака — 40; динка, адоптированного линиджем аристо­кратов джикани, — 20; динка, адоптированного линиджем нуэ-ров-чужаков, — 20; неадоптированного динка — 6 голов. В не­давние времена размеры компенсации, как правило, считались

такими: за аристократа джикани — 20 голов; нуэра-чужака

17; динка, поселившегося в стране на постоянное жительство,— 16; динка, недавно поселившегося,— 10 голов.

Я пробыл среди восточных джикани недостаточно долго, чтобы полностью изучить этот вопрос, но у меня создалось впе­чатление, что второй список был несколько искажен под влия­нием правительственных решений о размерах компенсации, хотя информанты и настаивали, что он соответствует старинным установлениям. Аристократы заверяли меня, что в прошлом за убийство аристократа давали всегда больше скота, чем за убий­ство нуэра-чужака. Члены кланов нуэров (кроме Гаатганкиир), поселившихся среди племен джикани (см. карту 6), со своей стороны, заверяли меня, что компенсация была в обоих слу­чаях одинаковая. Нет сомнения, что и те и другие надеялись своими заявлениями содействовать изменению правительствен­ных решений. В целом я считаю, что среди восточных джикани компенсация за убийство аристократа и нуэра-чужака была, вероятно, различна, но при установлении ее размеров допуска­лись колебания — в зависимости от особых в каждом случае обстоятельств: длительности пребывания убитого в данном краю, брачных союзов между его семьей и аристократическими линиджами, влияния его линиджа и локальной общины, от того, был ли он убит членом его деревни или человеком из другой деревни и т. п. По-видимому, то же происходило и в племенах западных джикани, где мне говорили, что обычно за убийство аристократа платили компенсацию в 40—50 голов скота, за нуэра-чужака или динка, поселившегося в этом краю, — 30 и за динка, живущего в этом краю, но еще не име­ющего усадьбы, — 20 голов. Практика, существующая у джи­кани, не типична для страны нуэров в целом.

Тем не менее повсюду в стране нуэров при установлении размера компенсации скотом за убийство делалось различие между нуэром и динка, хотя в отдельных племенах к вопросу о том, кого в этих обстоятельствах считать динка, подходили не одинаково. Так, у лу за аристократа и чужака платили одно и то же количество — 40 голов скота. Считалось, что динка, родившийся в краю лу, становился нуэром (чаа нат) и членом общины, в которой он жил (чаа ран веч), и поэтому его жизнь тоже оценивалась в 40 голов. С другой стороны, динка, взятый в плен во время войны и приведенный в край лу, оценивался в 16 голов, а динка, лишь посещавший родственников или свой­ственников в краю лу, оценивался в 6 голов скота. Мне гово-190

рили, что адоптированный динка занимал в этих ситуациях положение ниже, чем его дети, которые считались настоящими нуэрами. В племенах джагеи нуэры-чужаки и динка, являв­шиеся постоянными членами общины, оценивались в 40 голов скота, как и аристократы, тогда как нуэр-чужак или динка, который еще не построил крытого загона, оценивался только в 10 голов.

Упоминание о крытом загоне важно потому, что, если чело­век начинал строить в деревне усадьбу, это означало его явное намерение здесь остаться; в таком случае община выигрывала, так как увеличивалось ее стадо. Такого человека приравнивали к аристократу во всех районах страны нуэров, кроме террито­рии племен джикани, где, как мне говорили, у динка навсегда остается низший статус, который передается и его потомкам. Приравнивание постоянного члена общины к аристократу под­тверждает общую тенденцию нуэров подчинять происхождение интересам общины, тенденцию, которую мы будем постоянно подчеркивать.

Мы снова обращаем внимание на то упомянутое в разделе о правопорядке обстоятельство, что степень ответственности за правонарушение, шансы на то, что будет предложена компен­сация, и размеры выплачиваемой компенсации зависят от от­ношений замешанных в конфликте лиц (в рамках социальной структуры). Так, если человек убьет неадоптированного динка из своего домохозяйства (не родившегося в стране нуэров), возмещение не выплачивается, но это же домохозяйство будет защищать своего динка от посторонних и мстить, если те убьют его. Дол, сам происхождением динка, говорил мне: «Если ты обругаешь динка из твоего домохозяйства, то ничего особенно­го не случится. Если он рассердится, ты скажешь, что убьешь его, и за это тебе-де ничего не будет. Ты просто вытрешь копье о землю и повесишь его. Но если кто-нибудь другой обругает динка из твоего домохозяйства, то ты будешь драться, так как динка — твой брат. Ты спросишь этого человека: это мой дин­ка или твой динка?»

Таким образом, положение динка в его собственном домаш­нем кругу отличается от его положения по отношению к чле­нам более широкой общности. Для большой семьи он только джаанг, и она его считает «своим человеком». Для людей, на­ходящихся вне большой семьи, он член этой большой семьи (гол), а какой он в ней занимает статус, их не касается. Мне говорили, что если посторонний человек назовет такого динка джаанг, то сыновья человека, взявшего его в плен, сочтут это оскорблением и могут начать драку, чтобы смыть оскорбление, так как для них по отношению к посторонним он — демар («мой брат»). Они спрашивают: «Кто джаанг? Это твой отец или наш отец взял его в плен?» Признание динка, рожденных в стране нуэров, полноправными членами домохозяйств, посел­ков и деревень еще более узаконено.

Таким образом, статус динка является относительным, _й человека можно считать в одних ситуациях принадлежащим к этой категории, а в других — нет. Так обстоит дело в социаль­ной жизни в целом, потому что, как правило, никто не делает различия между человеком, происходящим от динка, и нуэром по происхождению. Однако мы считаем, что такое различие делалось в делах об убийстве, поскольку в этом случае соци­альная ситуация связана со структурными отношениями убийцы и его родичей с умершим и другими людьми, замешанными в конфликте. По нашему мнению, неопределенность и противо­речивость утверждений нуэров о размерах компенсации скотом за убийство объясняются именно относительностью статуса, ибо он всегда отражает структурное расстояние между данны­ми лицами, а поэтому его и невозможно жестко определить.

Точно так же весьма гибкое понятие представляет собой и рул. Если человек из племени лик идет в край племени гаад-жак, чтобы похитить скот, и будет там убит, за его убийство не платится компенсация. Человека из племени лик, проходя­щего по территории гааджак и не собирающегося приносить какой-либо ущерб хозяевам этого края, не убьют без всякого к тому повода. Если человек навещал родичей или свойствен­ников и был убит в ссоре, его хозяева считают своим долгом ■отомстить за него, хотя такое обязательство не всегда находят нужным выполнять. Но человек из племени лик, основавший домохозяйство в краю гааджак и взявший жену в деревне, где он поселился, становится членом этой общины. Если житель этой деревни убьет его, то его все же будут рассматривать как рул, а за его смерть положено уплатить меньшим числом голов скота, чем за смерть аристократа. Но если его убьет житель другой деревни, то его община едва ли согласится с таким определением его статуса, потому что в отношениях с другими политическими сегментами между членами общины не делается различия на основании происхождения. В политиче­ских отношениях господствующими и определяющими поведе­ние всегда являются общинные узы.

8. Мы видели, что внутри племени есть три категории людей: диел, рул и джаанг. Диел — это аристократический клан, но в численном отношении в племени его подавляют нуэры-чужа-ки и динка, хотя именно он создает ту линиджную структуру, на которой строится организация племени. Все дело заклю­чается в том, как чужаки и динка связаны с господствующим кланом, который — через отношения к нему других членов пле­мени — становится остовом политической системы. Поскольку нуэры рассматривают все социальные связи в категориях род­ства, ясно, что дать такой результат могло только признание взаимных родственных связей. Этого признания достигают раз­личными путями. Мы начнем с рассмотрения адоптации. Нуэр

не может быть адоптирован никаким линиджем, кроме того, в котором он родился, так что этот обычай касается только динка.

Мы уже говорили о том, как нуэры презирают динка и не­прерывно совершают на них набеги, но они ничем не отличают тех динка, которые стали постоянными членами их общин. Мы также видели, что люди, происходящие от динка, вероятно, со­ставляют по меньшей мере половину населения большинства племен. Эти динка или дети пленных и мигрантов, которые вы­росли как нуэры, или же сами пленные и мигранты, навсегда поселившиеся среди нуэров. Их именуют джаанг-нат («динка-нуэр») и о них говорят: чаа нат («они стали нуэрами»). Мы уже объясняли, что, как только признано их членство в общи­не, в большинстве районов страны нуэров они получают тот же правовой статус, что и нуэры. На их происхождение обра­щают внимание только в вопросах ритуалов и правилах экзо-. гамии. В структурных отношениях политического типа они представляют собой недифференцированных членов сегмента. Хотя в семейных и родственных отношениях позиция динка не столь прочна, как нуэра, так как у него нет такого же диапа­зона родственных связей, я никогда не наблюдал, чтобы динка чувствовали себя бесправными, а тем более приниженными. В ответ на мой вопрос, не приходится ли пленному динка рабо­тать в краале больше, чем сыну семьи, мне сказали, что дин­ка— это сын и что он пользуется теми же привилегиями, что и другие сыновья, получая при инициации от отца быка, а позднее и скот в качестве выкупа за невесту. Единственные чужеземцы, которые испытывают по отношению к себе серьез­ную социальную дискриминацию, это небольшие группки динка и ануаков, которые были покорены, но не влились в общество нуэров.

Такие группки, как динка-балак и ануаки с р. Собат, не пользуются ни привилегиями нуэрского «гражданства», ни свободой чужеземцев. Эти группки не входят ни в одно племя нуэров.

Плененных мальчиков динка почти всегда включают в ли-нидж пленивших их нуэров; в линиджной структуре и в семей­ных отношениях они рассматриваются как сыновья. Когда до­чери этого линиджа вступают в брак, они получают скот в качестве выкупа. Мальчика динка воспитывают как ребенка домохозяйства пленившего его человека. Он уже включен в линидж и в большую семью в силу того, что его приняли как члена этих групп другие их члены и посторонние. Нуэры гово­рят: «Чаа дил е чьенг» или «чаа ран веч» — «он стал членом общины»; о человеке же, взявшем динка в плен, говорят: «Стал его отцом». Сыновья этого человека становятся его «братьями». Динка становится членом гол — домохозяйства и большой семьи. Адоптация дает ему положение в линиджной структуре и тем самым ритуальный статус, так как в резуль-

13 Зак. 739

тате он становится членом ток двиел — линиджа человека взявшего его в плен.

Мне говорили, что человек, взявший в плен мальчика, ред­ко сам совершает бут (агнатное присоединение к линиджу), _и такую церемонию с согласия минимального линиджа обычно проводит один из родичей. Представитель линиджа приглашает динка — повзрослевшего и прошедшего инициацию — присут­ствовать на принесении в жертву быка или овцы в его краале. Глава большой семьи предоставляет жертвенное животное, и представитель линиджа вбивает у входа в крытый загон кол, расхаживает по краалю, громко произнося название копья кла­на и призывая духов и духов предков линиджа принять во вни­мание, что этот динка теперь стал членом линиджа и находит­ся под их покровительством. Затем он убивает животное копьем и мажет динка непереваренным содержимым его желудка, про­ся духов принять его. Особенно важно смазать ступни, что на­всегда привязывает динка к новому дому. Если он его покинет, то умрет. Потом разделывают тушу животного, и сын дома или представитель линиджа и его новый брат делят шкуру и мо­шонку животного, которую динка отрезает. Динка берет также как свою долю и шею животного. В будущем, когда члены линиджа опять принесут в жертву животных, динка всегда бу­дет получать свою долю мяса, так как он теперь член линиджа. Отрезание мошонки — символический акт, превращающий че­ловека в члена линиджа, так как только агнатный родственник может отрезать мошонку жертвенного животного. «Человек, отрезавший мошонку твоего животного, умрет, если вступит в. половые сношения с твоей дочерью», — говорят нуэры.

Взятая в плен левочка не адоптируется линиджем, но по отношению к ней говорят чаа лат мунгни («она получила пра­во на выкуп за невесту»), а также отмечают, что «ее дети стали людьми, которым достается часть выкупа за невесту». Это означает, что, когда она выйдет замуж или выйдут замуж ее дочери, сыновья семьи, воспитавшей ее, получат скот, кото­рый положен братьям и дядьям по материнской линии, и что взамен, когда выйдут замуж дочери сыновей и дочери этой семьи, она или ее сыновья могут требовать корову, положен­ную тетке по отцовской линии, и корову, положенную тетке по материнской линии. Она становится дочерью человека, взяв­шего ее в плен, сестрой его сыновей, но она не член их ли­ниджа.

Путем адоптации мужчины-динка органически сливаются с линиджем тех, кто их взял в плен. Они теперь прослеживают свое происхождение от предка этого линиджа, и от них протя­нутся его новые ветви: слияние полное и окончательное. Духи линиджа становятся их духами, название копья и почетное имя их символами. Пробыв недолго в деревне или в лагере нуэров, невозможно установить, кто из них чисто нуэрского происхож­дения, а кто нет. На протяжении недель я считал людей на-

стоящими нуэрами, а они происходили от взятого в плен динка, потому что человек, дед которого был адоптирован линиджем нуэров, считает себя таким же членом линиджа, как и человек, чей дед когда-то взял в плен динка, и таковым же его считают другие члены линиджа и люди, стоящие вне линиджа. Так, когда человек говорит, что он произошел от Е через D и С, а другой человек говорит, что он произошел от Е через J и К, вполне естественно считать, что D и J — это сыновья Е. В этом случае остается неизвестным, что в действительности J был плененным динка, которого адоптировали в линидж, если толь­ко кто-нибудь не откроет этот факт, что в стране нуэров почти никогда не случается. Более того, считается невежливым спра­шивать посторонних людей, не были ли их деды динка, и если даже они и впрямь происходят от динка, они вряд ли об этом скажут. Конечно, всегда можно спросить других людей. Но только члены того же линиджа могут быть полностью знакомы с происхождением человека, а они, вероятнее всего, не скажут о том, что такой-то.человек происходит от динка, так как для всех посторонних он — их агнатный родственник.

Во всех племенах путем адоптации в линиджи нуэров были приняты очень многие динка. Поскольку (об этом говорится далее) адоптированные динка и их потомки могут сочетаться браком с членами параллельных линиджей, было бы неточно говорить о том, что они адоптированы кланами. Вероятно, боль­шинство плененных динка были адоптированы в линиджи нуэ­ров, но есть также много линиджей динка, происшедших от людей, по собственной воле поселившихся в стране нуэров, чтобы спастись от голода в своем краю (что чаще всего было результатом набегов нуэров) или чтобы навестить своих пле­ненных сестер, или чтобы вновь занять те участки земли, с ко­торых их прогнали нуэры. Таких мигрантов не обижали, им разрешалось или селиться в стране нуэров, или возвращаться в любое время в страну динка. Динка, решивший остаться и поселиться в стране нуэров, становился джаанг какого-нибудь нузра, т. е. его динка, или ранде, т. е. его человеком. Нуэр да­вал ему быка, а может быть, корову или две, если тот доказы­вал свою верность и привязанность к новому дому. Мне гово­рили, что ему могли даже дать в жены дочь семьи без уплаты выкупа, если она была слепая или хромая и никто из нуэров не хотел на ней жениться. Часто вдова становится сожительни­цей динка, который таким путем приобретает «жену», т. е. хо­зяйку и подругу. И хотя дети от нее не считаются его потомка­ми, он может завоевать их привязанность. Если динка селится в доме мужа своей сестры, муж может дать ему корову или две в знак признания его как свойственника.

Существуют и разрозненные группы тех динка, которые, должно быть, жили на этой земле до того, как ею овладели нуэры, но которые подчинились и восприняли язык и обычаи нуэров. Во всяком случае, сейчас во всех племенах есть не-

большие линиджи динка, и деревни часто получают от них свои названия. Члены таких линиджей в численном отношении преобладают в тех общинах, где я провел почти все время,— в лагере Яквач и деревне Ньиени. А каким образом эти линид­жи вплелись в ткань господствующего клана племени, будет сказано в двух последующих разделах.

Суммируем теперь сказанное о положении динка по отно­шению к нуэрам.

1) Слово джаанг, или динка, имеет много значений: любые
чужеземцы, на которых обычно совершают набеги нуэры; дин­
ка, живущие в своем краю и подвергающиеся набегам нуэров;
динка неадоптированных групп в стране нуэров или на ее пе­
риферии; недавние мигранты-динка; некоторые кланы, которые
считаются происходящими от динка, например Гаатганкиир;
члены небольших линиджей динка, которые по всем признакам
принадлежат к нуэрам, но происходят от динка; потомки адоп­
тированных динка; адоптированные динка. Только из контекста
и по тону нуэров можно установить, какое значение они при­
дают этому термину.

2) Нас интересуют в настоящее время только те динка, ко­
торые считаются членами племени нуэров. Их статус опреде­
ляется лишь той социальной ситуацией, в которой возникает
вопрос о статусе, и определить его жестко невозможно.

3) Нуэрское завоевание не привело к возникновению клас­
совой или стратифицированной системы, но благодаря обычаю
адоптации динка были втянуты в систему родства нуэров, и
через эту систему родства они получили равноправный статус
в политической системе.

9. Многие динка, которые не были взяты в плен детьми, не адоптируются линиджами нуэров, а нуэры-чужаки не могут быть адоптированы господствующим кланом или другим ли-ниджем нуэров. Тем не менее члены всех локальных общин, рассматривая себя как самостоятельные сегменты по отноше­нию к другим сегментам, выражают свои отношения друг к дру­гу категориями родства. Это происходит благодаря перекрест­ным бракам.

Мы упоминаем о правилах экзогамии очень кратко и только в той мере, в которой они имеют прямое отношение к полити­ческой системе. Нуэры обычно вступают в браки внутри своего племени, хотя иногда они женятся на женщинах из других пле­мен, особенно в тех случаях, когда живут у границы. Иногда мужчина берет жену из другого племени, а затем, взяв с собой жену и семью, переходит жить в третье племя. За последнее время имели место отдельные случаи браков с нгок, а может быть, и с женщинами других племен динка. Нет никаких пра­вил экзогамии, основанных на территориальном принципе. Они определяются линиджными и родственными ценностями. Муж­чина не может вступать в брак в своем клане, а тем более в

своем линидже. В большинстве кланов мужчина может взять жену из клана своей матери, но не из ее максимального линид-жа, хотя это правило выражено менее ясно. Мужчина не может взять в жены ни одну женщину, с которой он находится в той или иной степени близкого родства. Адоптированный линиджем динка не может взять жену из этого линиджа, но может взять ее из параллельных линиджей того же клана.

Мы обрисовали правила экзогамии вкратце. Тем не менее мы считаем их важными, ибо ценности, которые прежде всего регулируют в обществе нуэров поведение одного человека по отношению к другому, это ценности родства. Правила экзога­мии у нуэров разрушают обособленность агнатных групп, вы­нуждая их членов сочетаться браком вне их рамок и тем самым создавать новые родственные узы. Поскольку правила запре­щают также браки между близкими когнатами, в маленькой локальной общине быстро возникает сеть родственных связей и ее члены вынуждены искать брачных партнеров в других об­щинах. Всякий посторонний человек, селящийся в деревне, если он уже не находится в родстве с большинством ее членов, бы­стро вступает с ними в отношения свойства, и его дети стано­вятся их родичами. Поскольку свойство представляет собой в своей основе отношения через родство, мы можем сказать, что все члены деревни или лагеря соединены родственными узами и поэтому обычно не могут сочетаться браком. В результате они вынуждены искать партнеров для брака в соседних дерев­нях своего «округа». Как правило, мужчина женится на девуш­ке, до дома которой можно дойти пешком от его деревни. Так сеть родственных уз распространяется на весь «округ» и соеди­няет самыми различными способами членов отдельных поли­тических групп.

Для каждой отдельной деревни систему близких родствен­ных отношений можно представить в виде круга. По мере уда­ления от центра круга такие отношения становятся менее тес­ными. Но окружность данного круга пересекают окружности и других кругов, так что у всей этой сети родственных связей нет границ. Таким образом, правила экзогамии мешают возникно­вению автономных агнатных групп и создают обширные родст­венные связи внутри и вне структуры племени. Так система родства заполняет пробелы в политической структуре цепью звеньев, которые объединяют членов противостоящих сегмен­тов. Они напоминают эластичные связки, которые позволяют политическим сегментам рассеиваться и находиться в оппози­ции друг к другу, но одновременно и удерживают их вместе. Из-за подобного соотношения между родством и политической структурой возникает много сложных проблем. Здесь мы хотим остановиться только на одном пункте: каким образом господ­ствующие линиджи становятся остовом политической структу­ры, присоединяя к себе другие линиджи внутри локальных общин.

Мы уже видели, что каждая локальная община связана с од. ним из линиджей и что члены этого линиджа, живущие в об­щине, в численном отношении составляют меньшинство по сравнению с членами других линиджей. Мы видели также, что все члены общины так или иначе находятся в родстве друг с другом. Эти сложные пересекающиеся когнатные нити родства приходят в определенную систему благодаря связям прочих линиджей с господствующим линиджем.

У нуэров существует особая категория гаат ньиет («дети девушек»), в которую входят все лица, находящиеся к линиджу в отношениях сыновей сестры и сыновей дочери. Как целое линидж является гаат ньиет по отношению к другому линиджу, если в их родословных линиях имеется хотя бы одно звено, свя­зывающее их по женской линии. Поскольку данные линиджи живут в одной общине, благодаря правилам экзогамии такое звено обязательно должно существовать, и получается, что все живущие вместе люди являются гаат ньиет по отношению друг к другу. Однако это понятие применяется главным образом к отношениям с господствующим линиджем общины и поэтому имеет политическое значение. Если люди не являются членами такого линиджа, то говорят, что они по отношению к нему — гаат ньиет. Нуэры других кланов никогда не могут полностью отождествить себя с господствующим линиджем, потому что по ритуальным правилам их линиджи должны оставаться авто­номными единицами, но в политическом отношении они сбли­жаются с ним через эту категорию родства. Более того, нахо­дясь в отношениях гаат ньиет к господствующему линиджу, люди устанавливают с ним равноправные отношения, и часто их сближение с этим линиджем выражается категориями ли-ниджной структуры. В результате человек часто возводит свое происхождение к женщине господствующего линиджа, которая породила одного из его предков, и тем самым присоединяется к родословному древу этого линиджа. У динка это, правда, происходит чаще, чем у нуэров. Однако, как правило, дети чу­жаков, выросшие в доме аристократов — родичей своей мате­ри, считают себя членами линиджа матери (за исключением ритуальных ситуаций), а своими истинными родичами — чле­нов этого линиджа, а не линиджа отца.

Неадоптированные динка обычно прослеживают свое про­исхождение от нуэрской женщины-предка и через нее присоеди­няют себя к нуэрскому линиджу, и в обычных социальных от­ношениях их воспринимают как членов этого линиджа. Так, динка часто говорит о том, что он произошел от господствуки щего линиджа общины через женщину-предка, а иногда в своей родословной упоминает двух-трех женщин. Эти динка внедря­ются в структуру нуэрского линиджа через своих матерей, по­скольку у них нет собственной линиджной структуры. Сказан­ное не имеет ничего общего с упоминанием женского звена (гаат ньиет) в родословной, которое объединяет группу нуэров-

чужаков или динка с господствующим линиджем их отдела племени, или с матрилинейным способом счета происхождения, связанным с матрилокальностью проживания, которое может носить временный характер.

Из-за правил экзогамии линиджи, таким образом, связаны бесчисленными когнатными узами, так что сколько бы в ло­кальной общине ни было линиджей, все их члены находятся друг с другом в родстве через различные виды когнатного род­ства и свойства. Линидж остается исключительно агнатной группой только в ритуальных ситуациях. В других ситуациях он слит с общиной и когнатное родство (мар) занимает место линиджного агнатного родства (бут) в качестве понятия, через которое живущие вместе люди выражают свои отношения друг с другом. Агнатную структуру господствующего линиджа вы­двигают на первый план не в обычных социальных отноше­ниях, а только в политическом плане, когда затрагиваются от­ношения между территориальными сегментами, ибо ассимиля­ция территориальных сегментов с сегментами господствующего линиджа означает, что взаимоотношения в одном сегменте вы­ражаются категориями другого.

В каждом небольшом сегменте племени есть связанный с ним линидж господствующего клана племени. Члены сегмента присоединяются к этому линиджу путем адоптации, когнатно­го или фиктивного родства, так что их можно назвать наростом вокруг ядра линиджа. Поскольку такие ядра представляют со­бой линиджи одного и того же клана, структура господст­вующего клана соотносится с политической системой так же, как скелет со всем организмом.

10. Мы уже видели, как динка и чужаки связаны со струк­турой господствующего клана путем адоптации и когнатного родства и как эти узы образуют всеобъемлющую систему род­ства, которая образует неполитическую ткань политической системы. Через родственные отношения проявляются самые сильные чувства нуэров, и все социальные взаимоотношения обычно выражаются на языке родства. Адоптация и ассимиля­ция когнатных связей с агнатными — это два пути, через кото­рые общинные отношения переходят в родственные. Таким путем совместное проживание превращает соседские отношения в систему родственных. Третий путь — это мифологическое создание фиктивного родства, и этот путь соответствует отно­шениям между господствующими линиджами и группами динка и нуэров-чужаков, проживающих вместе с ними в одних и тех же сегментах племени (последние слишком велики и занимают слишком четко очерченную территорию, чтобы такие группы могли быть поглощены первыми двумя путями). Именно этим путем большие изолированные группы нуэров-чужаков и динка включаются в племя.

Уже упоминалось, что политические отношения часто отож­дествляются с линиджными: о локальной общине говорят так будто это линидж, тем самым связывая с господствующим ли-ниджем всех членов общины. Линиджные же отношения часто отождествляются с политическими: о линидже говорят так, будто он представляет собой локальную общину (в которой на самом деле он является только ядром), тем самым лишая ли­нидж его особого агнатного статуса и придавая ему характер локальной общности. В соответствии со сказанным общинные взаимоотношения и воплощаются в мифах.

Мы не собираемся излагать мифы нуэров. До сих пор мы упомянули только один миф, объясняющий, почему нуэры со­вершают набеги на динка. Мифов такого общего характера очень немного. Большинство принадлежит кланам и линиджам и объясняет их связь друг с другом как племен или сегментов племен, особенно отношения между господствующими линид-жами и крупными линиджами чужаков, живущих вместе с ни­ми. Мы не всегда способны объяснить мифологические отноше­ния через нынешнюю политическую систему, но часто это уда­ется. Когда же такое объяснение оказывается неудовлетвори­тельным, мы считаем, что это происходит из-за недостаточно­сти наших знаний, особенно знаний истории племен.

Два крупных отдела племени лу — джимач и джааджоа, которые указаны на карте 3, но которых нет на схеме 15, по­казывающей господствующий клан племени — Джинача, это — подотделы, названные по линиджам Джимач и Джааджоа. Говорят, что они гаат ньиет ■ — дети дочерей основателя клана Джинача, и существует миф, объясняющий эту связь по мате­ринской линии. У Денача, согласно рассказу лу, было четыре сына от одной жены, которых звали Иин, Дак, Бал и Бани, а также Ньянг и два его безымянных брата — от второй жены. Этих жен иногда называют Ньягун и Ньямор; два первичных отдела племени ■— гун и мор были будто бы названы по ним. Двух братьев Ньянга пожрал великан-людоед. Когда затем сыновья Денача пошли на рыбную ловлю, четыре сына одной матери пошли в одну сторону, а Ньянг — в другую: он не хо­тел сопровождать их, так как горевал по своим братьям. Если ему удавалось поймать рыбу, ее у него отнимали, потому что он был всего лишь маленьким мальчиком и рыбачил в одиноч­ку. Когда он вернулся домой, то не стал сидеть с остальными-мальчиками лицом к отцу, а сел в стороне спиной к нему. На вопрос отца, чем он опечален, он сказал, что думает о братьях, которых пожрал людоед. Отец сказал ему: «Не печалься, возь­ми двух своих сестер и пусть они будут твоими братьями». И когда Ньянг снова пошел рыбачить, его сопровождали сест­ры Ньябил и Фадваи. Ньянг является основателем линиджа Гаалиек, Ньябил — линиджа Джимач, а Фадваи — линиджа Джааджоа. Эти линиджи составляют родственную основу пер­вичного отдела мор племени лу, и миф объясняет их взаимоот-

ношения. Связь по материнской линии не мешает бракам меж­ду Гаалиек и Джимач. Если не считать случаев, когда затра­гиваются ритуалы и правила экзогамии, потомки Ньябил к Фадваи рассматриваются так, будто эти девушки были сыновь­ями, обладали мифологическим правом на равный статус с диел внутри племени. Прослеживая свое агнатное происхожде­ние, члены этих линиджей не идут в прошлое дальше своей прародительницы. От нее они ведут счет к ее отцу Деначу.

В племени гаавар есть важный линидж Джакар, у которого мифологическая связь с Гаавар, аристократами племени, объ­ясняется следующим. Человек по имени Кар, или Джакар, спу­стился с небес по веревке, соединявшей небо с тамариндовым деревом (вероятно, тем деревом в районе расселения ланг, под. которым, как говорится, было создано человечество). За ним последовал Вар, основатель клана Гаавар, и его, сидящего на дереве, заметила сестра Кара, собиравшая хворост. Она вер­нулась и сказала брату, что нашла человека с окровавленной головой. Кар пытался убедить раненого пойти в деревню, на тот отказался. Тогда они принесли в жертву быка, аромат жа­рящегося мяса соблазнил жадного Вара, и он пришел в де­ревню. Когда он поел, то захотел возвратиться на небо, но Кар-перерезал веревку. Б. Льюис любезно сообщил мне другой, менее распространенный в племени гаавар вариант этого мифа. Вар упал с неба в дождь, и его обнаружила собака, принадле­жавшая Логу, но сопровождавшая жену Квеча, которая соби­рала хворост в лесу и нашла Вара. Она привела Вара домой,, и между Квачем и Логом возник спор о том, кому принадле­жит найденыш. Лог утверждал, что Вара обнаружила его со­бака, а Квач настаивал, что Вара нашла его жена. В спор вме­шался Кар, заявив, что Вар — это его брат.

Возникновение этого мифа надо объяснять тем, что два главных клана в племени гаавар (помимо аристократического* клана Гаавар) — это кланы Джакар и Джалог. Джалог, по-видимому, тот же клан, что проживает к югу от района док, где по нему названа небольшая территория. Квеч был несо­мненно основателем линиджа Квеч, по которому названа не­большая территория, пограничная с районом джалог. Можно предполагать, что, поскольку оба линиджа находятся в настоя­щее время в районе гаавар и на нынешней их территории к во­стоку от Нила, у них были тесные отношения с Гаавар, когда все три клана жили на родине, к западу от Нила.

У клана Гаатганкиир самая богатая мифология, которая хо­рошо иллюстрирует интеграцию линиджей различного проис­хождения в политическую структуру через связь с господст­вующим линиджем и показывает, как территориальным отно­шениям придается родственное значение.

Есть несколько версий многочисленных событий, связанных с Киром — основателем клана Гаатганкиир. Мы даем одну из них в кратком изложении. Динка из племени нгок по имени Йул

нашел на берегу реки огромную тыкву. Он разрезал ее, и из тык­вы появился Кир с различными ритуальными предметами. Жена Иула кормила Кира молоком вместе со своим сыном Гьингом. Когда Кир вырос, он оказался колдуном, и сыновья Йула пы­тались убить его, так как его чары губили скот. Только Гьинг оставался другом Кира, и, когда тот бежал из дома йула, он сказал ему, что придет день и он присоединится к нему.

Кир пришел к Нилу, увидел в реке человека по имени Тик и попросил его помочь ему перебраться через реку. Тик ударил по водам Нила, они расступились, и Кир перешел на западный берег. Кир сказал Тику, что когда он найдет место, где можно поселиться, Тик должен присоединиться к нему. Тик и Кир встретили человека из племени вот, который отвел их в свой дом, где человек из Джидиет — господствующего клана племени вот принес в жертву черного быка, чтобы смертоносная сила колдовства покинула очи Кира и он мог бы смотреть на людей и животных, не убивая их. Затем Кир вырыл себе нору в тер­митнике около лагеря для скота Гаавар, где он стал жить и •совершать различные чудеса. В конце концов люди клана Гаавар принесли жертву и убедили Кира оставить термитник и перейти в их лагерь.

Киру дали жену — Ньяквини, которая родила ему Тьянга, после чего он убил ее с помощью колдовства. Затем он женил­ся на Ньябор, которая родила Куна. Он убил и ее. Тогда клан дал ему в жены хромую женщину Дуани, которая родила Джо-ка. В версиях, распространенных среди лу и восточных джика-ни, эти три жены были дочерьми Ги — основателя семейства кланов Гаатгангика, а в версиях, имеющих хождение к западу от Нила, первые были из Гаавар, а Дуани — из клана Ньяпир племени бул; во всех версиях Ньяквини и Ньябор — более близкие родственницы, чем Дуани. После того как Дуани ро­дила Джока, она с помощью колдовства убила Кира, так как тоже была колдуньей. Позднее Тьянг, старший сын ее умер­шего мужа, сожительствовал с ней, и у них родился Ньянг.

Во всех версиях мифа о Кире особо подчеркивается роль Гьинга и Тика. Мать кормила Гьинга вместе с ним, а затем Гьинг присоединился к Тику и жил с ним, как брат. Когда Кир умер, скот перешел к его старшим сыновьям — Тьянгу и Куну, но у младшего сына Джока и у Гьинга не было скота. Тьянг делал все, чтобы Гьинг не приобрел скота, но Кун дал ему несколько голов, и тогда Тьянг сказал, что Кун и Гьинг будут жить вместе. Тик спас жизнь Киру и стал жить с ним. Дальше следует рассказ о том, как Гьингу и Тику угрожал великан-людоед, как они жили вместе в хижине словно братья и что поэтому происшедшие от них линиджи не сочетаются браком.

Не вдаваясь в дальнейшие детали, мы можем отметить, как реальные политические отношения находят мифологическое вы­ражение в образах главных героев этих рассказов. Два круп-

нейших сегмента племени гааджак, названные по ядрам нуэ-ров-чужаков, — это отдел конг, ядро чужаков в котором — ли-нидж, ведущий начало от Тика, и отдел дхиллик, ядро чужаков в котором — линидж, ведущий начало от Гьинга. Эти два от­дела живут вместе как части первичного отдела ренг (см. схе­му 11 и карту 4). В мифе говорится также, что Джок и Ньянг были сыновьями одной матери — Дуани, причем Джок был за­чат Киром, а Ньянг — Тьянгом. Это мифологическое представ­ление структуры племени гаагванг, в котором есть ядра господ­ствующего линиджа, ведущие начало от Ньянга и Джока. Миф также отражает политические отношения между племе­нами гаагванг и гааджок: эти племена образовали к западу от Нила тесный союз, тогда как между племенем гаагванг и гра­ничащими с ним первичными отделами племени гааджак — тьянг и ренг существуют менее прочные отношения. Тьянг и Кун были зачаты Киром от женщин, которых обычно считают сестрами, и отделы, в которых господствуют их потомки, — это первичные отделы тьянг и гаагванг племени гааджак. Третий первичный отдел гааджак — ренг имеет ядра, ведущие начало от Тьянга, Гьинга и Тика, о мифологических отношениях между которыми мы уже говорили.

У каждого племени нуэров есть сходные рассказы, объясня­ющие отношения между аристократическим кланом и крупны­ми линиджами чужаков, живущих вместе с ним. Другие мифы объясняют отношения между этими линиджами чужаков. Так, линиджи, проживающие в Ньюэни и в соседних деревнях края лик, — Джуак, Нгвол, Джикул и другие — мифологически свя­заны друг с другом и с господствующим кланом племени лик. Мифы также объясняют происхождение ритуальных символов и церемоний, существующих у линиджей, про которые эти мифы повествуют.

Реальные взаимоотношения политического типа, таким об­разом, оказываются объясненными и подтвержденными через мифологические взаимоотношения, и, насколько нам известно, повсюду, где крупные линиджи различных кланов находятся в политическом союзе, существует миф, связывающий социаль­ными отношениями их предков. Это особо относится к связям между господствующими линиджами и линиджами чужаков и динка, причем в мифе они живут в общине на равных правах и по-братски, хотя и соблюдают ритуальную обособленность и не сочетаются браками. Полная ассимиляция невозможна, по­тому что всегда необходимо ритуальное различие, иначе рух­нут системы кланов и линиджей. Чужаки должны быть вклю­чены в общину господствующего линиджа и исключены из его агнатной структуры.

11. Через адоптацию, признание равноценности когнатных и агнатных уз в общинной жизни и мифологические отношения