Когда Алек и Саймон вернулись в центральный тоннель, то увидели все еще спящую Изабель, свернувшуюся среди груды одеял. Джейс сидел у костра, откинувшись назад: игра света и тени отражалась на его лице. Клэри лежала головой на его коленях, хотя пока они приближались, Саймон мог увидеть по мерцанию в ее глазах, что она не спала.
Джейс поднял брови.
— Веселенькая прогулка, мальчики?
Алек сердито взглянул на него. Он стоял, отвернув запястье, скрывая укус, хотя они почти исчезли благодаря иратце, которое он нарисовал на запястье. Он не отталкивал Саймона: пришлось позволить ему пить, пока тот сам не остановился, и в результате он немного побледнел.
— Это не было сексуально, — сказал он.
— Это было немного сексуально, — возразил Саймон. Он чувствовал себя намного лучше, и раз теперь он сыт, то не мог не подоставать Алека немного.
— Нет, не было, — ответил Алек.
— У меня были кое-какие чувства, — продолжил Саймон.
— Это только твои проблемы, поэтому страдай в одиночестве, — сказал Алек, и наклонился, чтобы схватить рюкзак за ремень. — Я собираюсь дежурить.
Клэри села, зевая.
— Ты уверен? Тебе не нужна руна, восполняющая потерю крови?
— Я уже нанес две, — ответил Алек. — Я буду в порядке. — Он выпрямился и посмотрел на спящую сестру. — Только присмотрите за Изабель, ладно? — его взгляд упал на Саймона. — Особенно ты, вампир.
Алек направился по коридору, а его ведьмин огонь отражал тени от стен пещеры: длинные и похожие на пауков. Джейс и Клэри переглянулись, прежде чем Джейс встал на ноги и последовал за Алеком в туннель. Саймон слышал их голоса — мягкий шум сквозь камни, хоть и не мог разобрать ни слова.
Слова Алека отдавались эхом в его голове. Присмотрите за Изабель. Он подумал об Алеке в туннеле. Ты верный и умный, и ты делаешь Изабель счастливой. Я не знаю почему, но это так.
Идея сделать Изабель счастливой наполнила его теплом. Саймон спокойно сел рядом с ней — она как кошка, свернулась в клубок в одеяле, ее голова покоилась на руке. Он мягко опустился вниз, ложась рядом с ней. Она была жива благодаря нему, и ее брат сделал самое лучшее, что мог — дал им свое благословение. Наверно такое никогда больше не повторится.
Он услышал, как Клэри тихо засмеялась по ту сторону костра.
— Спокойной ночи, Саймон, — сказала она.
Саймон почувствовал мягкие как шелк волосы Изабель под щекой.
— Спокойной ночи, — пожелал он ей, и закрыл глаза. Его вены были полны крови Лайтвудов.
Джейс легко догнал Алека, который остановился у поворота туннеля. Стены коридора были гладкими, как будто за годы стерлись водой или ветром, а не обработаны людьми, хотя Джейс не сомневался, что ходы сделал человек.
Алек стоял с поднятым ведьминым огнем, прислонившись к стене пещеры, явно ожидая Джейса.
— Что-то случилось?
Джейс замедлил шаг, когда приблизился к своему парабатаю.
— Я просто хотел убедиться, что ты в порядке.
Алек пожал плечом.
— Я в порядке настолько, насколько это возможно. Ну, я думаю так.
— Мне очень жаль, — сказал Джейс. — Снова. Я по глупости иду на риск. Я ничего не могу поделать с этим.
— Мы позволяем тебе, — ответил Алек. — Иногда твой риск окупается. Мы позволяем тебе, потому что должны. Иначе если бы мы не позволяли тебе делать это, то никто не смог бы ничего поделать, — он потер лицо разорванным рукавом его свитера. — Изабель бы сказала то же самое.
— Прежде мы никогда не заканчивали наши серьезные разговоры, — сказал Джейс. — Я просто хотел сказать, что ты не всегда должен быть в порядке. Я попросил тебя стать моим парабатаем, потому что нуждаюсь в тебе, но и ты должен позволить себе нуждаться во мне. Это, — он указал на свою руну парабатая, — означает, что ты другая половина меня, намного лучше, и я забочусь о тебе больше, чем о себе. Помни это. Жаль, что я не понимал, как сильно тебе было больно. Я не видел этого тогда, но вижу сейчас.
Еще некоторое время Алек был напряжен и едва дышал. Тогда, к удивлению Джейса, он протянул руку и взъерошил ему волосы. Как же еще старший брат может вывести из себя младшего — только потрепав ему волосы. Его улыбка была осторожной, но еще и полна настоящей привязанности.
— Спасибо, что видишь меня насквозь, — произнес он, и ушел по туннелю.
— Клэри.
Она медленно просыпалась, отходя от сна, в котором было тепло, и горел огонь, а пахло там сеном и яблоками. Во сне она была на ферме Люка, смеялась, вися вниз головой на ветке дерева, а Саймон махал рукой снизу. Она медленно начала чувствовать что под ее бедрами и спиной твердый камень, а голова покоилась на ногах Джейса.
— Клэри, — прошептал он снова. Саймон и Изабель лежали рядом в тени, но между ними было небольшое расстояние. Глаза Джейса мерцали, когда он смотрел на нее сверху вниз. Светло-золотистые глаза отражали языки пламени. — Я хочу помыться.
— Ага, ну а я хочу миллион долларов, — сказала она, протирая глаза. — Мы все хотим чего-то.
Он приподнял бровь.
— Да ладно, подумай об этом хорошенько, — сказал он. — Это ведь пещера? Та, в которой может быть озеро? Так что…
Клэри подумала о пещере, с прекрасной голубой водой такого глубоко цвета, как в сумерках, и вдруг почувствовала, как будто с ног до головы покрыта слоем грязи, пыли, крови, гноя и пота, а ее грязные волосы были собраны обратно в пучок.
Глаза Джейса блестели, и Клэри чувствовала, что в ее груди всколыхнулось прежнее чувство, которое она испытывала с первого взгляда на него. Она не могла точно определить момент, когда она влюбилась в Джейса, но в нем всегда было то, что напоминало ей о льве, диком животном, не скованном правилами, обещанием жизни на свободе. Никогда он не говорил «Я не могу», от него всегда можно было услышать обратное. Он всегда рисковал и был уверенным, и никогда не проявлял страха или сомнения.
Она вскочила на ноги, так тихо, как только могла.
— Хорошо.
Он быстро поднялся на ноги, взял ее за руку и потянул вперед по западному коридору, который вел от центральной пещеры. Они шли молча, а ее ведьмин огонь освещал дорогу. Была такая тишина, что Клэри почти боялась разрушить ее, как если бы она нарушила иллюзию спокойного сна или заклинания.
Внезапно перед ними оказалась огромная пещера, и Клэри убрала камень с рунами в сторону, затушив свет. Люминесценции в пещере было достаточно: от стен исходил слабый свет, а на потолке висели мерцающие сталактиты, которые были похожи на лампочки в форме сосулек. Лучи света прорезали тьму. Джейс отпустил ее руку, и сделал последние шаги к берегу, где небольшой пляж был красивым и пологим, а на дне сверкали слюды. Он остановился в нескольких шагах от воды и сказал:
— Спасибо.
Она удивленно взглянула на него.
— За что?
— Прошлой ночью, — объяснил он. — Ты спасла меня. Думаю, священный огонь убил бы меня. То, что ты сделала…
— Мы все еще не можем рассказать остальным, — отрезала она.
— Я не был собой прошлой ночью, так ведь? — спросил он. Это была правда. Джейс и Клэри поддерживали видимость того, что она просто помогла ему контролировать и рассеивать огонь, и будто ничего не изменилось.
— Мы не можем рисковать, выдавая им это, даже взглядом или выражением лица, — сказала она. — Ты и я, у нас есть кое-какой опыт утаивания секретов от Себастьяна, но не у них. Это было бы несправедливо по отношению к ним. Я почти жалею, что мы знаем…
Она замолчала, забеспокоившись из-за тишины со стороны Джейса. Он смотрел на воду, синюю и бездонную, стоя спиной к ней. Она сделала шаг вперед и слегка похлопала его по плечу.
— Джейс, — сказала она. — Если ты хочешь сделать что-то другое, если думаешь, что мы должны разработать другой план…
Он обернулся, и вдруг она оказалась в кольце его рук. Ток прошелся по всему ее телу. Его руки обхватили ее лопатки, и пальцами он слегка поглаживал ткань ее рубашки. Она вздрогнула, и все мысли вылетели ее из головы, как перья, разбросанные по ветру.
— Когда, — произнес он, — ты стала такой осторожной?
— Я не осторожная, — тихо ответила она, когда он коснулся губами ее виска. Его теплое дыхание касалось прядей волос у ее уха. — Я просто не ты.
Она почувствовала, как он засмеялся. Его руки скользнули к ее бокам, и он обхватил ее за талию.
— Конечно же, нет. Ты намного симпатичней.
— Ты, должно быть, любишь меня, — произнесла она с придыханием, когда его губы начали мучительно медленно путешествовать вдоль ее челюсти. — Я никогда не думала, что ты признаешь, будто кто-то красивее тебя, — она замолчала, когда его рот нашел ее собственный, и почувствовала вкус его губ, а затем прижалась ближе к нему, полная решимости вернуть некое подобие контроля над поцелуем. Она обвила руками его шею, раскрыв губы навстречу ему, и мягко прикусила его нижнюю губу.
Это оказало намного больший эффект, нежели она рассчитывала: его руки сжались на ее талии, и он низко застонал ей в рот. Мгновение спустя он оторвался от нее и покраснел. Его глаза блестели.
— Ты в порядке? — спросил он. — Ты хочешь этого?
Сглотнув, она кивнула. Все ее тело как будто вибрировало и покалывало.
— Да, хочу. Я…
— Просто я долго не мог прикоснуться к тебе так, как того хотел, а теперь все нормально, — произнес он. — Но, возможно, это не то место…
— Ну, мы ведь грязные, — добавила она.
— «Грязные» звучит как-то осуждающе.
Клэри подняла руки ладонями вверх. Грязь была на коже и под ногтями. Она улыбнулась ему.
— Мы буквально грязные, — ответила она, и указала на воду рядом, дернув подбородком в ее сторону. — Разве мы не собирались помыться? В воде?
Искры в его глазах стали темнее, окрасившись в янтарный.
— Точно, — сказал он, и начал расстегивать куртку.
Клэри в ответ на это почти пискнула «Что ты делаешь?», но было совершенно очевидно, что он делает. Она сказала «в воде», но только сейчас поняла, что им придется зайти намного дальше в озеро.
Он сбросил куртку и стащил футболку через голову: на мгновение его голова была скрыта тканью, и Клэри просто уставилась на него, вдруг вспомнив о том, что они были одни. Все его тело: кожа медового цвета, изрисованная старыми и новыми рунами, заживающий шрам на груди слева. Рельефный пресс сужался, образуя букву V, и к тому же он еще сбросил вес, а на поясе брюк висело его оружие. Его ноги, руки, были изящными, как у танцора. Он высвободился от футболки и встряхнул светлые волосы. Внезапно в ее груди что-то сжалось и она подумала, что это невероятно. Он – ее, и он был не из тех, рядом с кем находились обычные люди, не такие привлекательные, как он. А затем он посмотрел на нее. Его руки были на поясе, и он улыбнулся своей обычной кривой ухмылкой.
— Останешься в одежде? — спросил он. — Я мог бы пообещать не подсматривать, но это было бы ложью.
Клэри расстегнула куртку и бросила ее в него. Он поймал ее и, улыбаясь, бросил на кучу своей одежды. Он расстегнул свой пояс и тоже бросил его.
— Извращенец, — сказала она. — Хотя, ты получаешь очки за честность.
— Мне семнадцать, мы все в этом возрасте извращенцы, — сказал он, сбрасывая ботинки и вылезая из штанов. Он был одет в черные боксеры, и, к огромному сожалению Клэри, он не снял их, когда вошел в воду, погружаясь по колено.
— Или, по крайней мере, мне будет семнадцать еще несколько недель, — произнес он, оглянувшись через плечо. — Я кое-что подсчитал, в письмах отца во время Вознесения. Я родился в январе.
Что-то в его абсолютно нормальном тоне заставило Клэри чувствовать себя уютней. Она стянула сапоги, сняла футболку и джинсы, а затем подошла к краю воды. Она была прохладной, но не ледяной.
Джейс посмотрел на нее и улыбнулся. Тогда его взгляд прошелся от ее лица к телу. Он взглянул на ее простые хлопковые трусики и бюстгальтер. Жаль, что она не надела чего-то покрасивее, но в ее списке багажа для путешествия в измерение демонов не было «действительно сексуального белья». Ее светло-голубой хлопковый бюстгальтер был самой скучной вещью, что вы могли бы купить, хотя Джейс смотрел на него так, как будто он был необычным и восхитительным.
Вдруг он покраснел, и отвел глаза, опустившись в воду до плеч. Он нырнул и вынырнул, выглядя менее взволнованным, но теперь еще и мокрым. От воды волосы потемнели и с них стекали струйки воды.
— Проще сделать это быстро, — сказал он.
Клэри вздохнула и нырнула. Вода сомкнулась над ее головой. И это было великолепно — вода была темно-синей, и в ней виднелись серебристые лучи от света наверху. Мучнистые камни в воде сточились, обретя мягкую текстуру. Плыть было легко, и на мгновение она позволила себе покачиваться на поверхности, выжимая воду из ее волос.
Она вздохнула от разочарования. У нее не было мыла, и она потерла руки друг о друга, наблюдая, как разводы от грязи и крови таят в воде. Ее рыжие волосы выделялись на синей поверхности воды.
Брызги воды, полетевшие ей в лицо, заставили ее поднять взгляд. Джейс стоял в нескольких шагах от нее, встряхивая волосами.
— Думаю, это делает меня на год старше, — сказал он. — Я предпочитаю девушек помладше.
Я младше на шесть месяцев, — исправила его Клэри. — И ты козерог, да? Упрямый, безрассудный, нарушитель правил. Звучит похоже.
Он схватил ее за бедра и притянул к себе через воду. Было достаточно глубоко, чтобы его ноги касались дна, но она была ниже, поэтому стиснула руки на его плечах, чтобы удержаться в вертикальном положении, а он тем временем обернул ее ноги вокруг его талии. Она смотрела на него, и тепло разливалось внутри нее. Клэри рассматривала плавные линии его влажной кожи, шеи, плеч и груди, а капли воды, попавшие в его ресницы, напоминали звезды.
Он приподнялся, чтобы поцеловать ее, и в тот же миг она наклонилась к нему. Их губы столкнулись с невероятной интенсивностью, которая послала ей одновременно удовольствие и боль. Его руки скользнули вверх по ее коже. Она провела рукой по его затылку, и ее пальцы запутались в влажных завитках волос. Он раздвинул губы, и протолкнул внутрь язык. Они оба содрогались и тяжело дышали, и их горячие дыхания смешались.
Одной рукой он ощупывал стену пещеры позади них, чтобы не упасть, но она была скользкой от воды и он почти поскользнулся. Клэри оторвалась от него, пока он восстанавливал равновесие. Его левая рука все еще была обернута вокруг ее талии, прижимая ее тело к себе. Его зрачки расширились, а сердце быстро стучало.
— Это было… — выдохнул он, и прижался лицом к изгибу между ее плечом и шеей, и дышал так, как будто хотел поделиться с ней дыханием. Его немного потряхивало, хотя его хватка на ее талии была твердой и уверенной. — Это было сильно.
— Этого уже давно не было, — пробормотала она, осторожно касаясь его волос. — С тех пор, как мы не могли расслабиться.
— Я не могу в это поверить, — произнес он. — И все еще не могу поверить в то, что сейчас я могу поцеловать тебя, прикоснуться к тебе, прикоснуться к тебе на самом деле, при это не боясь… — он поцеловал ее шею, и она подпрыгнула. Он оторвался от нее, чтобы посмотреть ей в лицо. Вода стекала по его лицу, как слезы, стекая по острым скулам и линии челюсти.
— Мятежный, — сказал он. — Знаешь, когда я впервые появился в институте, Алек называл меня мятежным столько раз, что я пошел и посмотрел значение этого слова в словаре. Не то, чтобы я не знал его, но… мне всегда казалось оно значит быть храбрым. На самом деле оно значит «человек, который не заботится о последствиях своих действий».
У Клэри сжалось сердце от мысли о маленьком Джейсе.
— Но ты заботишься.
— Может недостаточно. Не все время, — его голос задрожал. — Например, как я люблю тебя. Я безумно полюбил тебя в тот момент, когда узнал. Я никогда не заботился о последствиях. Я сказал себе, что буду заботиться о последствиях, я сказал себе, что ты хочешь меня, и поэтому я старался, но никогда не заботился. Я хотел тебя больше, нежели желал быть хорошим. Я желал тебя больше, чем еще чего либо, — его мускулы были жесткими под ее руками, его тело дрожало от напряжения. Она наклонилась, чтобы прижать свои губы к его, снять его напряжение, но он отстранился, кусая нижнюю губу достаточно сильно, чтобы кожа побелела.
— Клэри, — произнес он грубо. — Подожди. Просто потерпи.
На мгновение Клэри была ошеломлена. Джейс любил целоваться. Он мог целоваться часами, и он был хорош в этом. И он не был не заинтересован в этом. Он был очень заинтересован в этом. Она обхватила ногами его бедра и неуверенно спросила:
— Все в порядке?
— Я должен кое-что рассказать тебе.
— О, нет, — она опустила голову на его плечо. — Хорошо. Что именно?
— Помнишь, когда мы очутились в измерении демонов, и каждый увидел что-то свое? — спросил он. — А я сказал, что не видел ничего.
— Ты не должен говорить мне, что увидел, — осторожно произнесла Клэри. — Это только твое дело.
— Я должен, — возразил он. — Ты должна знать. Я видел комнату с двумя тронами, один из золота, другой из слоновой кости. И через окно я мог видеть мир, который обернулся прахом. Как этот мир, но разрушенный недавно. Костры все еще горели, и небо было полно ужасных летающих демонов. Себастьян сидел на одном из престолов, а я рядом, на другом. Ты была там, и Алек и Иззи, и Макс, — он сглотнул. — Но вы все были в клетке. Большой клетке с большим замком на двери. И я знал, что я посадил вас туда и повернул ключ. Но я не чувствовал сожаления. Я чувствовал… триумф, — он с трудом выдохнул. — Ты можешь отвергнуть меня с отвращением теперь. Это нормально.
Но конечно это не было нормальным. Ничего в его тоне — ровном и спокойном, лишенном надежды — не было нормальным. Клэри вздрогнула в его объятиях. Но не от ужаса, а от жалости, и от силы знания, какой слабой была вера Джейса в себя, и каким тщательно продуманным должен быть ее ответ.
— Демон показал нам, что как ему казалось мы хотели, — наконец произнесла она. — Не то, чего мы желаем на самом деле. Он все исковеркал, вот почему нам всем удалось вырваться. К тому времени, как мы нашли тебя, ты уже сам вырвался из кошмара. Так что то, что он показал тебе, не то, что ты хочешь. Когда Валентин воспитывал тебя, он контролировал все — ты не был в безопасности, и то, что ты любил, тоже не было в безопасности. Так демон заглянул внутрь тебя и увидел, что в фантазиях ребенка было желание самому контролировать мир, и желание не допустить ничему плохому случиться с людьми, которых он любит. И демон пытался дать тебе это, но в искаженном виде. Таким образом, ты очнулся, — она коснулась его щеки. — Какая-то часть тебя все еще является этим маленьким мальчиком, который думает, что любовь уничтожает тебя. Но ты все еще учишься. Ты учишься каждый день.
На мгновение он просто удивленно смотрел на нее. Его губы слегка приоткрылись, и Клэри почувствовала, что ее щеки зарделись. Он смотрел на нее, как первую звезду, появившуюся на небе, как на чудо, в которое он едва мог поверить.
— Позволь мне… — начал он и замолчал. — Могу я поцеловать тебя?
Вместо того, чтобы кивнуть, она наклонилась, чтобы прижаться своими губами к его. Если их первый поцелуй в воде был похож на взрыв, то этот был похож на появление сверхновой звезды. Он был крепким, горячим, и полным вожделения поцелуем, столкновением языков и зубов. Они так сильно прижимались друг к другу, как будто были недостаточно близки. Кожа и ткань, сочетание холода воды и тепла их тел, и трения влажной кожи.
Его руки были обернуты вокруг нее, и вдруг он поднял ее, начиная выходить из озера, а вода стекала с них струями. Он опустился на колени на песчаном пляже, опустив ее вниз так нежно, как только мог, на стопку их смятой одежды. На мгновение она отпустила его, чтобы найти опору, а затем сдалась, и легла назад, потянув его вслед за собой, яростно целуя, пока он не застонал и прошептал:
— Клэри, я не могу… ты должна сказать мне… я не могу думать.
Она зарылась пальцами в его волосы, оттянув его голову ровно настолько, чтобы видеть его лицо. Он пылал, а его глаза потемнели от желания. Его волосы слегка завивались на концах от влаги и нависали над глазами. Она слегка потянула пряди между ее пальцами.
— Все в порядке, — прошептала она в ответ. — Все в порядке, мы не должны останавливаться. Я хочу этого. — Она поцеловала его, медленно и крепко. — Я хочу, если ты хочешь.
— Если я хочу? — в его мягком смехе были слышны дикие нотки. — Разве не видно? — И тогда он поцеловал ее снова, всосав ее нижнюю губу в рот, целуя шею и кусая ее ключицу, когда она провела руками по его спине, свободная от осознания того, что она могла касаться его столько, сколько ей нравится, и как ей нравится. Ей казалось, что она рисует его, ее руки изучали его тело: изгиб спины, плоский живот, V образные мышцы внизу живота, бицепсы на руках. Как картина, которая ожила в ее руках.
Когда его руки проскользнули под лифчик, она задохнулась от этого ощущения, потом кивнула ему, когда он замер с вопросом в глазах. Продолжай. Он останавливался каждый момент, замедлялся, снимая их одежду, спрашивая глазами и словами, продолжать ли ему, и она кивала, и каждый раз отвечала: «Да. Продолжай. Да». А когда наконец, между ними не было ничего кроме кожи, она замерла, думая, что не было другого способа быть ближе к другому человеку, чем этот. Разве что разорвать ее грудную клетку и вырвать сердце.
Она почувствовала, как мышцы Джейса напряглись, когда он потянулся мимо нее к чему-то, и она услышала звук разрываемой фольги. Внезапно все начало казаться еще реальнее, и ее охватило волнение: это на самом деле происходит.
Он замер. Свободной рукой он придерживал ее голову, а его локти глубоко зарылись в песок по обе стороны от нее, держа его вес над ее телом. Он весь был напряжен, а его глаза были широко распахнуты, в его зрачках были крапинки ириса в золоте.
—Что-то не так?
Услышав, что Джейс говорит встревожено, она подумала, что это наверно ее сердце треснуло, разбившись на куски.
— Нет, — прошептала она, и снова притянула его. Они оба были на вкус солеными. — Поцелуй меня, — взмолилась она, и он сделал это, подарив ей горячий, медленный, томный поцелуй, который ускорился одновременно с его сердцем. И движения их тел также ускорились. Каждый поцелуй был разным, каждый поднимал их все выше и выше, как искра, которая разжигает костер: быстрые мягкие поцелуи, который говорили о любви; долгие медленные поцелуи, которые говорили о доверии; игривые легкие поцелуи, которые были полны надежды; обожающие поцелуи, говорящие о вере в нее как ни в кого другого. Клэри отдавалась поцелуям, их собственному языку, безмолвной беседе, которая происходила между ними двумя. Его руки дрожали, но быстро и уверенно двигались вдоль ее тела, легкие касания сводили ее с ума, пока она толкалась и тянулась навстречу ему, с немой мольбой в пальцах, губах и руках.
И даже в последний момент, когда она пришла к концу, она прижала его к себе, обернувшись вокруг него и не отпуская. Она держала глаза широко раскрытыми, когда он дрожал, прижавшись лицом к ее шее, говоря ее имя снова и снова, и когда она наконец закрыла глаза, то ей показалось, что она увидела пещеру объятую золотым и белым пламенем, который исходил от них двоих, и это было самой прекрасной вещью, которую она когда-либо видела.
Саймон едва ли заметил, что Клэри и Джейс вставали и вышли из пещеры, перешептываясь, пока уходили. «Не так тихо, как вы думаете», подумал он о них, наполовину забавляясь этому, но он вряд ли завидовал им, учитывая то, что они все встретятся лицом к лицу на следующий день.
— Саймон, — это был почти шепот, но Саймон приподнялся на локте и посмотрел на Изабель. Она перевернулась на спину и посмотрела на него. Ее глаза были огромными и темными, щеки покраснели – его грудь сдавило чувство вины.
—Ты в порядке? — спросил он. — Тебя лихорадит?
Она покачала головой, и пошевелилась под ее коконом из одеял.
— Просто тепло. Кто завернул меня как мумию?
— Алек, — сказал Саймон. — Думаю, может быть, ты должна остаться под ними.
— Пожалуй, нет, — ответила Изабель, обнимая его за плечи и притягивая к себе.
— Я не могу согреть тебя, — его голос звучал немного жестко.
Она прижалась головой к его изгибу между шеей и плечом.
— Думаю, мы уже давно уяснили, что я достаточно горячая для нас обоих.
Не в силах удержаться, Саймон потянулся, чтобы провести рукой по ее спине. Она сбросила снаряжение, и была только в черной теплой кофточке, которая была мягкой на ощупь. Она казалась живой и реальной, полной жизни и дышащей, и он молча поблагодарил Бога, имя которого он мог произносить, что она в порядке.
— Здесь есть еще кто-нибудь?
— Джейс и Клэри прокрались в пещеру, а Алек наш первый часовой, — ответил Саймон. — Мы одни. Я имею в виду, не совсем одни, я бы не… — он задохнулся, когда она перевернулась так, что оказалась на нем сверху, прижав его к земле. Она мягко положила руки на его грудь. — Я бы не мог сделать этого, — сказал он. — Не то, чтобы ты должна была остановиться…
— Ты спас мою жизнь, — сказала она.
— Я не… — он замолчал, а она прищурилась. — Я храбрый герой-спаситель?
— Ммм… — она прижалась своим подбородком к его.
— Не типа лорда Монтгомери, — добавил он. — Кто угодно может войти.
— А как насчет регулярных поцелуев?
— Звучит прекрасно, — сказал он, и тут же Изабель поцеловала его: ее губы были почти невыносимо мягкими. Его руки нашли путь под ее кофту, и он погладил ее по спине, прослеживая линию лопаток. Когда она оторвалась, ее губы покраснели, и он мог видеть вену, бьющуюся в горле Изабель. Вену полную ее крови, солено-сладкой, и, хотя он не был голоден, он желал…
— Ты можешь укусить меня, — прошептала она.
— Нет, — Саймон немного отодвинулся назад. — Нет… ты потеряла слишком много крови. Я не могу, — Он чувствовал, как его грудь вздымалась от ненужного дыхания. — Ты спала, когда мы говорили об этом, но мы не можем здесь оставаться. Клэри наложила охранные руны на входе, но они не будут держаться долго, и у нас заканчивается пища. Под землей мы все становимся слабее и болезненнее. И Себастьян найдет нас. Мы должны завтра пойти к нему, в Гард, — он запустил пальцы в ее мягкие волосы. — А это значит, что тебе нужны все твои силы.
Она поджала губы, вглядываясь в него.
— Когда мы переместились через Летний Двор в этот мир, что ты увидел?
Он слегка коснулся ее лица, не желая лгать, но правда… правда была трудной и неловкой.
— Из, мы не должны…
— Я видела Макса, — произнесла она. — Но я видела и тебя тоже. Ты был моим парнем. Мы жили вместе и вся моя семья приняла тебя. Я могу сказать себе, что не хочу, чтобы ты был частью моей жизни, но мое сердце говорит другое, — сказала она. — Ты проложил свой путь в мою жизнь, Саймон Льюис, и я не знаю, как и почему, или даже когда, но это случилось, и я вроде как ненавижу это, но и не могу изменить этого.
Он слегка вздохнул.
— Изабель…
— А теперь скажи мне, что ты видел, — потребовала она, и ее глаза блестели, как будто от слез.
Саймон оперся руками о каменный пол пещеры.
— Я видел, что я был знаменитым, рок-звездой, — сказал он медленно. — Я был богат, моя семья была вместе, и я был с Клэри. Она была моей девушкой, — он почувствовал, как Изабель напряглась, почувствовал, как она начала слезать с него, и удержал ее руками. — Изабель, послушай. Послушай. Она была моей девушкой, а потом, когда она пришла, чтобы сказать мне, что любит меня, я сказал: «Я тоже тебя люблю, Изабель».
Она уставилась на него.
— Изабель, — сказал он. — Это вырвало меня из видения, когда я произнес твое имя. Потому что я знал, что видение было неправильным. Это было не то, чего я действительно желал.
— Почему ты говоришь мне, что любишь меня только тогда, когда пьян или спишь? — спросила она.
— У меня привычка выбирать неподходящий момент, — ответил Саймон. — Но это не значит, что я подразумеваю что-то другое под этими словами. Есть вещи, которых мы желаем, даже не смотря на наши мысли и чувства. Есть вещи, которых наши души желают, а моя желает тебя.
Он почувствовал, как она выдохнула.
— Скажи это, — сказала она. — Скажи, раз уж ты трезвый.
— Я люблю тебя, — произнес он. — Я не хочу, чтобы ты сказала это в ответ, если не чувствуешь, но я люблю тебя.
Она откинулась назад над ним, и прижала подушечки пальцев к его губам.
— Я чувствую это.
Он приподнялся на локтях, когда она наклонилась, и их губы встретились. Они целовались, долгим и мягким поцелуем, который был сладким и нежным, а затем Изабель немного отстранилась. Ее дыхание было прерывистым, и Саймон сказал:
— Так мы ОСО сейчас?
Изабель пожала плечами.
— Я понятия не имею, что это значит.
Саймон старался скрыть то, что он был чрезмерно доволен этим.
— Неужели мы официально встречаемся? Есть ли ритуал у сумеречных охотников? Должен ли я изменить свой статус в фейсбуке с «все сложно» на «в отношениях»?
Изабель восхитительно сморщила носик.
— У тебя есть книга, которая одновременно еще и лицо?
Саймон рассмеялся, и Изабель вновь наклонилась и поцеловала его. На этот раз он потянул ее вниз, и они обернулись вокруг друг друга, запутавшись в одеялах, целуясь и перешептываясь. Он потерял себя в удовольствии от вкуса ее рта, изгиба ее бедра под рукой, и теплой кожи ее спины. Он забыл, что они были в мире демонов, что они собираются в бой на следующий день, что они мог не вернуться домой: все исчезло, и была только Изабель.
— ПОЧЕМУ ЭТО ДО СИХ ПОР ПРОИСХОДИТ? — прогремел звук бьющегося стекла, и они оба сели, чтобы увидеть Алека, уставившегося на них. Он уронил пустую бутылку вина, которую нес, и по всем полу пещеры были осколки стекла. — Почему вы не можете пойти в другое место, чтобы делать эти ужасные вещи?! Мои глаза!
— Это царство демонов, Алек, — ответила Изабель. — Нам некуда идти.
— И ты сказал, что я должен приглядывать за ней… — начал Саймон, но затем понял, что не разговор не будет продуктивным, и заткнулся.
Алек плюхнулся на пол на противоположной стороне огня и посмотрел на них обоих.
— А где Джейс и Клэри?
— Ах, — произнес Саймон осторожно. — Кто бы знал?
— Натуралы, — заявил Алек. — Почему они не могут контролировать себя?
— Это загадка, — согласился Саймон, и снова лег спать.
Джиа Пенхаллоу сидела за столом в своем кабинете. Это было такой редкостью, что она не могла не задаться вопросом, нахмурился бы Консул, увидев, как непочтительно она сидела за древним столом, но она была одна в комнате, и устала так, что не было слов, чтобы описать ее усталость.
В руках она держала записку, что пришла из Нью-Йорка: сообщение от мага, достаточно сильного, чтобы обойти своих коллег по городу. Она узнала почерк Катарины Лосс, но слова ей не принадлежали.
Консул Пенхаллоу,
Это Майя Робертс, временный лидер стаи Нью-Йорка. Мы понимаем, что вы делаете все возможное, чтобы вернуть нашего Люка Луки и других заключенных. Мы ценим это. В знак нашей доброй воли, я хочу передать вам послание. Себастьян и его силы будут атаковать Аликанте завтра вечером. Пожалуйста, сделайте все возможное, чтобы быть готовыми. Если бы мы только могли быть там, сражаясь на вашей стороне, но я осознаю, что это не возможно. Иногда мы можем только предупредить, ждать и надеяться.
Помните, что Конклав и Совет, сумеречные охотники и нежить, вместе — это свет мира.
С надеждой,
Майя Робертс.
С надеждой. Джиа снова сложила письмо и сунула его в карман. Она думала о городе, который раскинулся под ночным небом, бледно серебряных башнях демонов, которые скоро обагрятся красным. Она думала о ее муже и дочери. Она думала, о коробках и ящиках, которые прибыли от Терезы Грей не так давно, и появились они на площади Ангелов, а на каждой коробке была печать с символом Спирального Лабиринта. Она почувствовала, как в ее сердце зашевелился страх, но и отчасти облегчение, что, наконец, придет время и с ожиданием будет покончено, наконец, у них будет шанс. Она знала, что сумеречные охотники Аликанте будут бороться до последнего: с рвением, с храбростью, упорством, с удвоенной силой, с гордостью.
С надеждой.
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 24 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |