Главная страница | Контакты | Случайная страница Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Является ли теория Маркса научной?

Что касается коммунистической идеологии как системы ценностных суждений, по Веберу, то они не могут, измеряться категориями «истины» или «не истины». В этом и состоит главное отличие идеологии от науки. Последняя пытается постичь собственную логику этого мира, которая дана нам принудительно, тогда как идеология характеризует не объективный мир, а отношение к нему, выражаемое ценностным суждением. Человек, как писал М. Вебер, имеет право предпочитать блондинок брюнеткам, но он не имеет права абсолютизировать и навязывать его другим. Поэтому по отношению к коммунистической идеологии я лишь могу дать собственную оценку, опирающуюся на некоторые практические результаты.

Во-первых, как и любая идеология, она не может быть научной, а значит единственно истинной. Во-вторых, современная цивилизация уже не может позволить себе роскошь глобальных революционных изменений. В-третьих, философия тотального равенства, лежащая в качестве одного из принципов коммунизма красива как идея или гипотеза, но пока еще оказавшаяся менее эффективной, чем механизмы рыночного неравенства. Как гипотеза она имеет право на существование, а значит и право на наличие собственных поклонников.

Россия сыграла решающую роль в отрицании коммунистической идеологии, благодаря попытке ее социальной реализации. В этом смысле не повезло и марксизму, на котором вечно будет нависать тень тоталитаризма и репрессий. Для России эти последствия еще продолжаются. Они проявляются и в необъективной критике Маркса, и напротив, в возрождении любви к марксизму. Но самое страшное они привели к тому, что пока еще в России не смогла реализоваться идея управления страной профессиональными политиками, а не идеологами.

В этой компетентной аудитории я не собираюсь подробно рассказывать о том, что такое научная теория, каковы критерии научности, можем ли мы их применить к теории марксизма и вообще к социальным теориям. Я хочу скорее поговорить о неправомерности нашего отношения к теориям социальным или философским.

В отношении физики или математики никому в голову не приходит критиковать их концепции со стороны, от лица, например, биологии, или политологии. В отношении социальных и философских концепций, это является почти нормой. Впрочем, как вы знаете(на это обращал внимание еще Гегель) не каждый шьёт себе сапоги, хотя и имеет для этого мерку в виде своей ноги, тогда как каждый стремиться слыть философом, только из-за того, что имеет на своих плечах голову.

Нам понятно, что любая научная теория, если она действительно научная, исследует весьма огрубленную предметом данной науки область бытия, которая ни в коей мере не равна бытию как таковому. Соответственно, истины конкретной теории касаются, прежде всего, именно этого среза бытия. То есть истина здесь всегда выступает как предметная. Если, например, механик утверждает, что человек есть совокупность рычагов, то он абсолютно прав в рамках своего предмета, точно также как не прав относительно сущности человека как такового. Более того, предметная истинность и позволяет полученному знанию быть весьма практичным и эффективным. Если бы нам было сегодня необходимо создать, например инвалидную коляску, то мы наверняка выбрали бы узкое механическое представление о человеке, предпочитая его общим философским определениям.

Интерпретация объекта исследования как предметного, в свою очередь, сопряжена с оперированием идеализированными конструкциями, которые значительно абстрагированы от их реального содержания, что и позволяет строить теоретические модели с целью поиска истины как таковой.

В этом смысле концепция Маркса, безусловно, выступает такого рода идеализированной моделью, с помощью которой он пытался описать законы исторического и социального развития. Естественно, что нечто в этой концепции было идеализированно, а от чего-то автор абстрагировался. И в этом плане заведомо ясно, если конечно, не понимать марксову концепцию как часть идеологии, не имеющей отношения к науке (а сам Маркс всегда подчеркивал невозможность существования научной идеологии, в отличие от Ленина), что данная теоретическая модель могла уточняться, опровергаться и т.д. Точно также должно быть понятно, что предложенная Лениным интерпретация теории Маркса по многим параметрам отличалась и даже противоречила ей.

Здесь я полностью согласен с К. Поппером, который, правда, из несколько иных оснований, относил теорию Маркса к научной теории. В отличие от астрологии, писал он, марксистская теория содержала высказывания, которые могли и были фальсифицированы. Но в результате в отношении ее, так же как и теории Ньютона, мы не можем сказать, что открытые данной теорией законы ложны. Нет. Они работают, там, где работает система введенных понятий. Поэтому законы Маркса справедливы для анализа той конкретно-исторической ситуации, относительно того капитализма, который он исследовал.

И странно, что люди не скажут в отношении концепции Ньютона, что она ложна, ибо, убрав из под себя стул и попытавшись сесть, они болезненно на себе ощутят эти законы в действии. В отношении теоретической модели Маркса становится общим местом говорить, что она не верна. И тогда, безусловно, можно навешивать на Маркса все грехи современного общества. Это и ответственность за революцию, хотя Маркс считал, что она должна свершиться в нескольких развитых капиталистических странах, а на самом деле произошло все наоборот. Это даже ответственность за проблемы перестройки в России, за репрессии в период господства тоталитарного режима, хотя о последней возможности он предупреждал.

Теория Маркса научна. Она имеет огромное число истинных выводов, и она до сих пор прекрасно объясняет целый ряд современных проблем общества. Иное дело, что как теория Ньютона не использовала понятие пространственно-временного континуума или возможность предельной характеристики скорости, так же и классическая теория Маркса имеет целый ряд ограничений. Поэтому она подвержена развитию и изменению. И в рамках может быть какой-то сегодняшней социальной теории, она окажется таким же частным случаем (применительно к определенной стадии общественного развития), как и концепцию Ньютона применительно к теории Эйнштейна. Хотя пока столь стройной системы я не знаю. Критикуя теорию Маркса, нельзя подменять это критикой возникшей на ее базе, без воли автора, идеологии. Именно господствующая в России форма идеологии придала марксизму налет догматичности, которой как мне кажется, в рамках классического марксизма не было.

Тотальное отрицания именно теории Маркса, а не идеологии, ссылающейся на его идеи, не могут не вызывать сожаления. Такая тотальность критики сродни известному ленинскому принципу партийности, который настаивал, что надо исходить не из объективности, а из целей и интересов партии. Таким образом, мы как бы возвращаемся в условиях России к старым времена, лишь радикальным образом поменяв местами лозунги выдвинув в качестве одного из них антимарксизм. Я приведу пример 7-ей давности, когда наш факультет был подвергнут критике прессой. Один из аргументов был следующий. На факультете давно пора перестать изучать Гегеля, так как из него вышел Маркс, из Маркса Ленин и Сталин, из них Зюганов, который сегодня олицетворяет идеи коммунизма. Я правда не понимал, почему последней точкой цепи предков не стал, например, Платон или иной философ античности.

Чтобы там не говорили критики Маркса, ему удалось создать одну из мощнейших философско-социологических теорий, которая ничем не уступает концепциям Вебера или Дюркгейма, а в ряде пунктов существенно превосхо­дит их, что, собственно говоря, для западного сознания всегда было ясным. Это не значит, конечно, что Маркс создал "единственно верную" кон­цепцию строения, функционирования и развития социальных систем, которая вполне самодостаточна и не нуждается ни в каких коррекциях и дополнени­ях. Напротив, им создана вполне обычная теория, которая, как и всякая другая научная конструкция имеет свои сильные и слабые стороны, содер­жит наряду с истинными, исторически верифицируемыми утверждениями ут­верждения ложные.

Кроме того, теория Маркса содержит ряд глубочайших выводов, которые могут войти в общую интегральную социологическую теорию, которую, по-видимому, когда-нибудь создаст человечество. Над контурами такой интегральной теории сейчас работает у нас на факультете профессор Момджян, мой друг и коллега. Обсуждая с ним эту проблему нам представляется, что данная теория будет представлять собой своеобразное единое предметное поле, границами которого станут известные конкурирующие гипотезы Маркса, Дюргейма, Вебера, Сорокина, Парсонса, которые будут объединены по принципу дополнительности.