Читайте также:
|
1. Структурализм как способ получения объективного знания о социокультурных явлениях.
2. Текст как causa sui, или о смерти автора.
3. Концепция «дисциплинарной власти» Мишеля Фуко.
4. Постмодернизм как состояние культуры.
5. Постструктурализм и структурализм.
1. Структурализм как способ получения объективного знания о социо-культурных явлениях
Структурализм – направление в философии XX в., которое начало рассматривать социальные и культурные явления с точки зрения системного подхода. При этом в явлениях выделялись структуры как совокупность устойчивых отношений между элементами целого.
Структурализм сформировался в 20-50-е годы прошлого столетия. Его зарождение связывают с работами швейцарского лингвиста Фердинанда де Соссюра. Он начал рассматривать язык как систему знаков, в которой каждый элемент определяет другие элементы и сам определяется ими. Так возникла структурная лингвистика, она изучала структуры языков, отвлекаясь от их истории и влияния географических, социальных, исторических обстоятельств.
Потом выяснилось, что в качестве структур можно представить не только язык, но и социальные общности, искусство, явления массовой культуры.
Представители структурализма, кроме Фердинанда де Соссюра: Роман Якобсон (лингвистика), Клод Леви-Стросс (антропология), Жак Лакан (психоанализ), Жан Пиаже (психология), Николя Бурбаки (математика).
Структурный подход позволил описывать формы человеческой деятельности, абстрагируясь от субъектов деятельности и их сознания. Это означало возможность изучения культурных феноменов объективными методами естественных наук, в том числе математическими методами. Выяснилось, что в основе жизни различных человеческих общностей господствуют структуры, которые не осознаются самими людьми. Например, мы говорим, не думая о правилах языка – грамматических, синтаксических и др. Мы следуем им бессознательно.
Обнаружились структурные сходства между тем, что происходит в человеческих сообществах, и естественных процессах, например, на уровне клеток и биологических организмов. Везде действуют системы коммуникации. Даже в бактериях происходит коммуникация между молекулами, и эти коммуникации превращают бактерию в высокоорганизованный организм.
Важнейшим положением структурного метода является то, что описывается система, в которой природа элементов не является значимой, значимыми являются лишь отношения между элементами.
Приведу простой пример, чтобы показать, что значит независимость отношений от природы элементов. Если мы возьмем стадо обезьян, то, выясняется, что в этом стаде есть четкая иерархия. Есть вожак, который забирает лучшие куски и имеет в своем распоряжении всех самок стада. Есть любимчики или союзники вожака, с которыми он делится тем, что отобрал у других. Есть средний слой обезьян, которым тоже кое-что перепадает, особенно, когда вожак отвернется или чем-то занят. И есть низшие члены иерархии. Они довольствуются тем, что остается.
Теперь рассмотрим отношения между заключенными на зоне. Там есть пахан, при нем шестерки, есть работяги и те, кому достается самое худшее место в камере и у которых все, что можно, отбирают. Решили провести эксперимент, поместили отдельную камеру бедолаг, занимавших самое низшее место в иерархии, чтобы к ним никто не приставал. И уже среди них объявился свой пахан, шестерки и т.д.
Возьмем отношения среди солдат в армии. Там тоже так называемые деды, любимчики и т.д.
То есть возникает структуры, которые одни и те же при индивидах разной природы. И эти структуры можно описывать, используя математические методы.
В свое время мы говорили о том, что всю социологию можно разделить на так называемую объективную и субъективную. Первая рассматривает социальные институты – государство, классы, нации – как объективные структуры, которые не зависят от сознания индивидов, но определяют поведение и сознание индивидов. В этом контексте структурализм можно определить как разновидность объективной социологии.
Французский антрополог Клод Леви-Стросс показывает, что аналоги структур, описывающие культурные феномены, можно обнаружить среди сообществ насекомых, среди птиц или высших млекопитающих. Он выдвинул предположение, что природа изобретает различные модели для животной и растительной жизни. А человек бессознательно подражает уже готовым решениям, и создает из них новые сочетания. Природа лепит структуры, а человек их заимствует как нечто готовое.
Например, в природе есть бинарные оппозиции «плюс и минус», «холод и тепло», «верх и низ». Леви-Стросс показывает, что и в социальном устройстве архаичных обществ также действуют бинарные оппозиции: природа и культура, растительное и животное, сырое и вареное. Выяснилось, что между кланами происходит обмен материальными благами и женщинами, этот обмен можно представить как способы коммуникации. Также ритуалы, маски, мифы тоже оказываются особыми способами коммуникации.
Таким образом, человеческие общества являются огромными машинами для обмена информацией, работающие на бессознательном уровне. Фраза Леви-Стросса: Мы пытаемся показать не то, как люди мыслят в мифах, а то, как мифы мыслят в людях, причем без их ведома.
Роман Якобсон обнаружил параллелизм между системой молекулярной генетики и лингвистической системой. Здесь и там есть минимальные единицы, которые комбинируются в более сложные композиции. В лингвистике есть уровень слов и уровень синтаксиса. При письме мы используем пунктуацию, например, запятые. Но и в генетике тоже существуют пунктуация в виде особых сигналов конца и начала информационных текстов.
Жан Лакан обнаружил параллели между структурами языка и механизмами бессознательного. Согласно его концепции, символическое господствует и над реальным и воображаемым, и определяет возможности мысли, языка, истории, человеческой жизненной практики.
2. Текст как causa sui, или о смерти автора
Выделим основные положения структурализма.
– Структура важнее и «первичнее» истории, то есть изменений во времени.
– Бессознательное не есть сознание. Поэтому сознание можно определять через бессознательное, избегая порочного круга, когда сознание определяют через сознание же.
– Язык важнее субъекта, то есть структуры языка самостоятельны и не зависят ни от сознания и переживаний говорящего, ни от конкретных речевых актов.
В результате появляется возможность определить субъекта как функцию языковых практик. Отсюда появляется положение о смерти человека, или смерти автора.
Поясню, какой смысл имеет положение о смерти автора. Всю совокупность текстов, в том числе литературных, поэтических, философских и др. можно представить в виде гипертекста, который порождает сам себя, а также попутно авторов в качестве зависимых от этого гипертекста функций.
Например, в истории философии есть движение от Декарта с двумя субстанциями – мышление и протяжение – к Спинозе с единой субстанцией, объединяющей и мышление, и протяжение в качестве атрибутов. Затем появляется Лейбниц с идеями о реальности в виде множества единичных монад, каждая из которых есть замкнутый на себя мир. Получается бинарная оппозиция единства (Спиноза) и плюрализма (Лейбниц). Можно показать, что эта оппозиция является сквозной для всей истории философии. Она позволяет упорядочивать историю философии в виде единой структуры с клеточками, которые заняты конкретными философами-личностями: Платон, Аристотель и др. И ясно, что если бы не появились Спиноза с Лейбницем, или Платон и Аристотель, то кто-то другой все равно заполнил бы соответствующие клеточки. Важно, что есть клеточки, которые порождают того, кто в клеточке.
Поэтому можно говорить о саморазвитии структуры философского мышления в виде causa sui, т.е. причины самого себя. А авторы конкретных философских систем лишь заполняют соответствующие ячейки в данной структуре. Можно сказать так, структура текста порождает соответствующих авторов. Поэтому авторы не есть что-то самостоятельное.
Или, скажем, если бы не появился Эйнштейн, то кто-то другой придумал теорию относительности, так как есть объективный процесс познания природы, сам себя порождающий, со своими ячейками, которые заполняются либо теми, либо другими индивидами.
Можно рассмотреть литературный процесс определенной эпохи как последовательность текстов, которая нуждается в Толстых, Достоевских, Чеховых в качестве своеобразных пишущих устройств, так как тексты, к сожалению, не могут писать сами себя.
Структурализм дал импульс для других направлений в философии. В феноменологии и в герменевтике язык и сознание стали изучаться как объективные данности. Структурализм оказал влияние на исследования взаимосвязи структур разума и власти, эти взаимосвязи стали разрабатываться Мишелем Фуко.
3. Концепция «дисциплинарной власти» Мишеля Фуко
Поль Мишель Фуко, французский философ, одни его считают структуралистом, другие – представителем постструктуралистского направления. Родился в 1926 году в городке Пуатье на юге Франции. После гимназии в 1946 году поступил в Высшую нормальную школу. В этом ученом заведении формируется элита Франции. Фуко пришлось жить в одной комнате с пятью другими студентами. Его неспособность к коллективному существованию привела к первой попытке самоубийства. В результате он получил право на отдельную комнату.
Вообще, ему доставляли много беспокойства два обстоятельства: он был еврей и гомосексуалист. И периодически он пытался уйти из этого мира.
Лишь в последние годы жизни Фуко нашел для себя счастливый край: США, Калифорния. Здесь гомосексуалисты держались уверенно, были организованы, издавали свои журналы, создавали собственную субкультуру.
Умер Мишель Фуко в 1984 году от СПИДа.
Его творчество безгранично, в известной степени Фуко можно назвать машиной для писания книг и статей. Назову некоторые его работы, изданные на русском языке:
Слова и вещи. Археология гуманитарных наук;
Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности;
История безумия в классическую эпоху;
Забота о себе. История сексуальности;
Надзирать и наказывать;
Ненормальные: Курс лекций;
Герменевтика субъекта. Курс лекций;
Психиатрическая власть: Курс лекций.
Учение Фуко о власти. Мишель Фуко противопоставляет свое понимание власти так называемой «юридической» модели власти, в соответствии с которой власть выступает в качестве конкретного – вот этого – субъекта, например, в виде государства, или князя, при помощи силы принуждающего к исполнению законов. В «юридической» модели власть оказывается ограничителем свободы, она руководит через запреты. Современная власть, в понимании Фуко, состоит не столько в ограничениях и запретах, сколько в содержательном определении жизни общества и людей. Современная власть определяет не что не делать, а что делать.
Эта система власти складывается с начала XVIII века, она перестает быть сконцентрированной только в действиях государства или конкретных лиц, но выражается через определенную технику.
Власть начинает строиться в виде безличной системы отношений в каждый момент и в каждой точке общественной системы. Она становится всепроникающей. Слова Фуко: власть вездесуща не потому, что она охватывает все, но потому, что она исходит отовсюду. Отношения власти начинают направлять экономические, познавательные и сексуальные отношения.
Власть осуществляется не столько через достижение заранее предусмотренных целей, но через принятие массы отдельных частичных решений. Важны не цели, а способы решения. Эти решения множатся, следуют друг за другом, опираются друг на друга и образуют систему, в которой нельзя найти конкретных лиц, от которых исходят эти решения. Власть становится анонимной.
Даже сопротивление этой власти перестает быть чем-то внешним для нее самой. Например, у нас власть опирается на так называемую системную оппозицию, которая есть часть и условие существования самой власти. Оппозиция превратилась в элемент существующей власти.
Итак, власть действует в неразрывной связи с точками сопротивления и опирается на них. Сопротивление может быть также вездесуще и многообразно, оно часто спонтанно, бывает непримиримым или способным к компромиссам. Но это сопротивление может существовать только внутри самих властных отношений. Точки сопротивления вписываются в сами отношения власти.
Эту власть нового типа Фуко называет дисциплинарной властью. Он разъясняет на примере. Воинский устав XVII века содержит описание образцового солдата. Этот солдат держит голову прямо, плечи развернуты, живот подобран, ноги сильные. Вся фигура выражает гордость и силу. Этот солдат является символом власти суверена.
Но в уставе середины XVIII века вместо формирования солдата как знака могущества и власти ставится другая цель: выдавить из новобранца крестьянина и сделать его солдатом. Для этого вырабатываются приемы и процедуры, в результате которых тело новобранца должно превратиться в автомат, выполняющий определенные задачи.
Власть выражается в кропотливой работе над телами подчиненных, в манипуляции его членами, жестами, поведением. Власть начинает производить послушные ей телесные машины.
В качестве образца здесь использовались техники самосовершенствования, разработанные в монастырях. Процесс происходил стихийно в армии, школе, больнице, мануфактуре, системах профессионального обучения. В результате возникает то, что Фуко и обозначает как дисциплинарную власть. То есть власть не конкретного лица, а власть дисциплины отношений между людьми.
Отношения между людьми выстроены так, что люди сами делают то, что нужно и как нужно.
Такая власть требует замкнутых пространств, это — места «дисциплинарной монотонности». Примерами могут служить работные дома для бродяг и учебные заведения.
В качестве примера Фуко рассматривает устройство портовых госпиталей. Порты были местом скопления человеческих масс и товаров, заразных больных, контрабандистов, беглых солдат и т. п. Кто угодно мог укрыться в портовом госпитале.
Поэтому начинается строгий учет пациентов и установления их личности, учет расхода медикаментов. К каждой кровати прикрепляется табличка с именем пациента. Появляются списки, на которые опирается врач при посещении палаты, где находятся больные. Затем изолировали заразных больных. Так из дисциплины рождалось медицинское пространство.
Преступников в тюрьмах начали распределять в зависимости от характера преступления, а учеников в классе — в зависимости от поведения и успеваемости. Слова Фуко: Дисциплина — это искусство ранжирования и техника распределений.
Школа становится машиной для непрерывной экзаменовки. Раньше, в средневековом учебном заведении контролировался только конечный результат, в школе Нового времени возникает система непрерывных экзаменов. В такой ситуации начала формироваться педагогика как наука.
Возникают списки и досье. В больницах регистрируются симптомы, болезни, поведение, в школе – достижения в выполнении заданий и овладении навыками.
Раньше в архивы вносились носители власти и герои, запись делалась для памяти и возвеличивания. Теперь запись становится инструментом объективации и подчинения. Индивид превращается в описываемый объект.
Попробуем провести параллель между реальной жизнью нашего общества и учением Фуко о дисциплинарной власти. Возьмем обычный вуз. В нем фактически отсутствует система непосредственного подчинения конкретным лицам, носителям власти.
Никто не ходит по коридорам и не отдает приказы. То есть власть не является персонифицированной.
Однако преподаватели и студенты подчиняются учебному расписанию, которое определяет временные рамки нахождения в вузе и передвижения в пространстве – из одной аудитории в другую. Студенты учатся по стандартам, у которых нет конкретных авторов. Вдруг стандарты меняются, и все вынуждены писать новые учебные комплексы.
Сейчас проводится реформа средней школы и вузов, но никто не знает их авторов, просто из бесчисленных кабинетов министерства спускаются инструкции. В свою очередь наверх идут бесконечные планы, справки и отчеты.
Инструкции не столько запрещают, сколько предписывают. Проверочные комиссии периодически лихорадят вузы, которые совершенно не способны сопротивляться этим наездам, мешающим нормально работать.
Итак, функционирует анонимная безличная система, направляющая, контролирующая и загоняющая в определенные рамки учебную деятельность. Эта деятельность сосредоточена в зданиях, разделенных на учебные и административные этажи с секретаршами, замами, многочисленными службами.
Однако в этом повседневной, привычной, налаженной машине бытия может произойти что-то неожиданное. Потому что где-то в гигантском муравейнике общественных связей – за чертой кругозора того, что обыденно и сложилось в привычку вот для этого человека – произойдет что-то обыденное и привычное для других людей, и вот это привычное для других обернется для этого человека катастрофой. И невозможно будет понять, где искать концы и начала того, что произошло.
В романе Франца Кафки «Процесс» человек, проснувшись, обнаруживает в своей квартире посторонних людей, оказывается, он в чем-то обвиняется. И таким способом он втягивается в судебную процедуру, при этом совершенно невозможно определить, в чем его обвиняют. После хождения по бесконечным инстанциям и бесконечных разговоров с адвокатом, его наконец вызывают в суд для рассмотрения дела. ну вот, решает он, теперь все прояснится. Но, оказалось, что его называют каким-то маляром, произошла путаница в судебной машине. Но все его протесты оказываются излишними в конвейере судебных рассмотрений. Наконец ему кем-то и где-то выносится приговор. Приходят к нему на квартиру два человека в черных цилиндрах, отводят в карьер и вонзают нож глубоко в сердце.
В другом романе Кафки «Замок» человек также ничего не может добиться и колотится как муха о невидимое стекло. Иногда кажется, что Кафка в своих романах, так сказать, перебарщивает. Но XX век показал, как государственная машина может совершенно внезапно превратить любого человека в лагерную пыль, или заставить бесконечно ходить по инстанциям ради того, чтобы отремонтировали крышу. Или вдруг начинаются перебои с хлебом, и приходится переходить к карточной системе. И невозможно найти тех, из-за кого это происходит.
Итак, допустим, у вас стала протекать крыша в квартире. Вы начинаете ходить по бесчисленным коридорам, вам будут обещать включить ремонт вашей крыши в план и предлагать дождаться выделения непонятно кем денег. Вы начнете качать права, а для этого будете ходить по другим коридорам, где будут предлагать дождаться запланированной проверки вашего ЖЭКа соответствующей комиссией. Будете писать просьбы и заявки в трех экземплярах и рассылать их по инстанциям. И нигде не найдете конкретного субъекта, от которого исходит власть, и которому все подчиняется. Некому, так сказать, набить морду. Все не причем. У всех инструкция.
И на самом верху люди тоже опутаны инструкциями и регламентами, с расписанием на много дней вперед, они окружены телохранителями, которые решают, как надо передвигаться и с кем разговаривать. Эти телохранители в свою очередь окутаны инструкциями на все случаи жизни. И все скованы одной невидимой дисциплинарной цепью, которую нельзя преодолеть, как муха не может пробиться сквозь невидимое оконное стекло.
4. Постмодернизм как состояние культуры
Слово «постмодернизм» означает буквально постсовременность, или послесовременность, так как модерн означает современный. Часто в качестве синонимов постмодернизма используют понятия постструктурализма, неоструктурализма и др. Важно, что эти понятия отражают особенности современной западной культуры. Получается, что постмодернизм, если формально подойти, является такой современностью, которая осознает себя как послесовременность.
Впервые термин «постмодернизм» появился в книге «Кризис европейской культуры» немецкого писателя и эссеиста Рудольфа Панвица (1917). Он пишет о «постмодернистском человеке» и определяет его как гибрид декадента и варвара, выплывшего из водоворота европейского нигилизма. Благодаря философу Жану-Франсуа Лиотару понятие «постмодернистское состояние» было распространено на все сферы современного общества.
Сначала стоит определить, что понимать под модерном. Модерну соответствует особое мировоззрение, представителями которого были Бэкон, Декарт, Ньютон, Гегель, Маркс. Основной идеей этого мировоззрения являлась вера в возможность познать мир как целое, как единую систему, которая подчиняется определённым объективным законам. Считалось, что познание этих законов будет способствовать историческому прогрессу, и позволит переустроить мир в соответствии с ними. Человеку доступно абсолютное знание, которое можно воплотить в реальность. Признавалась возможность создания всеобъясняющих общих теорий, претендующих на единственно верное знание о действительности. Считалось, что есть истинные свойства человека, которые заслоняются религиозными догмами. Поэтому можно построить общество, основанное на учете этих истинных свойств человека.
Модерн можно рассматривать как особый исторический проект, берущий своё начало в Древней Греции и получивший наиболее полное воплощение в Новое время. Этот исторический проект обладал следующими чертами:
- стремление к созданию универсальной картины мира в виде абсолютного знания;
- стремление к полному воплощению этого знания в действительность;
- убеждение, что это воплощение будет способствовать увеличению человеческого счастья и обеспечит поступательное развитие человечества;
- предполагалось главенство настоящего перед прошлым, а будущего перед настоящим.
В качестве примера универсалистского подхода можно привести философию Гегеля, согласно которой человеческая история есть особый виток в развитии абсолютной идеи. В этой абсолютной идее имеются в свернутом виде все будущие состояния мира. И развитие состоит в разворачивании того, что уже имеется в лоне абсолютной идеи. Можно провести аналогию с превращением личинки через различные этапы в бабочку, которая в потенции вся целиком присутствует в личинке.
Важной чертой модерна являлась идея прогресса, который должен привести к господству над природой, справедливым социальным институтам и личному счастью. Но, по мнению Теодора Адорно и Макса Хоркхаймера, на самом деле идеи единства и справедливого общества обернулись системой универсального угнетения человека под лозунгом его освобождения.
Постмодернизм, наоборот, считает иллюзорными попытки построить общество, где все вопросы решаются на основе научно познанных свойств человека.
Представители постмодернизма: Жорж Батай, Жан Бодрийар, Феликс Гваттари, Жиль Делёз, Жак Деррида, Жан Франсуа Лиотар.
Главными историческими событиями, которые положили начало постмодерной культуры, явились изменения, произошедшие в экономически развитых странах во второй половине шестидесятых годов. Эти изменения в общем виде можно охарактеризовать как переход к постиндустриальному, или информационному обществу и электронным технологиям.
Другой причиной является окончательное разочарование в возможности насильственного переустройства мира. Переломными событиями послужили майские волнения студентов во Франции в 1968 году. Студенты со своими лозунгами оказались в одиночестве, их не поддержал пролетариат, на который они надеялись. Движение уперлось в отлаженные механизмы власти и оказалось неспособным претворить свои требования в реальность. То есть, попытки коренным образом изменить мир были остановлены тем, что я выше назвал дисциплинарной властью в соответствии с идеями Мишеля Фуко. Кстати, многие лидеры событий 68 года позже превратились в преуспевающих буржуа и вполне вписались в господствующую систему.
Другим событием можно назвать подавление попытки построить социализм с человеческим лицом в Чехословакии. В страну были введены танки и вооруженные силы стран социалистического лагеря. Это то, что потом назвали танковым социализмом Брежнева.
Сюда же можно отнести войну во Вьетнаме, проигранную американцами. Эта война показала бессмысленность навязывания так называемым отсталым странам идеологии так называемых прогрессивных стран – Америки и других западных стран. Все эти события наложили отпечаток на самосознание европейской культуры и привели к пересмотру ее мировоззренческих установок.
В шестидесятые годы совершился перелом в литературе. Такие писатели как Владимир Набоков, Джон Барт, Хулио Кортасар, Томас Пинчон, Уильям Берроуз, Курт Воннегут независимо друг от друга, создают близкие по духу произведения. Общим были смешение жанров, отсутствие заданной структуры, децентрированность, цитатность, ирония, "пастиш". Пастиш (от итал. pasticcio - стилизованная опера-попурри). Это стиль, который основан на смешении всех стилей и в котором отсутствуют какие-либо семантические либо ценностные приоритеты.
Согласно постмодернизму, в настоящее время происходит распыление литературы на множество индивидуальных стилей и манер, это приводит к языковой фрагментаризации, при которой утрачивает силу норма. Сама норма становится лишь одним диалектом среди прочих.
Можно говорить о проявлении постмодернизма в науке. Ему соответствует теория синергетики Ильи Пригожина, основанной на идее нестабильности вселенной. Мир находится в неустойчивом равновесии, балансируя на грани порядка и хаоса. Постнеклассическая наука отказалась от представления о неизменных законах мира, в котором нет места хаосу, неустойчивости, неопределенности, и перешла к пониманию мира как постоянно меняющейся, аморфной и бесконечно сложной реальности.
Итак, постмодернизм можно определить как отказ от универсалистского видения мира и всеобъясняющих моделей на основе какого-то одного принципа. И также отказ от абсолютной истины в качестве конечной цели познания.
Постмодернизм не принимает идею подчинения частного и личного общему, и выдвигает принцип неопределенности и фрагментации. Если использовать фразы из советских песен, то можно сказать, что постмодернизм против правила, что раньше думай о Родине, а уж потом о себе, или что не надо печалиться, вся жизнь впереди, надейся и жди.
Поэт Иосиф Бродский так начинает свою Нобелевскую речь: «Для человека частного и частность эту всю жизнь какой-либо общественной роли предпочитавшего, для человека, зашедшего в предпочтении этом довольно далеко – и в частности от Родины, ибо лучше быть последним неудачником в демократии, чем мучеником или властителем дум в деспотии, − оказаться внезапно на этой трибуне − большая неловкость и испытание».
Подчеркнем здесь следующие мысли: первая – частность предпочитается какой-либо общественной роли, вторая – лучше быть неудачником в демократическом обществе, чем быть мучеником или властителем дум в деспотии.
По словам Жиля Лиотара, задачей постмодернистской философии является прощание с навязчивой идеей единства, которое всегда оборачивается репрессивностью и тоталитарностью. С постмодернизмом можно сопоставить идеи Томаса Куна о том, что нет непрерывного движения к абсолютной истине, но есть смена парадигм, не связанных между собой. И нельзя определить, какая ближе к истине. Просто переходят к другому способу рассмотрения реальности.
5. Постструктурализм и структурализм
Противоположности модерна и постмодернизма соответствует противоположность структурализма и постструктурализма. Структурализм выявлял глубинные иерархические структуры в литературе, философии, в математике, в психологии. Исследовались бинарные оппозиции, такие как «господство / подчинение», «означающее / означаемое», «центр / периферия».
В постструктурализме бинарность и иерархия уступают место множественности без единой основы. Отсутствие единой основы выражается через термин «ризома», который был введен Жилем Делезом и Феликсом Гваттари. Слово «ризома» заимствовано из ботаники, где оно означает рост в виде беспорядочного распространения в разных направлениях, без возможности предсказать следующее направление. Ризома – это отрицание какой-либо упорядоченности и направленности. Интересно, что если рассматривать Вселенную на уровне Метагалактики, то обнаруживается исчезновение явных структур типа спиралевидных галактик. Метагалактика предстает в виде равномерной ткани из звездных сгустков и пустот без какого-либо определенного рисунка. То есть мир на уровне Метагалктики оказывается ризомой.
В результате видения мира как ризомы важными понятиями становятся децентрация, детерриториализация и деконструкция.
Децентрация. В структурализме одной из важнейших оппозиций является «центр/периферия». В обществе это соответствует противоположности властного центра и остального общества, например, центральное расположение официальных учреждений и рабочих кварталов. У нас в стране – это Кремль как сосредоточие власти и периферия, куда спускаются указания. Или Рублевка и остальная Москва. Важно, что оппозиции «власть/подчинение» соответствует географическая противоположность центра и периферии. Вообще любая структура предполагает фиксацию относительно некоторой центральной точки.
Например, в любых оппозициях (белое/черное, мужчина/женщина, душа/тело, содержание/форма, означаемое/означающее) мы так или иначе ставим в привилегированное положение один из членов этих оппозиций, сделать на нём ценностный акцент. Принцип центрации пронизывает буквально все сферы умственной деятельности европейского человека: в философии и психологии он приводит к рациоцентризму, утверждающему примат дискурсивно-логического сознания над всеми прочими его формами, в культурологии – к европоцентризму, превращающему европейскую социальную практику и тип мышления в критерий для "суда" над всеми прочими формами культуры, в истории – к презенто- или футуроцентризму, исходящему из того, что историческое настоящее (или будущее) всегда "лучше", прогрессивнее прошлого, поэтому роль прошлого сводится к подготовке более просвещенных эпох.
Децентрация, то есть отрицание центрации, – это попытка разомкнуть, рассеять структуру, сделать её открытой и без противопоставлений. Так, в экономической области провозглашается децентрация производства. Например, я купил ноут-бук, одни части которого произведены в Китае, другие в Сингапуре, сборка была осуществлена в третьей стране, а упакован ноут-бук в нашей стране. В области культуры выдвигается отказ от этноцентризма в пользу равноправия культур, исчезает противопоставление «высокой» и «низкой» культуры. В архитектуре децентрация означает наложение различных стилей и форм друг на друга.
В прежнюю эпоху можно было выступать от лица «других»: колониальных народов, религиозных группировок, женщин, цветных, пролетариев. В постмодернизме подчеркивается «многоголосие» различных культурных миров. То есть выдвигается идея культурного плюрализма.
Процесс децентрации затрагивает человека. Происходит демонтаж «субъекта». Человек предстает фрагментарным, несовпадающим с самим с собой. Он рассыпается на осколки, каждый из которых ведет собственное существование. На работе он один, дома другой, на отдыхе третий. Каждая фрагмент формируется соответствующим окружением, рекламой, инструкциями, примечаниями к инструкциям, списками.
Детерриторизация. Понятие «территориальность» заимствовано из этологии, изучающей поведение животных в естественной среде обитания. В обществе понятие территориальности означает отношение человека к среде обитания, на которую он предъявляет право собственности. Детерриторизация означает пространственную фрагментацию мира, в которой нельзя определить свое место в иерархии культурных и социальных институтов. Социальные группы и слои превращаются в «массу», для которой их территория – это серия улиц, по которым они бродят под полицейским контролем.
У Майкла Джексона есть танец на улице, где в вперемешку присутствуют контейнеры с мусором, бродяги и смуглянка, которую пытается охмурить Джексон пластикой своих движений. Танец просто на улице со случайными прохожими.
Деконструкция. Основным положением здесь является то, что тексты всегда создаются на основе других уже существующих текстов. Вся культура есть гипертекст, продуцирующий новые тексты, включая тексты критики самого гипертекста. Этот гипертекст живет своей жизнью, наполняется смыслами, которые не были предусмотрены авторами. Деконструкция означает растворение одного текста в другом, встраивание одного текста в другой. Это мы считаем, что самостоятельно пишем статью, чтобы выразить вот эти свои мысли. На самом деле совокупность прочитанных нами в прошлом текстов заговорила в нас и выплеснулась в виде вот этой якобы нашей статьи, которая есть лишь фрагмент в гипертекстовой ризоме, и порожденный на самом деле этой ризомой. Через нас гипертекст порождает сам себя. Здесь определенная параллель со структурализмом, но вместо структуры – ризома. И всегда можно обнаружить, что вот этот фрагмент есть переиначенное место вот из того текста, написанного ранее, а этот фрагмент перекликается вот с этим текстом. Так, кстати, написан роман Набокова «Приглашение на казнь» – через сознательный коллаж многих других текстов, написанных ранее другими.
В литературе происходит смешивание фрагментов художественных произведений разных эпох. Создание оригинальных произведений заменяется системой цитирований и повторением в переработанном виде уже существующих образов.
Ну вот, например, как сейчас пишутся аспирантские рефераты. Человек залезает в Интернет и стаскивает в один файл различные тексты, имеющих отношение к теме. Затем создает своего рода склейку из готовых текстов в соответствие с планом реферата. При чтении такого реферата можно обнаружить уши из других текстов, часто бросается в глаза, что вот этот кусок по стилю и по сложности явно не по уму автору реферата.
Итак, весь мир предстает как бесконечный текст, а деятельность человека есть совокупность «языковых игр», если использовать понятие Людвига Витгенштейна.
Понятие симулякра. Французский социолог и философ Жан Бодрийяр создал концепцию, в которой важными оказываются понятия симуляции и симулякра. Основная идея состоит в том, что предметы стали заместителями, или знаками вещей, реально несуществующих. Например, производится мебель, которая даже вблизи выглядит под старину, а когда присмотришься, видишь, что это дешевый пластик. Данная мебель лишь знак старины, которой уже нет. А реклама автомобиля не несет никакой информации о его реальных свойствах, цель рекламы – создать психологическое впечатление, что вот этот автомобиль лучший и самый комфортабельный. Реклама автомобиля одного типа лишь по хитроумию отличается от рекламы автомобиля другого типа.
Я однажды видел в Москве, как снимали клип на улице, записывали раз за разом роскошных танцующих девушек с гибкими фигурами, которых, очевидно должны наложить на какой-то рекламный сюжет. Я подошел поближе, чтобы хоть раз в жизни посмотреть на роскошных красавиц. И увидел обычных подрабатывающих женщин с озабоченными и замученными лицами. Оказывается, не существует на самом деле роскошных женщин с гибкими телами, которых они изображали. Изображалось лишь то, что должно породить ощущение присутствия этих женщин.
Таким образом, мир культуры все больше состоит из симулякров. Это – знаки без обозначаемого, копии не существующих оригиналов. Симулякры господствуют во всех областях культуры, превращая ее в один большой «универмаг стилей». Они перемешивают разные культурные миры, соединяя фантазию с реальностью. Тем самым появляется возможность ухода от действительности.
Симулякры присутствуют в политике. Например, парламенты превратились в говорильные машины, которые обсуждают вопросы, не затрагивая суть дела. То есть обсуждение подменяется симуляцией обсуждения. Происходит как бы обсуждение. В то время как все эти вопросы уже решены в другом месте несколькими мужичками на шашлыке.
Я попробую дать примеры симулякров из нашей с вами преподавательской деятельности. Вышестоящие инстанции бомбят нас требованиями составления различных рабочих программ, АПИМов, учебно-методических комплексов и методических рекомендаций. И мы их составляем, потому что куда деваться в условиях дисциплинарной власти Мишеля Фуко. Но очевидно, что никто из нас не будет заглядывать в эти АПИМы и УМК при чтении реальных курсов лекций, при планировании реальной работы со студентами и решая реальные проблемы преподавания.
Мир АПИМов, рабочих программ и спускающих их сверху подразделений существует сам по себе, а реальность преподавания – сама по себе. Но отчитываемся мы не реальной работой, которую трудно проверяющей комиссии оценить через количественные показатели, а АПИМами, потому что здесь легко подсчитать процент их наличия и через это оценить работу кафедры.
Итак, есть мир симулякров, который выдает себя за реальность, и сама реальность, которая вынуждена уходить в подполье, так как не вписывается в мир симулякров. Например, человек пишет лекцию по экзистенциализму, залезает в тексты Сартра и Хайдеггера, а его самого мучит совесть, что он не пишет УМК с компетенциями, и у кафедры из-за этого будет низкий рейтинг. То есть человек занимается реальным делом как подпольщик, с чувством, что совершает преступление.
[1] Слово "идиографический" происходит от греческого idios - своеобразный, странный, необычный.
[2] Несколько позже аналогичный принцип будет введен Зигмундом Фрейдом: психическое объяснять через психическое.
[3] Даже самого себя, согласно Фрейду, человек не способен познать в «окончательной глубине». Но представим людей совершенно прозрачных друг для друга. Общество таких существ описано в романе Владимира Набокова «Приглашение на казнь».
Дата добавления: 2015-02-16; просмотров: 169 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |