Главная страница | Контакты | Случайная страница Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Тактика действий следователя с использованием фактора внезапности

Рассмотрению тактики использования фактора внезапности должно предшествовать выяснение правомерности такого ис­пользования, поскольку некоторые авторы (М. С. Страгович, И. Ф. Пантелеев, С. Г. Любичев, А. Н. Васильев) не только со­мневаются, но и прямо отрицают законность подобной такти­ки. Их аргументы лежат преимущественно в нравственной сфе­ре; с нравственных позиций толкуются и воздействия на пси­хические процессы внезапных действий следователя. Но такой критерий допустимости, например, тактического приема — это вопрос факта, если прием не противоречит общепризнанным принципам законности, закону. Действительно, проговорка, допущенная допрашиваемым под влиянием внезапного вопро­са, может не иметь доказательственного значения, из чего от­нюдь не следует вывод о противоправности или безнравствен­ности примененного приема. Это лишь свидетельство либо не­правильного выбора следователем в данной ситуации самого приема, либо неумения тактически грамотно реализовать полу­ченный с его помощью результат.

С позиции нравственности допустимость использования фактора внезапности в расследовании — вопрос факта. Что же касается законности его использования, то достаточно заме­тить, что по действующему процессуальному законодательству оно не подпадает ни под один из установленных запретов («насилие, угрозы и иные незаконные методы»).

Следовательно, законными и вполне этичными являются такие приемы, как использование внезапности, неподготовлен­ности заинтересованных лиц ко лжи. Внезапность постановки вопроса — это не хитрость, не уловка, а проявление избранной позиции, системы правомерных действий для достижения цели, продуманная логика поведения в конкретной ситуации обще­ния.

Внезапность действий следователя представляет собой одно из действенных средств преодоления противодействия рассле­дованию. Как показали исследования, противодействие оказы­валось по 88% изученных уголовных дел; об оказании противо­действия расследованию заявили 90,7% осужденных. Уже одно

186________________________________ Криминалистическая тактика

это свидетельствует о необходимости разработки и активного применения тактических приемов преодоления такого противо­действия. Практика следствия показывает, что важней­шими условиями нейтрализации проти­водействия расследованию являются:

а) быстрота расследования и внезапность производства
следственных действий;

б) осведомленность следователя о действиях и намере­
ниях обвиняемого как при совершении преступления,
так и во время его расследования;

в) следственная тайна.

К этому можно добавить, что внезапность — действенное средство реализации такого требования закона (ст. 127 УПК), как своевременное проведение следственных действий, а свое­временность — залог быстроты расследования (ст.2 УПК).

Целью внезапности действий следователя является дости­жение эффекта их неожиданности для противодействующей следствию стороны. Неожиданными могут быть:

1) время действия;

2) место действия;

3) содержание действия;

4) участники следственного действия.

Иногда эти компоненты могут сочетаться, как это бывает, например, при неожиданном для подозреваемого — по времени и месту — задержании с поличным.

■ Неожиданность времени действия. Тактической целью сле­дователя в этом случае служит достижение неожиданности дей­ствия путем выбора такого момента, когда противодействую­щая сторона либо вообще не ожидает каких-либо действий сле­дователя, либо полагает, что они будут осуществлены позднее.

В рассматриваемой ситуации действия следователя нередко носят упреждающий характер. Наиболее благоприятная ситуа­ция для этого обычно складывается на первоначальном этапе расследования, когда внезапность связана с быстротой и неот­ложностью следственных действий, а также одновременным их осуществлением (обыск, допрос и т.п.) в отношении несколь­ких лиц. По данным анализа уголовных дел, результативность некоторых следственных действий впервые после возбуждения уголовного дела в 3—4 раза выше, чем на последующем этапе расследования.

Фактор внезапности в процессе расследования______________ 187

Следует отметить, что неожиданным по времени может быть не только следственное действие, под которым обычно по­нимают процессуальные акты, которые служат средством соби­рания, исследования и проверки доказательств. Таким процес­суальным актом может быть любое процессуальное действие, реализующее принятое процессуальное решение: возбуждение уголовного дела, привлечение в качестве обвиняемого, избра­ние меры пресечения и др.

По факту недостачи материальных ценностей на значительную сумму, выявленную внезапной ревизией, для дачи объяснений к следователю был вызван бухгалтер Б., убежденный в том, что в процессе ревизии ему удалось убедительно обосновать свою не­причастность к недостаче. По прошлому опыту Б. полагал, что проверка материалов ревизии будет продолжаться достаточно долго, а привлечение к уголовной ответственности ему во всяком случае не грозит.

Следователь, извинившись перед Б., на несколько минут вы­шел из кабинета, оставив на своем столе постановление о возбуж­дении уголовного дела по факту недостачи, в тексте которого Б. увидел и свою фамилию. Это явилось для него настолько неожи­данным — как сам факт возбуждения уголовного дела, так и воз­можность его с ним связи, — что он в волнении не обратил вни­мания на то, что следователь допрашивает его в качестве свидете­ля, и на первый же вопрос следователя дал уличающие себя пока­зания.

Аналогичное воздействие оказало на Б. постановление о при­влечении его в качестве обвиняемого по делу о дорожно-транспортном происшествии, когда пешеход Б. своими действия­ми создал аварийную ситуацию, приведшую к наезду на пешехода. Таких последствий своего поведения Б. никак не ожидал, и если раньше ложными показаниями пытался избежать ответственности, то тут полностью и правдиво описал случившееся.

Столь же сильное воздействие может оказать неожиданное избрание такой меры пресечения, как заключение под стражу, когда подследственный рассчитывает самое большее на под­писку о невыезде, и даже неожиданное изменение меры пресе­чения на более легкую.

Обвиняемый В., упорно бравший на себя вину своего соучаст-! ника, был вызван к следователю, который объявил ему об измене-

Криминалистическая тактика

нии меры пресечения с заключения под стражу на подписку о не­выезде. Следователь разъяснил при этом В., что это решение он принял потому, что сумел установить второстепенность участия В. в совершении преступления и подлинную роль в этом его соучаст­ника, которого В. напрасно выгораживал. Это так подействовало на обвиняемого, что он выразил желание дать правдивые показа­ния о действиях соучастника.

Неожиданность действий следователя по времени их осуще­ствления типична для ряда тактических и оперативно-тактических комбинаций, особенно в тех случаях, когда реали­зуются оперативные материалы. Это, как правило, характерно для задержания с поличным, в том числе и при задержании взяткополучателей.

По делу Р., в отношении которого имелась оперативная ин­формация о получении взяток за выдачу свидетельств о повыше­нии квалификации сотрудникам смежных производств, сначала тайно от Р. были допрошены все лица, от которых Р. требовал деньги. Параллельно с этими допросами две группы сотрудников с санкционированными прокурором постановлениями на обыски рабочего места и жилища Р. выехали к местам их производства. Оперативную группу, прибывшую на рабочее место Р., он принял за очередную группу желающих получить свидетельства и тут же сообщил о своих условиях. Предъявление ему постановления о производстве обыска произвело в этой обстановке на Р. ошелом­ляющее впечатление. Он был совершенно подавлен.

В ходе обысков на рабочем месте и дома у Р. были собраны многочисленные доказательства его преступной деятельности. Тут же по окончании обысков Р. был подробно допрошен и во всем признался. Более того, обнаруженные при обысках документы по­зволили изобличить Р. не только во взяточничестве, но и в круп­ном хищении денежных средств по подложным ведомостям.

В ряде случаев неожиданное задержание с поличным пред­ставляет собой заключительный этап оперативно-тактической комбинации. Такая ситуация складывается при получении ор­ганами внутренних дел сообщения о вымогательстве или гото­вящейся передаче взятки.

Действие может быть неожиданным даже в тех случаях, когда субъект, против которого оно направлено, в принципе ожидает чего-либо подобного, но не знает, когда это произой-

Фактор внезапности в процессе расследования______________ 189

дет. В подобной ситуации успех обеспечивается такими дейст­виями следователя, которые создают у субъекта представление о неизбежной отсрочке или вообще об отказе следователя от проведения данного действия. При таких условиях фактор вне­запности дает должный эффект.

При расследовании крупного хищения чая из транспортируе­мого контейнера у одного из подозреваемых был произведен обыск, окончившийся безрезультатно. Его соучастники, которые в тот момент еще не были известны следователю, решили перенести в обысканное уже место свои доли украденного, рассчитывая, что «в одну и ту же воронку снаряды дважды не падают». Однако все украденное они там разместить не смогли и вынуждены были часть похищенного возвратить к себе домой. Между тем в процес­се расследования были выявлены все связи задержанного подозре­ваемого, и следователь, обеспечив внезапность своих действий с помощью оперативных работников, произвел одновременные не­ожиданные обыски у всех причастных к краже лиц, в том числе и повторный обыск дома арестованного подозреваемого. Обыски увенчались успехом, а последовавшее за ними задержание осталь­ных соучастников позволило в короткий срок завершить расследо­вание: неожиданность и результативность обысков сыграли в этом решающую роль.

■ Неожиданность места действия. В приведенном примере таким неожиданным было место производства повторного обы­ска, да и сам обыск. Наиболее сильное воздействие на пре­ступника оказывает неожиданность места действий органа рас­следования при задержании с поличным. Внезапность самого задержания, причем в таком месте, которое представлялось преступнику безопасным в силу тех или иных специально осу­ществленных им мер, способно парализовать его сопротивле­ние и не дать возможности выстроить систему оправдательных аргументов. Подобная ситуация часто возникает при задержа­нии вымогателей (рэкетиров), взяточников. Психологический шок вызывает у них не только сам факт задержания, но и то, что их расчет на безопасность места, несмотря на принятые меры, не оправдался. Задача следователя заключается в том, чтобы умело использовать это состояние растерянности задер­жанного, тактически правильно построить немедленный после задержания допрос задержанного, находящегося в неведении

Криминалистическая тактика

относительно имеющейся у следователя информации о его пре­ступных действиях.

Как следует из сказанного, неожиданность места производ­ства следственного действия часто сочетается с неожиданно­стью времени его производства. Такое сочетание типично, ко­гда, например, во время допроса задержанного в кабинете сле­дователя проводится обыск жилища задержанного, о чем он ставится в известность.

■ Неожиданность самого действия. Варианты реа­лизации данного фактора:

• неожиданное проведение следственного действия вообще
или какого-либо его конкретного вида;

• неожиданное применение тактического приема — как
такового или как элемента тактической комбинации;

• неожиданное предъявление объектов, приобретающих
доказательственное значение.

Как уже отмечалось, выбор момента объявления о реализа­ции того или иного процессуального решения (акта возбужде­ния уголовного дела, привлечения в качестве обвиняемого и т.п.) несомненно носит тактический характер. В определен­ной ситуации не менее важен выбор момента проведения не­ожиданного для подследственного конкретного следственного действия.

По одному из эпизодов группового дела по фактам мошенни­чества путем производства самочинных обысков один из тех, у кого был произведен такой обыск, упорно отрицал сам его факт, поскольку в противном случае вынужден был бы назвать источник получения значительной суммы денег, изъятой у него мошенника­ми. Между тем преступники по этому эпизоду дали полные и правдивые показания. Возникла сложная ситуация: для подтвер­ждения и уточнения показаний преступников нужны были пока­зания потерпевшего, он же вообще отрицал событие преступле­ния.

Естественно, что при подобных обстоятельствах потерпевший не допускал и мысли, что ему могут предъявить для опознания кого-либо из участников преступления. Но следователь, рассчиты­вая на психологическое воздействие этого следственного действия, в процессе которого он допускал и возможность «встречного» опо­знания преступником потерпевшего, решил его провести.

фактор внезапности в процессе расследования______________ 191

При очередном вызове потерпевшего на допрос следователь неожиданно для него объявил о проведении предъявления для опознания. В соседней комнате все уже подготовлено для прове­дения этого следственного действия. Несмотря на настойчивые возражения потерпевшего, убеждавшего следователя в вымышлен-ности расследуемого эпизода, ему было предложено принять уча­стие в предъявлении для опознания. Как и следовало ожидать, тот заявил, что он никого не опознает, хотя от внимания присутст­вующих не ускользнуло, что опознающий избегает встречаться взглядом с находящимся среди предъявляемых одним из преступ­ников. Последний, услышав отрицательный ответ опознающего, неожиданно для него воскликнул, смеясь: «Хватит дурочку-то ва­лять, не узнаешь, как же! Глянь-ка еще раз на того, кого водой поил, когда тебя шмонали!» Окончательно растерявшийся потер­певший через силу выдавил: «Это ложь, я вас не знаю», — чем вы­звал новый взрыв хохота уже многих присутствующих.

Немедленно после опознания следователь — опять-таки не­ожиданно для потерпевшего — провел очную ставку его с участ­ником преступления. Тот в своих показаниях привел настолько убедительные доказательства присутствия потерпевшего при само­чинном обыске, что последнему ничего не оставалось, как при­знать факт случившегося. Впоследствии это стало одним из осно­ваний доказательства причастности его самого к совершению пре­ступления — хищения денежных средств в крупных размерах.

Неожиданным для лица, противостоящего следователю, может быть проведение любого следственного действия. Таким могут оказаться упоминавшиеся задержание и обыск, допрос, следственный эксперимент и др.

При задержании сбытчиков фальшивых денег с поличным иногда они заявляют, что деньги изготовили сами и соучастников не имеют. Средством изобличения их во лжи служит обычно след­ственный эксперимент, проводимый с целью установления нали­чия у задержанных необходимых для изготовления фальшивых де­нег знаний и умений. Неожиданно для задержанного ему предла­гают изготовить с помощью предоставляемых инструментов и ма­териалов фрагмент фальшивого денежного знака, что чаще всего и выявляет его полную неспособность это сделать.

Значительное психологическое воздействие может оказать неожиданный допрос. Имеется в виду воздействие самого фак­та допроса, которого допрашиваемый вообще не ожидал, счи-

Криминалистическая тактика

тая, что ему удастся не оказаться в сфере внимания органа рас­следования. Это в первую очередь относится к участникам пре­ступления, но может касаться и свидетелей, и даже потерпев­ших, по каким-то причинам не желающих огласки их причаст­ности в этом качестве к преступлению. С последним обстоя­тельством следователю иногда приходится сталкиваться по де­лам об изнасиловании несовершеннолетних или совершенных группой, которые закон относит к делам не частно-публичного, а публичного обвинения. В таких случаях нередко стремятся избежать огласки как сама потерпевшая, так и ее родственни­ки, боясь «народной молвы» и что следственные процедуры еще больше травмируют потерпевшего ребенка. При неожи­данном для них допросе таких лиц необходимо иметь в виду все, что говорилось о травмирующем воздействии подобной тактики допроса на психику допрашиваемых и возможных не­гативных последствиях внезапного вызова на допрос.

Внезапность применения тактического приема, неожидан­ного для лица, противостоящего расследованию, обусловлена созданием необходимых условий, способствующих его эффек­тивности. Наиболее популярной в следственной практике раз­новидностью такого внезапно используемого приема является внезапно задаваемый в процессе допроса вопрос, неожиданный в данной ситуации для допрашиваемого. Условия эффективно­сти такого приема заключаются в создании такой атмосферы допроса, в которой внезапно заданный вопрос действительно окажется неожиданным для допрашиваемого. Это достигается в свою очередь применением других тактических приемов, кото­рые в сочетании с внезапным вопросом образуют тактическую комбинацию.

В криминалистике разработан ряд тактических приемов, использование которых способно содействовать эффективности внезапного вопроса. Одним из них служит прием, условно на­зываемый допущением легенды. Суть этого приема заключается в том, что допрашиваемому предоставляется возможность бес­препятственно излагать ложные объяснения по предмету до­проса, создавая впечатление, что они убеждают следователя. Это впечатление после такого свободного рассказа затем усу­губляется задаваемыми следователем вопросами, характер кото­рых должен укрепить допрашиваемого во мнении, что его по-

фактор внезапности в процессе расследования______________ 193

казания произвели требуемое впечатление. Удовлетворенный достигнутым эффектом допрашиваемый эмоционально рас­слабляется, снимается напряженность, и в этот момент ему за­дается внезапно такой вопрос, который свидетельствует, что он обманулся в своих ожиданиях, что следователь вовсе не введен в заблуждение его ложными показаниями. Естественно, что неожиданность этого вопроса, опрокидывающего все построе­ния и надежды допрашиваемого, может решающим образом изменить его позицию побудить к даче правдивых показаний.

При допросе подозреваемого А в совершении убийства, следо­ватель предложил ему подробно рассказать, где он был и что делал в день убийства. Примерно в течение получаса тот излагал свои действия в этот день, рассказывал, с кем и где встречался, особен­но детально останавливаясь на своих поступках в тот промежуток времени, когда могло быть совершено убийство. Он явно стремил­ся подчеркнуть свое алиби, хотя об убийстве не упоминал.

Следователь внимательно и с явными признаками сочувствия слушал А. По окончании его рассказа он задал несколько вопро­сов, создавших у А. впечатление, что его рассказу поверили. Он явно расслабился и даже попытался ответить на один из таких во­просов в шутливой форме. И вот в этот момент следователь вне­запно задал вопрос: «А теперь объясните, почему потребовалось наносить удары ножом уже мертвому человеку и куда вы дели по­том нож?». Вопрос произвел на А. ошеломляющее действие, он побледнел, хотел что-то сказать и вдруг неожиданно разрыдался, долго не мог прийти в себя, потом жадно пил воду и наконец ска­зал: «Я все расскажу, только он сам виноват».

Другим тактическим приемом, преследующим те же цели отвлечения внимания допрашиваемого, служит так называемый косвенный допрос. Сущность его заключается в том, что следова­тель задает ряд вопросов, «неопасных» с позиции допрашивае­мого. Когда внимание допрашиваемого от главного в предмете допроса отвлечено, следует внезапно задаваемый неожиданный вопрос, относящийся именно к главному моменту допроса.

Этот прием — косвенного допроса — сочетают иногда с другим, который именуют форсированием темпа допроса. Вопро­сы задаются во все ускоряющемся темпе, по-прежнему «неопасные», не требующие от допрашиваемого обдумывания. Выбрав нужный момент, следователь задает внезапно неожи­данный для допрашиваемого вопрос.

Криминалистическая тактика

Вместо внезапной постановки неожиданного вопроса может быть использован — так же неожиданно — другой тактический прием, заключающийся в том, что после выслушивания лож­ных показаний допрашиваемого следователь описывает реаль­ную картину события, демонстрируя тем самым свою полную осведомленность о происшедшем и тщетность попыток допра­шиваемого ввести его в заблуждение. Этот прием особенно эффективен, если предшествующим ходом допроса у допраши­ваемого формируется убеждение в неосведомленности следователя.

Рассказ следователя может представлять собой описание со­бытия без приведения подтверждающих это описание фактиче­ских данных, а может и содержать указание на эти факты.

Обвиняемому в нескольких убийствах и изнасилованиях В. следователь подробно описал действия обвиняемого при соверше­нии преступлений, причем сделал это внезапно, перебив излагав­шего свою легенду допрашиваемого, а в ходе своего рассказа со­общил В., что при обыске его квартиры были обнаружены вещи и ценности потерпевших, опознанные их родственниками. И хотя других доказательств, подтверждающих рассказ следователя, не имелось на момент допроса, следователю удалось создать у допра­шиваемого впечатление, что все рассказанное следователем под­тверждено уже собранными доказательствами его вины. Допраши­ваемый был явно удручен, но замкнулся и перестал отвечать на вопросы. Тогда следователь прервал допрос и внезапно для В. предъявил его для опознания оставшимся в живых потерпевшим. Он был уверенно опознан всеми ими. Это произвело на В. силь­нейшее впечатление, он попросил прекратить проведение других следственных действий и признался не только в совершении рас­следуемых преступлений, но и рассказал о других, которые следст­вию были неизвестны.

Не меньшее, а иногда и более сильное воздействие на доп­рашиваемого может оказать внезапное предъявление веществен­ных доказательств или иных объектов, имеющих доказательст­венное значение. Неожиданность их предъявления для допра­шиваемого может быть следствием его убеждения, что эти объ­екты уже не существуют, были уничтожены им или кем-то по его просьбе, что их вообще никогда не было в природе или что с их помощью ничего нельзя доказать.

Фактор внезапности в процессе расследования______________ 195

> Группой лиц было совершено несколько тяжких преступ­лений. Одну из угнанных преступниками машин обнаружили на следующий день. По показаниям владельца, из машины пропали различные предметы, в том числе нож кустарного изготовления типа «мачете».

Оперативным путем вышли на некоего М., ранее подозревав­шегося в совершении аналогичных преступлений, однако к уго­ловной ответственности не привлекавшегося. Его задержали. При обыске в доме М. нашли похищенный из машины нож-мачете. Вот как описал последующие события следователь:

«Предстоял допрос М. Многолетний опыт свидетельствует о том, что нередко у допрашиваемых подозреваемых бывает обост­рено чувство зависимости от следователя. Поэтому, чтобы устано­вить с допрашиваемым контакт, необходимо снять состояние ско­ванности, напряженности, предубежденности. О цели предстоя­щего допроса М. не знал и мог о ней только догадываться в общих чертах, так как о результатах обыска ему не было известно.

Перед допросом собрали информацию о личности М., о его положительных качествах. С упором на эти качества и был прове­ден первый допрос М. Его расспросили об учебе в техникуме, о бабушке, которую М. очень любил, о жене, занятиях спортом. Он вел себя спокойно, на вопросы отвечал охотно. В это время на стол неожиданно положили нож, изъятый при обыске. Состоя­ние М. резко изменилось, появилось смущение... В эмоциональ­ном состоянии М. наступил перелом, который привел к призна­нию им своей вины. Он попросил лист бумаги и собственноручно написали о совершенных им преступлениях. Назвал он и сообщ­ников».

> В другом случае подозреваемому, который рассчитывал, что следы совершенного убийства надежно скрыты и труп никогда не будет обнаружен, при допросе неожиданно предъявили фотогра­фии места Обнаружения трупа и самого трупа. Этого оказалось достаточно, чтобы побудить допрашиваемого дать правдивые пока­зания.

По соотношению деятельности первой и второй сигнальных систем И. П. Павлов различал три типа людей. Тех, у кого более активизируется первая сигнальная система, он отно­сил к «художественному типу», тех же, у которых преобладает деятельность второй сигнальной системы, — к «мыслительному

Криминалистическая тактика

типу», а всех остальных — к «среднему типу», когда ни одна из этих систем не обнаруживает заметного преобладания.

> У людей художественного типа богатое воображение пре­обладает над абстрактным мышлением. Они обладают повы­шенной эмоциональностью, яркостью восприятий, наглядно-образной памятью. Реальные доказательства, чувственно вос­принимаемые «художником», могут быть использованы как действенные средства, позволяющие изменить поведение и деятельность такого типа в нужном направлении.

По делу об убийстве у знакомого одного из обвиняемых — Д. был обнаружен саквояж с вещами одной из жертв. В саквояже среди прочих вещей была колода гадальных карт. Поскольку Д. был уверен, что эти вещи надежно спрятаны и следователем обна­ружены быть не могут, его допрос построили следующим образом.

Из колоды гадальных карт отобрали ту, на которой был изо­бражен крест с надписью: «Видеть во сне крест — значит скоро умереть». Карту положили на стол с таким расчетом, чтобы Д., войдя в кабинет следователя, обязательно ее увидел. И действи­тельно, как только в кабинет ввели Д., его взгляд приковало к кар­те и он словно оцепенел, даже не смог назвать следователю свою фамилию и все смотрел на карту. Когда его спросили, откуда эта карта, он, не отвечая на вопрос, попросил бумагу, чтобы самому описать, как было совершено преступление.

> Люди мыслительного типа более подвержены влиянию абстрактных понятий, теоретических положений, логических рассуждений и выводов. Именно в отношении них эффективно может быть использована «демонстрация возможностей рассле­дования» (заключение эксперта, мнение специалиста, рассуж­дение следователя о механизме преступных действий). На них может произвести нужное воздействие внезапное сообщение значимой информации, наличия которой у следователя они никак не ожидали. Особенно сильное впечатление на таких лиц производит детальное описание следователем механизма собы­тия, если оно опирается на достоверно установленные факты и создает у подследственного представление о всесторонней ос­ведомленности следователя.

Среди приемов, основывающихся на использовании факто­ра внезапности, следует упомянуть и такой, который заключа­ется в сообщении подследственному в тактически правильно

Фактор внезапности в процессе расследования______________ 197

выбранный момент о существовании лица или объекта, о кото­рых, по его представлению, следователь не мог знать или кото­рые должны были находиться вне пределов досягаемости сле­дователя. Это может быть сообщение о задержании соучастни­ка, о существовании которого, по мнению подследственного, следователь не должен был даже подозревать, или об остав­шемся в живых потерпевшем, или о наличии очевидцев, кото­рые могут опознать обвиняемого, и т.п.

Особенно эффективным может быть неожиданное участие живого потерпевшего, или задержанного соучастника, или неиз­вестного подозреваемому очевидца в следственном действии, проводимом в присутствии или с участием подозреваемого. Та­ким следственным действием может быть очная ставка, предъ­явление для опознания, проверка и уточнение показаний на месте, следственный эксперимент и др.

Выбор тактически верного момента для использования фак­тора внезапности, обеспечивающего неожиданность воздейст­вия на лицо, противодействующее следствию, может быть ре­зультатом превосходства следователя над преступником в ранге рефлексии. Именно такая ситуация иногда возникает при ро­зыске скрывшегося обвиняемого или подозреваемого, при ор­ганизации засад и задержаний. Следователь моделирует ход мыслей обвиняемого и его решение, ставя себя на его место и представляя, как бы он вероятнее всего поступил в этом случае.