Главная страница | Контакты | Случайная страница Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

С его должностными лицами

Ст. 455 УПК РФ устанавливает, что доказательства, полученные на территории иностранного государства его должностными лицами в ходе исполнения ими поручений об оказании правовой помощи по уголовным делам или направленные в Российскую Федерацию в приложении к поручению об осуществлении уголовного преследования в соответствии с международными договорами Российской Федерации, международными соглашениями или на основе принципа взаимности, заверенные и переданные в установленном порядке, пользуются такой же юридической силой, как если бы они были получены на территории Российской Федерации в полном соответствии с требованиями настоящего кодекса.

Доказательства, полученные в результате следственных действий, проведенных по правилам иностранного государства, на территории которого они были осуществлены, приобщаются к уголовному делу и имеют равную юридическую силу с доказательствами, полученными по правилам УПК РФ. При этом проверка и оценка этих доказательств осуществляется по правилам уголовно-процессуального законодательства РФ.

Если международным договором Российской Федерации оговорены специальные правила проведения отдельных следственных действий, то доказательства, полученные в результате их проведения, признаются допустимыми при условии соблюдения именно данных правил.[139]

В частности, участники Конвенции о правовой помощи 1959 г. в соответствии с ч. 2 ст. 3 должны учитывать правила, согласно которым «если запрашивающая сторона желает, чтобы свидетели и эксперты дали показания под присягой, то она специально об этом просит, а запрашиваемая Сторона выполняет эту просьбу, если только законодательство ее государства не запрещает этого».

При использовании доказательств, полученных в других государст­вах в ходе взаимодействия по проводимому в России расследованию, необходимо соответствие процедуры их получения требованиям уголовно-процессуального законодательства нашей страны. Этому серьезному вопросу и по настоящее время не уделяется должного внимания.

Ст. 74 УПК РФ содержит определение доказательств и закрепляет перечень источников их получения. В данном случае возможна коллизия. Так, в УПК некоторых зарубежных государств нет четкого определения доказательств; фактические данные, представленные из-за рубежа, могут быть получены из источников, не предусмотренных УПК РФ. В Минской конвенции и других договорах о правовой помощи о допустимости представляемых доказательств ничего не сказано.

Кроме того, в конвенциях и международных договорах о взаимодействии в среде оказания правовой помощи также от­сутствует перечень нарушений, влекущих исключение доказательств из процесса доказывания.

Анализ материалов судебной и следственной практики позволяет нам выделить отдельные такие нарушения.

1. В соответствии с Минской конвенцией каждый лист документа, в том числе и протокола следственного действия, должен быть заверен оттиском гербовой печати. В противном случае такой протокол следственного действия может быть исключен из процесса доказывания, не получив статуса источника доказательств (доказательства).

2. Далее. К нарушениям можно отнести и осуществленный в неполном объеме перевод прото­колов следственных действий, составленных в ходе исполнения МСП. В данном поручении, в частности, имена и фамилии обвиняемых (подозреваемых), свидетелей необхо­димо указывать, наряду с переведенными, необходимо указывать и в оригинале.

3. Одним из наиболее распространенных недостатков является недоброкачествен­ное выполнение следственных действий в другом государстве в ходе взаимодействия в связи с выполнением МСП России. Между тем качество следственного действия, как показывает практика, в значительной мере зависит от качества оформления самого МСП. Поэтому субъект расследования обязан изложить все действия, подлежащие исполнению должностными лицами другого государства, а также последовательность их проведения.

Так, в поручении о допросе сви­детеля необходимо дать достаточно понятную фабулу расследуемого преступления и сформули­ровать вопросы, поставив их в логическом порядке. Это обусловлено тем, что субъект расследования зарубежного госу­дарства не знает и знать не может всех обстоятельств уголовного дела. В связи с чем целесообраз­но также спрогнозировать возможные ответы и дополнительные вопросы, связанные с ними.

4. Кроме того, в качестве нарушения, вле­кущего исключение полученных результатов из числа доказательств, можно назвать проведение следственных дей­ствий после приостановления (ч. 3 ст. 209 УПК РФ) или окончания срока предварительного следствия. Проанализировав практику, можно прийти к выводу, что данное правило фактически не распространяется на протоколы следственных действий, составленные во исполнение МСП в другом государстве после того, как предварительное следствие в России приостановлено хотя бы по одному из оснований ст. 208 УПК РФ.

На наш взгляд, это неверно. Как справедливо напоминает Б. Комлев о том, что протоколы следственных действий, являющиеся основным источником доказательств (доказательством), состав­ляются только в рамках срока предварительного следствия и уполномочен­ными на то лицами[140]. Поэтому, чтобы доказательство не было исключено из процесса доказывания, необходимо продлевать сроки расследования по уголовному делу в России, пока в другом государстве не будет проведено необходимое следственное действие.

Понятно, что приведенный перечень нарушений, влекущих исключение доказательств из процесса доказывания, не является исчерпывающим.

Оценивать материалы, полученные в результате взаимодействия в связи с выполнением МСП, с точки зрения допустимости, необходимо в системе с другими материалами после приобщения их к уголовному делу и с учетом российского уголовно-процессуального законодательства. Так, следователь производит окончательную оценку доказательств при составлении обвинительно­го заключения, прокурор – при утверждении обвинительного заключения, суд – при рассмотрении и разрешении уголовного дела по существу.

При этом, если речь идет о противоречиях с требованиями Конституции Российской Федерации, то такие доказательства допустимыми не признаются. В Постановлении Пленума Верховного Суда от 31 ок­тября 1995 № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» разъяснено: «Необходимо учитывать, что в силу ст. 51 Конституции РФ никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых опре­деляется федеральным законом»[141].

Следовательно, если при выполнении МСП в другом государстве, например, близким родственникам обвиняемого не было разъяснено ука­занное конституционное положение, о чем будет соответствующая запись в протоколе допроса, показания этих лиц не могут быть положенными в основу доказывания его вины. В тоже время если доказательства получены в ходе такого же взаимодействия, но без соблюдения требований УПК РФ, то оценивать их субъекту уголовного преследования необходимо уже с точки зрения существенности для установления всех обстоятельств, содержащихся в ст. 73 уголовно-процессуального закона.

Несмотря на существенные недостатки в международном сотрудничестве в сфере уголовного судопроизводства, что нами выше уже указывалось, все же вопросы взаимодействия правоохранительных органов различных государств с каждым годом решаются все более активно и с достаточно высоким качеством.

Весьма характерно в этом смысле дело по обвинению гр. Якубовского Д. в краже древних рукописей из Рос­сийской национальной библиотеки в г. Санкт-Петербурге[142].

По версии обвинения гр. Якубовский Д. в составе организованной преступной группы совершил хищение предметов и докумен­тов, имеющих особую историческую, научную и культурную ценность (кражу восточных и западноевропейских рукописей VII–XIX вв. в крупном разме­ре с проникновением в хранили­ще).

При этом лично Д. Якубовский, согласно распределению ролей, обя­зался доставить эти рукописи из Санкт-Петербурга в Москву и пере­править их за пределы России, в Израиль.

В ночь с 10 на 11 декабря 1994 г. граждане Израиля, в том числе Леви и Кабири, исполь­зуя указания бывшего сотрудника Российской национальной библио­теки гр. Лебедева В., проникли в хранилище, расположен­ное на первом этаже здания, откуда и похитили рукописи стоимостью не менее, чем на 460 892 898 руб.

Похищенное было достав­лено на квартиры в г. Санкт-Петербурге по адресам: ул. Гранитная, д. 38, кв. 16 и ул. Таллиннская, д. 16, кв. 37.

Получив от постоянно проживаю­щих в Швейцарии граждан Израи­ля С. Якубовского и М. Хаттендорфа сообщение о со­вершении кражи рукописей, Якубовский Д. направил в Санкт-Петербург за «товаром» своего водителя гр. Ананьева в сопровожде­нии охранника гр. Ушакова, которые и были задержаны по одному из указанных выше адресов 15 декабря 1994 г.

В связи с тем, что кроме Д. Яку­бовского в состав преступной груп­пы вошли граждане иностранных государств и именно они были непосредственными исполнителями кражи рукописей, возникла необходимость проведения следственных действий и сбора доказательств на территории других государств.

В ходе предварительного следст­вия по международным поручениям были допрошены: в Швейцарии – Станислав Якубовский и Михаэль Хаттендорф неоднократно сотруд­никами прокуратуры Швейцарии и один раз с участием российских следователей; в Израиле – супруги Лебедевы, Да­вид Кабири, Цион Леви (все четве­ро осуждены мировым судом Тель-Авива-Яффо). В отношении Давида Асур, Хайма Тауб и др. уголовное дело в России было прекращено в связи с отказом компетент­ных органов государства Израиль в их экстрадиции.

Кроме допросов по международ­ным поручениям проводились и дру­гие следственные действия: в Швей­царии, для проведения экспертиз, изымались различные документы и образцы; в Израиле прослушива­лись телефонные разговоры и раз­говоры в помещениях, проводились экспертизы; в Канаде собирались сведения о личности обвиняемого, прослушивались его телефонные разго­воры, также изымались различные доку­менты; из Англии, Франции и Австрии Интерполом за­прашивались телефонные счета и счета из отелей, в которых прожи­вали члены преступной группы.

В настоящее время государства­ми, с которыми Россия не имеет специальных договоров об оказании правовой помощи, эта помощь ока­зывается либо на основании соот­ветствующих правительственных со­глашений (например, с США), либо на добровольных началах.

Так, в ходе предварительного следст­вия по уголовному делу Якубовско­го Д. компетентные органы Израиля, Швейцарии и Канады проводили следственные действия именно в порядке добровольного оказания правовой помощи на основании официальных поручений Генеральной прокурату­ры Российской Федерации, направленных по диплома­тическим каналам, поскольку с современной Россией эти государства договоров о правовой помощи не имеют.

При оценке допустимости и юридической силы доказа­тельств, полученных в других госу­дарствах[143], необходимо исходить содержания ст. 74 УПК РФ – «Недопустимые доказательства», основными положениями которых, являются:

1) доказательства должны быть получены в рамках самостоятельного расследования или в связи с исполнением отдельных поручени­й следственных органов России;

2) компетентными лицами (сотрудни­ками полиции, прокуратуры, судеб­ных органов);

3) с соблюдением про­цессуальных норм этих государств;

4) с закреплением в форме процессу­альных документов, имеющих аналоги в уголовно-процессуальном за­конодательстве России (протоколы, постановления, заключения экспертиз).

Если брать конкретно по уголовному делу в отношении Якубовского Д., в ходе расследования соблюдались следующие общепри­нятые нормы:

а) при проведении допросов по­дозреваемых разъяснялись их пра­ва, в том числе право отказаться от дачи показаний;

б) при желании они допрашивались в присутствии адво­катов;

в) давали собственноручные показания;

г) были предупрежде­ны, что допрашиваются по поруче­нию следственных органов России, что протоколы допросов будут пере­даны российской стороне;

д) контроль и запись переговоров или иных разговоров про­водился с санкции судов соответст­вующих государств и др.

В случае постановки вопроса о легализации материалов, по­лученных из других государств, сле­дует исходить из правил, предус­мотренных международной Конвен­цией, отменяющей требования лега­лизации иностранных официальных документов, заключенной в Гааге 15 октября 1961 г. и ратифициро­ванной Россией 31 мая 1992 г. (ст. 1 и ст. 2 Конвенции).

При этом, в ст. 3 Конвенции говорится, что единственной формальностью, кото­рая может быть потребована для удостоверения подлинности подпи­си, качества, в котором выступило лицо, подписавшее документ, и под­линности печати или штампа, кото­рыми скреплен этот документ, явля­ется проставление апостиля[144] компе­тентным органом государства, в котором этот документ составлен. Однако «выполнение этой функции не может быть потребовано, если законы, правила или обычаи, дей­ствующие в государстве, в котором представлен документ, либо догово­ренность между двумя или несколь­кими договаривающимися государ­ствами отменяют или упрощают дан­ную процедуру или освобождают документ от легализации».

Таким образом, проставление оттиска апостиля, о котором говорится в ст. 3 Конвенции, может быть потребова­но стороной, направившей запрос, но не является обязательным, если подлинность документа не вызывает сомнения.

Однако оценку тех или иных до­казательств, в том числе получен­ных из других государств, и ре­шение вопросов, предусмотренных ст. ст. 73, 74 УПК РФ, следует произ­водить исключительно в соответст­вии с нормами уголовно-процессу­ального законодательства России.

Именно такой позиции придерживалось го­сударственное обвинение по делу гр. Якубовского Д.

Судебная коллегия по уголовным делам Санкт-Петербургского город­ского суда при постановлении при­говора согласилась с мнением орга­нов предварительного следствия и мнением государственного обвине­ния и посчитала допустимыми дока­зательства, полученные на террито­рии других государств.

Так, о доказательствах, получен­ных из Израиля, в приговоре ска­зано, что добытые полицией Израи­ля в полном соответствии с зако­нодательством этого государства до­казательства, проверенные и при­знанные допустимыми и достовер­ными израильским судом, свиде­тельствующие о существовании пре­ступной группы указанных выше лиц, связанных совершенной со­вместно кражей рукописей из Рос­сийской национальной библиотеки, полностью соответствуют доказатель­ствам, полученным следственными органами России в ходе самостоя­тельного расследования преступле­ния. По форме процессуального оформления (протоколы допросов в качестве свидетеля, в качестве подо­зреваемого, обвинительные заклю­чения, приговоры суда) эти доказа­тельства соответствуют аналогичным процессуальным формам, предусмот­ренным законодательством России.

Исходя из этого «суд считает возможным использование... аналогичных доказательств, полу­ченных судебно-следственными ор­ганами Израиля, так как Израиль является демократическим государ­ством и его законодательство соответствует общепринятым в мировой практике нормам, обеспечивая со­блюдение прав человека».

Далее в приговоре указано, что отсутствие договора о правовой по­мощи между Россией и Израилем, а также вопрос о легализации полу­ченных из Израиля ксерокопий про­цессуальных документов и иных до­казательств не может рассматривать­ся как препятствие для использова­ния в качестве доказательств из­раильских судебно-следственных до­кументов, так как в данном случае правовая помощь России была ока­зана добровольно. Документы были переданы российской стороне в фор­ме ксерокопий, полностью сохраня­ющих внешний вид и содержание подлинных документов, в результа­те профессионального взаимодействия между государственными правоохра­нительными органами двух стран, «что отвечает общим задачам по борьбе с международной организо­ванной преступностью и не влечет за собой утрату процессуальными документами, полученными в лю­бой из этих стран, доказательствен­ной силы во второй стране. Сомне­ний в подлинности переданных из­раильской стороной документов у суда нет, поэтому необходимости в легализации документов не имеет­ся».

Аналогичное решение принял суд при определении допустимости и юридической силы доказательств, по­лученных в других государствах: «...в качестве доказательств по на­стоящему делу могут рассматривать­ся только те доказательства, кото­рые получены... на законном осно­вании, компетентными на то лица­ми, с соблюдением процессуальных норм этих и закрепленные в форме процессуальных документов, имеющих аналоги в уголовно-про­цессуальном законодательстве Рос­сии».

Суд посчитал, что все указанные государства являются демократиче­скими, имеют стабильные системы правосудия, соответствующие обще­принятым в мире нормам и обеспе­чивающие соблюдение прав челове­ка. При этом, поскольку речь идет о преступлении, совершенном гражданами нескольких стран, «наличие или отсутствие договоров о право­вой помощи и вопросы о легализа­ции документов не принимаются во внимание, так как в борьбе с меж­дународными преступными группа­ми добровольное оказание взаимной помощи полициями разных стран и обмен документами в ходе прямых профессиональных контактов обо­снованны и отвечают задачам пра­восудия».

В кассационных жалобах осуж­денным гр. Якубовским Д. и его защи­той, наряду с другими доводами, был указан и довод о недопустимости доказательств, полученных на тер­ритории других государств.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, проверив доводы, ука­занные в кассационных жалобах, пришла к выводу о допустимости таких доказательств по изложен­ным в приговоре основаниям.

Судебная коллегия не согласи­лась лишь с квалификацией дейст­вий гр. Якубовского Д., посчитав, что он являлся не участником организо­ванной преступной группы, а лишь пособником в краже рукописей, переквалифицировав его действия на п. 5 ст. 33, ч. 1 ст. 164 УК РФ, и с применением ст. 64 УК РФ снизила ему наказание с 5 до 4 лет лишения свободы. В остальной части по эпи­зоду участия гр. Якубовского Д. в краже рукописей из Российской националь­ной библиотеки приговор оставлен без изменения.

В связи с изложенным, в целях совершенствования взаимодействия правоохранительных органов различных государств в сфере уголовного судопроизводства, в УПК РФ необходимо дополнение об обязательном наличии международных поручений.