Читайте также:
|
Д. и К. находят "нечаянно получившийся социализм", самодеятельное воплощение народной мечты о равенстве и справедливости. Деревня "Ханские дворики". Уполномоченный Иван Мошонков переименовал себя в Федора Достоевского, а двое активистов получили имена Христофора Колумба и Франца Меринга: приобщение дикарским способом к открывшемуся миру.
Коммуна "Дружба бедняка", где все занимают должности с пространными названиями, но никто не работает, а живут, доедая остатки барского хозяйства и подножный корм. Такая же трогательная и жалкая попытка преодолеть свою прежнюю униженность. Но самое страшное зд. никто не пашет и не сеет, чтобы себя от должности не отнять.
"Революционный заповедник товарища Пашинцева имени Всемирного коммунизма". Тов. Пашинцев - маньяк, одержимый идеей "хранить революцию в нетронутой геройской категории". Он живет в подвале барской усадьбы на куче бомб, не снимая с себя рыцарские доспехи с привинченной на шлеме красной звездой. Романтическая память о вооруженной героике революционных лет гнездилась в памяти советской молодежи. В отл. от Копенкина, этот образ несет прямую пародию на всех "железных Феликсов", хранивших верность кровавым идеалам революционных лет. И здесь не сеют, не жнут, а живут остатками барского фруктового сада и природным самосевом. На стене подвала Пашинцева написаны нескладные "стихи", которые начинаются словами: "Долой земные бедные труды! Земля задаром даст нам пропитанье".
Венец в этой цепи революционных казусов - чевенгурская коммуна. 11 местных большевиков решили немедленно осуществить коммунизм. П. показывает, как идея социализма витает над опустошенной землей, находя деятельных охотников осуществить его, "пока рожь не поспеет". Опроверг. Достоевского, который считал, что бесы революционных разрушений вошли извне в русский организм. Здесь нечто непостижимое уму по жестокой бессмысленности создают люди, представляющие плоть от плоти народа.
Коммунизм для них не способ производства, обеспечивающий наиболее полное удовлетворение общих потребностей. Они вообще отвергают труд и всякое производство. Характерно, что когда Саша Дванов случайно попал в город и увидел изобилие товаров в магазинах, он думает, что город заняли белые. Он не знает, что начался НЭП. При коммунистическом руководстве продуктов быть не может. Социализм идеальное состояние не тела, а души. Коммуна - место, где бедняки сливаются в идеальном товариществе. "Главной профессией они сделали душу", всеобщее обязательное равенство становится общей заботой. Примечательно, что из знаменитой рев. триады "свобода - равенство - братство" прин. только последние два. Свободы русская душа никогда не искала, а искала правды, легко жертвуя ради нее и свободой, и своей и чужой жизнью.
Но Чевенгур - в пространстве реальной жизни и изобр. жестк. пародия на реальность стр-ва коммунизма в России. Природа романа - во взаимн. переходах философск. гротеска и попытки русской души избавиться от своей участи. П. проявил незаурядную способность передавать действительность как она есть без умолчаний и прекрас. Он смотрит на реальность в лоб, как ходили офицерские полки на пулеметы красных комиссаров. Его причудливые и разноплановые образы четко направлены туда, о чем и заикнуться тогда не смели другие. Но П. не мог осуждать рев., и он наблюдал не с высоты общечеловеческих позиций, а находясь внутри росс. самосознания и разделяя ответственность за все происходящее в стране. Когда рев. утопию стали осуществлять все более жестокими способами, он отошел в сторону и писал без прикрас и недомолвок. Он не мог молчать и оставаться б/пристрастным.
Соч. непримиримости с неспособностью осуждать созд. особенный метод П., который исследователи называют "метафизическим реализмом". Он не осуждает советские реальности, но его метафоры слагаются в отталкивающее зрелище, которое отвергает эту реальность. Время романа 1922 год и коммуна в Чевенгуре отражение трудовых коммун того времени. Но картины военного коммунизма в России стали метафорой всего, что будет происходить и в будущем.
Чевенгурские большевики начали с того, что расстреляли всех жителей города. Сначала "буржуев". Они расстреляли буржуев дважды: обычным образом, а потом каждому прострелили горло, чтобы убить в них душу, потому что душа находится в горле. Потом они выселили из города "полубуржуев" (все оставшееся население). Но поскольку "полубуржуи" не хотели уходить далеко и встали табором у города, их всех порезал из пулемета товарищ Пиюся.
Чевенгурские большевики упразднили труд, потому что труд приводит к накоплению имущества, а имущество к эксплуатации. Снова мотив исчезновения производительного труда, презрение к труду. Для русских людей, ненавязчиво подчеркивает П., коммунизм - это система, меньше всего заботящаяся о труде. Действительно, рев. сопровождалась обвальным падением производства. Не военная интервенция, а попытка ввести коммунизм сразу привела к этому. И вся последующая русская история, создание крупных промышленных предприятий, героизация трудовых подвигов, борьба за показатели не должна вводить в заблуждение. Это наращивал свою военную мускулатуру диктаторский режим, не заботившийся о производстве товаров для людей. При этом все промышленное строительство осуществлялось внеэкономическими средствами феодального принуждения. Экономики, которую приводят в движение подлинные потребности и интересы людей, в советской России не было. Введение социализма приводит к катастрофическому крушению производства в любой стране мира, будь то Венгрия, Чехословакия или Куба. В Эфиопии через 2 года после введения социализма половина населения погибла от голода. Вот что уловил и без нажима изобразил П. Другой яркий и наиболее известный пример - Кампучия, где красные кхмеры разрушили города, уничтожили все учебные заведения, музеи, библиотеки, храмы, упразднили почту и телеграф, устроили хлев в здании государственного банка и наштамповали ведер из кузовов экспроприированных автомобилей. Была уничтожена вся промышленность страны, кроме нескольких военных заводов и производства риса, на которое согнали все бывшее население городов. Вся аристократия, буржуазия, все люди с высшим образованием, все буддийские монахи подлежали поголовному истреблению. Нельзя было не только протестовать и жаловаться, но и плакать, и смеяться. За любое проявление эмоций, кроме обязательного революционного энтузиазма, следовала немедленная смерть. Людей расстреливали, скармливали крокодилам, вспарывали животы острыми листьями, побивали камнями. За два года правления Товарища-87 (так называл себя во всех исходящих директивах Пол Пот, имя которого было засекречено) красные кхмеры уничтожили от 2 до 3 млн. человек, т. е. 30-50% населения этой маленькой страны. - А.С.
Кто осуществляет коммунизм в Чевенгуре. Предревкома Чепурный, который живет не умом, а ощущениями, которых не умеет выразить сам, и за него формулирует приспособленец Прокофий Дванов, брат Саши Дванова, который из всего умеет извлечь личную выгоду. Третья фигура - товарищ Пиюся, исполнитель, нераздумывающий каратель. Так П. угадал модель террористической тоталитарной власти: вождь - идеолог - и палач: Ленин - Бухарин - Дзержинский; Сталин - Жданов - Берия; Брежнев - Суслов - Андропов; Горбачев - Лигачев - Чебриков.
Чтобы построить коммунизм, в Чевенгур собирают по окрестностям самую жалкую голь, "изношенных до последней степени" людей и т. п. Но это еще о пролетариате написано, а что касается "прочих" ("прочие" - парадоксальная социальная характеристика для деклассированных люмпенов), то "эти люди были подобны почерневшим костям из рассыпавшегося скелета чьей-то огромной жизни". Предельное воплощение горькой судьбы человека на земле, мерка несчастий. Это для них должно прийти избавление, которого ждет человеческая душа. + это человеческ. материал, произведенный самой революцией, кот. суждено сыграть важн. роль в истории. И тут угадал П. Это именно они, люди без истории, без памяти - строили новое общество, расстреливали и сажали. Это их руками, их убогим сознанием созд. наша безногая экономика, безглазая политика, бездушное искусство, бессердечная мораль.
П. ощущал огромную крестьянскую массу страны, которую этот насильственный строй не привлекал. Крнск среда молча и угрюмо противостоит одержимым социализмом героям. П. не осуждает, но не поддерживает, просто показывает их. Голоса крестьян поднимаются редко. Кузнец Сотых говорит: "Удивительная точность понимания происходящего. "Земля - крестьянам" - это миф, как и "фабрики - рабочим".
Это провидческий роман. В предостережении смысл "Ч." как социальной пародии, или, точнее, антиутопии. П. не опис. что было в 20-х гг., а показал современникам, что они построили общество, основанное на терроре, где свободный труд ликвидирован, где нет заинтересованности в результатах труда. Общество, которое до сих пор ничего не пр-водит, а живет тем, что сама земля родит. Общество, где мощн. слой посредственности, "прочих", позднее названных агрессивно-послушным большинством, в течение десятков лет стоял у власти и ост. до сих пор. Чудовищно бессмысленный ист. феномен, заслуженно названный империе зла, который нам еще изживать и изживать.
Но! Изменить св. участь народн. душе не удается. Ч. большевики, кажется создали все условия. Ожидаемого счастья не приходит. Чепурный со товарищи понимают, что их свирепая сила не может сделать чудо, победить болезни, смерть (умирает маленькая девочка, и Чепурный пытается ее оживить речами). Судорожная попытка удержать от смерти "прочих". "Женщина принесла ребенка, и он умер. Какой же тут коммунизм - тут зараза. Уедем отсюда, товарищ Копенкин", - говорит Дванов. Тоскливой неудовлетворенностью пронизаны последние главы романа. По сюжету коммуну разгромил какой-то кавалерийский отряд, но это чисто внешнее выражение внутр. краха. Саша Дванов уходит под воду того же озера Мутера, в котором утопился его отец-рыбак, желавший узнать, каково жить на том свете. Это символ ухода из внешнего мира, где ни социализму, ни революции не дано достичь жизненной правды.
38. Общественно-литературная ситуация 1946-1954 годов. 2-ой съезд писателей.
В первое военное десятилетие в литературе происходило становление нового поколения художников. Время для осмысления трагической правды войны еще не пришло, хотя в эти годы появляются первые произведения, смотревшие на события глазами участника, такие, как повесть В. П. Некрасова «В окопах Сталинграда», получившая в 1947 г. Сталинскую премию. Тема войны уступила место рассказам о героических буднях. Художественные произведения должны были формировать положительные идеалы и оптимистический настрой и быть «понятными» самой широкой аудитории. В результате появилось множество сходных по сюжетам произведений — о конфликте новаторов и консерваторов, о борьбе советских людей с производственными трудностями и их успешном преодолении. Упрощенная форма изложения подавалась в них как «правда жизни», и общее состояние литературного процесса отражало сформулированный властью идеологический запрос.
Идеализация советской действительности стала нормой художественного творчества. В то же время в возвращавшемся к мирной жизни обществе, жившем в обстановке скудного послевоенного быта, остро ощущалась потребность в радости и красоте.
Пагубную для советской литературы и искусства роль сыграли антидемократические постановления ЦК ВКП(б) «О журналах “Звезда” и “Ленинград”» (1946), «О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению», «Об опере “Великая дружба”» (1948) и ряд др. По мнению А. Жданова, основного инициатора принятия этих документов, они призваны были поднять идейный уровень советской литературы, публицистики, журналистики, искусства, поэзии, драматургии. Лишенные объективной оценки, эти постановления подвергли грубой, жесткой, ничем не обоснованной и не оправданной критике многих известных деятелей советской культуры – Анну Ахматову, М. Зощенко, Дм. Шостаковича, В. Мурадели, Дм. Кабалевского и др.
Крупнейшим литературно-политическим событием явился II Всесоюзный съезд советских писателей, состоявшийся в Москве 15—26 декабря 1954 г.
В приветствии ЦК КПСС содержится вдохновляющая широкая программа развития советской литературы, указаны пути ее дальнейшего роста.
Центральный Комитет партии призвал писателей к еще более тесной связи с жизнью народа, к еще более глубокому и правдивому изображению борьбы и труда советских людей, к созданию ярких образов положительных героев нашего времени и к беспощадному обличению всего, что мешает созидательному мирному труду советского народа.
Отмечая возросший международный авторитет советской литературы, Центральный Комитет указал, что «советская литература завоевала признание миллионов зарубежных читателей тем, что она всегда выступает в защиту интересов трудящихся, в противовес человеконенавистнической империалистической идеологии отстаивает идеи гуманизма, борьбы за мир и дружбу между народами, проникнута оптимистической верой в светлое будущее человечества».
ЦК КПСС призвал писателей к глубокому изучению действительности на основе творческого овладения марксизмом-ленинизмом, позволяющим видеть подлинную правду жизни, как она складывается в современных международных условиях борьбы между лагерем империализма и лагерем социализма и демократии, понимать процессы развития, которые происходят в нашей стране и которыми руководит Коммунистическая партия, понимать закономерности и перспективы роста нашего общества, вскрывать жизненные противоречия и конфликты.
В приветствии Центрального Комитета дано ясное определение типа советского писателя как активного участника строительства коммунизма.
Центральный Комитет партии указал на широкие возможности проявления творческой инициативы, поисков разнообразных форм и стилей литературы социалистического реализма в соответствии с индивидуальными склонностями и вкусами писателей. Вместе с тем в приветствии указывалось на ущерб, который наносят литературе такие отступления от метода социалистического реализма, как лакировка действительности и бесконфликтность, с одной стороны, смакование и преувеличение недостатков, ведущее к искажению действительности,— с другой.
Центральный Комитет партии вновь подчеркнул необходимость борьбы за иттейную чистоту советской литературы против космополитизма и буржуазного национализма, против формализма и безидейности.
Отмечая положительную роль советской литературы в развитии зарубежных прогрессивных литератур, ЦК КПСС указал, что советская литература сама обогащается, используя в своем развитии и совершенствовании лучшие достижения иностранных прогрессивных писателей.
В приветствии ЦК КПСС было также отмечено, что советская литература и особенно литературная критика и литературоведение еще отстают от жизни, и указано на большую роль в воспитании писателей, которую призван играть Союз писателей как общественная организация, построенная на принципах коллективного руководства и сплачивающая все творческие силы партийных и беспартийных литераторов.
Приветствие ЦК КПСС было встречено делегатами съезда с огромным воодушевлением. Все выступившие на съезде писатели единодушно заявили, что в направляющем руководстве партии они видят залог своих успехов, что лживым буржуазным лозунгам «независимости» литературы от общества они открыто противопоставляют ленинскую идею партийности литературы, ее служения интересам народа.
Выражая мысли и чувства всех советских писателей, М. А. Шолохов в своей речи на съезде заявил: «О нас, советских писателях, злобствующие враги за рубежом говорят, будто мы пишем по указке партии. Дело обстоит несколько иначе: каждый из нас пишет по указке своего сердца, а сердца наши принадлежат партии и родному народу, которым мы служим своим искусством».
В своем содокладе К. Симонов, сделав общий обзор развития советской прозы за время между двумя съездами и отметив плодотворное и все более активное участие писателей в жизни своего народа, уделил особое внимание вопросу о многообразии стилей и о творческих течениях в литературе социалистического реализма. Вместе с тем была остро поставлена проблема глубокого, партийного раскрытия жизни в художественных произведениях. Резкой критике подверглись серые, натуралистические произведения: «Волга-матушка река» Ф. Панферова, «Матросы» А. Первенцева. Серьезные критические замечания были высказаны в адрес тех произведений, в которых проявляются элементы объективизма, как, например, в романе В. Пановой «Времена года» и повести И. Эренбурга «Оттепель». В романе В. Пановой важные проблемы воспитания молодежи и борьбы против обывательщины и мещанства, приводящих подчас к политической и моральной деградации, приглушены тем, что писательница не сумела глубоко вскрыть причины поведения своих героев и показать общественные формы борьбы с пережитками прошлого в сознании и поведении людей. Образы положительных героев в связи с этим оказались обедненными. В повести И. Эренбурга движущие силы советского искусства, кровно связанного с жизнью и служащего интересам народа, оказались нераскрытыми. Верно отметив некоторые недостатки, имевшие место в нашей действительности, И. Эренбург не показал тех активных сил советского общества, которые преодолевают эти недостатки и строят коммунизм.
Одна из наиболее важных проблем эстетики социалистического реализма, проблема изображения положительного героя, привлекла пристальное внимание делегатов съезда. Все выступавшие единодушно поддержали мысль, выраженную в обращении съезда Центральному Комитету КПСС: «Писать так, чтобы молодежь и дети брали себе в товарищи наших литературных героев, ставили их в пример!»
Проведенная перед съездом дискуссия о положительном герое выявила две противоположные точки зрения, которые пытались создать некие универсальные схемы героя и игнорировали реальное многообразие и жизни и литературы. Согласно одной точке зрения, положительный герой должен быть «идеальным», лишенным каких бы то ни было слабостей и недостатков. Эта точка зрения приводит к невозможности правдиво и глубоко раскрыть процесс роста и формирования положительных черт характера советского человека. Другая точка зрения выдвигает требование обязательного «приземления» положительного героя, непременного наделения его какими-то отрицательными черточками, якобы необходимыми для «жизненности» и «объемности» образа. В этом споре забывался богатый опыт классической и советской литературы, в которой писатели умели глубоко и всесторонне раскрыть ведущие черты характера своих положительных героев, создать образы, достойные подражания (как, например, Павел Власов, Корчагин, Олег Кошевой, Мересьев), показывая их в процессе становления и борьбы.
На съезде подчеркивалось, что положительный герой — это передовой человек нашего времени во всем богатстве и многообразии своей индивидуальности.
Съезд принял новый Устав Союза советских писателей, в котором подчеркивается, что в условиях постепенного перехода от социализма к коммунизму неизмеримо возрастает общественно-преобразующая и воспитательно-активная роль советской художественной литературы.
39. «Оттепель»: черты поэзии и прозы.
Разоблачение культа личности Сталина, произошедшее на ХХ съезде КПСС в 1956 г. ознаменовало начало нового периода в жизни нашей страны.
Существенное, хотя и временное, ослабление тоталитарного контроля государства, общая демократизация способов управления культурой значительно оживили творческий процесс. Раньше и живее всего на изменение ситуации отреагировала литература. Большое значение имела реабилитация некоторых репрессированных при Сталине деятелей культуры. Советский читатель заново открыл для себя многих авторов, имена которых замалчивались в 30–40-х г.: заново вошли в литературу С. Есенин, М. Цветаева, А. Ахматова. Характерной чертой эпохи стал массовый интерес к поэзии.
Повальное увлечение поэзией - еще одна не до конца осознанная современниками попытка пережить и осмыслить изнутри новую культурную" ситуацию в стране. Поэзия - тот источник самовыражения, который позволял вести откровенные и задушевные беседы, раскрепощал эмоциональный и интеллектуальный мир личности, разрушал сложившиеся и закосневшие нормы мировоззрения.
Поэтические вечера в Политехническом музее - пик "поэтической лихорадки", островок свободы рядом с домом на Лубянке. Здесь достигался максимальный эффект сопричастности читателя-слушателя и поэта-чтеца - тот дух культурного и идейного единства, который стал характерной особенностью поколения шестидесятников и который можно обозначить термином "сотворчество". Демократический подъем, жанровый и стилевой плюрализм, подспудная переоценка системы ценностей советского общества - все это было косвенным следствием поэтического бума в период "оттепели".
Поэтические вечера создали новых кумиров - поэтов, которым суждено было выйти за рамки исключительно поэзии, и их поклонников, которые оказывались во многом за пределами поэтического "любительства". Граница между искусством и политикой была очень зыбкой. Е. Евтушенко, А. Вознесенский, Б. Ахмадулина создали, наряду с традицией "эстрадной поэзии", определенный тип литературного поведения как своеобразный эстетический результат своей жизнедеятельности. Публичное исполнение внешне непритязательных, камерных песен Б. Окуджавой, А. Галичем, В. Высоцким, Ю. Визбором и др., тиражированное самодельными магнитофонными записями. К тому же в этот тип творческого поведения входил свой негласный, но жесткий "кодекс чести", свой доверительный способ общения в виде неформальных "салонов" или "кухонь"
В это время появилось множество новых имен - Окуджава, Евтушенко, Вознесенский и Ахмадулина, Аксенов, Войнович, Солженицын, Хуциев, Рязанов.
Возникло специфическое мировоззренческое явление, пограничное между философией - достоянием мыслителей-профессионалов, и обыденным сознанием "простых советских людей". Не переставая быть составной частью вполне заурядной советской повседневности, предметом пресловутых "кухонных разоворов" и "трепа" и курилках, подобное ментальное содержание уже выходило за рамки бытовых интересов и простейших человеческих потребностей, это было уже философствование о смысле жизни и путях исторического развития страны, о правах и свободах каждого, о многообразии культур и идеологий, о возможности "другой жизни" и "запретных плодах", сладость которых возрастает по мере размышлений о них. Так постепенно -в среде интеллигенции, молодежи, грамотных рабочих, техников и др. - складывалось инакомыслие, выступавшее вразрез с официальной идеологией и канонами марксизма-ленинизма, причем складывалось не как "тайный умысел" одиночек, высоких интеллектуалов и чудаков, а как массовая тенденция, развивающаяся спонтанно, неконтролируемо и неуправляемо, т.е. как неформальное идейное течение в советской культуре.
В прозе однообразная парадность сталинского соцреализма сменилась обилием новых тем и стремлением изображать жизнь во всей присущей ей полноте и сложности. Особым духом творческих исканий проникнута литература писателей-«шестидесятников»: Д. А. Гранина (Германа) («Иду на грозу» 1962 г.), Ю. Н. Нагибина («Далекое и близкое» 1965 г.), Ю. П. Германа («Дорогой мой человек» 1961 г.), В. П. Аксенова («Звездный билет» 1961 г.). Много интересного было создано в жанре фантастической литературы. Философской глубиной, необычайно широким культурным диапазоном отличаются произведения писателя и ученого И. А. Ефремова («Туманность Андромеды» 1957 г., «Лезвие бритвы» 1963 г.) и братьев А. Н. и Б. Н. Стругацких («Понедельник начинается в субботу» 1965 г., «Трудно быть богом» 1966 г., «Пикник на обочине» 1972 г.).
В произведениях, посвященных Великой Отечественной войне, героически возвышенные образы сменяются изображением тяжести военных будней. Писателей интересует обыкновенный человек в условиях фронта: на смену несгибаемому Мересьеву приходит герой, которому знаком и страх, и боль, и душевное смятение. Новую правду о войне раскрыли в своих произведениях Ю. В. Бондарев (роман «Батальоны просят огня» 1957 г.), К. М. Симонов (роман-трилогия «Живые и мертвые» 1959 – 1971 гг.)
Важную роль в литературной жизни 60-х гг. играли литературные (толстые) журналы. В 1955 г. вышел первый номер журнала «Юность». Среди журналов выделяется «Новый мир», который с приходом туда в качестве главного редактора А. Т. Твардовского обрел особую популярность среди читателей. Именно в «Новом мире» в 1962 г. с личного разрешения Н. С. Хрущева была опубликована повесть А. И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича», в которой впервые литература коснулась темы сталинского ГУЛАГа.
Однако до полной свободы творчества в годы «оттепели» было далеко. Жестокой травле подвергся Борис Леонидович Пастернак (1890–1960). Журналы отказались принять рукопись. И все же роман был опубликован. В 1958 г. Пастернаку была присуждена Нобелевская премия по литературе. Советские власти немедленно потребовали, чтобы Л. Б. Пастернак отказался от нее. В прессе развернулась очередная «проработочная кампания». Пастернака обвиняли в антинародности, презрении к «простому человеку». В довершение всего он был исключен из Союза писателей СССР. В сложившейся обстановке Б. Л. Пастернаку не оставалось ничего кроме как отказаться от награды.
40. Повесть В.Некрасова «В окопах Сталинграда», ее роль в литературном процессе.
Время для осмысления трагической правды войны еще не пришло, хотя в эти годы появляются первые произведения, смотревшие на события глазами участника, такие, как повесть В. П. Некрасова «В окопах Сталинграда», получившая в 1947 г. Сталинскую премию. Тема войны уступила место рассказам о героических буднях. Художественные произведения должны были формировать положительные идеалы и оптимистический настрой и быть «понятными» самой широкой аудитории. В результате появилось множество сходных по сюжетам произведений — о конфликте новаторов и консерваторов, о борьбе советских людей с производственными трудностями и их успешном преодолении. Упрощенная форма изложения подавалась в них как «правда жизни», и общее состояние литературного процесса отражало сформулированный властью идеологический запрос.
И повесть, и последующие за ней военные рассказы Некрасова оказали огромное влияние на развитие российской военной прозы.
В 1946 в журнале «Знамя» была опубликована повесть Некрасова «В окопах Сталинграда» (журнальное название «Сталинград»). Повесть вызвала в литературных кругах неоднозначное отношение. А.Т.Твардовский во внутренней рецензии писал: «Первое очевидное достоинство книги - то, что, лишённая внешне сюжетных, фабульных приманок, она заставляет прочесть себя одним духом. Большая достоверность свидетельства о тяжёлых и величественных днях борьбы накануне «великого перелома», простота и отчётливость повествования, драгоценнейшие детали окопного быта и т. п. - всё это качества, предваряющие несомненный успех книги у читателя. О её существенном содержании можно сказать примерно так. Это правдивый рассказ о великой победе, складывавшейся из тысяч маленьких, неприметных приобретений боевого опыта и морально-политического превосходства наших воинов задолго до того, как она, победа, прозвучала на весь мир. И рассказ этот - литературно полноценный, своеобычный, художнически убедительный...». Высоко оценил повесть и А.П.Платонов: «Некрасов, - писал он, - придаёт описанию войны, всему движению чувств и действиям человека, пребывающего в огне боя, необыкновенно ощутительную, живую, непосредственную конкретность; читатель всё время живёт в том потоке событий, в который вовлёк его автор". Руководство же Союза писателей отнеслось к повести резко отрицательно, были даже проведены два специальных совещания, нацеливавших печать на её разгром. От запланированного разгрома повесть спасла Сталинская премия (1947), присуждённая Некрасову по неожиданному прямому указанию Сталина, так и оставшемуся необъяснимым.
«В окопах Сталинграда», представляет собой дневниковые записи молодого бойца. Описание боев и воинского быта чередуются с размышлениями героя во время отдыха, перед боем, с воспоминаниями о довоенной жизни. Перед нами вырисовывается нелегкий путь человека на войне, путь от желторотого выпускника института к опытному командиру батальона.
Но важнее, пожалуй, то, как через судьбы отдельных людей писатель раскрывает перед нами трагедию войны, принесшей горе всей нашей огромной стране. В. Некрасов впервые заговорил об этой трагедии правдивыми, откровенными словами. Конечно, для этого требовалось мужество, и Некрасов не побоялся сказать об ужасной правде войны, которую он рассматривает с разных точек зрения.
Автор пишет о бесчеловечности войн как таковых. Подобно Л. Н. Толстому, Некрасов считает войну ненормальным явлением, противоестественным человеку состоянием. Вместе со своим героем автор переживает потрясение от увиденного: «Я помню убитого бойца. Он лежал на спине, раскинув руки, и к губе его прилип окурок. И это было страшнее всего, что я видел, страшнее разрушенных городов, страшнее оторванных рук и ног. Раскинутые руки и окурок на губе. Минуту назад была еще жизнь, мысли, желания. Сейчас — смерть».
Писатель осмысливает войну философски, он видит ее бесчеловечность, он видит людей, которые постепенно привыкают к этой бесчеловечности. С точки зрения В. Некрасова, нет ничего более страшного и гибельного, чем подобное привыкание. Война становится бытом для людей.
Есть в повести правда о героизме тех людей, которых всегда считали только винтиками в огромном корпусе государственной машины. Некрасов беспощадно судит тех, кто спокойно посылает людей на смерть, кто расстреливает за потерянную кирку или саперную лопату, кто держит людей в страхе. Это был протест не только против сталинских методов ведения войны, но и против сталинских комиссаров, внимательно наблюдавших за словами и поведением человека, а человек этот шел на смерть: «Не везет нашему полку. Каких-нибудь несчастных полтора месяца воюем, а вот уже нет ни людей, ни пушек. По два-три пулемета на батальон... Необстрелянных, впервые попавших на фронт, нас перебрасывали с места на место, клали в оборону, снимали, передвигали, опять клали в оборону... Мы терялись, пугались, пугали других, никак не могли привыкнуть к бомбежке». В. Некрасов против беспорядочности на войне: бездарность руководства стоит многих человеческих жизней, люди становятся «пушечным мясом».
Дата добавления: 2015-04-12; просмотров: 18 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |