Читайте также:
|
Особенности социального познания
Об отличии социального познания от познания природы
Научное познание природы отличается тем, что здесь абстрагируются от того, каким воспринимается окружающий мир обычными людьми на основе органов чувств (зрения, слуха, осязания и т.п.), абстрагируются также от эмоций и от того, что обычным людям представляется верным или неверным. Здесь действует правило античного философа Демокрита: «Только во мнении существуют цвета, звуки, сладкое и т.п., а в действительности существуют лишь атомы и пустота». Итак, одно дело – мнения людей, и совсем другое дело, что есть на самом деле.
Например, для обычных людей очевидно, что утром солнце встает вот из-за того леса, а вечером садится за этой речкой. Но для ученого солнце не встает и не садится, это – плазменный шар, в котором происходит термоядерный синтез, шар этот движется вокруг центра галактики со скоростью 217 километров в секунду, увлекая за собой вращающиеся вокруг него нашу землю и другие планеты. А то, что обычные люди думают по поводу солнца, – это лишь их мнение, в действительности же существует лишь пустота и совокупность элементарных частиц в виде плазменного шара.
Однако может ли социолог, изучающий общество, не учитывать то, что представляется верным и очевидным самим членам общества? Ведь общество – это жизнь людей и то, что они о ней думают. Здесь справедливо другое правило, а именно теорема американского социолога Уильяма Айзека Томаса: «Если люди считают ситуацию реальной, то она будет реальной по своим последствиям». Например, религиозные ценности, которые люди принимают в качестве истинных, определяют их жизнь и их историю. У одних народов одни религиозные ценности, например, христианские, и у них одна реальная история, а у других народов другие религиозные ценности, например, исламские, и у них совсем другая реальная история.
Поэтому невозможно познавать социальную реальность без учета того, как ее воспринимают и истолковывают сами люди. Но если учитывать человеческое восприятие, то будет ли такое познание научным и объективным?
Рассмотрим, как решались эти вопросы – учет мнений людей о собственной жизни и объективность социального познания – различными философскими концепциями.
Неокантианство и гуманитарные науки
Неокантианство возникло во второй половине XIX века. Оно опиралось на трансцендентальную философию Иммануила Канта и стремилось обосновать объективность научного знания и культуры как системы знаний.
В неокантианстве различаются две школы. Первая − логическое направление, так называемая марбургская школа, ее представители – Герман Коген, Пауль Наторп, Эрнст Кассирер, Рудольф Штаммлер. Некоторые представители маргбургской школы стали теоретиками 2-го Интернационала, они выдвинули лозунг, что движение к социализму должно происходить через постепенные реформы, а не через революцию, и сняли тезис Маркса об обязательности этапа диктатуры пролетариата. Этот подход – «к социализму через реформы» – реализовался в практике шведского социализма, австрийского социализма, в понятии так называемого социального государства.
Вторая − трансцендентально-психологическое направление, баденская школа, основные представители – Вильгельм Виндельбанд, Генрих Риккерт. Трансцендентальное – то есть выходящее за любые пределы и любую определенность. Или иначе – находящееся по ту сторону всего того, что мы можем воспринять органами чувств – зрением, слухом и т.д. Например, мир в целом трансцендентален, потому что мы в любом случае можем воспринять лишь какой-то его фрагмент. Но нельзя увидеть мир в целом, так сказать, со стороны. Наше Я трансцендентально, мы можем воспринять наши мысли и чувства – вот сейчас мне хочется пить, допустим, но тот, кто мыслит и чувствует жажду, т.е. наше Я, не воспринимается нами наряду с нашими мыслями и чувствами. Не бывает так, что мыслю вот эту мысль, и кроме этой мысли воспринимаю еще и собственное Я. Потому что оно трансцендентально.
Исходный пункт обеих школ неокантианства − философия Иммануила Канта и те противоречия, которые связаны с ее важнейшим понятием «вещи-в-себе».
Согласно Канту, вне нашего сознания существует объективная реальность, которую он называет «вещь-в-себе», или в другом переводе − вещь сама по себе. Эта вещь сама по себе воздействует на нас, порождая (аффицируя, пишет Кант) в нас поток ощущений. Ощущения оформляются деятельностью нашего сознания, превращая их в мир явлений, который и есть то, что мы воспринимаем в качестве окружающего мира. Таким образом, мы всегда имеем дело с реальностью, уже преобразованной сознанием, поэтому реальность вне нашего сознания непознаваема. Отсюда слова Канта: мы познаем в природе лишь то, что сами в нее вложили.
Вся наука − математика и естествознание − с ее категориями: причинность, качество, количество, субстанция, пространство, время − применимы лишь к миру явлений в нашем сознании. Наука описывает мир таким, как он представлен в нашем сознании.
Поясним различие между вещью-в-себе и миром явлений на примере. После дождя можно увидеть радугу, которая висит в пространстве перед нами. Но на самом деле радуга находится в нашем сознании, и к ней нельзя подойти, дотронуться и испачкать пальцы в ее краске. Радуга есть явление в нашем сознании, но она возникает не случайным образом, а в силу воздействия на нас лучей света, действия законов дифракции, свойств сетчатки нашего глаза, воображения и т.д. И все это перерабатывается нашим сознанием в радугу. И всему этому соответствуют в объективном мире определенные процессы преломления солнечных лучей в каплях воды, взвешенных в атмосфере.
По Канту же, не только радуга, но весь окружающий нас мир лесов, полей и рек, звезд и галактик, т.е. тот мир, в котором мы живем, − есть мир явлений, возникающий в нашем сознании в силу законов и свойств нашего сознания, в том числе воображения, но под воздействием находящейся вне нашего сознания вещи-в-себе. Можно сказать так: реальный мир, воспринимаемый нашими органами чувств, предстает гигантской радугой в нашем сознании. И вот эту радугу, висящую в сознании, ученые наивно описывают как объективный мир вне нас. В то же время Кант подчеркивает, что объективность научного знания есть результат в том числе воздействия на нас вещи-в-себе.
Непознаваемость реальности как таковой Кант демонстрирует при помощи знаменитых антиномий, или противоречий, разума.
Сначала он строго логически доказывает, что мир безграничен в пространстве и не имеет начала во времени. Затем так же строго доказывает противоположное, что мир имеет границу в пространстве и начало во времени. Согласно Канту, эта антиномия есть знак того, что понятия пространства и времени не применимы для описания мира самого по себе. Они описывают лишь явления в нашем сознании.
Кант также доказывает, что все без исключения события в мире происходят в силу необходимых причин. И тут же доказывает противоположное, что должна существовать свободная причинность. То есть некоторые события происходят безпричинно и порождают новый ряд явлений.
Объяснение Канта состоит в том, что в первом случае речь идет о мире явлений, и он описывается как непрерывная цепь причин и следствий без всякой свободы. Во втором же случае речь идет о мире вещей-в-себе, и вот к этому миру применимо понятие свободной причинности, или свободы.
Но у самого Канта обнаруживаются противоречия. С одной стороны, вещь-в-себе есть причина наших ощущений, но, с другой стороны, по Канту же, понятие причины применимо лишь к миру явлений. Далее, вещь-в-себе находится вне нашего сознания, но само отношение «находиться вне» есть пространственное отношение – каждая вещь находится вне другой вещи, а пространство, по Канту, снова применимо лишь к миру явлений в нашем сознании.
Вещь-в-себе непознаваема, в то же время мы знаем, что она объективно существует, значит, что-то все же о ней знаем. Знаем, что к ней неприменимы понятия пространства, времени, причины. Также знаем, что своим воздействием она обеспечивает объективность научного знания. Получается целый веер противоречий.
Есть такое выражение «чемодан без ручки, который бросить жалко и нести неудобно». Также и с кантовской вещью-в-себе. Очевидно вроде бы, что вне нашего сознания есть реальный мир, но как только мы это допустим, сразу вязнем в противоречиях. Но согласно законам логики, если из некоторого допущения следуют противоречия, то это допущение ложно. Значит, допущение вещи-в-себе необходимо признать ложным. И с этим отказом, наконец, должны отпасть все вытекающие из него противоречия.
В таком случае необходимо попытаться в самом сознании обнаружить основу объективности нашего знания. То есть объяснить объективность математического знания, законов физики, законов истории без всякой опоры на внешнюю реальность. Марбургская и баденская школы отличаются выбором основы объективности нашего знания в границах человеческого сознания.
Марбургская школа стремилась вывести объективность научного знания из логики. Но у них получилось, что научность определялась через использование логического метода, а метод они были вынуждены выводить из научного знания, то есть возникал так называемый логический круг. В конечном счете марбургская школа условием объективности научного знания объявила Бога.
Представители баденской школы исходили из того, что даже наука не может рассматриваться как объективная основа человеческой истории, потому что наука преходяща, как любая другая область культуры. Например, можно говорить об античной науке, о науке средневекового общества, о науке Нового времени и т.д. А в настоящее время, как мы знаем, стали различать классическую, неклассическую и постнеклассическую науку.
Дело в том, что наука есть продукт культуры, которая преходяща, меняется во времени и в пространстве: западная культура, восточная культура и т.д. Но нужно выяснить, что же является устойчивым и объективным в человеческой культуре? Здесь неокантианцы начали рассуждать следующим образом. Любое познание есть отношение между объектом («вещью-в-себе») и субъектом. То есть мы имеем дело с субъект-объектным отношением. Значит, должно существовать нечто третье как первичное условие самого этого отношения.
Сошлемся на шутливый пример. Муж и жена находятся в отношениях, которые определяют всю бесконечную гамму их поступков: любовь, ссоры из-за разбросанных носков, упреки, что у других жен шубы, а мне одеть нечего, и т.д. Но сами эти отношения имеют смысл только в рамках более широкого понятия, таким понятием является семья. Семья есть третье понятие, объединяющее понятия мужа и жены.
Итак, должно существовать нечто третье и первичное по отношению к объекту и субъекту. В качестве этого третьего вводится понятие ценности. Это понятие и стало ключевым для развития социального познания. Рассмотрим идеи основных представителей баденской школы: Вильгельма Виндельбанда и Генриха Риккерта.
Виндельбанд и Риккерт о разделении на науки о природе и науки о культуре. Рассмотрим сначала идеи Вильгельма Виндельбанда (1848-1915). Он автор блестящих лекций по истории философии. Кроме того, у него есть интересная книга «О свободе воли». И все его работы характеризует великолепный стиль.
Виндельбанд вводит разделение наук не на основе предмета изучения, но на основе метода познания. У естественных наук свой метод, он состоит в движении от частных фактов к общим законам, а у наук о культуре совсем другой метод, он строится на описании отдельных и неповторимых событий.
Поясним на примере. Используя метод естественных наук, можно исследовать статистику дорожно-транспортных происшествий в определенном городе за год, и обнаружить, что количество всех таких случаев каждый год колеблется вокруг одной и той же цифры. Поэтому можно предсказать, сколько таких же случаев будет в следующем году. А написать служебную записку в соответствующие инстанции о необходимости увеличить количество светофоров на перекрестках города для улучшения статистики ДТП.
Но можно разобрать один конкретный и неповторимый случай – смерть под колесами трамвая председателя правления Союза писателей Берлиоза, который спешил заявить на шпиона иностранной разведки. Потому что оказался не в состоянии даже вообразить, что возможен разговор с князем тьмы Воландом на скамейке в Чистых прудах. И ясно, что количество светофоров на перекрестках города не повлияло бы на судьбу Берлиоза. Поэтому будет написана не еще одна служебная записка в инстанции, но бессмертный роман «Мастер и Маргарита».
Получается, что разные методы исследования порождают разное знание об одних и тех же фактах.
Науки, восходящие от единичных фактов к общим законам, Виндельбанд назвал номотетическими, или законополагающими, сюда относится прежде всего естествознание. А науки, описывающие единичные факты, он назвал идиографическими, то есть описывающими необычное[1]. Сюда относятся исторические науки. Философию он определял как науку о ценностях, этим она отличается от всех других наук, которые описывают опытные данные.
Теперь о Генрихе Риккерте (1863-1936). Вслед за Виндельбандом он также делит все науки по методу познания, но теперь уже на генерализирующие, то есть обобщающие, и индивидуализирующие. Первые конструируют общие законы на основе изучения повторяющихся фактов в природе − это естествознание, вторые науки дают понимание индивидуального и неповторимого − это науки о культуре.
Но возникает вопрос. Если изучать индивидуальное и неповторяющееся, то как возможно получение объективного научного знания? Вот здесь и становится необходимым понятие ценности.
Во-первых, понятие ценности позволяет отличить культурные процессы от явлений природы. Для пояснения снова рассмотрим пример, в качестве такового возьмем жемчужное ожерелье, которое носили женщины времен Мопассана.
Генерализирующая наука, например химия, будет рассматривать это жемчужное ожерелье как одно из многих и как некую природную вещь, и начнет выяснять свойства жемчуга вообще. Выяснит, все жемчужные ожерелья без исключения падают с высоты они примерно с таким же ускорением, как кирпич, также их можно растворить в уксусе, и что жемчуг этого ожерелья преломляет свет под таким же углом, как жемчуг другого ожерелья. Это позволит предсказать другие свойства данного ожерелья, используя методы аналогии, индукции и дедуктивных умозаключений.
А вот индивидуализирующая наука будет рассматривать не ожерелья вообще, но именно это ожерелье. И выяснит уровень достатка поклонника соответствующей женщины, проследит, сколько раз ожерелье сдавали в ломбард и снова выкупали. Через какие руки прошло это ожерелье, вскроет череду убийств и разорений, которые сопровождали это ожерелье. В результате откроется культура определенной эпохи и те смыслы, которыми жили люди этой эпохи.
Во-вторых, отнесение к ценности позволяет из всей безграничной совокупности индивидуальных и неповторимых событий выделить действительно значимые события и отодвинуть на задний план события незначимые. Например, в эпохе Возрождения мы выделим в качестве существенных именно те события, которые соответствуют политическим, эстетическим, философским и другим ценностям этой эпохи.
Или сравним взятие Бастилии восставшим народом и потасовку между грузчиками в парижском кабаке в тот же день из-за девушки Франсуазы. Ясно, что именно взятие Бастилии окажется значимым для историка, потому что оно ознаменовало движение Франции к реализации такой ценности как демократия.
Нельзя сказать, что ценности обладают бытием, но можно сказать, что они обладают значением. То есть они не есть, они значат. Ценность − это смысл, лежащий над всяким бытием. Таким образом, мир обладает кроме привычных трех пространственных измерений еще и ценностным измерением.
Но здесь возникает проблема, требующая решения. Дело в том, что ценности сами меняются во времени и каждая культура выдвигает в качестве значимых свои ценности. В античную эпоху люди жили одними ценностями и смыслами, а в другую эпоху – другими смыслами и ценностями. В нашей стране около восьми десятилетий строили коммунизм, а теперь у людей совсем другое на уме.
Как же обосновать ценность как нечто объективное? Рассмотрим, как отвечает на этот вопрос сам Риккерт в работе «Науки о природе и культуре».
Сначала Риккерт спрашивает, если ценности руководят определением существенного и несущественного в истории, то как исключить произвол в исторических науках? Ведь любые ценности имеют значение только для ограниченного, пусть даже очень большого круга людей. Следовательно, все исторические понятия обладают значимостью лишь для определенного времени и для определенных людей и никогда не будут обладать абсолютной значимостью.
Но, с другой стороны, понятиям естествознания тоже можно выставить подобный упрек, так как и они изменяются с каждой исторической эпохой. Поэтому и различают античную науку, средневековую и Нового времени. Даже каждое поколение ученых меняет представление о том, что является истиной, потому что исходят из разных парадигм. Тем не менее все это не мешает считать, что законы естественных наук объективны и обладают безусловной значимостью.
И все же возможно ли создание всеобщей истории, которая изображала бы развитие человечества не с точки зрения ценностей определенного культурного круга или эпохи, а с точки зрения ценностей, которые являются руководящими для всех людей и эпох без исключения?
Поясним мысль Риккерта, для этого вернемся к взятию Бастилии восставшим французским народом. Это событие является безусловно значимым для истории Франции и Европы в целом, но будет ли оно таким же значимым для китайского или японского историка? Ведь очевидно, что они напишут совсем другие всемирные истории. Так возможно ли действительно объективная и общезначимая всемирная история?
Риккерт делает вывод, что всеобщую историю можно написать лишь на основе ценностей, которые выходят за пределы всех фактически имеющихся культур. Здесь важно то, что Риккерт фактически возвращается к той самой вещи-в-себе, с отрицания которой начало свое движение неокантианство. Потому что ценности, выходящие за горизонт любой имеющейся человеческой культуры, есть другое наименование вещи-в-себе, которая расположена по ту сторону человеческого сознания.
Решение Риккерта состоит в том, что он вводит понятие постепенного бесконечного приближения к системе безусловно значимых и универсальных ценностей. Но эта идея бесконечного приближения к некому внешнему, в этом смысле к трансцендентному идеалу уже присутствует в работах Канта. Фактически, неокантианство, поставив перед собой цель развить философию Канта, освободив ее от мешающей вроде бы вещи-в-себе, оказались вынужденными вернуться к ней, совершив круг. Но обогатив при этом философию понятием ценности.
Дата добавления: 2015-02-16; просмотров: 107 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |