Главная страница | Контакты | Случайная страница Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Иные нормативные правовые акты, имеющие уголовно-процессуальное значение в международном сотрудничестве по уголовным делам

Наряду с международными договорами (межгосударственными, межправительственными, межведомственными), также важное значение в реализации уголовного преследования лиц в рамках международного сотрудничества имеет национальное законодательство и иные нормативно-правовые акты Российской Федерации.

Известно, что основным национальным законом является Консти­туция РФ, которая провозгласила (ч. 4 ст. 15), что общепризнанные нормы и принципы международного права и международ­ные договоры РФ являются частью ее правовой систе­мы. Конституция, хотя и не определяет конкретного места для международно-правовых норм в на­циональной правовой системе, но говорит о том, что в случае коллизии применяются нормы международных договоров. Однако, признавая приоритет международного права над внут­ригосударственным законодательством, она не распространяет его верховенст­ва на Основной Закон страны[67], что закреплено в ч. 1 ст. 15.

Кроме того, в Конституции Рос­сийской Федерации имеются нормы, на которых базируется международное сотрудничество в форме правовой помощи по уголовным делам, а именно: п. 1 ст. 61 Конституции РФ гласит: «Гражданин Рос­сийской Федерации не может быть выслан за пределы Рос­сийской Федерации или выдан другому государству», а п. 2 этой же статьи гарантиру­ет своим гражданам защиту и покровительство за ее предела­ми. Защита прав гражданина России, гарантированная ему Конституцией Рос­сийской Федерации, может быть востребована и при осуществлении отдельных следственных действий на территории иностранного государства, на­пример, при проведении психиатрической экспертизы, в ходе предъявления для опознания и др.

Определяющим для юридических границ международной правовой помощи является еще один принцип Конституции РФ: предоставление Российской Федерацией политического убежища иностранным гражданам и ли­цам без гражданства. Часть 2 ст. 63 констатирует: «В Российской Федерации не допускается выдача другим государствам лиц, преследуемых за политические убеждения, а также за действия (или бездействие), не признаваемые в Российской Федерации преступлением. Выдача лиц, обвиняемых в совершении пре­ступления, а также передача осужденных для отбывания нака­зания в других государствах осуществляются на основе феде­рального закона или международного договора Российской Федерации».

Обращают на себя внимание следующие обстоятельства: а) детальная регламентация в Конституции РФ вопросов выдачи и передачи лиц, чего не было, к примеру, в УПК РСФСР, и б) конструирование норм ст. 61 и 63 основного закона как норм прямого действия, на которые ориентировалась судебная практика.

Все это, как известно, нашло отражение в Федеральном зако­не – УПК РФ, вступившим в за­конную силу с 1 июля 2002 г. Таким образом, конституцион­ный порядок, предусмотренный статьями 61 и 63 Конституции РФ, действовеут в полном объеме.

Кроме Конституции РФ, международное сотрудничество в области раскрытия и расследования преступлений осуще­ствляется на основе ряда законов и подзаконных нормативных актов[68]. К примеру, указы Президента РФ, как главы государства, являясь подзаконными нормативно-правовыми актами, не содержащими в себе уголовно-процессуальных норм, «подлежат применению органами дознания, следователями, судьями (мировыми судьями) и судами в ходе принятия решений по конкретным уголовным делам, если они не противоречат... федеральным законам …»[69]. Часть 2 ст. 7 УПК РФ нормативно закрепляет данное положение: «Суд, установив в ходе производства по уголовному делу несоответствие федерального закона или иного нормативно-правового акта настоящему Кодексу, принимает решение в соответствии с настоящим Кодексом».

Эффективному сотрудничеству правоохранительных органов сегодня способствуют Указы Пре­зидиума Верховного Совета СССР «О порядке исполнения решений судов государств, с которыми СССР были заключены договоры об оказании правовой помощи» от 12 сентября 1958 г.[70], «О порядке выполнения обя­зательств, вытекающих для СССР из Конвенции о передаче лиц, осужден­ных к лишению свободы для отбывания наказания в государстве, гражданами которого они являются» от 10 августа 1979 г.[71], Постановление Президиума Верховного Совета СССР «О мерах по выполнению междуна­родных договоров СССР о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам» от 21 июня 1988 г. Некоторые др.[72]

Как известно, с принятием этого постановления Ге­неральная прокуратура Российской Федерации стала центральным ор­ганом по всем вопросам, связанным с: а) возбуждением уголовного преследо­вания; б) проведением дознания и предварительного следствия; в) выдачей и пе­ревозкой выданных лиц; г) сообщением о результатах уголовного преследо­вания, а также по всем другим вопросам, связанным с работой органов прокура­туры, внутренних дел, и в иных случаях, предусмотренных догово­рами.

Существенная роль в правовой регламентации международного сотрудничества отведена разъяснениям высших судебных органов. Так пленум Верхового Суда Российской Федерации в Постановлении «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» от 31 октября 1995 г. № 8 дал следующее разъяснение: согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, «если международным договором Российской Феде­рации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то при­меняются правила международного договора».

Однако такая реализация положений договоров не должна проходить автоматически, поскольку их обязательность, как мы уже отмечали, бывает разной: в одних случаях она признается на уровне федерального закона, а в других – иных правовых актов (правительства, отдельного ведомства и т.д.). Если обязательность догово­ра признана, например, ведомственным правовым актом и такой договор вступает в коллизию с федеральным законом, то применяется последний. Данное разъяснение является весьма актуальным, поскольку в последние годы резко возросло ко­личество так называемых «ведомственных международных соглашений», в том числе соглашений, заключаемых непосредственно правоохранительными органами (МВД России, Генеральной прокуратурой Российской Феде­рации и др.).

Кроме того, Пленум Верховного Суда РФ пояснил, что когда по условиям договора Российской Федерации требуется издание какого-то внутригосударственного акта (закона, постановления правитель­ства и др.), то применяться должны и договор, и изданный в соответствии с ним правовой акт.

Международное сотрудничество в области расследования преступле­ний, как известно, предполагает учет предписаний ведомственных правовых

актов[73].

Соглашения, заключенные руководителями прокуратуры также служат правовой основой для международного сотрудничества в ходе рассле­дования преступлений и направлены на сохранение и укрепление существующих связей и от­ношений, а также повышение эффективности в ходе осуществления сотрудничества в целом. В связи с этим 18 февраля 1992 г. Генеральными прокурорами Со­дружества Независимых Государств было заключено Соглашение об об­щих принципах взаимодействия и сотрудничества между прокуратурами. В этом же году был заключен ряд соглашений о правовой помощи и сотруд­ничестве между органами прокуратуры стран Содружества.

Так, 20 января 1993 г. было принято указание № 1/20 «Об изменении порядка выполнения ходатайств об оказании правовой помощи»[74]. В нем предусматривается, что развитие взаимодействия должно идти через центральные органы, Генеральную прокуратуру РФ и одновременно запрещается самостоятельное, не согласованное в установленном порядке выполнение про­цессуальных действий в России органами дознания и следствия других го­сударств.

В настоящее время существует различный порядок сношений государ­ственных органов в ходе выполнения отдельных процессуальных действий в зависимости от того, к какому госу­дарству обращена просьба. В связи с этим Приказом Генерального прокурора РФ от 26 января 1996 г. № 4 установлено, что по вопросам выдачи, уголовного преследования, а также исполнения следственных поручений, затрагивающих права граждан и требующих санкции прокурора, необходимо сноситься только через центральные органы.

Организацию и деятельность МВД России, как известно, регулирует По­ложение о Министерстве внутренних дел РФ, утвер­жденное Указом Президента РФ от 18 июля 1996 г. Согласно п. 42 ука­занного Положения, министерство в рамках своей компетенции вправе за­ключать международные договоры Российской Федерации, осуществлять взаимодействие с международными организациями и правоохранительны­ми органами иностранных государств[75].

Правительство Российской Федерации в своем Постановлении «О заключении соглашений о сотрудничестве между Министерством внутренних дел Российской Федерации и компетентными ве­домствами иностранных государств»[76] от 29 июня 1995 г. № 653, как нами отмечалось выше, утвердило проект Типового Соглашения о сотрудничестве МВД РФ с компетентным ведомством иностранного государства. Со­гласно другого Постановления Правительства (5 января 1995 г. № 10), для ко­ординации действий российских органов внутренних дел с представителя­ми правоохранительных органов иностранных государств за границу направляются представители МВД РФ в зарубежных странах. Эти должностные лица оказывают содействие развитию и повышению эффективности двустороннего сотрудничества ОВД РФ, осуществляющих функции по выявлению, пресе­чению и раскрытию преступлений, а также осуществляют наблюдение за исполнением международных договоров по вопросам борьбы с преступно­стью, участниками которых являются РФ и государство пребывания, и информируют органы внутренних дел об опыте борьбы с преступностью в соответствующих государствах.

Процедура участия органов внутренних дел в международном сотруд­ничестве в сфере уголовного судопроизводства, полномочия отдельных их подразделений регламентированы различными подзаконными нормативно-правовыми актами[77].

Для эффективного международного сотрудничества в области рас­следования преступлений важное место, по мнению некоторых специали­стов, занимает унификация национального законодательства, так как толь­ко тогда можно говорить о создании единого правового пространства в полном объеме. Тенденция к такой деятельности является общей для многих стран мира.

Перед странами Содружества возникла аналогичная задача, однако она облегчается схожестью законодательства, в основе которой лежит общность истории, традиций и границ. А это, в свою очередь, будет способствовать быстрому налаживанию сотрудничества в борьбе с преступностью.

В рамках исследуемой темы значительный интерес представляет не­давно принятый (на седьмом пленарном заседании парламентской ассамб­леи государств–участников Содружества Независимых Государств) рекомендательный документ – Модельный уголовно-процессуальный кодекс государств–участников СНГ (далее – МУПК). Не исключено, что в случае надлежащего развития отношений между этими государствами со време­нем этот документ может и должен, в известной мере, повлиять и на унификацию внутреннего законодательства стран СНГ, в том числе и России. В нем, наряду с другими, решаются вопросы международного сотруд­ничества в борьбе с преступностью. В главе об особых производствах это­го документа специально выделен институт оказания правовой помощи по уголовным делам.

Так, ст. 576 данного Кодекса регламентирован порядок сношений по вопросам оказа­ния правовой помощи. В МУПК определены содержание поручения об оказании правовой помощи и порядок его исполнения, предусмотрены основания отказа в правовой помощи, регулируются вопросы, связанные с вызовом свидетелей, потерпевших, их представителей и экспертов.

Отметим, что в целом положения этого документа не противоречат Минской кон­венции и соблюдаемым Россией договорам о правовой помощи.

Например, ст. 576 МУПК устанавливает, что в правовой помощи мо­жет быть отказано, если выполнение просьбы (поручения) нанесет ущерб суверенитету или безопасности государства либо если оно противоречит законодательству независимого государства.

Указанные положения вос­производят ст. 19 Минской конвенции. Но ст. 2 Европейской конвенции о взаимной правовой помощи по уголовным делам говорит о том, что в по­мощи может быть также отказано, если просьба касается преступления, ко­торое считается политическим, либо преступления, связанного с политическим или фискальным преступлением. К примеру, если органы расследования Ук­раины обратятся с ходатайством о правовой помощи по фискальному[78] пре­ступлению, то какой должна быть реакция в таком случае? С одной сторо­ны, в отношениях с государствами–участниками СНГ действует Минская конвенция, а с другой – появятся обязательства по Европейской конвенции. И какое из этих соглашений более авторитетно, имеет большую юридическую силу – спорный вопрос. Поэтому необходимо сосредоточится на приведении Минской конвенции о правовой помощи в соответствие с Европейской конвенцией о взаимной правовой помощи по уголовным делам.

Однако при оценке юридической силы МУПК следует иметь в виду, что он пока не яв­ляется обязательным к исполнению актом, потому что не был еще принят в странах Содружества с соблюдением необходимой процедуры. В нем нет ни признаков международного договора или соглашения, ни признаков внутригосударственного нормативного акта. Поэтому он не имеет юриди­ческого значения и как акт национального законодательства, и как меж­дународно-правовой акт. Это всего лишь рабочий рекомендательный доку­мент, информация о котором известна ограниченному кругу специалистов. Он будет действовать лишь тогда, когда государства–участники СНГ учтут содержащиеся в нем рекомендации в своем законодательстве.

Действительно, имеющиеся несовпадения (например, по вопро­сам гражданства) между Европейской конвенцией 1957 г. и двусто­ронними соглашениями России с другими ее участниками, а также с Минской конвенцией 1993 г. порождают определенные коллизии в регламентации экстрадиционных отношений. Означает ли это, что при разрешении соответствующей коллизии Россия обязана исхо­дить из безусловного приоритета Европейской конвенции в своих отношениях с теми нынешними ее участниками, с которыми она прежде осуществляла выдачу на основе ранее заключенных догово­ров и Минской конвенции?

Думается, что нет, так как в п. 3 ст. 28 Европейской конвенции о выдаче зафиксировано, что в тех случаях, когда между двумя или более до­говаривающимися сторонами выдача осуществляется на основе еди­нообразных норм, стороны свободны регулировать свои взаимные отношения касательно выдачи исключительно в соответствии с этими нормами, независимо от положений настоящей Конвенции. При этом стороны, которые в своих взаимоотношениях исключают или могут в будущем исключить применение Конвенции в соответствии с указанным пунктом, должным образом уведомляют Генерального секретаря Совета Европы, который, в свою очередь, информирует об этом уведомлении другие Договаривающиеся Стороны.

Настоящая оговорка позволяет и России беспрепятственно сотрудничать в сфере экстрадиции на основе Минской конвенции о правовой помощи 1993 г. с государствами, являющимися также участниками Европейской конвенции о выдаче[79]. Тем более, что к настоящему времени три государства – члена СНГ, участвующие в этом многосто­роннем договоре (Россия, Украина, Молдова), уже ратифицировали Европейскую конвенцию 1957 г.

В связи с этим не совсем понятно утверждение Л.В. Иногамовой-Хегай о том, что приведенные выше положения ст. 28 Европейской конвенции о выдаче с момента вступления их в силу для государств – участников Минской конвенции о правовой помощи обязывают эти государства «применять положения Европейской конвенции»[80]. Видимо, автор исходит из того обстоятельства, что при рассмотрении вопроса об использовании Россией, Украиной и Молдовой своей специальной системы на основе Минской конвенции нельзя не учитывать некоторое несоответствие ее положений Европейской конвенции о выдаче. В частности, это касается судебного обжалования решения о выдаче лицом, в отношении которого оно было принято, так как Минская конвенция «не предусматривает та­кой механизм защиты прав лиц, подвергаемых экстрадиции»[81].

Однако, как нам представляется, данное обстоятельство не может служить преградой к применению положений Минской конвенции в экстрадиционных отношениях между указанными странами, если в их внутреннем праве имеются нормы, обеспечивающие функционирование правозащитного механизма. В российском законодательстве таковой является ст. 463 УПК, предусматривающая обжалование решения о выдаче лица и судебную проверку его законности и обоснованности.

Поэтому участники Соглашения о статусе формирований сил и системы коллективной безопасности от 11 октября 2000 г. с полным на то основанием в ст. 15 зафиксировали, что при производстве ареста, задержания и других следственных действий в отношении лиц, входящих в состав временно пребывающих на их территориях воинских формирований и обвиняемых в совершении преступлений, а также при оказании правовой помощи по такого рода делам стороны руководствуются национальным законодательством и Конвенцией о правовой помощи 1993 г.[82]

К слову сказать, государства – участники Минской конвенции продемонстрировали большую толерантность[83] в вопросах ее соотно­шения с другими соглашениями, оговорив, что она не затрагивает положений других международных договоров, участниками кото­рых стороны являются (ст. 82). Поэтому все вопросы, возникающие при применении настоящей Конвенции, решаются компетентными органами ее участников по взаимному согласованию (ст. 81).

На основании вышеизложенного следует полагать, что образование на территории бывшего Советского Союза независимых государств после распада ранее единых правового пространства и целостной правовой системы, не толь­ко не снимает с повестки дня вопрос об унификации уголовного за­конодательства экс-союзных республик, а напротив, еще более актуализирует его.

Международное сотрудничество в сфере уголовного судопроизводства может осуществляться и при отсутствии договора на началах взаимности (ч.1 ст. 457 УПК РФ), что означает удовлетворение просьбы (запроса, поручения) на основании заверения запрашивающего государства в том, что в аналогичной ситуации будет оказана помощь и запрашиваемому государству. При этом данный принцип должен быть подтвержден «письменным обязательством иностранного государства оказать Российской Федерации правовую помощь в производстве следственных действий…». Таким образом, наряду с международными договорами (конвенциями, соглашениями, пактами и т.п.)[84], и иные нормативные правовые акты (уголовно-процессуальное законодательство, нормативные указы Президента РФ, указания Генерального прокурора РФ, постановления Государственной Думы и т.п.) также имеют важное значение в международном сотрудничестве, применение которых способствует выявлению преступлений, их расследованию, судебному рассмотрению и реализации приговоров, а также иных действий и решений.