Главная страница | Контакты | Случайная страница Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Мужской гормон

Высокий уровень тестостерона (Т) и у мужчин, и у женщин, безусловно, сочетается с психологическим доминированием, физической крепостью и высокой самооценкой. В самых конкурентных, бойцовских ситуациях, особенно физического плана, побеждает тот, у кого он выше. Поместите любых двух мужчин в одну комнату, и вскоре тон в ней будет задавать тот, у кого больше тестостерона. У работающих женщин уровень «Т» выше, чем у женщин, сидящих дома, и даже у дочерей работающих женщин он выше, чем у дочерей домашних хозяек. Одно исследование в 1996 году обнаружило, что в лесбийских парах, где одной из партнерш отводится роль мужчины, «быка», а другой — роль женщины, «фемины», уровень тесто­стерона у женщины-«быка» выше, чем у «фемины». Медицинское тестирование в военно-морских силах выявило, что у гардемаринов уровень «Т» в среднем выше, чем у первокурсников училищ. Согласно ис­следованию 1990 года, у артистов уровень тестостеро­на выше, чем у священнослужителей. Как показало в 1995 году исследование 700 заключенных мужского пола, для тех, у кого самый высокий уровень тесто­стерона, выше и вероятность оказаться замешанны­ми в конфликты с администрацией и в преступления, сопровождающиеся неспровоцированным насилием. Причем это верно не только в отношении мужчин, но и в отношении женщин, как подтвердило в 1997 году исследование 87 женщин, содержащихся в тюрьме максимально строгого режима.
Хотя высокий уровень «Т» нередко сочетается с доминантностью в межличностных отношениях, он отнюдь не гарантирует увеличения социального веса. Например, уровень тестостерона у рабочих выше, чем у клерков, что было выявлено в 1992 году при иссле­довании свыше 4000 бывших военных. Исследование 1998 года показало, что судебные юристы — с их обы­кновением спорить, конфликтовать и оказывать дав­ление — отличаются от других юристов более высо­ким уровнем тестостерона. Можно даже определить, кто выигрывает в теннисном матче, не следя за самой игрой, а только определяя уровень «Т» во взятых у игроков пробах слюны. Перед матчем уровень тесто­стерона повышается у обоих соперников. В каждом отдельном сете у победившего игрока выработка тес­тостерона увеличивается; у проигравшего уменьша­ется. После матча победителя затопляет волна тесто­стерона, тогда как проигравшего ждет полный упа­док. То же самое происходит и с людьми, просто боле­ющими за игроков. Как выявило исследование 1998 года, у болельщиков команд, выигравших универси­тетский баскетбольный матч и футбольный матч Куб­ка мира, уровень тестостерона повышался; у тех, кто болел за одну из проигравших команд, уровень «Т» падал. Похоже, существует такое понятие, как тестостеронная телепатия.
Итак, вот к какому выводу мы приходим: тестосте­рон является провокатором риска — физического, криминального, личностного. Без воздействия тесто­стерона возможный выигрыш при этом риске показался бы нам абсолютно не стоящим возможного про­игрыша. Однако поток тестостерона через мозг уно­сит прочь осторожность. Влияние тестостерона не всегда приводит к прямой физической конфронта­ции. У мужчин, располагающих многочисленными возможностями, он может спровоцировать решение вложить деньги в сомнительное предприятие, под­толкнуть их к опрометчивой любовной связи, заста­вить произнести вопиюще бессовестную, чудовищ­ную ложь. В свое время все эти решения могут казать­ся исполненными какого-то тестостеронного смысла. Эй, Белый дом, вы слышите?
Эти выводы были сделаны на основе многочисленных научных исследований, хотя некоторые из них следует считать лишь предварительными. В биохимии мозга еще много неизученного. И все же не остается сомнений, что связь между гормонами и поведением человека су­ществует. В частности, тестостерон обусловливает инте­рес мужчин к автомобильным гонкам, профессиональ­ному футболу, хоккею, баскетболу, борьбе, охоте и ры­боловству, парусному спорту, скалолазанию, к военной истории, оружию, боксу, каратэ и т. д. Многих женщин все это тоже интересует, однако они гораздо реже дохо­дят до маниакальной увлеченности. Тестостерон почти наверняка имеет решающее значение для объяснения того факта, что подавляющее большинство насильствен­ных преступлений совершается мужчинами, и что среди обитателей тюрем наблюдается огромная диспропорция в относительной доле мужского и женского пола.
Еще в древности люди понимали, что определенное «нежелательное» поведение каким-то образом связано с семенными железами. Многих рабов и военнопленных превращали в евнухов (кастрировали). Делалось это для того, чтобы у них не возник сексуальный интерес к жен­щинам правителя и чтобы снизить риск агрессивных дей­ствий с их стороны. Так и получалось. В наши дни мы по­ступаем таким же образом с жеребцами, быками, барана­ми и другими домашними животными. Агрессивность их поведения снижается из-за прекращения выработки тес­тостерона. Когда его уровень высок, как это бывает в пе­риод спаривания, самцы участвуют в жестоких, а иногда и смертельных схватках. По словам одного исследовате­ля, это объясняет, почему не стоит связываться с членом партии «быков» (она же — «Прогрессивная партия» Т. Рузвельта. — Примеч. пер.) в период гона.
В поведении людей тестостерон ответствен, по крайней мере отчасти, за то, что можно назвать «социальным до­минированием». Грегг Джонсон пишет: «Из двухсот пя­тидесяти исследованных [этнографами] культур практи­чески во всех доминируют мужчины. Мужчины почти всегда являются законодателями, охотниками, строите­лями, оружейниками, обработчиками металла, дерева и камня. На долю женщин остается прежде всего забота о своих близких и большая часть воспитания детей. Их ак­тивность сосредоточена на поддержании домашнего оча­га и обслуживании семьи. Они чаще всего участвуют в из­готовлении посуды, корзин, одежды и одеял. Они собира­ют дрова, хранят и готовят пищу, разжигают огонь и при­носят воду. Они собирают и мелют зерно. Данные указы­вают на биологическую предопределенность такой спе­цифики тендерного поведения».
Сохраняет ли свою силу эта «биологическая предопре­деленность» и в современных, сложноорганизованных сообществах? Факты свидетельствуют, что да. После тридцати лет влияния феминизма и программ позитивных действий в Соединенных Штатах лишь семь женщин, за­нимающих высшие руководящие посты, фигурируют в рейтинговом списке 500 компаний, по версии журнала «Форчун». Совершенно верно, 493 остальных — мужчи­ны. Из сотни сенаторов США только одиннадцать жен­щин. В США было сорок три президента, мужчины все до одного. Национальная организация для женщин указала на эту неувязку, чтобы «доказать», что в нашей культуре господствует дискриминация и патриархаль­ный уклон. Более вероятные объяснения, однако, сводят­ся к действию биохимических и анатомических факторов. Мужчины, у которых в организме в десять, а то и в двадцать раз больше тестостерона, чем у женщин, имеют больше шансов добиться богатства, власти, славы и обще­ственного положения, потому что получают соответству­ющие стимулы изнутри. И напротив, женщины созданы для того, чтобы рожать детей, что на время отвлекает их от конкурентной гонки. Разумеется, существуют исклю­чения, но отрицать эту очевидную тенденцию было бы весьма трудно.
Воздействие гормонов не только побуждает людей стремиться к власти, но влияет также на то, как мы стро­им свои отношения с другими людьми. Когда несколько мужчин приходят на стенд для стрельбы по тарелочкам, им свойственно внутренне концентрироваться на пора­жении следующей мишени. Они перекидываются шут­ками и поддразнивают друг друга, но на уме у них только победа. И напротив, женщинам свойственно смеяться и восторженно аплодировать удачным выстрелам друг у друга. Они больше заинтересованы в самих взаимоотно­шениях, чем в том, чтобы оказаться лучше всех. Эту раз­ницу можно заметить в великом множестве ситуаций, рассмотрим острейшее соперничество в женском профес­сиональном теннисе на протяжении 1980-х гг., когда в восьмидесяти случаях дело сводилось к противоборству Крис Эверт и Мартины Навратиловой. И вот как Мартина описывает их дружбу в тот период: «Мы всегда с очень большим уважением относились друг к другу во время наших побед и огорчений. После матча я подходила к ней и утешала ее, а иногда она подходила и утешала меня. Или же она оставляла мне записку, ну, или я ей. Знаете, просто „извини" или что-то такое: „Уверена, что в следу­ющий раз ты у меня выиграешь". Мы оставляли эти за­писки в сумках друг у друга в раздевалке. Время от вре­мени мы посылали друг другу шампанское. Все было очень цивилизованно».
Сравним эту корректность с тем, как относились друг к другу в свои звездные годы Джимми Коннорс и Джон Мак-Энрой. Джон написал о своих репликах на корте в книге «Чистая страсть к игре»:
В конце концов я настолько увлекся [показывая свой норов], что уже искренне думал, будто бы делаю что-то правильное и законное. А позднее это стало просто дурной привычкой, как будто никак не мо­жешь бросить курить. Я думаю, люди хорошо ко мне относились. Я парень честный, не какое-нибудь треп­ло. Когда находишься на корте, и температура под 100 градусов (38 по Цельсию. — Примеч. пер.), и ка­кой-нибудь парень посылает в тебя мячи со скоростью 100 миль в час, в горячке момента говоришь совсем другие слова, не те, что позже, когда сможешь отды­шаться. На моем первом большом Уимблдоне, когда я вышел в полуфинал и играл с Джимми [Коннорсом], я беспокоился из-за того, что у нас с ним общая разде­валка, и он меня в конце концов достанет. Если бы взгляд мог убить, я бы давно валялся под скамейкой. Я понял, что у нас с ним происходит еще одна серьез­ная игра — до того, как мы выходим на корт. Разгова­ривать с прессой было иногда труднее, чем играть в матче. В тот раз Джимми меня запугал. Но позже, ко­гда я выиграл свой первый большой матч, я понял, что либо игроки были намного хуже, чем я думал, ли­бо я был намного лучше.
Можете ли вы себе представить, как Джон оставляет в сумке у Джимми записку, гласящую: «Сожалею, что ты проиграл» или «Уверен, что в следующий раз ты у меня выиграешь»? Какое там! Их соперничество нельзя было назвать просто теннисным матчем. То была схватка ти­танов на поле битвы. Не все спортсмены так взрывоопас­ны, как Коннорс и Мак-Энрой, и некоторые спортсмен­ки тоже могут быть достаточно неприятными на корте. Но у мужчин-спортсменов соперничество с большей ве­роятностью будет проявляться в виде конфронтации. Раньше мне доводилось играть в баскетбол с бывшим иг­роком «All American», и это был один из приятнейших людей, которых я только знал. Он буквально снял бы с себя последнюю рубашку. Но едва выходя на площадку, он превращался в злобную баскетбольную машину. Он готов был при первой возможности морально вас разда­вить — и обычно находил эту возможность. Я частенько поддразнивал его насчет «тонкого налета цивилизован­ности», мгновенно испаряющегося в пылу схватки. На­до полагать, по венам этого мужчины перекачивались грандиозные количества тестостерона и адреналина.
А что насчет мальчиков? Если «мужской гормон» спо­собен таким образом действовать на взрослых людей, как он влияет на поведение маленьких будущих мужчин? Практически так же. Большинство экспертов полагает, что склонность мальчишек рисковать, быть напористы­ми, бороться и соперничать, спорить, хвастаться, их ха­рактерная результативность в определенных областях — таких как решение проблем, математика и естественные науки, прямо связаны с тем, как устроен их мозг и как много у них тестостерона. Этим можно объяснить, поче­му мальчики сидят за школьной партой «как на игол­ках», и почему учителя нередко иронизируют, что у них «глаза на затылке». Проблема состоит в том, что мальчи­ков зачастую пытаются обучать в слишком быстром тем­пе, к которому им трудно приспособиться. Тестостерон также обусловливает стремление мальчиков с ранних пор быть самыми сильными, храбрыми, активными, са­мыми «крутыми парнями» среди сверстников. Так уж они устроены.