Читайте также:
|
Новый и вечный завет в крови Агнца
9. Миссия, ради которой Иисус пришел к нам, находит свое исполнение в Пасхальной тайне. С высоты креста, откуда Иисус призывает всех людей к Себе (ср. Ин 12. 32), Он, перед тем как «испустить дух», говорит: «Совершилось» (Ин 19. 30). В тайне Его послушания даже до смерти, и смерти крестной (ср. Фил 2. 8), совершился новый и вечный завет. В Его распятой плоти свобода Бога и свобода человека окончательно встретились в нерасторжимом союзе, действительном навеки. И грех человека был раз и навсегда искуплен Сыном Божиим (ср. Евр 7. 27; 1 Ин 2. 2; 4. 10). Как я уже имел возможность утверждать, «в Его смерти на кресте совершается то обращение Бога против Самого Себя, в котором Он жертвует Собой, чтобы возвысить человека и спасти его, – это любовь в ее самой радикальной форме»[18]. В Пасхальной тайне действительно осуществилось наше освобождение от зла и смерти. Во время установления Евхаристии Иисус Сам говорил о «новом и вечном завете», заключенном в пролитой Им крови (ср. Мф 26. 28; Мк 14. 24; Лк 22. 20). Эта конечная цель Его миссии была очевидна уже в начале Его общественной жизни. И в самом деле, когда на берегах Иордана Иоанн Креститель видит приходящего к нему Иисуса, он восклицает: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира» (Ин 1. 29). Знаменательно, что то же самое речение появляется вновь всякий раз, когда мы совершаем Мессу, в призыве священника приблизиться к алтарю для причащения: «Вот Агнец Божий, берущий на Себя грехи мира. Блаженны званные на вечерю Агнца». Иисус есть истинный пасхальный Агнец, Который добровольно отдает Себя в жертву за нас, осуществляя таким образом новый и вечный завет. Евхаристия содержит в себе эту радикальную новизну, представляемую нам вновь всякий раз, когда совершается это Таинство[19].
Установление Евхаристии
10. Итак, мы подходим к размышлению над установлением Евхаристии на Тайной Вечере. Оно происходит в контексте ритуальной трапезы, которая представляла собой воспоминание события, основополагающего для народа Израилева, – освобождения из египетского рабства. Эта ритуальная трапеза, связанная с жертвоприношением агнцев (ср. Исх 12. 1-28; 43-51), была воспоминанием о прошлом, но воспоминанием также и пророческим, то есть возвещавшим грядущее освобождение. И в самом деле, народ ощущал, что то прежнее освобождение не стало окончательным, поскольку его история была по-прежнему слишком сильно ознаменована рабством и грехом. Таким образом, воспоминание древнего освобождения раскрывалось как прошение и ожидание более глубокого, радикального, универсального и окончательного спасения. Именно в этот контекст вводит Иисус новизну Своего дара. В молитве хвалы, именуемой Бераха, Он благодарит Отца не только за события минувшей истории, но и за то, что Тот Его «превознес». Устанавливая Таинство Евхаристии, Иисус предваряет им жертву креста и победу воскресения и включает их в него. В то же время Он открывает Себя как истинного жертвенного агнца, предназначенного в замысле Отца еще прежде создания мира, как мы читаем в Первом послании Петра (ср. 1. 18-20). Помещая дарование Себя в подобный контекст, Иисус делает ясным спасительный смысл Своей смерти и Своего воскресения – тайны, которая становится таким образом реальностью, обновляющей историю и всю вселенную. Установление Евхаристии поистине показывает, что эта смерть, сама по себе насильственная и бессмысленная, сделалась в Иисусе наивысшим актом любви, а для человечества – окончательным освобождением от зла.
Figura transit in veritatem
11. Таким образом, Иисус вводит свое радикальное novum [ новое ] в древнюю жертвенную трапезу евреев. Для нас, христиан, нет больше необходимости повторять эту трапезу. Как справедливо говорят Отцы, figura transit in veritatem [ образ переходит в истину ]: то, что возвещало грядущие реалии, отныне уступило место самой истине. Древний ритуал исполнен и окончательно превзойден даром любви воплотившегося Сына Божия. Пища истины – Христос, принесенный за нас в жертву, dat figuris terminum [ полагает предел образам ][20]. Своей заповедью «Сие творите в Мое воспоминание» (Лк 22. 19; 1 Кор 11. 25) Он призывает нас соответствовать Его дару и представлять его сакраментально. Этими словами Господь выражает, так сказать, желание, чтобы Его Церковь, рожденная из Его жертвы, приняла этот дар, развивая под водительством Святого Духа литургические формы Таинства. Действительно, воспоминание Его совершенного дара состоит не в простом повторении Тайной Вечери, но именно в Евхаристии, то есть в радикальной новизне христианского культа. Так Иисус поручает нам миссию вхождения в Его «час». «Евхаристия вовлекает нас в жертву Иисуса. В ней мы не только статически принимаем воплощенный Логос, но также включаемся в динамику Его приношения»[21]. Он «вовлекает нас в Себя»[22]. Субстанциальное преложение хлеба и вина в Его Тело и Его Кровь привносит в творение начало глубинного изменения, своего рода «расщепление ядра», – если использовать хорошо известный образ, – проникающего до самых глубин бытия; изменения, направленного на то, чтобы вызвать процесс преобразования действительности, окончательной целью которого оказывается преображение всего мира вплоть до того состояния, когда Бог будет всё во всем (ср. 1 Кор 15. 28).
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 81 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |