Читайте также:
|
Совершенно ясно, что понятие табу подразумевает священный запрет, сила которого проистекает из его священного статуса. Важно, что именно обозначает слово «священный». М. Дуглас указывает на генезис ветхого завета, выдающегося примера кодификации и систематизации священных законов. Слово «священный» или «святой» на древнееврейском обозначал «разделенный». Дуглас не дает однозначного определения, в чем сила табу, откуда оно происходит, но она описывает, по какому принципу работает священный запрет.
Всякая идея запрета идет от идеи разделения: на чистое и опасное. Это разделение либо происходит из древней традиции, либо от священного манускрипта, который фиксирует это письменно. Так или иначе, в любом первобытном обществе имеется представление о том, как получить благословение от некой мистической силы или навлечь на себя или другого её гнев. То есть, это свод правил, согласно которым при определенной модели поведения, будь то этикет или диетарные правила, человек или группа людей живет в «чистоте» то есть безопасно. Не подчиняясь этим правилам индивид или индивиды выходят за рамки «чистоты» и подвергаются осквернению. В той или иной форме навлекается опасность – будь то гнев духа, бога или иной мистической сущности.
Корень опасности лежит в страхе перед неопределенностью, неоднозначностью. Дуглас представляет табу как естественный защитный механизм от неопределенности. Цитируя Ж. Сартра, она фиксирует основной и первичный объект страха и отвращения у любого человека – «аморфность, в которой можно увязнуть и которая может поглотить человека» (стр. 69). Действительно, механизмы приспособления к окружающей среде у человека работают именно таким образом – он типизирует и распознает окружающую среду, полезное и вредное, ядовитое и съедобное, заразное и чистое и т.д. Другими словами, человек производит «разведку» окружающей его среды, знания о рисках, полученные в её результате, он систематизирует и сакрализирует в виде религиозных представлений и предписаний.
Эти предписания делят мир на категории, типы, дабы ускорить процесс распознания опасности и выгоды. Так, в Ветхом Завете мир делится на три «сферы» - «небесная твердь, землю и воды». В разных формах категоризация природы происходит у всех народов в виде элементарной формы религии. Соответственно, всё, что имеет отношение к человеку в плане влияния на чистоту последнего, делится тоже по этим же категориям. Всё, что лежит в смежных плоскостях, то есть не может быть достаточно определенно отнесено к той или иной категории и представляет собой аморфный вариант – считается скверным, поскольку являет собой неопределенность, которая в свою очередь может нести опасность. Яркий пример – диетарные предписания в адамистических религиях. В Ветхом Завете этому посвящен особый раздел – книга Левит, посвященная делению на чистое и не чистое: копытные и жующие – чистые животные, поэтому их можно употреблять в пишу, но свиней, которые являются копытными но не жующими, категорично относят к скверным. Подобные коллизии возникают многократно: с бесчешуйчатыми рыбами, всеми ползущими и т.д.
Важно, что Дуглас отметает утилитарно-медицинские и эстетические гипотезы о происхождении запретов (83). Свиньи считаются нечистыми отнюдь не потому что они питаются в том числе и помоями, но потому и только потому что в книге Левит они не попадают под категорию чистых, то есть определенных и не аморфных по внешним признакам. Такой же критерий распространяется и на сексуальную жизнь: зоофилия и инцест скверны, потому что они представляют собой смешение категорий в смысле, где они совершенно несовместимы согласно символическим смыслам Ветхого Завета (стр. 88), сакрального манускрипта: человек сношается с животным, пусть даже и чистым, но само по себе смешение – явление аморфное и отражает крайнее отклонение, что создает ситуацию сильной неопределенности.
Подводя черту под определением табу можно сказать, что с антропологической позиции М. Дуглас табу происходят не от медицинской или любой другой утилитарной значимости, предостережения от физической опасности – настоящую силу табу запрет приобретает в момент кодификации в символической смысловой структуре общества, то есть в ритуалах, традициях и священных (разделительных) текстах, которые определяют базовые, то есть отдельные и несовместимые, категории вещей и явлений. Всякое смешение этих категорий порождает нечистоту, неопределенность и опасность – и страх, в конечном счете. Защитный механизм от неопределенности – табу: запрет, кодифицированный и закрепленной в особой, «священной» символической системе.
Другой важный момент – это то, как М. Дуглас определяет различие между современным и первобытным обществом. Она замечает, что процесс модернизации – это процесс дифференциации смыслов, разделение субъективного и объективного в сознании, социальной стратификации. Согласно её работе: «современному человеку не понятна идея «космического осквернения», зато близка и понятна идея социального осквернения». В модернизированном обществе имеется тенденция к профанизации социальных явлений, артефактов культуры и т.д. В высоко дифференцированном обществе уже мало понятий из разряда «всеобщих и сакральных правил», но зато высоко сознание важности стабильности социальной структуры. Так, сила табу, по Дуглас, смещается с бессознательных символических разграничений на сознательное понимание деструктивных последствий разрушения социальной структуры, а точнее – её основ: гуманистических принципов морали конкретного общества.
Дата добавления: 2015-02-16; просмотров: 53 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |