Главная страница | Контакты | Случайная страница Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Говорить — значит понимать

Основное содержание нашего раз­говора— проблема понимания. Понимания и того, что мне говорят, и того, что говорю я сам. Проблема понимания высказывания, тек­ста, заданного и в письменной форме, и в устной. Проблема по­рождения высказывания, текста также и в письменной форме, и в устной.

Давайте поприсутствуем на одном занятии группы III года обучения детского сада для детей с нарушениями слуха в начале учебного года. По плану должно быть рисование с натуры, поэто- ** 51

му на столах у каждого есть лист бумаги (тонированный — голу­бой), баночка белой гуаши, кисточка и набор фломастеров. Вско­ре в гости к детям пришел зайка: белый, пушистый, с длинными ушами, коротким хвостом, большими черными глазами, с красным бантом на шее. Заяц был осмотрен, проанализированы его внеш­ний вид и форма его частей. Весь необходимый словарь этого за­нятия был обговорен, и дети правильно обозначали словами все детали и признаки. Оставалось только пустить в работу все при­готовленные материалы и инструменты. Однако события развер­нулись по-другому.

Вместо одного зайца на столе у педагога появилось еще восемь нгрушек-зайцев — разного цвета (серые, красные, желтые и т. д.), разной величины, из разного материала (пластмассовые, резино­вые, тряпичные), у всех зайцев были разные позы (танцующие, сидящие, стоящие и т. д.). В общем, хватило зайцев на всех де­тей. Им предложили выбрать одного своего зайца и начать его рисовать. Детей не смутило изменение процедуры занятия, и они сразу поняли, что надо делать, активно начали рисовать выбран­ного, единственного, своего зайца. Из всей группы один только Максим выбрал белого зайца, который был предложен первым.

Рисовали дети тщательно, но быстро и уверенно: все взяли кисточки, обмакнули их в баночки с краской — и на голубом листе появились контуры зайцев, как будто парящих в пространстве {опору никто из детей не нарисовал), передние и задние лапы зайцев были вытянуты вдоль тела, уши у всех торчали на ма­кушке.

Нерез несколько минут все десять портретов зайцев были на доске для всеобщего обозрения. Не знаю, что увидели дети на доске,— наверное, каждый своего зайца, но взрослые увидели во­семь одинаковых белых контуров зайца и только двух отличных от других — белого и синего (правда, позы и этих выдающихся зайцев не имели ничего общего с натурой). Иначе говоря, с ри­сунков смотрели три зайца, один из которых был совокупным образом зайца, не имеющего ничего общего, кроме названия, ни с одним из находящихся на столе образцов.

Обсуждение работ проходило в очень доброжелательном тоне. Никаких оценок «верно — неверно»1 Все было верно! Но взросло­му выяснить это «все» верное каждого автора было необходимо. Первым произошел разговор с девочкой, которая выбрала для ри­сунка красного зайца. У Тани прежде всего спросили, понрави­лись ли ей рисунки детей. Конечно, понравились: все рисунки «расивые, зайцы веселые. Потом педагог, взяв в руки красного зайца, которого рисовала Таня, и поднеся его к рисунку, одобрив рисунок девочки, спросила: «Одинаково? Они похожи?» Ну ко-«ечно, если я рисовала этого зайца, то нарисованный заяц есть точная копия игрушки. И Таня говорит: «Одинаково!»—«Тут крас­ный и тут красный?»—спрашивает взрослый и обводит ладонью всего зайца-игрушку и всю голубую плоскость нарисованного. Та­ня немного задумывается, но все же, пусть не так уверенно, как 31

в-.первый раз, отвечает: «Да, красный». Она рисовала красного, н _ве ее вина, что получился почему-то бело-голубой. Педагог дает Оценку происходящему лишь только легким недоумением: «Инте­ресно получилось!»—и переходит к обсуждению другой работы. Теперь рассматриваются белый заяц с красным бантом и ри-|.сунок Максима. Подтвердив, что зайка-игрушка хорош и рисунок?хорош, взрослый опять начинает сопоставлять зайцев — похожи ■они или нет. На этот раз дела обстоят более благополучно: на-Црисован действительно белый зайка, несмотря на синюю бумагу. |_г Правда, у него не было больших черных глаз и большого красного "■банта, но при сравнении все эти расхождения выяснились. Тут же _s; у доски были дорисованы и глаза, и бант. В процессе обсуждения Г дети собрались у доски. Речь взрослого и каждого ребенка была подтверждением впечатлений не только автора рисунка, но и дру­гих детей, которые соглашались или не соглашались с ответами автора. То же самое по процедуре происходило и с другим, «пра­вильным» со взрослой точки зрения рисунком.

Таким образом, общее впечатление от работы у всех детей ос-. талось самое хорошее и нужное: все работали, все получили доб­рожелательную оценку, никто не допустил ошибок. Таня, правда, была немного растеряна. Но ее уверенность в том, что она рисо­вала то, что видела, что знала, не была разбита. А то, что она оказалась на этом занятии не очень успешной,—это бывает. Все равно Таня тоже сохранила хорошее отношение к работе.

Почему же описание этого занятия представлено именно в гла­ве «Говорю!»? Дело в том, что на занятии были собственно рече­вые моменты, в которых в речевой форме проявлялось понимание ребенком происходящих событий, проявлялся образ внутренней работы детей. Утверждение Тани об одинаковости образца и ри­сунка есть речевой акт, высветивший всю сложность этого со­стояния, В нем столкнулись совершенно разные для Тани момен­ты— процесс рисования, образ игрушки и знание о том, что она делает. То, что все моменты существуют разобщенно, проявлялось еще и с помощью обстоятельств, которые надо было бы переде­лать, изменить. Действительно, не было выбора красок, не было белой бумаги, на которой удобнее рисовать фломастерами. Надо было рисовать, и Таня начала рисовать, не задумываясь над тем, что краска не подходит, т. е. она не увязала в своем сознании рисование и предмет рисования. Вернее, Таня увязала эти момен­ты своим знанием, что рисует красного зайца, но это оказалось самым уязвимым местом. Результат такой увязки оказался не­верным, и девочка это почувствовала, хотя ясно еще не осознала. -С точки зрения взрослого, Танины слова «одинаковы» и «зайка красный» лишены смысла, так как не отражают объективные от­ношения предметов. С ее точки зрения, этими словами она ут­верждала свое действие по знанию. Ребенок всегда делает пра­вильно в своем представлении, поэтому «знаемые» качества (заяц красный) переносятся и на результат действия, который (ребенок об этом не догадывается) зависит от обстоятельств. То же самое

S3

мы наблюдаем и в случае с Максимом: он «не увидел» большого красного банта на зайце. И для него тоже было все одинаково. Подчеркнем, что и Таня, и Максим были вполне успевающими ребятами. Они, конечно, знали и слова, обозначающие цвет, и са­ми цвета. Но с ними еще не проводилась работа по формированию образа слова, по формированию общепризнанных, культурных от­ношений между звуковым или письменным обликом слова и его смыслом, содержанием. Слово не приобрело еще собственный смысл, которым можно наполнять любую ситуацию, т. е. слово еще не являлось обобщением, оно не было абстрагировано от конкрет­ной ситуации. У детей этой группы обстоятельства занятия (крас­ки, бумага), привычные и стереотипные, заслонили смысловую нагрузку слова.

Можно еще отметить, что тут столкнулись три конкретных об­раза— заяц «как знание», он в основном белый, с хвостом и т. д.; образ «зайца натуры»—заяц красный; образ действия (рисова­ние). Ни один из этих образов в сознании ребенка не оторвался от конкретной ситуации. Когда ребенок в ситуациях говорения «встречался» с зайцем-игрушкой или зайцем на картинках, то это были в основном «правильные зайцы»—белые, серые, в привыч­ных позах. Действовали (рисовали) дети всегда безошибочно в смысле выбора средств — всегда было приготовлено то, что требо­вала ситуация, проблема выбора практически никогда не стояла.