Главная страница | Контакты | Случайная страница Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Т. Н. Толстой, Л. С. Петрушевской и Л. Е.Улицкой

Авторская позиция русских постмодернистов раскрывается в их приверженности к онтологической проблематике, в интересе к темам добра и зла, ада и рая, любви и ненависти, проблемам жизни и смерти. Это во многом объясняется ориентацией писателей на русские классические тексты Пушкина, Толстого, Достоевского, а так же на высокий мир Библии и духовной литературы. Вслед за представителями российской рок-культуры постмодернисты постоянно демонстрируют свою связь с русской духовной культурой и христианством, но происходит это в форме своеобразного эстетического юродства. По мнению М. Бахтина «юродство – это своего рода форма, своего рода эстетизм, но с обратным знаком» [12; с. 397].

«Юродствующими» оказываются многие русские постмодернисты и их герои – от Венечки Ерофеева, Е. Попова, В. Пьецуха с его интересом к русскому дураку до Г. Галколвского, А. Королева. В их отношении к миру и Богу, в жестах, словах, позах и поступках совершается осмеяние русского утопизма, веры в кумиров, звучит порой грязная ругань и проклятия, но через святотатство, бесстыдство и цинизм нащупывается путь к высшим ценностям. «Юродливый – самая современная постмодернистская форма святости», - утверждает Т. Горичева, а постмодернистский дурак вызывает «смех, граничащий с ужасом, столь знакомый постмодернизму» [20; с.5-7].

Присутствие Бога и Дьявола, Христа и Антихриста, праведников и грешников, их полное равноправие в секуляризированном адском мире тоталитарных систем редко вызывает истинные религиозные эмоции, так как эти персонажи не более чем марионетки в интертекстуальной игре смыслов и образов, симулякры, знаки одного бесконечного текста. И в тоже время в текстах сохраняется некий сокральный смысл [31; с.73-76].

Авторское начало в постмодернистских произведениях раскрывается

в оригинальной художественной интерпретации мифологических архетипов и амбивалентных образов хаоса и порядка. «Постмодернизм, - подчеркивает М. Липовецкий, - воплощает принципиальную художественно-философскую попытку преодолеть фундаментальную для культуры антитезу хаоса и космоса, переориентировать творческий импульс на поиск компромисса между этими универсалиями» [28; с.39-40].

Некоторые современные критики и писатели объясняют свое негативное отношение к постмодернизму с точки зрения философии и даже метафизики. «Философия постмодернизма размонтировала современный мир до полной идеологической структурности, до мировоззренческого распада, до отсутствия любых внятных мыслей, до состояния кладбища, где нет ничего живого, но любая вещь или идея создает запах тлена» [44; с.108].

Сторонники и защитники постмодернизма, писатели этого направления, наоборот, говорят о его плодотворности и необходимости для дальнейшего развития русской литературы. «Постмодернизм, не гибель культуры, а закономерный этап, который повторяется в эстетической революции», его «можно поблагодарить за то, что многие противоречия русской культуры он высветил ярко и сильно» [53; с.252]. Отвечая на упреки в отрицании писателями новой волны всех традиций, М. Эпштейн пишет: «Постмодернизм восстанавливает связи искусства со всем кругом классических и архаических традиций и достигает художественного эффекта сознательным смешением разных исторически несовместимых стилей» [52; с.180]. Наконец, основная мысль некоторых исследований, высоко оценивающих постмодернизм, сформулирована в словах: «Постмодернизм – одно из ведущих направлений в мировой культуре и литературе последней трети ХХ века, отразившее важный этап религиозного, философского и эстетического развития человеческой мысли» [53; с.32].