Студопедия  
Главная страница | Контакты | Случайная страница

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Система нравственности древневосточных цивилизаций; историческое значение ветхозаветной морали.

Читайте также:
  1. ERP — информационная система масштаба предприятия
  2. I Операционная система ОС Unix
  3. I Операционная система ОС Unix
  4. I Операционная система ОС Unix
  5. I. Государственный стандарт общего образования и его назначение
  6. I. Система воспитания военнослужащих Вооруженных Сил Российской Федерации
  7. I. Система социального регулирования общественных отношений.
  8. I. Система социального регулирования общественных отношений.
  9. I. Сущность и социальное назначение государства.
  10. I. Сущность и социальное назначение государства.

Древний человек развивает свою дея­тельность, приобретает более надежный источник существования, чем охота, собирательство и рыбная ловля. Это — аграрное производство, земледелие. Оно связано с важнейшими переменами в жизни челове­ка: уходит в прошлое решение вопросов на общем собрании, власть переходит к совету старейшин, жрецам и царям; не исчезают, но ото­двигаются на второй план кровнородственные связи, появляется тер­риториальная (сельская и городская) община, которая определяет фор­му человеческих связей в течение очень длительного исторического периода (от начала цивилизации до наших дней) и, в свою очередь, со­стоит из кровнородственных составляющих — семей. Разделение тру­да, рост мастерства, достижение относительной стабильности позволяет накапливать материальное богатство. Именно богатство теперь является показателем принадлежности к высшим слоям общества — высокород­ным и полновластным. Принадлежность к определенному слою связа­на, как и прежде, с определенным родом занятий, с определенными пра­вами и обязанностями в общине. Однако подобие это поверхностно. Единство со «своими» теперь не связано с возрастом и полом — оно на­следуется, обосновывается происхождением от определенного предка. Оно отражается в поведении, в одежде, в украшениях и даже в комплек­се добродетелей: «Всяк сверчок знай свой шесток», («Кожний цвіркун має знати свій припічок(жердину, сідало)»; «Что позволено Юпи­теру, не позволено быку» и т. д. Эта тенденция оставалась определяющей в развитии нравов вплоть до нашего времени. Мир становится более раз­нообразным, в него приходят экономическое неравенство, политика и право. Всей этой системе отношений придает своеобразие патриархат, в разной степени проявляющийся в различных культурах. Возникают группы людей, в большей или меньшей степени ограниченные в пра­вах, в первую очередь женщины и дети, — от некоторой степени несво­боды до полного рабства, статуса имущества.

Сложная система разнообразных связей стабилизируется, приобре­тает завершенный вид общественной иерархии — пирамиды. Необхо­димость самозащиты, управления этой системой связана с возникно­вением городов-государств, огромного управленческого аппарата, соб­ственной религии — этнической (продолжения земной иерархии в небесной), поскольку в этот период истории складывается неповтори­мость языка, обычаев, нравов, облика — всего того, что включается в понятие «этнос» (греч. народ). Следует отметить особо, что история эт­нических религий свидетельствует и об эволюции богов: от воплощения природных стихий до олицетворения социальных сил, формирования образа всесильного самодержца, способного на добро и зло — ради бла­га поклоняющегося ему народа. Мифы по-прежнему фиксируют самое высокое в системе ценностей знание — священные тайны богов.

В Древнем Китае «благородные господа» (свободные), люди китайской культуры третировали рабов как варваров, низших, то есть, людей не­китайской культуры. В Индии три высших варны (арийские) — благо­родные, «дважды рожденные» (что означало — прошедшие обряд ини­циации) противопоставлялись низшей — шудрам, утратившим связь со своим родом, лишенным земли и потому беззащитным, а также абори­генам захваченных ариями территорий: термин «даса» (слуга, раб) пер­воначально означал «чужой», «враг». Своеобразный «первобытный на­ционализм» в какой-то мере отражает действительное превосходство цивилизаций над дикостью и варварством. Однако он не был ориенти­рован на природные свойства человека — цвет кожи, волос, глаз или форму носа. Принятие человеком религии, одежды, обычаев данного народа делало его «своим», т. е., вводило в сферу действия законов куль­туры. Несомненно, поведение и суждения человека большей частью определялись зависимостью его от общины. В то же время есть призна­ки некоторой индивидуализации: в чрезвычайно для своего времени развитом месопотамском праве широко представлены талион (напри­мер, в знаменитых Законах Хаммурапи, XVIII в. до н. э.) и денежная компенсация ущерба — взамен принципа коллективной вины и коллек­тивной ответственности.

Наиболее известны достижения китайской, индийской, месопотамской и египетской цивилизаций (так называемый «плодородный полу­месяц»). Они имеют общие характерные черты и оказали огромное вли­яние на Западную цивилизацию, особенно египетская и месопотамская. Условием счастливого существования считалась, прежде всего, стабиль­ность, а причиной катастроф, всех ужасных потрясений — нарушение традиций, законов, невыполнение обязанностей. Поэтому добродетель в целом можно определить как соответствие своему общественному ста­тусу. Мир цивилизации, по сравнению с первобытным, еще больше це­нит земную жизнь — тем более, что не сразу изобретает ее счастливое потустороннее продолжение. Согласно первому известному китайско­му уложению о наказаниях (X в. до н. э.) можно было откупиться от любого наказания, включая смертную казнь. При этом постоянно во­юющий Китай жестоко обходился с невольниками, так же как и Месо­потамия. По Законам Хаммурапи широко применяли смертную казнь, наказывая как вора, так и неверную жену. Нежеланные младенцы, не принятые отцом, закапывались здесь же, под родным домом. Жизнелю­бивые египтяне во времена социальных потрясений добровольно пере­ходили в мир иной, «и крокодилы были сыты», — флегматично констатирует летописец. Уровень цивилизованности еще недостаточен, что­бы оберегать индивидуальную человеческую жизнь. При этом семья, дети, родительская привязанность, забота о близких (живых и умер­ших), несомненно, представляют ценность.

На бытовом уровне чрезвы­чайно ценится миролюбие, незлобивость, хотя традиционно превозно­сится агрессивность царей — воплощение воинских доблестей. Среди царских добродетелей самая важная — забота о подданных, их благоден­ствии. Насилие и неоказание помощи в обыденной жизни осуждается. Система позитивных ценностей связана с различными жизненными проявлениями: во-первых, долголетие и здоровье, во-вторых, богатст­во, позволяющее жить долго и счастливо, в-третьих, ученая и житейская мудрость. Не относится к числу безусловных добродетелей трудолюбие, трезвость, супружеская верность. Принудительный труд для большин­ства населения был необходим, но вряд ли выполнение подневольных работ может восприниматься позитивно. Что же касается пьянства и прелюбодеяния, они осуждаются только в том случае, когда ущемляют чьи-либо интересы, в первую очередь имущественные: жена, как часть имущества, моногамна, пределы свободы мужа определяются его богат­ством. Жестокость имела свои естественные пределы: можно побить и даже изувечить раба или рабыню, но бессмысленно убивать или огра­ничивать их работоспособность.

Причину зла в обыденной жизни древняя культура в большей или меньшей степени связывает с социальным неравенством, природой каждого данного человека (жадностью) и поэтому возлагает на него от­ветственность. Как и пределы добродетелей, пределы зла определяют­ся социальным положением.

Очевидные преступления и проступки не вошли в своды законов, наказания за них определялись обычным правом. Осуждалось умыш­ленное убийство, кража и грабеж, чародейство, клятвопреступление и лжесвидетельство. Сохраняется понятие пищевых запретов. Человек пользовался домашними средствами, гаданием и магией, пытаясь заглянуть в будущее и немного изменить ход событий в свою пользу. Егип­тяне изобрели Страшный Суд, который определял судьбу души в загроб­ном мире, и спасение. «Книга мертвых» (XV в. до н. э.) описывает эту процедуру: перед богами-судьбами умерший произносит длинную оп­равдательную речь, состоящую из отрицаний: «Я не чинил людям зла. Я не нанес ущерба скоту. Я не совершил греха в месте Истины... Я не творил дурного...». Перечень включает ущемление прав беззащитных, сквернословие, прелюбодеяние; особо оговариваются различные вари­анты покушения на храмовую собственность и нарушения табу (осквер­нение святынь); «Я не был причиной слез», «Я не убивал. Я не приказы­вал убивать» — для большей убедительности эти уверения в безгрешно­сти положено было повторить, обращаясь к каждому из сорока двух судей и Осирису. Текст обладал магической силой, произнесение его и означа­ло очищение от грехов. Вопрос об истинности утверждений вообще не стоял; нужно было лишь смотреть открыто и говорить уверенно, а также произнести специальное заклинание, чтобы сердце умершего не выдало его грозным судьям.

Индийцы верили, что добродетельная жизнь возна­граждается последующим возрождением в более высоком существе; це­почка воплощений по восходящей линии приводит к прекращению страданий, погружению в поток лучезарного покоя (нирваны). Грешни­ки же воплощаются в низкие существа, страдание и есть демонстрация их вины. Китайцы надеялись восстановить социальную гармонию про­шлого, выполняя ритуалы культа предков и соблюдая традицию пови­новения старшим по положению, происхождению, возрасту.

В поисках мира и гармонии, справедливости и добра Восток, задол­го до европейцев, сформулировал принцип (который можно назвать смысловым стержнем современной системы нравственности): поступай по отношению к другому так, как хочешь, чтобы он поступал по отно­шению к тебе.

История Западной цивилизации, культуры нашей эпохи во многом определялась образным строем, идейным потенциалом сборника тек­стов, вошедших в нашу жизнь под названием Ветхий (Старый) Завет и почитающихся не только современным иудаизмом, но и многочислен­ными христианскими церквями. История цивилизации показывает, что наряду с несомненным влиянием устного слова (которое остается ос­новным, как это было в первобытные времена) появляется также новый фактор оформления духовной культуры: письменное слово — религи­озно-философское и, особенно, этическое.

Сжатая, афористическая форма библейского Декалога (греч. Деся­ти заповедей: «Не убивай», «Не прелюбодействуй», «Не кради», «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего» и др.) иногда вводила в заблуждение исследователей, заставляла предъявлять непра­вомерные требования к древнему кодексу. Однако эта афористичность позволила Декалогу выйти за пределы узконациональных требований к поведению, выразить общечеловеческий смысл норм нравственности: «Не следуй за большинством на зло, и не решай тяжбы, отступая по большинству от правды»; «Даров не принимай; ибо дары слепыми де­лают зрячих и превращают дело правых» [Исх. 23: 2,8]; «Не делайте не­правды на суде; не будь лицеприятен к нищему, и не угождай лицу ве­ликого; по правде суди ближнего твоего» [Лев. 19:15].

Этот памятник интересен еще и тем, что зафиксировал древнейшие слои культуры, взгляды, традиции, обычаи, ритуалы народа, переходяще­го от полукочевого скотоводства к оседлому земледелию, от племенного жизненного уклада — к иерократическому (греч. власть жрецов) и теокра­тическому (глава государства является главой церкви) государству, от многобожия, поклонения разнообразным племенным и семейным богам и богиням (в том числе и заимствованным у других народов), олицетво­рявшим силы природы и отражавшим условия жизни, — к культу бога-царя, бога-покровителя Израиля, бога-творца, всемогущего, объединив­шего в себе черты когда-то почитаемых божков. Проявление этих лично­стных черт отражает важную тенденцию в культуре: хотя основным субъектом остается коллектив (семья, род, племя), от лица бога Яхве вы­ступают уже отдельные лица — цари, пророки, судьи. В общем, описа­ние обыденных и фантастических событий в Ветхом Завете (собрание текстов Танах, с XIV в. дон. э. — в устной форме, с IX в. до н.э. — в пись­менной) можно определить как историю заключения Яхве договора с людьми, начиная с Адама и заканчивая пророком Моисеем, который пе­редал условия договора людям в виде надписей на каменных плитах — Закона. Рассказы же о злоключениях еврейского народа должны были убедить в необходимости соблюдать Десять заповедей, дабы не лишить­ся покровительства самого могущественного из богов.

В древнеиудейской системе моральных ценностей, пожалуй, ярче, чем в какой-либо другой древневосточной культуре, проявляется при­оритет интересов общности за счет индивида, интересов «своих» — за счет «чужих». Однако и здесь мы обнаруживаем удивительное для тех суровых нравов требование быть справедливым к пришельцам: ведь жизнь переменчива, и каждый может оказаться без защиты и поддерж­ки («ибо вы сами были пришельцами в земле Египетской» (Исх. 22:211). Таким образом, в восточной культуре моральное сознание тесно переплетено с практическим и магическим пониманием пользы, а так­же знания. Мораль первых цивилизаций развивалась в рамках традици­онной культуры и обладала всеми признаками древнего сознания. Но некоторые черты отличают ее от морали первобытного мира. Эти отли­чия определяются:

— развитием патриархата;

— выделением семьи как основной общественной единицы;

— дифференциацией нравственных ценностей на основе социаль­ного неравенства;

— влиянием возникающей теории и письменного слова;

— а также выводы более динамичной, более открытой культуры — о необходимости миролюбия.

 




Дата добавления: 2014-12-20; просмотров: 26 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав




lektsii.net - Лекции.Нет - 2014-2024 год. (0.007 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав