Читайте также:
|
28 августа 1917 г.
№897
Галицыйский разгром армий Юго-Западного фронта определенно указал, до какой степени разложения дошла наша армия.
Как главнокомандующий фронтом я считал своим долгом выступить с требованием о введении смертной казни для изменников и трусов. Требование это было удовлетворено, но не в полной мере, так как не распространялось на тыл, наиболее зараженный преступной пропагандой.
Вступая на пост Верховного главнокомандующего, я предъявил Временному правительству те условия, которые я считал необходимым провести в жизнь для спасения армии и для ее оздоровления. Среди этих мероприятий было и введение смертной казни в тылу.
Временное правительство принципиально мои предложения одобрило, и я вновь подтвердил их 14-го сего августа на Государственном совещании в
г. Москве.
Время было дорого, каждый потерянный день грозил роковыми последствиями, а между тем Временное правительство, с одной стороны, не решалось осуществить мои предложения, а с другой – допускало даже определенную критику их газетами и различными организациями. Одновременно в целях окончательного разложения армии была начата и травля высшего командного состава.
В то же время по самым достоверным сведениям в Петрограде готовилось вооруженное выступление большевиков. Имелись определенные указания на то, что они намереваются захватить власть в свои руки, хотя и на несколько дней, и, объявив перемирие, сделать решительный и непоправимый шаг к заключению позорного сепаратного мира, а следовательно, погубить Россию.
Что подобное намерение со стороны большевиков и некоторых безответственных организаций являлось вполне вероятным, подтверждается и тем, что в составе их, как то с несомненностью доказано, имеется большое число предателей и шпионов, работающих в пользу Германии на немецкие же деньги.
Видя бессилие Временного правительства и отсутствие у него решимости принять энергичные меры против лиц и организаций, определенно ведущих к гибели Россию, и, дабы предотвратить катастрофу, я решил подтянуть к Петрограду четыре кавалерийских дивизии, с тем что, если выступление большевиков действительно последует, то оно будет подавлено самыми решительными и крутыми мерами. С преступной работой изменников тыла надо было покончить раз навсегда.
Решаясь на это, я лично не преследовал никаких честолюбивых замыслов и не желал принимать на себя всю тяжесть единоличной ответственности по управлению страной. Я хотел в согласии с целым рядом лиц, пользующихся общественным доверием, и с целым рядом общественных организаций, стремящихся к спасению России, дать при помощи этих же видных общественных деятелей сильную власть Родине, способную спасти ее от гибели и позора. Я лишь считал необходимым вступление мое, как Верховного главнокомандующего, в состав нового правительства.
Выступление большевиков в Петрограде намечалось на 28-29 августа, а к
24 числу в Пскове, Великих Луках и на ст. Дно уже было сосредоточено три кавалерийских дивизии.
24-го августа ко мне в Ставку прибыл управляющий Военным министерством г. Савинков, который привез проект мероприятий Временного правительства, составленный на основании предъявленных мною требований, и заявил мне, что хотя эти мероприятия правительство и намеревается провести в ближайшие дни, но вместе с тем оно сильно опасается, что это вызовет выступление в Петрограде и сильное противодействие со стороны безответственных организаций.
Одновременно г. Савинков сообщил мне, что Временное правительство, в ожидании выступления большевиков, не уверено в своих силах и просит меня предоставить в его распоряжение кавалерийский корпус, который надлежит подвезти к Петрограду. Правительство же, со своей стороны, предполагало по получении сведений о сосредоточении вышеуказанного корпуса, немедленно объявить Петроград на военном положении.
Пожелание Временного правительства, переданное мне через г. Савинкова, вполне соответствовало принятому уже мною решению, а потому я в тот же день отдал все распоряжения, необходимые для подавления возможного восстания в Петрограде.
25-го августа ко мне в Ставку прибыл член Государственной Думы, бывший обер-прокурор Св. Синода Владимир Львов, который от имени министра-председателя Керенского предложил мне высказать ему мой взгляд на три варианта организации власти, намечаемых самим Керенским: 1) уход А.Ф. Керенского из состава правительства; 2) участие А.Ф. Керенского в составе правительства; и 3) предложение мне принять диктатуру с объявлением таковой нынешним Временным правительством.
Я ответил, что единственным исходом считаю установление диктатуры и объявление всей страны на военном положении.
Под диктатурой подразумевал диктатуру не единоличную, так как указал на необходимость участия в правительстве Керенского и Савинкова.
Принимая это решение, я во всеуслышание заявляю, что определенно считал и считаю полную невозможность возврата к старому и что задача нового правительства должна сводиться единственно к спасению Родины и гражданских свобод, завоеванных переворотом 27 февраля.
26-го августа вечером я вновь обменялся телеграммами с министром-председателем Керенским, который спросил меня, подтверждаю ли я то, что мною сказано Львову.
Не допуская мысли, что посланец Временного правительства мог исказить смысл моего с ним разговора, я ответил, что вполне подтверждаю и вновь прошу Керенского и Савинкова прибыть в Ставку, так как при оставлении их в Петрограде я не в состоянии буду отвечать за их безопасность.
Министр-председатель на это мне ответил, что выехать в Ставку 26-го он не может, а выезжает 27-го.
Таким образом, до вечера 26-го, как видно из всего вышеизложенного, мои действия и решения шли в полном согласии с Временным правительством, и я имел полное основание считать, что министр-председатель и управляющий Военным министерством не ведут двойной игры.
Утро 27-го показало обратное. Я получил телеграмму министра-председателя, коей указывалось, что я должен немедленно сдать должность Верховного главнокомандующего моему начальнику Штаба, а сам - немедленно выехать в Петроград.
Начальник Штаба от принятия должности отказался. Я также счел невозможным сдать ее до полного выяснения обстановки.
В течение дня 27-го я беспрерывно вел переговоры по телеграфу с управляющим Военным министерством Савинковым, из которых выяснилось, что министр-председатель и сам Савинков не только отказываются от сделанных мне предложений, но даже отрицают самый факт таковых.
Принимая во внимание, что при создавшейся обстановке дальнейшие колебания смертельно опасны и что предварительно отданные распоряжения отменять уже поздно, я, сознавая всю тяжесть ответственности, решил не сдавать должность Верховного главнокомандующего с тем, чтобы спасти Родину от неминуемой гибели, а русский народ от немецкого рабства.
В этом моем решении меня поддержали главнокомандующие фронтами, и я убежден, что вместе со мною пойдут также все честные защитники нашей многострадальной Родины.
Правда и справедливость на нашей стороне.
Я твердо верю, что русская армия, восстав от одра болезни, поможет мне отразить врага, изгнать его из наших пределов и, закончив войну в полном единении с нашими доблестными союзниками, тем самым обеспечить Свободной России творческую работу для светлого будущего, которое она заслужила своими великими жертвами в течение трехлетней войны.
Одновременно с этим я обратился к Временному правительству со следующим: «Приезжайте ко мне в Ставку, где свобода Ваша и безопасность обеспечена моим честным словом, и совместно со мною выработайте и образуйте такой состав правительства народной обороны, который, обеспечив победу, вел бы народ русский к великому будущему, достойному могучего свободного народа».
Подписал: генерал от инфантерии КОРНИЛОВ(По Управлению 2-го генерал-квартирмейстера).
Приложение 15
ПРИКАЗ
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 80 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |