Главная страница | Контакты | Случайная страница Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

РОЗДІЛ 4. Может так случиться, что многое из того, что я представил как 11 технических посту­латов (2.2) окажется недейственньм и желательным будет прямо

Может так случиться, что многое из того, что я представил как 11 технических посту­латов (2.2) окажется недейственньм и желательным будет прямо противоположное. При этом мы возвращаемся к нашей первой дилемме, т.е. к выбору стратегии лечения.

В некоторых ситуациях бихевиорально ориентированные психотерапевтические ин­тервенции стоит предпочесть психоаналитическим.

Как упомянуто во введении в эту главу, это касается двух фундаментальных парадигм, одна из них психоаналитическая, другая педагогическая. Первая высвобождает внутренний рост, вторая направляет и руководит. Обе дополняют друг друга. Там, где преобладающей проблемой является конфликт, психоанализ - лучшая модель. Там, где что-то до определен­ного уровня отсутствует, где есть дефицит или дефект, там предпочтительнее психотерапев-тическо-психогогический подход, определенная форма обучения. Эта дополнительность, од­нако, идет дальше: практически нет психоаналитического лечения, в котором полностью от­сутствуют элементы обучения, психогогические вкрапления: "... и даже с большинством сно­ва и снова проявляются случаи, когда доктор вынужден занять позицию учителя и ментора". Но, что характерно, Фрейд немедленно добавляет: "Но это всегда нужно делать с большой осторожностью, и пациента нужно учить высвобождать и реализовывать собственную при­роду, а не повторять нашу" (1918, 8.Е. 17, стр.164). Вскоре после этого он говорит часто ци­тируемую фразу о том, что мы должны "разбавлять чистое золото анализа медью прямой суггестии" (стр.168).

В свою очередь, не существует эффективного обучения - в психотерапевтической или любой другой форме - которое может полностью обойтись без психотерапевтических эле­ментов и глубоких инсайтов в конфликты, возникающие во время развития.

Это требует более тщательного исследования различий между двумя основными ти­пами. Что является основным в этих двух противопоставляемых, но, вместе с тем, неразде­лимых парадигмах? "Разбейте лед своих сомнений; преодолейте себя; все это лишь вообра­жение, привычка, потакание себе; все это проблема силы воли. Опыт научит вас, как изба­виться от несообразности, которая создала ваш невроз. Награда и наказание управляет ми­ром. Если вы будете во всем следовать за мной, все станет замечательно. То, что я даю вам -это хорошо, и это вылечит вас; то, чему вас учит реальность, поможет вам. Следуйте за эти-25 ми двумя учителями". Это педагогика, хотя и в слегка пародийной и преувеличенной форме;

это суггестия, в большей или меньшей степени изящное руководство душой и более или ме­нее наивная или мудрая психогогия.

Но как далеко это отстоит от специфически психоаналитического подхода, который прорабатывает и разрешает конфликт? В конце концов, здесь (в психоаналитическом подхо­де) мы также имеем дело с трансфером - который является орудием суггестии. Мы также преодолеваем сопротивление и поэтому применяем свой авторитет, и в некоторых случаях мы апеллируем, хотя и неявно, к вере в методику. И если быть даже более современными:

разве не есть эго-анализ ни что иное, как метод демонстрации несоответствия ситуаций тре­вожности в настоящем и прошлом, и разве мы не уменьшаем связь с "воображением", и раз­ве вся эта процедура не базируется на внушении понимания, что тревожность безоснователь­на? Разве аналитический подход не является особым случаем другого, т.е. суггестивно-обучающей парадигмы, разновидностью научения? Или, если следовать за самыми жесткими нашими критиками, Грюнбаумом и Крюзом, ничем иным, как эффектом плацебо и сугге­стии?

Ответить не так легко. Разве не стало уже клише, что в анализе трансфер и сопротив­ления используются как средства для получения инсайта, а не для влияния? Да, но что это означает? Гилл верно утверждает, что "определяющий критерий психоанализа - неотъемле­мая черта этой терапии, в отличие от привнесенных черт, это то, что трансфер, переживание пациентом взаимодействия анализируется по мере возможного, тогда как в психотерапии он в большей или меньшей степени намеренно остается непроанализированным" (Гилл, 1994, стр.62, цитируется по С.Миллер, 1997, стр.37). Несомненно, этот критерий важен, но не дос­таточен.

Психоаналитическая модальность означает, что формы защит и ситуации тревожно­сти принимаются всерьез, что они изучаются с постоянно меняющейся поверхности, что они прослеживаются к истокам и творчески переживаются в регрессии (Ловалд, 1980), а не ума­ляются как более или менее абсурдные. Это техника такта и интуиции. Она "позволяет авто­номию", а не преследует. Ударение здесь стоит на внутреннем опыте, фокусируется внутрен­ний конфликт, а не цель его разрешения. Интерпретации служат цели обострения этого фо­кального внутреннего внимания, высвобождение саморефлексии, а не указанию решения. Параллельно с этим трансфер не используется для преодоления сопротивлений, а служит линзой микроскопа для изучения форм тревожности и защит. Эти метафоры говорят - здесь вопрос исследования, созерцания, поиска, а там вопрос преодоления, завоевания, силы, мас­терства. То и другое - одинаково действенный ценные и благородные формы помощи.

Допустим! Но не является ли этот подход обучения самонаблюдению чем-то слиш­ком интеллектуальным, чем-то, что теряется в неуловимой атмосфере высокой рационально­сти?

Действительно, до этого может дойти - как карикатура, но и другой подход может вы­родиться в жестокое преодоление.

В том и другом случае цель состоит в своего рода превращении, в глубоко ощущаемой трансформации. Разница состоит, однако, в том, каким путем осуществляется такое ради­кальное изменение. Фокус смещается с веры в прямой авторитет к автономному повторяю­щемуся самоубеждающему инсайту.

В чем здесь существенная разница? Она в том факте, что разорванная защитными процессами, особенно вытеснением, и ставшее бессознательным в своей связности здесь сводится вместе. Это напоминает слова Гете об искусстве: "... именно (человеческий) дух за­мечает связи и таким образом продвигает деятельность искусства... (молодой художник) учится думать и связывать воедино соответствующее (друг другу)...".

¹"... der Geist est es, der Verknüpfungen zu entdecken und dadurch Kunstwerke hervorzubringen hat... Er lernt denken, das Passende gehörig zusammenbinden..." ("Betrachtungen in Sinne der Wanderer", tom 18, CTp.41).

Если выразить в слегка преувеличенной форме, авторитет стягивает воедино то, что инсайт во внутреннюю жизнь сводит воедино и позволяет этому срастись. То, что связала вера в авторитет, останется вместе до тех пор, пока жива эта вера. Конечно, такой верой тоже нельзя пренебрегать, но обычно то, что соединяет повторяющийся инсайт, срастается все сильнее и сильнее.' Другими словами, синтез не навязывается, а подготавливается. Связь, прежде неизвестная, становится все более и более знакомой внутренне, независящей от убе­ждения извне. Как достигается такой психоаналитический инсайт в строгом смысле слова, который должен быть действительно эффективным и продолжительно действующим, будет детально описано в последующих главах.

Напротив, возможно самым ценным аспектом психотерапевтического - психогогиче-ского подхода является хорошая фигура супер-эго и тактичная помощь пациенту в действиях в границах реальности. Интеллектуализация может приветствоваться, интерпретации транс­фера часто могут быть не слишком обдуманными. Однако мне кажется, что хорошее знание защитных процессов необходимо также для хорошей психотерапии. Здесь фокус в большей степени находится на достижении цели, т.е. принятии определенных ценностей и адаптации к внешней реальности.

Мы видели, в чем состоит ценность инсайта, который является в полном смысле пси­хоаналитическим и должен приносить глубокие изменения с течением времени. Это можно обобщить следующим образом: 1) исходить из поверхности момента при особой —: "Почему сейчас? Почему в этом контексте?"; 2) анализ защит предшествует анализу влечений; де­тальное комплексное распознавание защитных процессов шаг за шагом; 3) часто недооцени­ваемая, сложная интерпретация переноса защиты; 4) тщательное, осторожное, решительно важное использование реконструкций; 5) роль нетехнических личностных взаимоотношений при сохранении нейтральности и абстиненции (хотя даже это требует пересмотра); и 6) принцип: "чем более специфично, тем более эффективно" - и при этом значимость правиль­но выбранного момента, кайрос.

*

Сейчас я обращаюсь к мерам суггестивной психотерапии, которые доказали свою не­обходимость в психоаналитическом лечении сложных случаев:

Прошлое может служить защитой от настоящего, которое слишком нагружено кон­фликтами и неуправляемо, и против неуправляемых аспектов трансфера; оно может, как со­держание интерпретаций, быть предпочтительным. "Скороспелые" генетические интерпре­тации могут привносить порядок в хаос и таким образом, по крайней мере, давать ощущение восстановившегося контроля - иллюзорное или нет. Они также могут усиливать доверие к знающему аналитику в период беспомощности и отчаяния.

Как уже упоминали и подчеркивали Анна Фрейд и Пауль Грэй, интеллектуализация может быть сильной и весьма необходимой защитой от серьезных внутренних и внешних опасностей. Трансферные интерпретации часто могут быть незрелыми и неподходящими для аналитика, но не для пациента. Пациенты с навязчивостями и другими нарциссическими формами характера могут иметь слишком сильные защиты против распознавания аспектов трансфера. "Почему вы так заинтересованы в самом себе?" - может спросить пациент. У дру­гих пациентов с серьезньми заболеваниями они могут усугубить тенденцию к регрессии (Грэй, 1986).

Комментарии, касающиеся внешнего мира, часто демонстрируют качество супер-эго и могут приниматься как критические или же советующие и защищающие. Чем более серьезно болен пациент или запутанна ситуация, тем более необходимо такое нарушение эквиди­стантности, но оно уводит нас от психоаналитической модели все дальше. Встает вопрос, не приходится ли нам вернуться к упомянутому в начале сочетанию вертикальных и горизон­тальных подходов? Если такое поведение в качестве защищающего, предупреждающего и даже осуждающего авторитета переходит определенные пределы, становится все труднее найти дорогу назад к аналитической процедуре. Фрейд говорил (1937) об ошибочном прове-

дении границы, что верно для интервенций, которые воспринимаются как "шантаж" или "угрозы": "Ошибка в расчете не может быть исправлена (8.Е.23, стр.219)¹.

Конечно, в отличие от психоаналитической модели, хорошая психотерапия по сути следует обучающей парадигме. Она нацелена на принятие лучшего, более основательного и снисходительного супер-эго и научению лучшей внешней адаптации. Когда мы имеем дело с нарушениями регуляции аффекта и, следовательно, с проблемами импульсивности, часто та­кие внешние меры неизбежны, меры, направленные на контроль аффекта, например нарко­тиков, или установление границ: одновременное посещение дополнительных терапевтиче­ских структур (например, анонимные алкоголики, общество против насилия, семейные кон­сультации и т.д.). Эти горизонтальные типы интервенций не противопоставляются аналити­ческой методике, когда они применяются тактично, осторожно и неавторитарно; в действи­тельности, они с ней хорошо сочетаются.

Кстати, мне кажется, что аналитически ориентированная психотерапия технически гораздо более сложна и требовательна, чем анализ.

Такова эмпирическая сторона этих двух парадигм. Они дополняют одна другую и в каждом случае сочетаются в лечении в различных пропорциях; обе обладают равным досто­инством и требуют при хорошем применении величайших навыков и тщательности.

2.6. Теория и техника

Несколько заключительных заметок по этому разделу: "техника" происходит от "технэ" - "искусство, умелость, ловкость". Обычно предполагается, что теория в большей степени определяет технику. Это верно лишь отчасти. Но противоположное утверждение как минимум столь же основательно: что техника приводит к специфическим теоретическим следствиям. Поскольку, как мне кажется, психоаналитическая техника необыкновенно слож­на и поскольку развитие нашего стиля часто направляется неявными, возможно даже бессоз­нательными факторами - прежде всего идеализацией одного или нескольких учителей или собственного аналитика, но также противоположной установки идентичности - часто оказы­вается, что технические ограничения вызывают аналогичные ограничения в теории.

Ошибочная техника приводит к ошибочной теории, которая, в свою очередь, утвер­ждает ошибочную технику.

То и другое защищается с аффектом и преподносится с догматической убежденно­стью как единственно верный путь к спасению.

Очевидно, не каждая техника, в которую верят, хороша сама по себе. В этом смысле справедлива критика психоанализа Адольфом Грюнбаумом, который подчеркивает влияние таких неспецифических факторов, как суггестия и эффект плацебо, на формирование как теории, так и терапевтической деятельности. Определяющие вопросы научной природы пси­хоанализа и специфической действенности определенных интерпретации относятся к про­блеме качества техники; на них можно ответить только, если мы обнаружим, в чем отличие "хорошей" интервенции, "хорошей" сессии, "хорошей" терапии от "плохой". В разных слу­чаях время от времени лишь некоторые интервенции аналитика или терапевта являются оп­тимальными, а другие - вредньми в краткосрочном или долгом периоде.

Большая часть сегодняшнего теоретического Вавилона сводится к таким техническим неясностям и может разрешится только тогда, когда прояснятся они. Поскольку обычно пре­зентации случаев сводятся к конденсированным и абстрактным обобщениям, невозможно исследовать теоретические и практические постулаты и приложить их к собственному слу­чаю. Поспешный скачок от клинических наблюдений к обобщению и метапсихологической формулировке противоречит элементарным требованиям научного этикета (см. Слэп и Ле­вин, 1978; С-Броуди, 1982)².

__________________________________________________________________

' Немецкая версия звучит сильнее: "Ein Mibgriffis nicht mehr gutzumachen"- "Ошибочный шаг непоправим".

² Рубинштейн (1983) отмечает сходные поспешные или недостаточно обоснованные обобще­ния в работе Фрейда.

_________________________________________________________________________

Хотя извлечь из описания объяснений суть терапевтической попытки задача непро­стая, такая исследовательская работа неизбежна, если мы хотим поставить психоанализ и тренинг на научную основу. Философская критика и наша эпистимологическая совесть при­зывают нас отделить эффекты суггестии и других неспецифических факторов от специфиче­ской действенности, относящейся к действительному инсайту. Это лучше всего сделать точ­ным наблюдением взаимодействия в анализе, будь то при детальном изучении магнитофон­ных записей или на основании стенографических записей во время сессий, критически пере­смотренных и исследованных позже, как я попытался здесь показать.

При этом я исхожу из упоминавшегося ранее предположения, что существуют так на­зываемые "хорошие" сессии, которые показывают определенные процессы с особой ясно­стью, приводят к глубокому инсайту обоих участников и сопровождаются заметным клини­ческим улучшением - это иллюстрируется тем, что Грюнбаум назвал "-фирменный аргумент Фрейда" (1984): то, что интерпретации, относящиеся к внутренней истине пациента, прини­маются вследствие их действенности и проясняющей силы, тогда как те, в которых эти каче­ства отсутствуют, проваливаются.

При всем этом важно в клинической работе не быть ограниченнь!м. Пациентка, кото­рую я представлю позже (Дилекта, глава 9), заявила в позднем периоде анализа: "Я боялась, что у аналитиков есть свои маленькие теории, под которые они подгоняют своих пациентов. Я с вами этого не чувствовала. Вы не пытались загнать меня в модель. Я бы не оставалась все эти годы с вами, если бы вы были не гибким аналитиком. Я бы взбунтовалась и оставила анализ еще давно."

Каждый пациент - это новая загадка. То, что я здесь предлагаю, это просто дорожные знаки, указывающие в неизвестность. На каком то участке пути они могут помочь нам, но в другое время они могут завести нас в непроходимые места. И если мы будем по прежнему цепляться за них, мы заблудимся.

Как аналитическая установка, которую я обрисовал, проявляет себя в лечении тяже­лых неврозов и к каким находкам и результатам это приводит, я хочу сейчас продемонстри­ровать с помощью ряда тщательно обрисованных случаев.

Я подведу итог двумя цитатами: "Восприимчивость - это редкая и великая сила, как и мужество" - читаем мы в произведении Джоржа Элиота "Даниэль Деронда" (глава 40, стр.553). Следующие замечательные слова о писателе находим мы у Генри Джеймса "Искусство вымысла" (цитируется по Лестон Хэвенс, дискуссия о пленарной лекции Фрид­мана, 1АРА 1997, 45: 49): "Мы работаем в темноте, мы делаем, что можем - мы отдаем, что имеем. Наше сомнение - это наша страсть, и наша страсть - это наша задача".

РОЗДІЛ 4

ОХОРОНА ПРАЦІ ТА БЕЗПЕКА В НАДЗВИЧАЙНИХ СИТУАЦІЯХ У ПП «ОМЕЛЬЧЕНКО Є. А.»

14 жовтня 1992 року Верховна Рада України прийняла Закон України “Про охорону праці”. Цей Закон визначає основні положення щодо реалізації конституційного права громадян про охорону їх життя і здоров’я в процесі трудової діяльності, регулює за участю відповідних державних органів відносини між власником підприємства, установи і організації або уповноваженим ним органом і працівником з питань безпеки, гігієни праці та виробничого середовища і встановлює єдиний порядок організації охорони праці в Україні [1, с. 15].

Відповідно до нормативної бази існуючого закону, охорона праці – це система правових, соціально-економічних, організаційно-технічних, санітарно-гігієнічних і лікувально-профілактичних заходів та засобів, спрямованих на збереження життя, здоров'я і працездатності людини у процесі трудової діяльності [2, с. 9].

4.1. Загальна характеристика робочого місця у ПП «Омельченко Є. А.»

Питання охорони праці та безпека в надзвичайних ситуаціях в дипломній роботі розглянемо для підприємства по виробництву і продажу катерів, причіпної техніки та автомобільних деталей. Дане підприємство розташоване за адресою м. Херсон, Антонівка, вул. Леніна 10. Площа приміщення 200 м², висота приміщення 3,2 м; кількість робочих місць в приміщенні 10. Освітлення – комбіноване. Освітлення забезпечується 8 люмінесцентними лампами та 5 вікнами. Вентиляція –загальнообмінна, опалення –централізоване.

Вприміщенні розташовані 7 столів, на яких розташовані 6 комп’ютерів, принтер, копірувальний апарат в одному пристрої, факс, стаціонарний телефон, 4 шафи з документами, вітрина з продукцією, диван, сейф,2 кондиціонери, вогнегасник.

Тема даної дипломної роботи пов’язана з комп’ютерною тематикою, яка безпосередньо стосується перекладача, оскільки він часто має справу з комп’ютером. Саме тому у цьому розділі ми розглянемо основні правила безпеки при роботі з комп’ютером. Використання у різноманітних сферах діяльності людини персональних комп’ютерів (ПК) має супроводжуватися урахуванням норм ергономічної безпеки користувачів ПК. Нормативними документами, які регламентують безпеку користувачів ПК є:

1) правила охорони праці при експлуатації електронно-обчислювальних машин. (Затверджені наказом Держнаглядохоронпраці від 10.02.1999 р. №21 і зареєстровані в Міністерстві юстиції України 17.06.1999 р. під №382/3675);

2) ДСанПіН 3.3.2-007-98. Державні санітарні правила і норми роботи з візуальними дисплейними терміналами електронно-обчислювальних машин [3].

До роботи на ПК допускаються особи, які: 1) ознайомилися із правилами роботи на ПК і пройшли інструктаж на робочу місці; 2) засвоїли в необхідному об’ємі практичний курс роботи на ПК.

Джерелами небезпек для користувачів ПК є електромагнітне опромінювання хвилями різної частоти й інтенсивності, велика постійна напруга (близько 16 кВ) на електропроменевій трубці монітора, змінна напруга живлення мережі (220 В, 50 Гц), електростатичне поле, що утворюється на екрані монітора й концентрує біля нього позитивні аероіони і заряджені частинки пилу.

Робота на ПК супроводжується дією на користувача небезпечних та шкідливих факторів, які поділяються на фізичні та психофізіологічні. До першої групи належать: 1) електрична напруга; 2) статична електрика; 3) електромагнітне опромінення; 4) підвищена іонізація повітря. До другої групи належать: 1) статичні та динамічні перевантаження і викликана ними втома; 2) розумове перевантаження; 3) перенапруження зору прироботі за екранами пристроїв [4, с. 110].

Таблиця 4.1.