Читайте также:
|
В моей было два.
- И что?
Но, кажется, я понимаю его страх обмана, подмены, неверного шага. Меньшиков всерьез относится к собственной жизни. Он человек привычек, заведенного порядка и закрытой души. Любое вторжение, даже вроде запланированного прихода назойливого интервьюера или случайного звонка безумной поклонницы, может надолго испортить ему настроение, выбить из колеи. А тут целая жена со своими притязаниями, неизбежными проблемами, законными обидами! Нет, не вписывается она пока в ухоженные интерьеры его квартиры и в распорядок его дня. Тем более прислуга есть, быт налажен. Что еще нужно?
А нужна любовь. Как всем, как всегда! Ему, может быть, больше, чем остальным. Потому что, на самом-то деле, это единственно верный стимул в искусстве. Однажды, когда я спросил его, какой вывод он сделал для себя из всей истории постановки "Горя от ума", признался простодушно: "Я никогда не думал, что меня так любят". И добавил, что, если бы даже знал, как будет трудно, повторил бы этот опыт, не задумываясь. Меньшиков в гораздо большей степени актер "нутра" и человек порывов, чем это принято о нем думать. И его циничнейший император Калигула, и гениальный безумец Нижинский, и фатальный "белый" мститель Митя из "Утомленных солнцем" - все они в душе чистые романтики, раненные безответным чувством или все еще жаждущие любви. И, когда его кадет из "Сибирского цирюльника", оказавшись в объятиях любимой женщины, чуть не плача, кричит: "But you don't love me!" (Но вы не любите меня!), понимаешь, что это запоздалое прозрение для него равносильно катастрофе, которая страшнее грядущей каторги. А на вопрос французской журналистки в связи с его новой работой в фильме Режи Варнье "Восток-Запад", может ли сам Меньшиков всем пожертвовать ради любви, скажет после недолгого раздумья: "Чем старше я становлюсь, тем смелее могу ответить на этот вопрос - да ".
Меньшиков тронул струну, казалось, навсегда, умолкнувшую в нашем театре со времен великих трагиков Остужева и Симонова, - пафос романтической интонации, пафос открытого жеста, пафос открытой страсти. Он один способен озвучить своим баритоном мильон терзаний и тысячу мук, так что монологи Чацкого будут в его исполнении больше похожи на оперные арии. Слова не существенны, важна их мелодия, внутренний ритм фразы. Поэтому, не зная толком языков, Меньшиков по-английски звучит в "Сибирском цирюльнике" как Пол Скофилд, а по-французски в "Востоке-Западе" - как Жерар Филип.
Говорят, что Катрин Денев долгое время отказывалась поверить, что он заучивает текст своей роли наизусть по подстрочнику. У нее, как и у всей съемочной группы, была полнейшая иллюзия, что Меньшиков владеет французским языком в совершенстве. Сам он тогда измучился ужасно. И не только бесконечной зубрежкой роли. Для него, перфекциониста по натуре, нестерпима мысль, что он может разочаровать, не оправдать ожиданий, оказаться не на высоте. Речь идет не просто об успехе, которым он, как и все актеры, ревниво дорожит, но о чем-то несравнимо для него более важном - о праве на любовь, которое всякий раз надо доказывать заново. Поэтому каждый новый фильм, а особенно каждый спектакль требуют от него колоссальной концентрации. Ведь все держится на нем, все зависит от того, тронет ли он струну, звенящую в воздухе всеобщих ожиданий и в собственной душе. Если ничего этого не случается, вместо Меньшикова играет очень техничный, очень уверенный, очень крепкий артист, но не будет этих мгновений чистой муки или чистой радости, ради которых, наверное, только и стоит ходить в театр. Про себя он это знает, да все в театре знают, поэтому за кулисами, когда идет спектакль, к нему лучше не приближаться.
Недаром самый любимый его предмет театрального реквизита - ширмы. Легкие, обитые простым серым холстом, как у него в репетиционном зале, или тяжелые, лаковые, инкрустированные перламутром, как в Музее Востока. Меньшиков их обожает. Для него ширмы - главное условие ремесла и основная потребность души. В моменты "неигры" он должен быть ими закрыт. Как в повседневной жизни он спрятан от всех затемненными стеклами своего Lexus, вежливой секретаршей Катей, улыбчивым продюсером Валерой, невозмутимым водителем Яном, наконец, просто своими черными очками Armani, за которыми нельзя разглядеть ни его глаз, ни что творится в его душе. Это его линия обороны, его Великая Китайская стена, которую он неустанно возводит, тщетно пытаясь оградить себя от посторонних взглядов, и, кажется, не умея до конца смириться с очевидной истиной, что актера без публики не бывает, ну или это очень плохой актер!
- Не понимаю, почему они (имеются в виду молодые артисты. - С. Н.) не любят ширмы? У них нет никакой потребности как-то сосредоточиться, побыть наедине с самим собой. А ведь это так важно перед выходом на сцену!
Помню, как в Риге, сразу после первого прогона на публике "Горя от ума", к нему на улице подошел вполне интеллигентного вида дядечка и, представившись доктором филологическим наук, предложил: "Хотите поговорим про ваш спектакль?" На что Меньшиков вдруг отрезал: "Нет, не хочу". От этой резкости всем стало неловко. Мог ведь сказать что-нибудь уклончиво-любезное. Но потом я понял: нельзя. В этот момент он защищался. Грибоедовская "фреска" еще дымилась у него за спиной, горло горело от длинных монологов Чацкого, и любая непредвиденная растрата душевной энергии могла обернуться угрозой завтрашнему спектаклю. К тому же ученые беседы на него, как правило, навевают тоску. Он, конечно, может из приличия изобразить интерес, но представить его всерьез поглощенным чьими-то интеллектуальными размышлениями или музейными красотами мне довольно трудно.
Было время, когда его страстно увлекала проза Пелевина. Читал его запоем. Как в детстве, в пионерлагере, обменивался книжками с другим пелевинским фаном Сережей Бодровым. Когда же я поинтересовался, чего он там нашел, ответ был довольно невразумительным.
- Ну, так сразу я тебе не скажу. Это сложно.
На самом деле, мне кажется, все довольно просто. Со своим идеальным слухом на новизну Меньшиков откликнулся на новый звук, на пелевинскую буффонную интонацию тотального бреда, совпавшую с музыкой нового времени. В какой-то момент ему покажется, что э т о его, что там его будущее. И, как человек практичный, попытается приспособить новую литературу для собственных театральных дел, а когда не получится заказать пьесу Пелевину, займется активными поисками новой молодой драматургии, еще не открытой нашей сценой.
Он слишком долго был молодым и слишком привык ощущать себя символом юности, чтобы смириться с тем, что время его романтических героев потихоньку уходит. Его нынешнее окружение - это молодые и очень молодые актеры. Похоже, с ними он реализует какой-то свой патерналистский комплекс. Ему нравится покровительствовать, направлять, учить. Получается это у него не всегда убедительно, потому что сам он - не по возрасту, а по собственному самоощущению - часто моложе всех в своем "Товариществе". Скорее Меньшиков способен показать пример яростной самоотдачи и фанатичной преданности профессии. Но можно ли этому научить? И разве сам он когда-нибудь этому учился?
А ведь, казалось, еще совсем недавно, на съемках знаменитых "Полетов во сне и наяву", где у него была совсем небольшая роль, режиссер Роман Балаян со смехом то и дело кричал Янковскому, показывая на молоденького Меньшикова: "Это смерть твоя идет". Имелось в виду, что новая смена дышит в затылок и скоро придется потесниться, освободить площадку. В сущности, балаяновское пророчество сбылось очень скоро: Меньшиков сменил Янковского, без особых усилий заполучив место героя поколения конца 80-90-х годов. Ему единственному из всех сверстников удалось вскочить на подножку уходящего поезда всесоюзной кинославы. Дальше всех ждал тупик погубленной системы проката, разворованных студий, нищих малобюджетных картин. Но и тут Меньшиков прорвался. Фильмы Михалкова возвели его в ранг европейской знаменитости, а престижная театральная премия им. Лоренса Оливье за театральный дебют в лондонском Вест-Энде только упрочила его положение первой российской звезды.
При этом никто до сих пор так и не удосужился дать ему хотя бы звание. Сам он, разумеется, палец о палец не ударит, справедливо полагая, что если дойдет до дела, то это не ему, а он окажет честь своим согласием. За годы общения со звездами мирового класса и большими начальниками он хорошо изучил систему субординации и усвоил манеру ставить на место тех, кто считает, что за деньги можно купить все.
Его нельзя заманить на тусовку, где можно встретить потенциального спонсора. Его участие в акциях "Триумфа" скорее исключение, подтверждающее правило, которого он неизменно придерживается. Если играть, то играть по-крупному. Тем более что задействованные там имена - самые уважаемые в российской культуре. Он так и выстраивает свою жизнь. От победы к победе, от вершины к вершине. Только главные роли, только крупнобюджетные масштабные проекты. Не размениваясь на проходные эпизоды и сомнительные предложения.
Впрочем, и от неудач Меньшиков не бывает застрахован. Например, тот же фильм "Мама", который, на мой взгляд, совсем не украсил его фильмографию.
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 98 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |
| Мероприятия и их видеопрезентация по декабристской тематике. | | | Зачем ты согласился? |