Главная страница | Контакты | Случайная страница Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Что вынес из Чечни герой? С чем, кроме опыта физического страдания (ранение), пришел в мир­ную жизнь?

Осмелимся предположить, что, прежде всего, это «неразличение» добра и зла, которое скажется уже в мирной жизни. Найдем в тексте подтверждение этому: «Деньги он в крайнем случае мог отнять у вечернего прохожего или заработать на разгрузке платформ». Война для героя не «противное челове­ческому разуму и всей человеческой природе собы­тие» (параллель с Толстым в рассказе опущена: не было у героя ни «высокого неба с бегущими по нем облаками», ни переворота в духовной жизни), а не­кая школа, где можно научиться «сохранять ритм дыхания», слышать «знакомый щелчок» затвора — словом, приобрести опыт, вполне пригодный для нынешней мирной жизни. Таковы, с точки зрения Цветкова, уроки Чечни.

2. Еще одна веха биографии героя — судьбы друзей. С какой целью прозаик намечает пунктиром три судьбы? На наш взгляд, именно в начале тре­тьей главы автор, доселе от читателя скрывавший­ся, впервые обнаруживает себя, его оценка этих судеб сливается с оценкой их героем. Языковые (с точки зрения литературной нормы) аномалии: на­рочито сниженная, жаргонная лексика — без кавы­чек (выше «косил» от армии было забрано в ка­вычки), ориентация на разговорный синтаксис (парцеллированные конструкции) — все это свиде­тельствует о неприемлемости и для автора, и для героя подобных маргинальных путей жизнестроительства.

Почему герой откажется от этих путей? Отвер­гая для себя возможность погрузиться в сектант­ство, наркотики, криминальную среду, герой в оче­редной раз декларирует отказ уходить от реально­сти таким способом. Ни один из вариантов не мо­жет стать «лекарством от одиночества».

А герой ищет«коллективности, занятости, нужности, того, к чему привык в окопах». И казалось бы, посту­пив на завод, где зарплату «давно уже не платили», он обретает искомое. Но за­чем молодой «дембель» партийцам? Цветков здесь предельно жесток: «Он был им нужен как подтвер­ждение того, что они правы, того, что все еще впе­реди и главный бой в будущем». Страшно, когда иначе нельзя «впечатать свой след в историю», страшно, когда совсем молодому человеку «некуда больше идти».

Закономерно возникает вопрос, мог­ла ли стать привлекательной для героя любая дру­гая идеология, например национализм (РНЕ) или экстремизм (HPА). Думается, что да. Добавьте ге­рою чуть-чуть честолюбия, долю тяги к экстремиз­му как форме протеста против действительности, в соответствующей пропорции уменьшите нрав­ственную брезгливость — и получите лимоновца (кстати, и сам автор не избежал влияния этой идео­логииЭто реальность, а не художественная литература. Поэто­му хотя Цветковский вариант не самый, так сказать, общественно опасный, он, несомненно, один из...

Попав на собрание коммунистов, герой чувству­ет, что теперь ему есть «куда идти»

Попав на собрание коммунистов, герой чувству­ет, что теперь ему есть «куда идти

Цветков вновь возвращает нас к «проклятым» русским вопросам «кто вино­ват?» и «что делать?». Куда идти молодому челове­ку? Кто виноват в несложившихся судьбах сотен тысяч героев рабочего класса

Где выход? И нако­нец, почему герой связал свое будущее с прошлым?

4. Заводской митинг. Обратимся к эпизоду ми­тинга, который «все решил». «Все решил митинг. Выступал блокадник, рабочий-ветеран, начав гово­рить, он разрыдался, прорывались только отдель­ные слова: „Эта жизнь— хуже блокады... Ельцин— геноцид народа... судить преступников—". Блокад­ник спрятал перекошенное серое лицо в мохеровый шарф. Больше этого рабочего он не видел, но ми­тинги полюбил, вспыхнул как хворост». От фразео­логизма «вспыхнуть как хворост», что значит вне­запно, мгновенно, ярко, вновь веет временем, когда из «искры возгоралось пламя» в душах тысяч лю­дей. Однако слово «вспыхнул» имеет и другое зна­чение: воспламенился, быстро прогорев,— не намек ли на дальнейшую судьбу героя? Внутренних моно­логов в рассказе нет, перед нами не психологиче­ская проза, а так называемая «короткая», состав­ленная из «скрученных сюжетов».

Поче­му жалость к человеку вообще переросла в действие, жестокое деяние по отношению к конкретному пред­ставителю человечества: «Он первым предложил на общем собрании запереть директора в его кабинете и перекрыть железную дорогу, хотя бы на два часа».

Итак, душа repos на пороге, на распутье. Откуда ждать помощи? Зачастую опорой человека стано­вятся его близкие, его семья. Почему же, ког­да мы читаем рассказ Цветкова, нам кажется, что у героя нет семьи? Автор сообщает о ней вскользь: «бабушка, у которой гостил летом», «вся семья», которая давно мечтала о его крещении. Что это за семья? Умолчание становится в тексте неким зна­ком зияния» отсутствия, не случайно семью герою заменил коллектив. И состояние эйфории, подъема, общности с людьми, триумфа молодой человек пе­реживает тогда, когда во время забастовки ему «аплодировали. Первый раз в жизни». Такие дета­ли, рассыпанные на тексту, очень важны. В них — духовный мир героя, скрытый за сухими биографии. Вспомните, что первое само­стоятельное решение Цветковский герой «неожидан­но» принял в военкомате, куда его «доставили си­лой», на крещение его «привели». Герой до своих восемнадцати лет не выглядит сформировавшимся, самодостаточным человеком.

Теперь, на заводе, в момент вступления в партию, он получил то, «на что тогда рассчитывал [«чудо» или «фокус»?], и прошло чувство, как будто его обманули». Герой получил свой партбилет из рук секретаря заводской организации, теперь причаст­ность к строительству светлого будущего укрепляет веру персонажа в то, что создается своими руками: «Мы наш, мы новый мир построим, / Кто был ни­чем, тот станет всем».

Итак, герой не приемлет многих традиционных путей ухода от реальности: в религию, в мар­гинальные способы существования (война, сектант­ство, наркотики, криминал). От чего еще он отстраняется? От культуры (еще одна фундамен­тальная ценность). В рассказе упомянуты культо­вые музыкальные произведения — баховские «Стра­сти по Матфею» и вагнеровские «Валькирии». Думается, что они соединены на страницах рассказа отнюдь не случайно, так как противостоят друг другу как духовное и инфер­нальное, а объединенные «отказом» от них героя, становятся альтернативой советскому гимну. Отказ от культуры может, таким образом, трактоваться и как отказ от сложного во имя простого, от того, что могло бы пробудить духовные резервы (пусть даже с разными знаками), в пользу того, что обез­личивает, включает в общую массу. Почему родина героя — Питер (и при этом не Санкт-Пе­тербург «культурная столица» и не Ленинград — «колыбель революции»)?