Читайте также:
|
В 1939 году в Буйнакске была поднята шумиха с целью закрыть православную церковь, которая располагалась на главной улице, напротив школы №1. В эту кампанию вовлекли и нас, учеников, под тем предлогом, что трезвон колоколов будто мешает нормально проводить уроки. Успех операции заранее был предрешен. Колокольню снесли, а здание превратили в радиоузел. Церковь, украшавшая главную улицу, потеряла свою первозданную красоту.
Священника я видел не раз, он жил в простом домике в двух шагах от места службы. Вокруг домика густо росла сирень, на которую во время цветения совершали абордаж учащиеся нашей школы.
Дочь Шамовских Алла Александровна Шилина
После их нашествия домик до следующей весны имел унылый вид.
... Кое-кто из моих знакомых знал, что я интересуюсь поляками, проживающими в Дагестане, поэтому, когда в мае 1980 года в Буйнакске оказалась дочь священника Галина Владимировна, я тотчас был извещен об этом. Встретились мы в моей квартире. Она была до крайности удивлена, что советский учитель интересуется попом, знакомство с которым считалось, если не изменой, то, по крайней мере, предосудительным.
Моя новая знакомая родилась в 1922 году, имела образование 7 классов, 30-летний стаж работы старшим мастером на Буйнакской швейной фабрике. Проживала во Владикавказе, по улице Колоева, 113.
Ниже привожу рассказ Галины Владимировны.
«Отец Владимир Адамович Жеромский родился в Польше, в Волковис-ком уезде, в 1878 году. Его отец, мой дед, был панского происхождения, однако, подробностей о нем я не знаю.
Мой родитель окончил Краковскую духовную академию. Там он увидел маму, которая в это время гостила у старшей сестры. Чтобы получить право на женитьбу, отцу пришлось некоторое время служить священником в местечке Алекшиу. Свадьба состоялась в 1905 году.
Во время гражданской войны отец оказался в Москве, затем во Владикавказе. Дальше происходит не совсем понятное.
Будто Владимира Адамовича в 1918 году в Темир-Хан-Шуру направил нарком просвещения. Так это или нет — не знаю, так как меня в ту пору и на сеете не было. Когда в Дагестане установилась советская власть, отец собрался в Польшу. Мы упаковали вещи и отправились на вокзал. Начальник станции, добрый знакомый нашей семьи, сумел уговорить родителей не покидать Теми р- Хан -Шуру, так как со временем все уладится. Как вы знаете, все получилось наоборот.
Жили в Темир-Хан-Шуре за Андреевским военным собором, где малярийная станция, которая раньше принадлежала церкви.
Отец служил священником в Соборе с 1921 до 1929 годы.
В конце ноября он приехал из Махачкалы, куда ездил по церковным делам. Пока он отсутствовал, за ним из ГПУ приходили несколько раз. Мать говорит: -Тебе велели немедленно прибыть в Махачкалу-.
Отец только произнес: "Посижу до поезда». Перед расставанием мама обращается ко мне:
- Поцелуй папу.
- Не поцелую! - резко сказала я.
- Почему?
- Он должен непременно вернуться за моим поцелуем. Глупая была. Не знала, что такое ГПУ. Больше я папу не видела.
Православная церковь в Темир-Хан-Шуре, где нес службу отец Жеромский
Домик отца Жеромского
Нас выгнали на улицу, а все имущество конфисковали. Более всего мне жаль книг из нашей библиотеки. Мы бродили по городу, не зная куда приткнуться. Было холодно. Стоял конец ноября. Постучались к Жолтиковым. Приняли, спали где прислуга. Затем перешли к семье полковника Аргутинского, это за углом от женской гимназии.
После ареста отца, мама более ни в церковь, ни в Собор не ходила.
Она имела гимназическое образование и получила после курсов должность учителя в Польше. В Буйнакске же работала санитаркой в доме умалишенных.
В это время ее пригласили в ликбез - т.е. участвовать в ликвидации неграмотности среди населения. Мама ответила:
"Когда мне было трудно, то в психбольнице я нашла пристанище. До этого думала, что я самая несчастная, а моим "пациентам», оказывается, еще хуже. Поэтому остаюсь с ними, не брошу их».
Когда отец сидел в тюрьме, мама носила передачи ему. Спрашивала у гепеушников:
- За что вы отлучили его от семьи?
Ей отвечали: -Ваш муж на вид небольшой, но силы воли необыкновенной, не отказывается от убеждений, поэтому изолировали Жеромского от вас, а главное - от общества!-
Потом уверяли, что его сослали в какой-то лагерь. Солгали. Умер в махачкалинской тюрьме. Сердце не выдержало. Мама плакала: "Не уехали! Не уехали! На что надеялись!? Она плакала и в 1939 году, когда немцы вошли в Польшу. Моя сестра, Зинаида Владимировна, родилась
в 1906 года в Варшаве. В 1921 году она вышла за Сергея Яковлевича Станиславова - инженера-строителя. Тот работал в Грозном. Строил мосты, дороги между Грозным и Ведено- Ездил в двухколесной бедарке. Чеченцы знали, чем он занят. Не трогали. В августе 1930 года из Ростова-на-Дону прибыла комиссия для приема очередного объекта. Поехали на легковой машине. Впереди следовала машина начальника ГПУ. В какой-то момент она остановилась: спустился скат. Машина с комиссией и Станиславовым покатила дальше. Когда она оказалась в балке, раздались выстрелы.
— Гони дальше, — закричал Сергей Яковлевич, - стреляют не в вас.
Шофер, то ли с перепугу, то ли еще почему-то, выключил мотор. Он и женщина-инженер скатились в балку, а Станиславов был убит пулей в лоб.
Зинаида осталась с дочерью. Переехали в Буйнакск. Она имела звание доцента. После ареста отца, работать педагогом ей не разрешили.
Кто-то посоветовал, чтобы она взяла фамилию матери - Ковалевская. Зинаида Владимировна так и сделала. Ее приняли в Буйнакскую психбольницу... санитаркой. Была она красива. Из всех ухажеров выбрала чекиста, управляющего Дагрыбтрестом - Проэктова Александра Давыдовича. В войну он ушел на фронт. Там же женился, обитал в Москве. Умер в конце 70-х годов.
Сестра Зинаида Владимировна добывала хлеб портняжной работой на дому. Умерла в Буйнакске в 1974 году.
Брат Коля подростком уехал с красноармейцами в Баку, где простудился. Об этом было сказано в его письме. За ним ездила наша няня, привезла больного. Так и не отошел от простуды наш Коля, умер.
Сестра Тамара была жива, пока не арестовали отца. Училась в те-мирханшуринской гимназии, а после революции — в школе 2-й ступени. В 1929 году ее, как дочь священника, исключили из 7-го класса. Чтобы остаться в живых, выехала в Грозный, где вышла замуж за инженера. Но вот беда - в 1937 году его также арестовали. Расстреляли. Тамара Владимировна осталась с двумя детьми. Скончалась в 1970 году.
Следующий брат, Владимир, перенес то же, что и мы. Из буйнакской школы его исключили. Сперва мыкался подмастерьем у Кашкина, а затем его приютил Владимир Николаевич Плонский и сделал из брата строителя. Перед войной строил школу в Нижнем Казанище. Ушел на
фронт. Служил наводчиком зенитной батареи. Меткий стрелок. Погиб во время десантирования на Керчь в 1941 году.
Еще трое братьев умерли маленькими. Все они похоронены в Буйнакске.
Я начинала учиться в Ленинской школе. Однажды учительница обратилась к классу с вопросом: "Кто умеет читать по слогам?» - я подняла руку. Всех тех, кто умел читать и писать, в том числе и меня, отвели в школу им. Урицкого, где я окончила 7 классов. Классным руководителем была Лидия Григорьевна Погорельская, а директором Родовильский. Меня в школе дразнили поповской дочерью, а то еще хуже — поповским отродьем.
Я плакала, а Родовильский заводил меня в свой кабинет и говорил, что в такое время, мол, живем, потому необходимо терпеть.
Мы бывали у Беловеских, там часто гостили отдыхающие из Баку, Грозного и других мест. Иногда бывали за городом, куда на фаэтоне или пешком добирались.
Незабываемое время!
Зимою катались с Беловеской горки.
Отец мой был разумный человек. Припоминаю такой случай. Во время гражданской войны, когда белые победили в Темир-Хан-Шуре, он прятал у себя нескольких красноармейцев.
Один из них говорит моему родителю:
- Вот вы умный человек, а исполняете поповскую должность. Почему?
- Знаешь, Алеша, - отвечал отец, - вот такие, как вы не нуждаетесь в боге, а есть люди, руки которых необходимо удержать от грабежа, насилия, убийства, пьянства... Сейчас смутное время, и для людей со слабой волей имеется много соблазнов...
И получилось так, что через много лет, будучи в Харькове, я нашла Алешу, сделала подарок на день рождения, заодно дала фотографию отца. Он плакал и говорил, что узнал бы моего отца из миллионов людей.
Через время я получила письмо от Алеши, в котором он сообщал: «Я заказал громадный портрет вашего отца и повесил на самом видном месте квартиры. Когда мне бывает невмоготу, я беседую с ним. И не потому, что мне 84 года - я ищу справедливость, ту, которой учил в Темир-Хан-Шуре нас, красноармейцев, ваш родитель...»
В январе 1918 года, когда мы приехали в Темир-Хан-Шуру, мама приобрела масленку, а папа по этому поводу пошутил:
"Масленка есть, надо купить корову-. Покупку мамы я берегу как реликвию, как талисман, как память о городе, где л родилась и где прошла моя беспокойная юность, которую как будто пропустили через мясорубку..."
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 95 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |