Глава VIII.
На следующий день я уехала кататься на лыжах в Эстонию. Велик был размах моего нахальства — я даже не предупредила Леонова об отъезде. Когда я вернулась
— Леонов названивал ежедневно, и я выкручивалась, как уж на сковороде. Уволь меня от лжи на старости лет...
И верно. Не успела я съесть суп, как позвонил Алексей Николаевич.
— Пятый день вас разыскиваю, — раздраженно сказал он.
— Скажите, дорогая, вы хоть завтра собираетесь на работу? Есть разговорчик.
— Буду через пятнадцать минут, — перебила я, лишив Леонова шанса высказать свои пожелания.
Когда я вихрем ворвалась в кабинет, шеф сидел на краешке стола в полной зимней амуниции.
— Проводите меня, пожалуйста... если есть время, — буркнул он.
— Что произошло на новогодней пьянке? — вдруг, резко становившись, в упор спросил он.
— О чем это вы? Какая еще пьянка? — начала я привычно входить в роль.
— Неважно, назовите это елкой. Так что же там было?
— Дда... ничего... заслуживающего вашего внимания, выпили шампанского, потанцевали... Насчет спирта не беспокойтесь, у нас даже ключей от шкафа не было... так что вели себя очень прилично.
— Что вам читал Белоусов?
— Да пустяки, отрывки какие-то... я даже не помню о чем.
— А вы постарайтесь вспомнить. — Он стоял набычившись и не сводил с меня глаз.
— Вот что, Нина Яковлевна, — наконец, сказал шеф. — У меня к вам большая просьба. Спросите Белоусова, — от своего, конечно, имени, — не подыскивает ли он себе случайно другую работу? — Алексей Николаевич двинулся вперед, и я, с трудом переставляя ноги, поплелась следом. — Не откладывайте, сделайте это завтра же.
— Да что случилось? Скажите, ради Бога... (Я уверена, — Станиславский был бы мной доволен).
— Пока ничего. Но знаете, как бывает в нашем деле? Кончаются деньги на научную тему, и сотрудников приходится увольнять. — Шеф усмехнулся, — всегда полезно иметь запасной вариант.
— А, может, обойдется? — вырвалось у меня.
Леонов пожал плечами:
— Не знаю... Но лучше, чтобы это не было для него неожиданностью. У него же семья.
— Интересно знать — кто?.. — не выдержала я.
Но Леонов не дал закончить.
— Это совершенно неважно. Да, кстати, — как бы случайно вспомнил он, — посоветуйте ему хорошенько убрать квартиру.
У меня внутри что-то оборвалось, ноги стали ватные.
— Вы думаете, что...
— Ничего я не думаю, — грубо перебил меня Алексей Николаевич, — просто в доме всегда должно быть чисто!
На кафедре было тихо, в "мерзлотке" и "механичке" — ни души. Из учебной лаборатории доносились голоса — Рива и Сусанна грели на плитке колбу с чаем.
— Скажите, девочки, Белоусов давно ушел?
Сузи внимательно взглянула на меня, — само мое появление на кафедре в это время было подозрительным.
— Слава сегодня вообще не появлялся, — отозвалась Рива, — сын у него, кажется, заболел.
— А телефон его домашний кто-нибудь знает?
— 17—13—56, — сказала Сузи, не глядя в записную книжку.
— А зачем он тебе?
— Да, черт, он взял мой справочник, а мне до завтра кой-чего подсчитать надо. — Я срываю с гвоздя ключ От "мерзлотк и " и скрываюсь в лаборатории.
Принимаюсь осматривать белоусовские владения.
Я дергаю ящики — они заперты. За спиной раздается шорох — Сузи стоит, прислонившись к дверям, скрестив на груди руки,
— Ты чего шаришь? Может, я знаю?
Я тупо молчу.
— Слава ничего... такого не держит на кафедре, — шепотом говорит Сузи и краснеет.
Господи, роман у них, что ли? Да она же на пятнадцать лет его старше. Вечно я не в курсе дела, вечно обо всем узнаю последняя.
— Ты собиралась звонить ему? — Сузи протягивает клочок газеты с телефоном. — Отсюда не надо, иди в автомат... — она достает из кармана несколько двухкопеечных монеток.
Нас на кафедре только трое... Рива — ее лучшая подруга. Мне становится тошно.
— Сусанна, давай его адрес.
— Матросская 16, квартира 23, — бормочет она
Я поднимаюсь в лифте на восьмой этаж и звоню. На пороге возникает Белоусов
— Славка, — начала я, — сосредоточься, ради Бога! Кто-то стукнул про то, что ты читал на кафедре... ну под Новый год.
— Откуда ты знаешь?
— Какая разница, — отмахнулась я, — но это факт. И мой совет — сейчас же убрать все из дома. Немедленно. За тем и приехала.
— То есть, как это — сейчас? — растерялся Белоусов
— Предупреди Иру и собери свои бумажки. Я буду ждать тебя внизу.
Я простояла в подъезде минут сорок.
— Понятия не имею, куда это деть... — бормотал он. — На ум не приходит ни один человеческий адрес.
— Послушай, у меня есть идея, то есть тетка. Глухая, одинокая пенсионерка. Имеет весь джентльменский набор: муж расстрелян в тридцать седьмом, сын погиб в последние дни войны, сама она лучшие десять лет своей жизни провела в Кокчетавской ссылке.
— Сдается мне, — это правильный адрес,— усмехнулся Белоусов. Тетка Тата, старшая сестра моего отца, жила за Мурьинским ручьем в однокомнатной квартирке, на ожидание и выколачивание которой ушли еще десять лет жизни. После многолетней секретарской службы в каком-то издательстве она получала пятьдесят шесть рублей пенсии и, будучи человеком незлобивым, кротко и счастливо доживала свой век. Мы добирались до тетки без малого полтора часа и, когда в половине десятого позвонили в дверь, — удивлению и радости ее не было предела.
Она усадила Славу в уютное потертое кресло, представила ему кошку Земфиру и увлекла меня в кухню ставить чай.
— Твой новый, так сказать, обожатель? — Тата игриво ткнула меня в бок.
— До чего же ты старомодна, тетка, сказала бы уж хахаль!
Мы пили чай с рогаликами и вишневым вареньем, и я осветила Тате ситуацию. Белоусов молчал и чертил ложкой на скатерти таинственные знаки.
Тетка воодушевилась, от оказанного доверия у нее запылали щеки и взор сделался орлиным. Она велела достать стремянку и точно запомнить, в каком углу антресолей сложены портфели.
— Никогда нельзя знать, — загадочно сказала Тата, — возраст, сердце, почки себя показывают.
Мы хором велели не говорить глупостей, и Белоусов даже поцеловал ей руку. Провожая нас до дверей, Тата вдруг затуманилась.
— Сколько себя помню — всегда в страхе, как подпольная крыса. Кажется, впервые на старости лет чувствую себя человеком.
— Тетка, не будь такой патетической. — Я поцеловала ее в нос.
На обратном пути я рассказала Славе о нашей с Леоновым прогулке.
— Какой благородный, — Белоусов недоверчиво покачал головой, — а, впрочем, если я загремлю, ему не удержаться.
— Славка, а есть у тебя идеи насчет того — кто...
— Да нет, не знаю, — неохотно говорит Славка, — мне думать об этом скучно... или лень. И ты постарайся отключиться, душа целее будет. Ну, а вообще, спасибо тебе, благодетельница. Если еще найдешь мне новую работу — цены тебе не будет.
Дата добавления: 2015-02-16; просмотров: 55 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |