Главная страница | Контакты | Случайная страница Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Политический и социальный строй ВКЛ

М.К. Любавский

Внутренний слой литовско-русского государства в 14 веке

Въ своемъ территориальномъ образовании Литовско-Русское госу­дарство на сто слишкомъ летъ опередило другое русское государство Московское. Но это скороспелое объединеие не выходило столь тесньмъ, какъ объедиие северо-восточной Руси вокругъ Москвы. Присоединявшиеся къ Литве западнорусскья земли и владения въ большинстве случаевъ сохраняли свою особенность и самобытность, свой внутренний строи, не сливались воедино съ основнымъ государственнымъ ядромъ

Существовавши въ западно-русскихъ земляхъ князья Рюриковичи по большей части оставались на своихъ местахъ и продолжали вместе съ своими боярами править местными обществами на положенш васса-ловъ великаго князя Литовскаго, обязанныхъ ему военною службою, •также и платежомъ дани. Крупныя западно-русскщ земли и княжества, получили изъ руки великаго князя Литовскаго его родичей въ качестве местныхь князей, которые должны были быть у него въ покоре и послушаш'и. Но за исключешемъ этого— никакихъ другихъ переменъ не происходило въ положенш этихъ земель и княжествъ. Литва не трогала ихъ старины, ихъ внутренняго уклада и обычая, и литовсше князья продолжали править ими такъ же, какъ и ихъ руссюе предшествен­ники, и съ теми же русскими боярами.

Прямыя и определенныя извесия о сохраненш политической ста­рины въ западно-русскихъ областяхъ идутъ съ начала XV века, со вре- менъ Витовта. Но Витовтъ имелъ дело, очевидно, съ установившеюся уже традищею. На сохранеше политической старины западно-русскихъ.земель и княжествъ указываетъ и территоpiaльная ихъ неприкосновен­ность. Въ какихъ местностяхъ обыкновенно создавались новыя княже- н1я въ течен!е XIV в.? Bo-первыхъ, въ пределахъ собственной Литовской земли. Здесь ко времени объединетя не образовалось крупныхъ терри- тор1альныхъ подразделеш'й. Вся Литва, какъ мы видели, состояла изъ мелкихъ волостей. Поэтому здесь легко было создавать разнообразныя территор1альныя комбинацш при образованш новыхъ княженш, безъ; всякой ломки и разрушения стараго. Во вторыхъ, новыя княжен1я созда­вались въ техъ русскихъ земляхъ, которыя раньше распались на мно­жество мелкихъ владешй, вообще разбились и раздробились политически, ■такъ что и здесь можно было создавать новыя княжешя путемъ простого сочеташя существующихъ, безъ особой ломки и разрушешя сложившихся отношенш. Таковы были земля Чернигово-Северская, Полесье и отчасти земля Волынская. Наконецъ, новыя княжества возникали на территорияхъ, оторванныхъ отъ русскихъ земель силою орулая прежде подчи- жешя самихъ. земель. Таковы были, напр., княжества Мстиславское и Вельское, основанныя на территор1яхъ, оторванныхъ отъ Смоленской земли. Но крупныя и более или менее цельныя политичесшя территории, по~ ступивппя подъ власть Литвы, обыкновенно не делились и въ целомъ со­ставе ^переходили изъ рукъ одного князя въ руки другого. Очевидно, что, не смотря на присоединеше ихъ къ великому княжеству Литовскому, въ- нихъ такъ еще было много местной политической жизни и силы, что литовские князья не считали возможнымъ посягать на ихъ целостность и единство, бережно относились къ ихъ политической старине. Таковы были руссгая земли: Полоцкая, Витебская и Е1евская. Въ Полоцкой земле со времени ея окончательная утверждешя, за Литвою всегда сиделъ одинъ литовсшй князь: сначала Воинъ, братъ Гедимина, потомъ Андрей Оль- гердовичъ, наконецъ Скиргайло Ольгердовичъ. Въ Витебской земле кня­жили преемственно Ольгердъ, его сынъ Ягайло, затемъ вдова Ульяна, наконецъ Свидригайло Ольгердовичъ; въ К1евской земле—Владюиръ Ольгердовичъ, позже въ XY в. Олелько Владим]'ровичъ и Семенъ Олель- ковичъ. Смоленская земля присоединилась, къ великому княжеству Ли­товскому подъ управлешемъ своего великаго князя, признавшаго себя вассаломъ литовско-русскаго государя. Все эти факты въ общей слож­ности убеждаютъ, что Литовско-Русское государство въ XIV в. предста­вляло въ сущности конгломератъ земель и владешй, объединенныхъ только подчинешемъ верховной власти великаго князя, но стоявпшхъ особня- комъ другъ отъ друга и не сплотившихся въ единое и компактное полити­ческое целое. Сильнейший политичесшй организмъ не поглотилъ здесь слабейшихъ, какъ это было позже на северо-востоке Руси, и не претво- рилъ ихъ въ своемъ существе. Литовско-Русское государство въ XIV в. представляло не единый политическш организмъ, а своего рода симбюзъ ^несколькихъ политическихъ организацш, и такой характеръ оно удер­жало отчасти и въ последующее время.

Такимъ образомъ, не смотря на существоваше особыхъ княженш по областямъ, не смотря на сохранеше особности и самобытности этихъ об­ластей, Литва и Западная Русь, составляли единый государственный союзъ, скреплешемъ котораго была власть великаго князя Литовскаго.

Русская стихия окончательно возобладала въ этомъ государственномъ союзе въ течеше XIV века. PyccKie порядки, руссшя учреждегпя. руссюй языкъ и вера не только не колебались въ собственныхъ русскихъ областяхъ, но распространялись и въ собственной Литве. Князья Геди- жиновичи по русскому образцу уряжали княжества въ нределахъ собствен­ной Литовской земли. Короче—великое княжество Литовское въ XIV веке стало еще более, чемъ въ XIII в., государствомъ русскимъ, въ которомъ поли­тически господствующая народность подпала подъ духовное и культур­ное преобладание народности подчиненной.

Складывании отдельных государственных институтов — органов власти и управления.

Князь. Великокняжеская власть в древней Литве была настолько сильна, что некоторые историки сочли возможным писать об абсолютизме. Это — глубокое заблуждение. Перед нами раннефеодальное государство, источник силы которого коренится в особенностях породив­шего его общественного строя.

Сами великие князья, разумеется, были склонны считать себя неограниченными властителями, при удобном случае подчеркивать это и сурово расправляться с соперниками. Власть литовских князей с начала XIII в. была наслед­ственной, что свидетельствует об ее устойчивости и одно­временно бесспорно подтверждает господство принципа на­следственной собственности в общественном строе. Великий князь мог лишить стола любого из вассальных князей

Его отношения с крупными князьями династии регулиро­вались договорами, с подвластными землями «рядом», пере­росшим в привил ей. Великий князь жаловал земли магистру, прусским переселенцам

Единая общелитовская государственная власть стала ус­ловием дальнейшего существования Литвы; это было ясно видно из опыта прусской истории и из опыта правления Мин­довга, поэтому, когда с продолжением объединительной по­литики выступил Войшелк, сын Миндовга, нашлись достаточно прочные общественные снлы, которые его поддержали: убили Тройната «конюси»— паробки Миндовга по тайному сговору между собой. Войшелк, вероятно, знал об этом, ибо он тотчас возвратился в страну, причем не один, а собрав полки и двор своего покойного отца а также русские новогородские и пинские рати.

Гедимин был сильнее Миндовга, но когда он в соответствии с древним литовским правом передал столицу Вильно в наследство младшему сыну Явнуту, то более сильные наследники — князь Трок Кейстут и князь Крево и Витебска Ольгерд — аннули­ровали этот акт. При этом, как отмечено в мемориале Витовта, князья, в частности Кейстут, получили поддержку: Следовательно, за распрями князей постоянно вид­ны те общественные силы, волею которых они действуют.

Если с этой точки зрения проанализировать государствен­ные акты великих князей, то станет ясно, что последиве да­леко не так полновластны, что они осуществляют политику угодную нобилитету, из среды которого вышли.

Почти до конца XIV в. государственно-политическая связь этих земель с Литвой выражалась в форме вассальной зависимо­сти местных князей от великого князя литовского. Рассматривая подвластные им земли Руси как патримониальные владения своей династии, Гедимин и Ольгерд сажали на престолы присоединенных наиболее крупных княжеств Руси членов литовского великокня­жеского рода. Действуя подобным образом, они преследовали цель уберечь от дробления великокняжеский домен в коренной Литве и обеспечить политическое единство Великого княжества Литовского. При этом предоставленные Гедиминовичам и Ольгер- довичам уделы рассматривались великими князьями литовскими не как ленные владения с полным правом собственности, а как пожизненные, но отъемлемые бенефиции¹⁰⁶. В качестве вассалов литовского монарха удельные князья, как это видно из их при­сяжных записей и грамот, обязывались ему ’’служить верно, без никаких хитростей и во всем быть послушными”, выплачивать ежегодно дань и оказывать, в случае надобности, военную помощь¹⁰⁷. Кроме того, удельные князья обязывались принимать участие в великокняжеском совете, где обсуждались важные вопросы внутренней и внешней политики Великого кня­жества Литовского. В XIV в. совет этот, однако, еще не имел за­конодательных функций, собирался эпизодически, состав его не был стабильным. Общегосударственные дела решались преимуще­ственно при помощи частных или общих договоров между вели­ким князем литовским и удельными князьями¹⁰⁸.

Великим князьям литовским — Ольгерду, а после него еще в большей мере Ягайлу — приходилось учитывать во внутренней политике объективно существовавшую в подвластных им кня­жествах Руси тенденцию к политическому обособлению, которая, будучи тесно связана с процессами объединения восточнославян­ских земель в едином государстве на основе общерусской про­граммы, представляла реальную угрозу власти литовских феода­лов. Поэтому, подтверждая экономические и политические при­вилегии боярского сословия на местах, литовские правители од­новременно стремились нейтрализовать или же значительно осла­бить эти процессы как политическую основу сепаратизма зависи­мых от их власти княжеств Русй, ставших особенно опасными для господства литовской феодальной знати в связи с постепен­ным преодолением полицентризма в восточнославянских землях и возвышением Москвы. В качестве средств для достижения этой цели правящие верхи Литвы практиковали целый ряд мер, из ко­торых наиболее действенными были дробление территории при­соединенных княжеств и земель путем учреждения в них особых уделов Гедиминовичей и Ольгердовичей отрицание за удельными князьями наследственных прав на их владения; наконец, попытки укрепить свое господство при помощи централизации государственной власти и использо­вания идеологического влияния православной церкви и др. Великокняжеская власть была главнымъ скреплешемъ литовско- русскаго государствеНнаго союза. Въ этомъ можно наглядно убедиться, разсмотревъ отношешя между великимъ княземъ и местными, областными князьями.

Эти отношешя въ литературе сплошь и рядомъ определяются, какъ отношешя удельныхъ князей къ старшему, великому князю. Высказы­вается положеше, что въ Литовско-Русскомъ государстве XIV века го­сподствовала та же самая удельная система, что и на Руси северо-восточ­ной. Но это утверждеше грешитъ черезчуръ большою общностью. Будучи справедливый до известной степени въ отношепш къ уцелевшимъ князьямъ Рюриковичамъ, владетелямъ мелкихъ княжествъ, оно является непра- вильнымъ въ отношенш къ князьямъ Гедиминовичамъ, правителямъ круп- ныхъ областей. Между этими последними и великимъ княземъ въ XIV в, господствовали совершенно иныя отношешя, чемъ между Рюриковичами северо-восточной Руси.

Начать съ того, что между ними не происходило окончательнаго дележа владйшй. По­этому, когда умиралъ тотъ или другой князь изъ сыновей Гедимина, его княжество не шло въ раздЬлъ между его сыновьями, а иногда и совс'Ьмъ не попадало въ ихъ руки. Чаще всего въ такихъ случаяхъ на отдовскомъ стол'Ь садился одинъ изъ внуковъ Гедимина, а другимъ Ольгердъ назна- чалъ княжешя въ другихъ областяхъ; некоторые даже уходили кормиться на сторону. И позже, въ XV и XVI в. нужна была особенная грамота великаго князя, гарантирующая потомственное владбше княжествомъ, чтобы создался удЬлъ. Въ противномъ случай княжество считалось вла- дЬшемъ до воли великаго князя и отбиралось имъ при первой надобности.. Итакъ, владения Гедиминовичей въ XIV в. не были еще ихъ уделами. Гедиминовичи княжили въ зависимости отъ великаго князя, который. давалъ имъ княжешя, отбиралъ ихъ, зам^гЬнялъ другими, руководствуясь не чемъ инымъ, какъ соображешями своей и государственной пользы, а не известными нравами самихъ князей. Зна­чеше удЗзловъ влад^гЬшя Гедиминовичей получили позже, въ ХУ в., когда закончился процессъ государственнаго сложешя, упразднены были крзш- имя областныя княжешя, и остались сравнительно мелшя владЬшя Ге- диминовичей и Рюриковичей. Эти владешя и приравнены были въ отно- шенш принципа отчинности ко всемъ другимъ земельнымъ имешямъ. Впервые такое приравнеше нашло себе общее законодательное выраже- Hie въ земскомъ привилcfe Сигизмунда Кейстутьевича 1434 г., гарантй- ровавшемъ ненарушимое владеше отчинами не только для бояръ но и для князей. Но возстановлявнияся въ XV в. крупныя областныя княжешя— Волынское, киевское по старине носили характеръ только временныхъ, пожизненныхъ владешй Свидригайла, Олелька и его сына Семена.

Вообще областные князья'Гедиминова рода находились въ большой зависимости отъ великаго. Уже не говоря о томъ, что они обязаны были являться на помощь великому князю съ ополчешями своихъ земель, они обязаны были вместе съ темъ платить великому князю известную дань въ знакъ подданства—подданщину. Платежъ в. князю «подданщины» былъ более или менее общимъ правиломъ, которому подчинялись какъ князья Гедиминовичи, такъ и pyccKie князья Рюрикова рода, уцелевпие на своихъ родовыхъ княжень- яхъ..

И во внутреннемъ управленш своими княжествами областные князья были до известной степени ограничены. Въ исторической литературе было справедливо отмечено, что при ОльгердЬ ни одинъ изъ Гедиминони­чей, за исшпрчешемъ Кейстута, не пользовался правомъ наделять своихъ сыновей или приближенныхъ людей владешями въ пределахъ своихъ княжествъ. Великш князь издавалъ иногда известныя распоряжен 1я, обязательныя для всехъ областныхъ княжен1й.

Совет. Если договор подписан с согласия стольких лиц, то, очевидно, мы вправе предполагать суще­ствование или феодальных съездов или совета. Введение соп- ventiones и pari amenta, как постоянных сословных институ­тов литовских феодалов, предусмотрено привилеем 1414 г. Но значит ли это, что прежде не было подобного органа при ве­ликом князе? Формуляры договоров, да и другие источники, говорят об обратном.

Уже при князьях середины XIII в. были боярские советы. Полоцкий боярин Прокопий выдал намерение князя Товтивила убить Тройната и стать великим князем. Прокопий «пронесе думу» своего князя, т. е. выдал то, по-видимому, что было ре­шено на «думе»; сам он, вероятно, был «думец» княжеский.

Д в о р великого князя, его устройство и аппарат управ­ления раннефеодальной поры нам почти неизвестны. Мы зна­ем лишь, что этот двор был и служил в качестве хозяйственного и политического центра. Двор предполагал совокупность хозяйствен­ных построек; здесь, судя по упоминанию паробков — коню­ших при дворе Миндовга^, находились государевы конюшни; была здесь и баня. В состав дворцового аппарата, помимо государственного со­вета, должен был входить печатник-канцлер, так как уже

Гедимин скреплял договоры своей печатью; неизбежно при­сутствие здесь штата дворни —коморников⁸⁶ и таких лиц, как дядька (упомянут при Витовте), ключники и пр.

В составе великокняжеской дворни были и иностранцы. Ви- ганд упоминает немца, девять лет жившего при дворе Геди­мина.

Государственная канцелярия и архив возникли вместе с го­сударством. Нам известно достаточно большое число внешне­политических соглашений и договоров, заключенных литовским правительством, но они сохранились в архивах других стран. В государственный архив, окончательно оформленный в виде Литовской метрики середины XV в. эти документы не попали: древнейшим актом Мет­рики считается договор Ольгерда с Орденом (1367 г.). Веро­ятно, древний литовский архив погиб во время пожаров.

Опорными пунктами государственной власти в стране были крепости, где стояли гарнизоны; эти крепости служили одно­временно центрами местного управления — административно­го, судебного, финансового. Формально вся земля — собст­венность великого князя, но фактически дело обстояло иначе, ибо земли находились в управлении, «держании» его вассалов. Эти вассалы были, в основном, двух видов: более крупные и знатные — князья; те, что поменьше — бояре. Сила и значе­ние князей и бояр определялись размерами их собственности.

Формы государства развились из форм хозяйствования того времени, которое строилось на передаче земли в ленное владение за определенную личную службу и часть ренты с населяющих эту землю крестьян. Это практиковал уже Мин­довг. Отбирая у местных династов их фамильную собственность, он компенсировал их держаниями на Руси^. Слияние нобили­тета в одно господствующее сословие представляло собой слож­ный процесс: это был сгон с земли непокорного нобилитета вели­кокняжеской властью и поддерживающими ее силами как Аук­штайтии, так и других частей страны; одновременно отнятые и другие земли раздавались княжеским дружинникам и части лично свободных.

Понятно, что политическая структура возникшего таким образом Литовского великого княжества характеризовалась значительным разнообразием.

Великий князь имел в качестве вассалов прежде всего своих сыновей: при Миндовге в Черной Руси правил Войшелк, при Гедимине в Кернове — Монвид, в Троках и Жемайтии — Кейстут,и т. д. Высшую знать использовали и в качестве ру­ководителей посольств в Новгород в Ригу и т. д.

Более крупные вассалы и города име­ли свои гербы и печати. Вассалы об­ладали тем большими правами, чем крупнее были их владе­ния. Некоторые из них располагали и внешнеполитическими функциями.

Как правило, на вассалов падала обязанность участия в военных предприятиях великого князя, причем каждый снаряжался за свой счет.

Количественно возрастающий с конца XIV в. поземельный актовый материал Литовской метрики свидетельствует, что рас­ширение и дальнейшее развитие вотчинной системы происходили главным образом на основе государственного пожалования. Вели­кие литовские и удельные князья жаловали своих вассалов с раз­личной полнотой прав и повинностей угодьями, селами, волостя­ми. Нередко жалованная грамота лишь санкционировала уже свершившийся захват феодалом общинной земли или же предо­ставляла в его распоряжение угодья, выпрошенные как пустоши, бесхозные или малодоходные имения. Пожалование земель в на­следственную а также на условиях службы или за выслугу стало важнейшим источником образования магнатских латифундий. Особенно интенсивно про­исходил этот процесс на Волыни и Подолье, ставших к концу XV в. центрами магнатского землевладения.

Соотношение между светским и церковным землевладениями в XIV в. было далеко не в пользу второго, что объясняется отно­сительной слабостью церковной организации в Юго-Западной Руси, стремлением светских феодалов ограничить ее юрисдикцию, до­ходы и земельные владения⁷.

Пребывание части восточнославянских земель в составе Ли­товского государства способствовало усилению разнообразных связей между ее населением и оказало большое влияние на соци­ально-экономическое и культурное развитие собственно литов­ских земель. Определяющим ингредиентом этого влияния был ’’синтез раннефеодальных институтов незавершенного феодализ­ма коренной Литвы с более развитыми институтами феодально раздробленного строя подчиненных ей нелитовских земель” ¹⁰⁴.

Проявлением синтеза общественных отношений явилось призна­ние литовской феодальной элитой широких иммунитетных прав за боярством восточнославянских земель и отказ от существен­ного перераспределения в них феодальной собственности, с одной стороны, а с другой — заимствование литовскими феодалами на Руси для строительства своего государства недостающих ему эле­ментов правового и политического устройства, в том числе и офи­циального делопроизводства, которое, начиная уже с середины XIV в., велось на унаследованном и развитом восточнославянс­ким населением древнерусском языке. Важным показателем про­исходивших в XIV в. сдвигов во внутриполитическом развитии Литовского государства была довольно явственная тенденция к ’’русификации ” правящей литовской династии, проявлявшаяся в форме многочисленных брачных союзов представителей этой династии с Рюриковичами, частые случаи принятия ими правосла­вия, особо тесные контакты с Тверью, Великим Новгородом и др. В результате синтеза общественных отношений раннефеодальное Литовское государство превратилось к средине XIV в. в обшир­ное Великое княжество Литовское, Русское и Жемайтийское, вступившее в стадию развитого феодализма с присущими ему признаками политической децентрализации.

Одним из характерных проявлений сепаратистских тенденций в политическом развитии Великого княжества Литовского было наличие в нем во второй половине XIV в. двух феодальных цент­ров — Вильно и Трок, вокруг которых группировалась литовская знать, придерживавшаяся разных внешнеполитических программ. Еще в большей мере характерен был сепаратизм для восточносла­вянских земель княжества, население которых экономически и в силу этнического и культурного родства, единства внешнеполити­ческих задач тяготело не к литовскому политическому центру, а к Москве как центру формировавшегося единого Русского го­сударства и борьбы против иноземных захватчиков. По мере усиления Москов­ского великого княжества и обострения его соперничества с Вели­ким княжеством Литовским эта программа находила все больше приверженцев в правящих кругах боярства подвластных литов­ским феодалам земель Юго-Западной Руси.

Рассматривая в общей форме политический строй Литов­ского великого княжества, надо иметь в виду, что в XIV в. он был не тот, что в XIII в., когда господство великих князей в Жемайтии и Белоруссии лишь утверждалось. Ознакомление с привилеями, данными белорусским землям, показало, что здесь литовское правительство не меняло прежней структуры власти. М. В. Довнар-Запольский хотя и не видел классовой природы отечественного «земства» и феодального, завоевательно­го характера литовской власти, но, изучив права украинских и русских земель по уставным грамотам XVI в., хранящим глубокие следы старины, обнаружил широкое развитие имму­нитета, включая экономические (владение, завещание, насле­дование, торговля) и судебные права. Он пришел к выводу, что Литовское великое княжество — «федеративное государство», которое сохранило «все главнейшие черты удельно-земского строя древнерусской истории»

Это правильно, если под земским строем понимать боярско- вечевой строй феодальной раздробленности, а в федерации ви­деть результат сговора литовского и белорусского боярства за счет местного крестьянства. Земли Белоруссии оставались в составе Литовского великого княжества раздробленными, что ясно видно из договора Новгорода с Казимиром: «или учинится пеня в Новегороде полочанину, или витблянину или лйтъвину или русину с нашего великого княженья»

Выводы

1. Политический строй Литвы прошел следующие этапы раз­вития: конфедерация земель, затем их союз, возглавленный князьями Аукштайтии, и, наконец, относительно единая ранне­феодальная монархия.

2. Власть монарха (великого князя) выражала интересы феодального сословия, представители которого составляли совет при великом князе. При совете имелось делопроизводство и ар­хив, где хранились печать, договоры, грамоты и т. п.

3. Органы дворцово-вотчинного и местного управления (возглавляемые печатниками, тиунами, конюшими, воеводами, кастелянами и т. п.) также находились в руках нобилей-—васса­лов великого князя. Вассальная иерархия состояла из князей, служебных князей и бояр. Они ведали не только внутренним управлением, но и внешнеполитическими делами (они входили в посольства для переговоров, заключения соглашений и т. п. с другими странами).

4. Опорными пунктами управления были города-крепости и крупные села; их административная, судебная, финансовая и военная власть распространялась на тяглое и лично свобод­ное население окрестных волостей.^ С укреплением власти ве­ликого князя была введена регулярная гарнизонная служба в крепостях страны.)

5. Особенностью политического строя Литовского великого княжества была неоднородность его состава. Оно делилось на три части — Аукштайтию, Жемайтию и Белоруссию. Такая неоднородность есть результат исторических условий его обра­зования. Превращение Литовского государства в Литовское великое княжество было ускорено потребностью обороны от наступления немецких рыцарей, а также некоторых русских и польских князей; оно произошло поэтому в форме соглаше­ния аукштайтского правительства с жемайтским нобилитетом и белорусским боярством и сопровождалось признанием за ни­ми широкой феодальной автономии и иммунитетных прав.