Читайте также:
|
Слухи о роспуске II Думы распространялись в кадетской печати почти с самого начала ее работы. Поэтому весть о разгоне ее была встречена без той взвинченности, которая наблюдалась год назад. Главной причиной этой акции правительства кадеты считали то, что Дума не смогла найти общего языка с правительством. Дума была неработоспособной, так как она не работала так, как хотелось правительству. Она в своем большинстве осудила насилие «в любом виде, идущее сверху или снизу, справа или слева». Таким образом, кадеты правильно расценили отказ Думы исключить из своего состава социал-демократических депутатов, как предлог для роспуска Думы, но не указали на главную причину – поражение революции.
Касаясь дальнейших перспектив думской деятельности в стране,
кадеты правильно указывали, что правительство потеряло надежду, что на основе существующего избирательного закона сумеет когда-либо собрать законопослушную Думу. Поэтому и родился новый закон, дающий права господствующему классу. Трудно сразу определить как и в какой мере изменит новый избирательный закон состав Ш Думы. «Ясно только, что число угодных правительству депутатов сильно возрастет… Но сумеет ли она сохранить язык, понятный народу, народному сознанию, это более чем сомнительно»124.
Открытие II Думы октябристская печать отмечала как важную веху в развитии России. Новая Дума не должна быть похожей на прежнюю, писала «Смоленская газета», которая была Думой «вралей и нахалов». Тогда все народные помыслы были устремлены на Таврический дворец, «но судьба еще раз зло посмеялась над нами».
Иная ситуация складывается сейчас, с началом работы II Думы. Избиратели верят, что она принесет оливковую ветвь мира и радости, «Дума народного гнева и мести нам не нужна, злобы и крови в нашей жизни и без того достаточно; дайте нам Думу народного творчества»125.
Разные партии имеют в Думе разные цели, замечает «Тульский вестник». Эсеры, социал-демократы и трудовики хотят превратить ее в революционную трибуну, но в своих попытках они встретят энергичный отпор со стороны правых, прогрессистов, народовцев и кадетов. Правда, надежд на кадетов немного. Эта партия, как и прежде, заняла двусмысленную позицию. Она открыто заигрывает с революционными партиями, у которых руки в крови от невинно убиенных126.
Кадеты пытаются создать в Думе «думский центр» из депутатов кадетской трудовой, социал-демократической и эсеровской партий. Целью такого центра является не только сплочение умеренных элементов вокруг себя, но и превращение революционеров в реформаторов. Можно только поражаться близорукости кадетских деятелей, саркастически замечает «Тульский вестник». Их замыслы обречены на неудачу, потому что «скорее сами кадеты превратятся в революционеров, чем превратят революционеров в конституционалистов»127.
Возможен ли союз октябристов с кадетами? – задается вопросом «Смоленская газета». Октябристы стремятся к такому союзу, потому что «в этом бы было спасение России». Но прежде кадеты должны разорвать союз с левыми и отказаться от своей двусмысленной позиции. Однако рассчитывать на искренность кадетов трудно. Поэтому октябристам следует
объединиться с мусульманами и польским «коло». «Польское «коло» совместно с мусульманами и октябристами, при поддержке наиболее просвещенных справа и наиболее искренних из кадетов, могли бы, объединившись, составить центр достаточной силы и тяжести, чтобы не дать Государственной думе опрокинуться»128.
С кем никогда октябристы никогда не войдут в союз, это левые партии, которые Думу стремятся превратить в революционную трибуну и намерены тем самым взорвать ее. По сути они занимаются самоубийством, потому что закрывают единственный путь к конституционному развитию страны. «Против попыток социал-демократов и иже с ними превратить Думу в революционный митинг решительно восстанут все более или менее умеренные партии, до кадетов включительно129.
Существует три исхода II Думы, писал «Тульский вестник». Или правительство, убедившись, что она не может плодотворно и творчески работать на благо родины, «предоставит ее самой себе».
Или ввиду отсутствия ярких личностей, Дума будет «посмешищем для всех» и станет безопасной для власти и начнет влачить жалкое существование.
Или Дума станет распространительницей революционных идей, причем, особенно острым будет столкновение депутатов различных партий по аграрному вопросу. И тогда останется «единственно возможным лишь третий исход, что правительство распустит народное собрание в Таврическом дворце, как только оно начнет работать не для блага страны, а для ее революционизирования»130.
Третьиюньское избирательное законодательство 1907 г. поставило либералов края перед необходимостью определить свое отношение к нему и к перспективам развития третьиюньской системы. Прежде всего, новый избирательный закон предполагал значительное сокращение числа выборщиков от крестьян (с 42 до 22%), зато резко увеличивалось число выборщиков от курии землевладельцев (с 35 до 51%); урезалась городская курия. В целом в проигрыше оставалась кадетская партия, но зато октябристы получали значительное преимущество. «Дума будет правая, – утверждала «Тульская молва», – потому что на весах политики 150 тысяч помещиков тянут больше, чем 150 млн. оппозиции131.
На новую ситуацию указывала и кадетская газета «Вадимирец». Она писала, что новый закон создает большие трудности для оппозиционных партий, урезая права избирателей как по крестьянской, так и городской куриям; зато предоставляет большие права землевладельцам. В связи с этим газета большие надежды возлагала на предвыборную кампанию, в ходе которой удастся провести многочисленные массовые мероприятия и убедить население в правильности позиции оппозиции. Они, указывала она, «особенно необходимы теперь, так как долгое время не было никакой возможности устраивать собрания, митинги и беседы. А между тем многое успело измениться за этот период, и пора подвести итоги пережитому и пересмотреть прежние точки зрения»132. В наивности своих надежд
кадетам пришлось убедиться в самом скором времени.
Трудности в предвыборной кампании испытывали как кадеты, так и октябристы. Кадеты потеряли кредит доверия у крестьянской массы и больше не могли надеяться на ее поддержку. Деятельность первой и второй Дум и вся общественная жизнь дала массу материала для суждения правильности или не правильности крестьянских надежд. На смену надеждам изменить свою жизнь с помощью выборов пришла враждебность к ним. Крестьяне единодушно заключили, что ждать от деятельности Думы положительных результатов нельзя. Корреспондент «Тульских новостей» В. Федоров писал, что крестьяне Богородицкого, Веневского и Епифанского уездов Тульской губернии обыкновенно сами начинали разговоры о выборах в III Думу. «Наиболее развитые из них, интересующиеся общественной жизнью, ясно и категорично говорили не только о бесполезности выборов, но даже о вреде их. Более инертные на вопрос: следует ли принимать участие в новых выборах? – отвечают: «Что выбирать? Выбрали уже, толку никакого»133. Из Одоевского уезда сообщали: «Чем ближе время выборов в III Думу, тем пессимистичнее настроения крестьян. В деревне полное равнодушие к III Думе. Нет такого оживления, той веры в избранников народа, что было перед II Думой. В будущую Думу крестьяне не верят»134.
Своим разрывом с левыми партиями и сближением с октябристами кадеты подорвали свой авторитет среди городских избирателей, особенно среди интеллигенции. «На местах и прежде были недовольны кадетской тактикой, – сообщали «Ярославские отголоски». – Разрыв с левыми и невозможность их сближения с ними в сильной степени понизили шансы партии на победу. О легких победах на выборах теперь нечего и думать. Места будут доставаться с боя»135.
Свои трудности переживали и октябристы. Они видели, что откровенная поддержка всех действий правительства не способствовала росту их популярности среди населения. «Октябристы не могут скрыть своего раздражения, видя, что их тактика «печальной необходимости», – писал по этому поводу «Владимирец», – не вербует в их ряды крупных общественных деятелей, не привлекает широкие кадры избирателей»136. «В октябристских кругах передают, что в настоящей избирательной кампании они откажутся от устройства предвыборных собраний, – вторят ему «Ярославские отголоски». – Пользы для «Союза 17 октября» от этих собраний не предвидится и ими воспользуются только кадеты. Настроение в октябристских кругах в высшей степени пессимистическое... Положение октябристов хуже, чем перед выборами во II Думу. Тогда хоть притекали денежные средства, пожертвования, а теперь и денег нет137.
Некоторые интуитивно чувствовали опасность со стороны крестьянских масс, с вожделением взиравших на земельные владения помещиков. Некоторые предлагали как-то поделиться землей с крестьянами. Так, рязанский землевладелец, князь Н.С. Волконский писал: «Если мы – класс, который теперь не сумеет ответить на народные требования – все живое в 100-миллионной стране выбросит нас из своей среды, и об этом не нужно будет жалеть»138.
В начале предвыборной кампании на местах были возможны союзы различных вариантов: кадетов с октябристами и октябристов с правыми. Дело в том, писала «Тульская молва», «Союз 17 октября» занимал промежуточное положение между кадетами и правыми. Грань, отделявшая эти общественно-политические группировки друг от друга, была весьма подвижна и неустойчива. Организации, генетически связанные с октябристами (партия мирного обновления, партия демократических реформ), на деле почти смыкались с кадетами. Однако, в то же время, целый ряд политических образований октябристского толка (партия правого порядка и др.) в своей практической деятельности нередко отличались от правых монархистов только по названию. Это обстоятельство давало, повод противникам октябристов «слева» сравнивать их с черносотенцами, а тем, в свою очередь, обвинять их в «скрытом кадетизме»139. Кадеты края пошли на союз с мирнообновленцами. Это был сдвиг вправо, но их позиция была левее руководства КДП, которая стала смыкаться с октябристами.
Однако в целом после поражения революции в октябристской среде преобладали правые взгляды, стремление к союзу с монархическими силами. Так, в Туле октябристы приняли участие в губернском съезде правых, состоявшемся 7 августа 1907 г. На чем была достигнута договоренность о союзе между обеими силами. «Я буду работать в союзе с «Союзом 17 октября», пока он останется таким, каким был в прошлой Думе, – заявил видный деятель Тульской губернии граф В.А. Бобринский. – Мнение, что чем хуже, тем лучше, к добру не приведет. Подумайте что будет, если в Государственную думу пройдут кадеты. Что скажет нам Государь и Россия?»140.
Октябристы не могли простить кадетам заигрывания с левыми, оппозиционной деятельность в Думе, Выборгского воззвания, поэтому в предвыборной кампании главный удар обрушили против них. Так, в Туле они создали «дружину пропагандистов» из 40 человек. «Дружинники рыскали по городу и разносили октябристские листовки и бюллетени, – писала «Тульская молва», – а также всячески срывали и саботировали кадетские предвыборные собрания»141. Октябристами были отпечатаны несколько тысяч экземпляров воззвания ЦК и рассылали их избирателям. Им активно помогали правые, распространявшие по почте бюллетени с призывом голосовать за «достойных людей». Газеты обоих направлений печатали материалы, направленные против кадетов, в которых рядом с правдой соседствовали откровенные ложь и клевета в адрес КДП.
В то же время кадетская партия проявляла несвойственную ей вялость. «В то время, как прогрессисты даже не заботились заготовлением печатных бланков и распространением среди избирателей своих бюллетеней, – отмечали кадетские «Тульские новости», – октябристы и их союзники произвели и то и другое в самых широких размерах, широко воспользовавшись уроками предыдущих кампаний. В результате явилась полная неосведомленность избирателей относительно имен прогрессивных кандидатов и более чем осведомленность относительно истинно и полуистинно русских людей»142.
Оппозиционные партии испытывали сильное давление со стороны властей, препятствовавших свободному проведению предвыборной кампании. «Атмосфера в стране не благоприятствует широкой и свободной политической агитации, не дает возможности вести отрытое состязание борющихся партий, – констатировал «Владимирец». – Мы не слышим споров об аграрном вопросе, не замечаем полемики по конкретным реформам… Все запретительные мероприятия, все тормозы на пути развития предвыборной агитации сделали свое дело»143.
В целом предвыборная кампания прошла вяло. К Думе не проявляли интереса ни крестьяне, ни рабочие, ни другие слои населения. Все понимали, что на них победят правые партии. «Никакого внешнего интереса к выборам среди обывателей не наблюдалось, – писали «Ярославские отголоски». – Предвыборной кампании ни в тесном, ни в широком смысле не было. Устроил два-три собрания «Русский народ», попытались устроить анкету октябристы, созывали два беспартийных собрания кадеты. Но все это делалось так вяло, так нехотя, как будто по необходимости отбыть неприятную, но неизбежную повинность. О газетной полемике не было и помину»144.
В другой заметке та же газета писала, что на 18 сентября было назначено предвыборное собрание. Из 3500 избирателей на него явилось только 30-40 человек. «В общем все характерные черты настоящей выборной кампании говорят за индифферентное отношение населения к выборам, особенно в нашем городе145.
На выборах в III Думу праздновали победу правые и октябристы. В Смоленске и Калуге в Думу прошли только октябристы; в Туле и Твери – победил блок правых и октябристов. Кадеты края смогли провести только 5 депутатов из 52 (9,6%) тогда как октябристы – 25 (48%), а блок правых и октябристов – 36 (60%). Прогрессисты завоевали 5 мест (9%), социал-демократы – 2 (3,4%)146. «Полученные известия о результатах избрания членов Государственной думы дают картину торжества правых партий, – отмечала «Тульская молва». – Закон 3-го июня, представивший главное влияние на выборах представителям помещичьей курии, был использован им в полной мере... В III Думе будут господствовать правые реакционные элементы и сомнительной конституционности октябристы»147.
Осенью 1912 г. состоялись выборы в IV Государственную думу. Эта избирательная кампания прошла в условиях невиданного вмешательства властей. Как правило, использовались уже отработанные в предыдущих кампаниях приемы, но на сей раз процесс был организован четче и в большей степени координировался из Петербурга. Администрация на местах, понимая, что от результатов выборов во многом зависит их карьера, проявляла незаурядное усердие.
В то же время политические партии, получив немалый опыт в предыдущих выборах, загодя провели подготовку к ней. Уже с начала 1911 г. они занялись поиском комбинаций политических блоков и выдвижением «предвыборных законопроектов». В предстоящей избирательной кампании, писали кадетская «Костромская жизнь», борьбу за голоса поведут два блока. Первый объединит те элементы общества, которые стоят за укрепление законности в стране, развитие правовых начал в управлении, за расширение общественного самоуправления и самодеятельности общественных групп. В него войдут кадеты и прогрессисты. Второй блок воспримет реакционные элементы, выдвигающие узконационалистическую политику. Он будет представлен октябристами, националистами и правыми148. Жизнь показала правильность такого предвидения.
Кадеты на местах стали создавать совместные с прогрессистами избирательные комитеты. «Взаимность избирательных интересов конституционных демократов и прогрессистов должна привести и к взаимности в создании смешанных избирательных организаций на местах, что не представляет никакой опасности для партии уже в силу временности таких организаций»149, – писал один из крупных деятелей тверских кадетов, член ЦК КДП И.И. Петрункевич.
8-9 мая 1911 г. состоялось совещание парламентской фракции КДП с представителями местных групп. Тульский представитель так охарактеризовал ситуацию, сложившуюся перед выборами в IV Думу в губернии: «Группа конституционных демократов организовалась, но как придется проводить выборы – под флагом прогрессистов или мирнообновленцев, еще не решено.
Помещики настроены реакционно; в губернском земском собрании есть прогрессивные земцы, которых терпят за их работоспособность, но в Государственную думу, где решаются острые вопросы политики их вряд ли пустят.
Мелких землевладельцев сорганизовать трудно, крестьяне также элемент пестрый и колеблющийся могут прислать и крайне левого и черносотенца.
Больше надежд на города... там можно выставить чисто кадетскую программу...
Гнет настолько велик, что в среде избирателей развивается безнадежность; мало верят в то, что будут допущены предвыборные собрания и агитация, и надо начинать путем печати бороться с абсентеизмом.
Слагать оружие группа не думает, но под каким флагом идти, решение этого вопроса ее очень затрудняет. В других местах говорят о блокировании направо и налево, – в Туле об этом и не думают...
Так как наши свободы загубил раскол между оппозиционными группами, следовало бы подумать о возможности объединения хоть теперь»150.
Однако, несмотря на столь пессимистичные высказывания, относительно создания предвыборных блоков, в Тульской губернии еще до роспуска III Государственной Думы начал складываться блок объединенных прогрессистов. В частности, в ответ на запрос Центрального комитета Конституционно-демократической партии о состоянии тульской партийной организации сообщалось, что «в Туле не распалась, а продолжает существовать та прогрессивная группа, собирающаяся обыкновенно в
составе 10-15 человек, которая образовалась для выборов в Думу. В нее входят как лица умеренных взглядов, так и более радикальных. По временам устраивались собеседования по политическим вопросам, выслушивались сообщения лиц, бывших на конференциях у кадетов и прогрессистов. Имеется в виду, в осеннем полугодии расширить связь с уездными городами, где могли бы по инициативе известных нам лиц образовываться подобные группировки, и устраивать собеседования более систематично с участием приезжающих из уездов»151.
Кадеты края развернули довольно активную агитационную деятельность. Начальник Ярославского охранного отделения 18 октября 1912 г. сообщал в Департамент полиции: «Симпатии большинства интеллигентных слоев – на стороне фракции кадетов, тогда как популярностью в рабочих массах пользуются исключительно трудовики и социал-демократы… Предвыборная работа наблюдалась лишь со стороны конституционно-демократической партии». И тут же приводит примеры такой деятельности: многочисленные публикации в местной кадетской газете «Голос», издание «Ярославского календаря на 1912 год», который разошелся в большом количестве экземпляров, проведение массовых предвыборных собраний населения 26, 29 сентября и 1 октября, на которых шла агитация за кадетских депутатов152.
Кадеты заняли непримиримую позицию по отношению к октябристам и монархистам. «Союз 17 октября», писала «Рязанская жизнь», стоит накануне своего политического банкротства. Это произошло потому, что она на своем знамени написала борьбу с революционным народом, поддерживала введение исключительных законов и военно-полевых репрессий. «Октябристы молчали, когда разлилась по лицу матушки Руси черносотенная опричнина, когда гремела полевая юстиция, когда рвали документ 17 октября и топтали идею народного представительства»153.
Их деятельность в III Думе ничего нового не внесла. Они по-прежнему стояли на защите закона 3 июня 1907 г., их кругозор не выходил за границы охранения своих прав и привилегий. Они изыскивали все способы чтобы удержать существующие порядки, оградить себя от возможного провала на предстоящих выборах. «Это был пир во время чумы»154.
Накануне выборов в IV Думу октябристы, «вящим жаром возгоря», вдруг стали проявлять активную деятельность, – писала «Костромская жизнь». – Стали делать запросы правительству, выдвигать новые законопроекты, чтобы «облечься в тогу охранителей закона». Но как бы они не торопились, «их тоги шиты белыми нитками и при первом прикосновении развалятся и откроют рубище, в которое облекались господа октябристы в течение 5-летнего существования III Думы»155.
Такая политика не могла не сказаться на авторитете октябристов в массах. Они растеряли его, что наглядно показывает предвыборная кампания в IV Думу. Если в 1907 г. в Ярославле они сумели завоевать 17,1% выборщиков, то сейчас только 9,3%, а в деревне и подавно всего 2,3%156. «Теперь в провинции назвать человека октябристом – значит произнести политическое ругательство, – заключает «Костромская жизнь». – Эта партия на местах растаяла, многие возмущенные отреклись во всем, а некоторые перекрашиваются в прогрессистов, чтобы легче протолкнуться к депутатскому креслу»157.
В период деятельности III Думы тактика «Союза 17 октября» претерпела ряд существенных изменений, эволюционировав от безоговорочной поддержки правительства и его репрессивных мероприятий против революционного движения до критики «незакономерных» действий государственной власти и требования незамедлительного осуществления гражданских свобод, предписанных Манифестом 17 октября.
Убийство Столыпина в сентябре 1911 г. вызвало шок в октябристской среде. Новый поворот вправо в политике самодержавия не удовлетворял октябристов. Периферия не замедлила ответить на это массовым выходом из партии. По данным Департамента полиции, в 1912 г. в большинстве губерний отделы «Союза» исчезли; в тех же местах, где организации октябристов продолжали существовать, они, как правило, ничем себя не проявляли, представляя собой «ничтожные» по численности группы158.
Подтверждением данного факта может служить заметка в «Тульской молве», посвященная предвыборной тактике октябристов Тульской губернии. По свидетельству газеты, «местные октябристы никак не могут созвать заседания для обсуждения их тактики на предстоящих выборах в Государственную думу. Один раз на заседание явилось 4 человека, а в другой – 3. Председатель местного отдела партии «Союза 17 октября» М.П. Волков махнул рукой на все»159.
Из Рязани сообщали, что некогда мощная октябристская организация переживает нелегкие времена. Она в губернии настолько ослабла, что в уездных городах «нет даже комитетов и их деятельность концентрируется вокруг своего кандидата в Думу»160. В Рязани от местной организации
выделено 10 человек для агитационной деятельности, но лекции состоялись лишь в 8 местах, «да и то при незначительном количестве слушателей»161.
Разногласия в Рязанском отделе «Союза» вызвали указание ЦК на союз с националистами. «Но представители провинции протестуют против этого: они за Петербургом не пойдут», указывает газета «Рязанский вестник». Более того, местные октябристы призывают и столичных членов партии «воздержаться от такого блока»162.
Однако большинство местных организаций поддержало союз с правыми. Так, в Твери было создано «Учредительное собрание», в которое вошли октябристы, националисты и правые силы163. В Туле после некоторого колебания, когда намечался союз с кадетами, все же возобладали силы, которые настояли на блоке октябристов с правыми164.
Октябристы в ходе предвыборной кампании выдвинули цель, которая в наибольшей степени соответствовала переживаемому моменту. Общая программа обновления нашего государственного строя, «ныне уже выполнена», – писал «Ярославец». – Теперь главная работа должна была быть направлена на укрепление и утверждение нового порядка. «Отсюда предвыборное объединение октябристов и националистов с правыми партиями является вполне своевременным и понятным»165.
Призывая избирателей голосовать за свою партию, октябристы подчеркивали, что IV Дума является прямым продолжением III Думы, так страна не может резко менять свой политический курс, иначе ее ждут большие беды. «Незыблемость основания» – вот будущее России, подчеркивал «Ярославец». Интересы крестьян не может представлять кулак-мироед после того, как он измором овладел скарбом, скотиной и полем голытьбы. Интересы дворянства не защитит дворянин, «главарь мятежа», как и торговцы и промышленники, которые «красно поют о свободе и братстве», а сами заставляют низшего служащего «гнуться дугой да обирать потребителя». Не могут представлять в Думе интересы простого и «болтуны кадеты».
«Надо голосовать за октябристов, которые выступают с требованием: «Россия для русских и для тех, кто хочет и может ей честно служить, не посягая на ее историческое прошлое, на целостность ее, веками созданного царства»166.
Октябристы противопоставляли себя кадетам, которые не смогли понять изменения, происшедшие в России за последние годы и выдвинуть свой план развития страны в новых условиях. «Кадеты не сумели устоять на той стезе естественного прогрессизма, который был вполне необходим для замены потерявших свое значение устарелых порядков... и не смогли вполне ясно и твердо очертить новые требования и задачи. За них это сделали октябристы. Следует признать, что общая программа обновления нашего государственного строя ныне уже выполнена. Теперь главная работа должна быть направлена на укрепление и утверждение нового порядка»167.
Кадеты стремятся завоевать голоса крестьян, утверждая, что они лишены избирательных прав. Для чего это надо? – спрашивает «Ярославец» и отвечает: все это делается для того, чтобы труженики села выбрали «знатоков крестьянской жизни», то есть кадетов. «Измышлений кадетских не должны забыть крестьяне: им хотят навязать не знающих их представителей в Думе»168.
Октябристы приписывали кадетам того, чего у них никогда не было: революционность. «Они объединились... Чем они ознаменовали раньше свое объединение, знают все и каждый. 9-е января, московские баррикады, владивостокские бунты – вот нерукотворные, но вечно живые памятники их объединения, их не забудет живая русским духом Россия»169.
В ряде статей октябристы критиковали предвыборную декларацию кадетов. Кадеты всегда отличались красноречием, писал «Ярославец». Недаром в народе они получили прозвища «политические пустосвяты» и «политические мечтатели». И последняя декларация – это «красивый жест», когда они размахивают «картонными мечами». Но эти движения вялы, искусственны и не могут быть иными, ибо трезвая жизнь слишком уж смеется над их «дряблой крикливостью».
Они нападают на национализм октябристов, не предлагая ничего взамен. Они выдвигают пустые лозунги, никак их не обосновывая. «Чувствуя все же, что симпатии населения не на их стороне, они выступают с эластическими схемами… и в недалеком будущем оставшиеся лепестки их доктрин разметет ход истории»170.
«Быть кадетом – несовременно, – подводит итог «Ярославец». – На кадете не проведешь и институтку, а не то что избирателя. Поневоле они
переименовывают себя в прогрессистов и под этим неопределенным флагом хотят придти к финишу. Пусть стараются…»171.
Насколько ожесточенной была кампания октябристов против кадетов показывает такой факт: в 50 номерах «Ярославца» только две статьи были направлены против РСДРП, в то время, как против кадетов не менее 20 крупных публикаций, не считая мелких заметок.
Борьба между кадетами и октябристами развертывалась и на
предвыборных собраниях. Так 9 сентября 1912 г. в Ярославле собралось около 200 человек. Первым выступил с длинной речью кадет Дружинин. После него слово взял октябрист Звонников. Он дал оценку деятельности III Думы, которая была «слишком партийной» отчего часто интересы дела приносились в жертву интересам той или иной партии. Надо выбрать такую Думу, подчеркнул оратор, чтобы на первое место в ней вышли «интересы государственные».
Кадет Лейнвандлер «с типичной кадетской изворотливостью» стал шельмовать III Думу, которая благодаря засилью октябристов и националистов «ничего хорошего не сделала» и их не следует посылать в IV Думу.
Октябрист Болдырев тотчас указал, что из-за «другого состава» – кадетского – I и II Думы были распущены царем. Поэтому надо выбирать депутатов, которые могли бы «осуществить высочайшее Его Величества предначертания».
Октябрист Кашкадамов подчеркнул, что нельзя унижать III Думу, которая провела в жизнь «столь громадной важности реформы в области крестьянского землевладения и местного суда»172.
Сумбурно прошло предвыборное собрание 19 сентября 1912 г. в Ярославле. Пришло на него 300 человек. Председательствующий открыл его небольшой речью и предложил присутствующим высказаться с трибуны. Однако никто не хотел говорить. Казалось, собрание закончится ничем и все разойдутся. Наконец вышел какой-то житель города и стал говорить
о дороговизне...
После него снова никто не хотел говорить, несмотря на увещевания председателя. Тогда на трибуну поднялся кадет Дружинин. В своей речи он призвал голосовать за кадетов, которые всегда выступали против деспотии. За ним выступил кадет Уланов, который подверг острой критике «Союз 17 октября».
В ответ октябрист Андронов много нелестных слов сказал в адрес кадетской партии, называя ее «партией разбитого корыта, которое собрать уже нельзя».
В заключении выступил социал-демократ Мальцев, который назвал кадетов мастерами лавирования и политического жонглирования. Благодаря своей эластичности кадетская партия вместо требования созыва Учредительного собрания в III Думе голосовали за законопроекты, угодные правительству. «Ей верить нельзя», – завершил он свою речь173.
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 69 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |