Главная страница | Контакты | Случайная страница Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

ОБЫДЕННОЕ СОЗНАНИЕ ИЛИ ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ЗНАНИЕ?

С точки зрения постижение природы общественного мнения очень важным является еще одно расчленение обще­ственного сознания: в зависимости от уровня, степени глу­бины, с которой это сознание отражает действительность. Имея в виду эту сторону дела, в общественном сознании обычно различают, во-первых, научные взгляды и построе­ния, являющиеся результатом особой теоретической дея­тельности людей, так называемое теоретическое сознание, и, во-вторых, взгляды и представления, порождаемые повседневной, будничной практикой масс, то, что Ф. Энгельс на­звал обыденным, повседневным сознанием ³.

Разумеется, в реальной жизни эти два вида обществен­ного сознания не разграничены друг от друга жесткими, не­проходимыми линиями, но находятся в состоянии подвиж­ного взаимодействия⁴. Вместе с тем их существенное отли­чие друг от друга не может вызывать никаких сомнений и необходимо должно учитываться наукой. Нужно даже сказать большее: пунктов, в которых теоретическое сознание отличается от сознания обыденного, не совпадает с послед­ним, значительно больше в количественном отношении и они гораздо весомее по существу, нежели пункты, в кото­рых эти сферы соприкасаются, совпадают друг с другом.

Линии Начать нужно, видимо, с самого процесса формирования

водораздела рассматриваемых видов сознания. Базой образования обы­денного сознания является непосредственный практический опыт людей, их повседневная, будничная деятельность. Соб­ственно говоря, обыденное сознание и представляет собой непосредственное стихийное отражение этого опыта в голо­вах людей⁵. Напротив, научное знание — результат специфической выделяемой в процессе общественного разделения труда, сознательной анализирующей деятельности человека. Наука представляет собой сложную форму отра­жения объективной действительности (в том числе практической деятельности людей), опосредствованную специфическими средствами теоретического анализа, так называемыми научными методами исследования. Субъектом обыденного сознания являются все члены общества, поскольку они в со­стоянии нормально, логически мыслить; наука, напротив,— продукт творчества особой группы людей, мыслителей раг ехсеllеnсе — ученых, теоретиков, исследователей, идеологии т. д.

Принципиально различается и содержание этих двух видов знания. Однако, как и в случае с отношением «идеоло­гия— наука», отношение между ними снова отнюдь не сов­падает с делением по принципу «ложно — истинно». Совер­шенно неверно полагать (хотя подобные взгляды не ред­кость), что обыденное сознание — исключительно ложное знание. Напротив, в его состав входит огромная масса вер­ных представлений и взглядов, многократно проверенных опытом, практикой и откристаллизовавшихся в тех аксио­мах практического рассудка, которые называются «народ­ной мудростью». А с другой стороны, крайне наивно рас­сматривать в качестве синонима истины и науку, чьи много­численные предложения и формулы постоянно, по мере развития познания меняются, то есть отметаются в качестве ложных.

Говоря о специфике обыденного сознания в отличие от научного, Маркс подчеркивал, что суть дела заключается в том, что первое ограничено миром явлений, в состоянии схватить лишь внешние связи, не способно проникнуть в мир сущностей и закономерностей. Наука, напротив, прони­кает в глубь вещей; ее содержание — прежде всего внутрен­ние, существенные, не видимые невооруженным глазом, не улавливаемые в непосредственном опыте связи и отношения действительности, объективные законы. В этой связи важно подчеркнуть, что если обыденное сознание фиксирует лишь прошедшие и настоящие ситуации, а относительно буду­щего может высказываться лишь в плане разного рода пожеланий, стремлений, надежд, не имеющих, как легко понять, никакой обязательной силы, то наука, на основании познанной необходимости, оказывается в состоянии строго предвидеть будущее и, следовательно, дает человеку возможность планомерно и сознательно строить свою деятельность с целью достижения тех или иных результатов.

Из сказанного становится ясным и различие в форме су­ществования обыденного сознания и научного знания. Пер­вое, в своем атомарном состоянии, осуществляется в виде выраженных в словесно-чувственной форме представлений человека, то есть в виде так называемых эмпирических суж­дений. Огромное место в нем занимает эмоциональная сто­рона; обыденное сознание — это не только взгляды и идеи, высказываемые в форме суждений, но и чувства, влечения, настроения людей, закрепляемые в традициях, обычаях, не­гласных нормах поведения и т. д. Словом, область обыден­ного сознания включает в себя элементы социальной психо­логии⁶. Теоретическое же сознание, в своем атомарном со­стоянии, осуществляется в форме предложений науки — в виде логических суждений, формул, графиков и т. д.

Эмоциональная сторона здесь хотя и присутствует, но подчинена абстрактному языку логических законов.

Анализируемое различие становится еще более резким, если обратиться к структуре обыденного сознания и науки, рассматриваемых как целое. Последняя, как известно, пред­ставляет собой стройную, всегда более или менее закончен­ную систему суждений, построенную в соответствии с зако­нами логики. Обыденное сознание никогда не является такой системой, это, скорее,— конгломерат взглядов и настроений образовавшихся в разное время, под воздействием различных условий, как правило, вне связи друг с другом. Конечно, нельзя считать, что эти взгляды вовсе не связаны между собой. Бесспорно, связь между многими из них суще­ствует, но она имеет не только логическую природу. Это — связь и в силу разного рода внешних, не имеющих отноше­ния к содержанию высказываемых суждений моментов, на­пример в силу эмоционального состояния людей и т. д. В ре­зультате в рамках обыденного сознания могут находиться и часто находятся суждения, взаимно исключающие друг друга по своему содержанию,— явление, совершенно невозможное в рамках науки, если только речь не идет об этане гипотетических построений.

Наконец, необходимо сказать о принципиальном разли­чии и в способах сохранения и распространения обоих видов сознания. Элементы обыденного сознания и исторически, и в каждый данный момент передаются от человека к чело­веку посредством стихийно складывающегося процесса — народных традиций, непосредственных коммуникаций, в ко­торые люди вступают между собой, молвы, слухов и т. д. Разумеется, научное знание также может передаваться в процессе непосредственного (в том числе сугубо личного) общения людей, однако такой способ функционирования и распространения для -науки не является определяющим. В отличие от повседневного сознания, которое складывается и распространяется и в процессе труда и в ходе дружеской пирушки, наука для своего распространения нуждается в школьном классе и университетской аудитории. Этот тип сознания предполагает целенаправленный и систематиче­ский процесс обучения, находящий свое выражение в раз­личных системах образования.

Поле Теперь, после всего сказанного, мы снова можем спросить: к какому же формирования из рассмотренных типов сознания следует отнести общественное мнение? общественного На каком уровне оно формируется? Совпадает ли оно по своему

мнения содержанию с обыденными представлениями или, напротив, с научным, теоретическим пониманием мира? За ответом на эти вопросы обратимся к практике изуче­ния общественного мнения. Приведем несколько взятых по­чти наугад мнений из нашего I опроса, обосновывающих уверенность людей в возможности предотвратить войну.

(1) «Моя уверенность основана на том, что война не яв­ляется средством для решения международных споров,— это доказывает история двух последних мировых войн. Люди разных убеждений уже пришли к этому выводу, и вылазки поджигателей войны (а их абсолютное меньшин­ство) не дадут им ничего». И. К., машинист погрузочной машины, 39 лет, г. Никель⁷.

(2) «Моя уверенность основана на том, что наши ученые создали мощную ракету, которая сразу смогла сбить амери­канский самолет». Р. Г., рабочая, 22 года, г." Лахденпохья.

(3) «Я просто не могу представить, что разразится вой­на-— ужасная катастрофа в жизни людей. Люди, вместо того чтобы жить счастливо, благоустроенно, верить каждый в свое светлое будущее, будут свидетелями развалин и руин, в которые превратится мир. Я верю в человечность и гуман­ность людей мира, перед которыми поджигатели войны бес­сильны». Бригадир-полевод, 21 год.

(4) «В положительные результаты переговоров я не верю, особенно если США будет представлять Никсон или ему подобные. Но их (западные державы) пугают и сдерживают наши достижения, особенно в области ракетной техники». С., старший инженер, 30 лёт, г. Ленинград.

(5) «-Нам пользы от войны нет никакой, мы в колхозе восстановили свое хозяйство, которое было разрушено вра­гами. Мы сейчас стали хорошо жить. Моя старая мать гово­рит, что никогда так не жили, как сейчас. Наша армия еще сильнее и могучее, так что капиталисты не посмеют на нас напасть». А., бригадир колхоза, 34 года, Дновский район Псковской области.

(6) «Моя уверенность основана на силе Советского Со­юза и нашей доблестной армии, на силе социалистического лагеря, на нежелании войны большинством людей земного шара, на наличии огромного количества стран, которые под­держивают нашу миролюбивую политику, хотя они и яв­ляются буржуазными». С. С., старший преподаватель педин­ститута, 45 лет, г. Витебск.

(7) «Каждое живое хочет жить, особенно когда жизнь хороша и счастлива. Ведь нет на земле цветка красивее, чем жизнь в полном расцвете сил. И это стремление к жизни должно победить в мировом масштабе». И. Я., чистильщик паровозных топок, 32 года, г. Фастов.

Это — всего лишь семь высказываний, семь из тысячи⁸. Однако и их вполне достаточно, чтобы понять, что представ­ляет собой общественное мнение с точки зрения уровня от­ражения действительности.

Прежде всего ясно, что, имея в виду мнения различных групп невозможно говорить о каком- либо одном уровне такого отражения, что нужно говорить о различных уровнях отражения действительности в рамках единого общественного мнения — люди мыслят и воспринимают окружающий их мир с различной степенью глубины.

Далее, из приведенных ответов ясно, что некоторые секторы общественного мнения целиком лежат в области обыденного сознания.

Вообще говоря, проблема возможности предотвращения войны в современную эпоху не относится к числу тех, чье решение, так сказать, встает непосредственно из самой ткани повседневной, будничной жизни людей,— ответ на этот вопрос дает лишь теоретическое сознание, осуществляе­мое или в форме науки или в форме идеологии. Поэтому ис­следователь, обратившийся по данному вопросу к общест­венному мнению, должен был бы, казалось, столкнуться с дилеммой, когда человек или имеет какое-либо мнение — и тогда оно должно совпадать (в той или иной степени, разу­меется,— в зависимости от образования, грамотности чело­века и пр.) с теоретическим знанием, почерпнутым этим че­ловеком из научных или пропагандистских источников, или вовсе не имеет никакого мнения. Однако в действительности этого не происходит. Как видно из приведенных высказы­ваний, даже по проблемам, имеющим чисто теоретическое решение, общественное мнение может складываться на уровне исключительно обыденного сознания. Достаточно обратить внимание на (3), (5) и (7) высказывания — все они выдержанны в тонах «веры», «желаний», «долженствования» и ни одно в тоне сколько-нибудь строгого учета и анализа фактов действительности; эмоциональный, чувственный «психологический» подход целиком заменяет здесь подход рациональный, «теоретический». И тем более это нужно ска­зать об общественном мнении, высказываемом по пробле­мам, имеющим не только теоретическое, но и эмпирическое, основанное на непосредственном опыте решение: оно сплошь и рядом складывается на уровне этого последнего решения, то есть на уровне обыденного сознания.

Вместе с тем другая часть выявленных в опросе мнений должна быть, безусловно, отнесена по их уровню скорее к сфере научного знания. Таково, например, (6) высказывание. Оно содержит перечисление как раз тех факторов (по край­ней мере, их части), которые, по свидетельству теоретиче­ского мышления, устраняют неизбежность войн в обществе. Ясно, что это мнение заимствовано из арсенала научных ис­тин, или, вернее сказать, научное знание превратилось в данном случае в индивидуальное мнение людей. И с подобным ­явлением исследователю общественного мнения приходится сталкиваться постоянно: общественное мнение в некоторых своих секторах складывается на уровне теорети­ческого сознания. Причём к числу таких секторов относятся не только те, что включают в себя «наиболее думающую» часть общества, так называемых интеллектуалов, чье индивидуальное сознание в силу приобретенного образования, характера деятельности и т. д. является по преимуществу научным,но и те секторы, которые включают в себя людей, преимущественно занятых физическим трудом. Мнения, высказываемые последними, также могут быть в своей ос­нове научными, сложившимися на уровне теоретического сознания.

Наконец, если на одном полюсе общественного мнения группируются представления, рожденные в сфере обыден­ного сознания, а на другом его полюсе — предложения, сфор­мулированные теоретическим мышлением, то все «про­странство» между этими полюсами заполнено суждениями, представляющими собой различные комбинации обоих уров­ней сознания. Можно предположить, что в современном обществе, характеризующемся большим, или меньшим проникновением науки в массы, это «пространство» в рамках единого общественного мнения представляет довольно зна­чительную величину.

Таким образом, возвращаясь к поставленному выше воп­росу, мы должны признать, что общественное мнение не мо­жет быть отнесено исключительно к обыденному сознанию или к теоретическому знанию; оно может формироваться и в действительности всегда формируется как на том, так и на другом уровнях отражения действительности.