|
Читайте также: |
Поляки не видели в беларусах XIX века населения, отличающегося от них в национальном аспекте прежде всего потому, что сами беларусы не считали себя отдельным народом. В свою очередь, беларуское население, не воспринимавшее себя в национальных категориях, тоже не видело в поляках единого национального целого (т.е. вне зависимости от сословия, класса, религии).
Описывая польское общество в Беларуси XIX века, исследователи выделяют: помещиков (панов), мелкую шляхту, немногочисленную городскую интеллигенцию, польских крестьян (переселенцев из Польши), а иногда и католических беларускоязычных крестьян, которые говорили, что они «веры польской», хотя чаще называли себя «тутэйшыми». Для тогдашних беларуских крестьян все это были разные социальные группы; сегодняшние критерии разделения типа «мы» – беларусы, «они» – поляки, были им чужды.
На протяжении столетий в восприятии крестьянами помещиков (от которых они сильно зависели и к которым имели много справедливых и несправедливых претензий) доминировал негативизм. Как отмечено выше, этот негативизм был обусловлен не национальным, а классовым (сословным) фактором, плюс к нему осознание еще и культурной разницы – языковой и религиозной. Анализируя беларуский фольклор, Мария Чурак отмечала, что крестьяне приписывали панам жестокость, обостренную чуткость ко всему, что касается их персоны, безделье, иногда наивность или глупость (глупостью они считали отсутствие крестьянской ловкости и смекалки в хозяйственных занятиях)*. В бесчисленных народных рассказах и сказках «пан» является предметом высмеивания (9).
/9. M. Czurak. Komizm w bialoruskiej prozie ludowej. Wroclaw, 1984, s. 32-38. Подробно этот вопрос рассмотрен в книге Ю. Чернявской «Белорусы: от “тутэйшых” к нации», изданной в Минске в 2010 г./
Вот что писала о полешуках Эмма Еленская, сама помещица:
«Несмотря на достаточно приязненное отношение населения к панам, оно имеет очень слабое представление об их моральных качествах. Они советуют не доверять им, подозревая панов в каких-то зловредных намерениях, удивляются их стилю жизни: долго спят по утрам, а ночью сидят за столом; ходят без всякой нужды то в лес, то по деревне; в их «комнатах» понаставлено разных игрушек; они обсаживают дома бесполезными деревьями; возле дорог придумывают «какие-то штуки», ездят на велосипедах или рисуют обычные старые хаты. «Зачем им это! Вот, известно, паны!» Им также кажется, что паны никогда ничего не делают, что это ненужное на земле племя, недаром же пустые колосья, которые высоко держат головы, всегда называют паны!» (10).
/10. E. Jelenska. Wies Komarowicze w powiecie mozyrskim. // Wisla (Warszawa). 1892, Tom V, s. 52.
Было бы преувеличением утверждать, что крестьяне всегда враждебно относились к своим панам. Во времена упразднения крепостничества крестьянин на упреки генерала Назимова* /* Владимир Назимов (1802—1874), генерал от инфантерии (с 1859), в 1855—63 гг. виленский, гродненский, ковенский и минский генерал-губернатор./, направленные в адрес панов, возражал:
«Хоть, паночку, говоришь, что паны нас душили… но помним тоже, что были и батьками, что нам помогали!» (11).
/11. Революционное движение в Литве и Белоруссии 1861—1862 гг. M., 1964, с. 38./
Отношение крестьянина из-под Лиды к своему пану было близко к отношению крестьян из-под Люблина к местному помещику. Отношение это существенно ухудшилось после упразднения крепостничества, когда усилились споры о сервитутах, использовании пастбищ и лесов*. /* Сервитут – право пользования чужим имуществом на определенных условиях, например, право прохода через чужой участок, право сенокоса на чужом луге, право сбора грибов и ягод в чужом лесу и т.д. – Прим. ред. /
Существовавшие различия и далее воспринимались в первую очередь как классовые (сословные). В то же время вместе с экспансией российского православия углублялись культурные различия, которые, однако, не воспринимались крестьянскими массами в национальных категориях.
Отношение к панам было смесью чувств враждебности (страха), иронии, зависти, зависимости и обиды, а также надежды на помощь в трудные минуты, в голодную пору, чувства восхищения его властью, богатством, свободой и, несмотря на иронию, «высшей» культурой.
В 1907 году, характеризуя отношение беларуских крестьян к местным помещикам, газета «Наша Нива» не упоминала их этническую (национальную) принадлежность:
«Ни пяди земли мужикам!» Пан везде остается паном и отдавать мужикам свои земли не любит, но нигде паны не защищают так своих поместий, как у нас» (12).
/12. Наша Нива, 1907, № 5, с. 6./
Этнических поляков, приезжавших из Польши, а также бедную мелкую шляхту в беларуских губерниях чаще всего называли «мазурами». Как известно, малоземельная шляхта часто была не богаче соседей-крестьян. Но эта часть населения выделялась своим языком, образом жизни, а в православной среде еще и своим католицизмом.
Беларуский исследователь Павел Терешкович проанализировал более 200 беларуских идиом, посвященных другим народам. Поляки выступают под названиями «ляхи», «поляки», «варшавяки», «мазуры», «паны» и выглядят не хуже других, особенно на фоне русских («москалей»). Терешкович пишет:
«Восприятие этнических поляков определялось достаточно ощутимой приязнью, впрочем, оно не было лишено иронии. Поляки отличаются отвагой («мазуру биться, как людям хлеб с маслом съесть», «мазур если бы и смерть увидел, то не спрятался»), чувством достоинства («варшавяк как голодный, то насвистывает» или «варшавяк как хочет есть, то палкой крутит и свистит») и в то же время склонностью к безделью («мазур одно до гулянья лихач»). При этом мазур не казался страшным, не изображался врагом, в отличие от русского или еврея, а выставлялся скорее в комичном свете. Вместе с тем общая оценка поляков, сформированная главным образом под влиянием отношения к панам-помещикам, была значительно более критической, хотя и обусловленной не этнически (национально), а социально (13).
/13. П. Терешкович. Этнические стереотипы в традиционной ментальности белорусов (рукопись), с. 6./
В данном контексте следует упомянуть группу «народников» из Беларуси, которые в 1884 году выпустили в Петербурге два номера нелегального журнала «Гомoн», а также несколько листовок, посвященных беларуской проблематике*.
/* Создателями и руководителями кружка были Александр Марченко (из Витебска) и Хаим Ратнер (из Могилева). В него входили М. Стацкевич, В. Крупский, С. Нестюшко-Буйницкий, А. Ратнер, некто Сафронов и еще два – три человека. – Прим. ред. /
Этот кружок невольно стал создателем беларуской национальной идеи, сформулированной, правда, по-русски, но интересной своим содержанием.
В текстах народников (выходцев из православных семей, за исключением брата и сестры Ратнер) отсутствует критика в адрес православия (правда, оно не отождествлялось ими с российским фактором), но при этом нередко звучит резкая критика католичества, которое они связывали с «польскостью». Беларуские народники утверждали, что полонизации подверглись прежде всего высшие слои общества, а народ – в значительно меньшей степени. Поляков они воспринимали в первую очередь как помещиков-католиков и считали, что беларуско-польский конфликт имеет классовую (а также религиозную) почву. Гомоновцы впервые увидели «беларускость» именно такой, какой позже ее представляли при советской власти. Для них было характерно стремление к союзу с Россией, использование русского языка при обсуждении беларуской проблематики, тесная связь «беларуской идеи» с социализмом, дистанцирование от «польскости» и католичества.
После 1905 года сложился небольшой круг беларуской интеллигенции, сплоченной вокруг нескольких беларуских издательств и периодических изданий, в первую очередь вокруг газеты «Наша Нива» (1906—15 гг.).
Одним из элементов сформулированной в то время беларуской национальной идеологии, пропагандировавшейся через газеты, брошюры и календари с многотысячными тиражами, было отношение беларусов к полякам. Впервые беларусы стали воспринимать поляков как классово дифференцированное национальное сообщество, впервые такое отношение к полякам вышло за границы повседневного опыта крестьян, имело идеологический характер и вытекало из уже созданной национальной программы. В изданной в 1910 году «Краткой истории Беларуси» Вацлав Ластовский упрекал поляков в многовековой полонизации и трактовал их как врагов беларусов.
Правда, главная беларуская национальная газета «Наша Ніва» пыталась подчеркивать практические выгоды от связи с двумя великими соседними народами – русскими и поляками, одновременно дистанцируясь от них в национальном смысле. В 1908 году эта газета писала:
«Польза от поляков видна уже и в том, что в нашем крае сельское хозяйство лучше обеспечено и стоит выше, чем в России. Также в тех губерниях Беларуси, где много поляков, грамотных больше, чем в других. Поляки народ практичный, и от них беларусы могут много чему научиться» (14).
/14. «Наша Нiва», 1908, № 9, с. 2./
Одновременно деятели беларуского движения ставили в упрек полякам стремление полонизировать Беларусь, а русским – русифицировать ее. Поляков упрекали и за то, что они отождествляют католицизм с полонизмом. Так, «Наша Ніва» писала:
«…видим, что польские газеты не нашли в Вильне ни одного католика-беларуса» (15).
/15. «Наша Нiва», 1911, № 31-32, с. 39./
Изредка появлялись и крайне негативные характеристики поляков:
«Поляк – человек ветреный, льстивый и хитрый. Он любит выставляться и прикидываться паном, это наименее демократический народ среди славян» (16).
/16. «Наша Нiва». 1913, № 48, с. 1./
Высказывались претензии и к мелкой шляхте, каждодневно говорившей по-беларуски, но вообще-то считавшей себя поляками:
«Много возле нас мелкой шляхты, – писали в газету из Борисовского уезда. – Все они католики; говорят дома по-беларуски, а только иногда, когда появится чужой человек, то пытаются говорить по-польски, но это не очень хорошо выходит» (17).
/17. «Наша Нiва», 1909, № 12, с. 179./
Даже в начале ХХ века основная масса беларусов не уважала свой «простой» язык, считая, что он не стоит того, чтобы на нем писать и читать. Культуру они отождествляли либо с польским, либо с русским языком. В «Нашей Ніве» иногда появлились сообщения с мест о том, что крестьяне считают беларуский язык «хамским», грубым, некрасивым, и говорят, что «лучше читать польские газеты».
Правда, иногда высказывалось и другое мнение. Так, корреспондент с Бобруйщины писал еще в первом номере газеты за 1907 год (с. 4):
«Нам, православным, говорят, что мы русские, значит люди иные чем католики; говорят, что католики – это ляхи. А по правде, все это одна ложь. Католики – такие же люди, как и православные; они говорят по нашему и живут так же тяжело, как и мы, православные. Мы все – братья одной крови и с одной земли беларуской. Мы не русские и не поляки, а беларусы, и каждый это должен помнить»./
Стереотип поляка, формировавшийся среди интеллигенции «нашанивского» периода, был фрагментарным, декларировавшиеся ими идеи слабо влияли на мужиков. Этот стереотип имел в основном те черты, которые можно было наблюдать среди шляхты (как зажиточной, так и мелкой) и интеллигенции. Его содержание напрямую зависело от оценки этой интеллигенцией отношения поляков к национальным устремлениям беларусов и в тот момент, и в далеком прошлом (а такое историко-идеологическое восприятие не было присуще крестьянам XIX века). Наполнение этого стереотипа предопределялось также теми чертами (и положительными, и отрицательными), которые традиционно приписывались высшим слоям общества – вне зависимости от национального контекста.
Так на первый план выходил классовый конфликт, который отныне обусловливал отношение местных крестьян к панам-полякам. Кроме того, подчеркивалась угроза полонизации, а она, в свою очередь, отождествлялась с окатоличиванием.
Сравнивая поляков с русскими, беларуские интеллигенты видели у первых более тесную связь с европейской культурой, более высокий уровень хозяйствования и просвещения, любовь к свободе. Они также отмечали чрезмерное тщеславие, презрительное либо снисходительное отношение к молодому беларускому национально-культурному движению.
Стереотипы, которые характеризовали национально-классовый состав общества в Беларуси, возникали на стыке двух культур – крестьянской (беларуской) и панской (польской). Те пороки, которые беларусы приписывали всем полякам, были пороками шляхты – слоя, который уже терял прежнее влияние даже на этнически польских территориях. А сколько-нибудь многочисленных центров польского (или польскоязычного) крестьянства в беларуских губерниях России никогда не было.
Во время Первой мировой войны Казимир Мошиньский написал пророческие слова:
«Любое движение против «панов», которое когда-нибудь возникнет, будет одновременно направлено против польскости, и наоборот – всякая борьба с польскостью будет считаться борьбой против имений» (18.)
/18. K. Moszynski. Stosunki narodowosciowe w Wilenskiem kraju. // Mysl Polska, 1918, z. 1-2, s. 25./
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 81 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |
| Польские стереотипы беларусов | | | Польское видение беларусов |