Главная страница | Контакты | Случайная страница Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Религиозное направление в этике XX века.

Данное направление также противостоит рационалистическо-сциентистским стремлениям рассматривать этику исключительно в рамках логического анализа. В XX в. складываются новые — неоре­лигиозные системы, стремящиеся решать традиционные религиоз­ные и моральные проблемы с учетом современных тенденций. Наиболее типичны в этом отношении этика неотомизма и неопротестантизма, модернизирующие в новых условиях свои фундаментальные идеи.

Неотомизм в рамках католического вероисповедания получил статус официальной этико-философской доктрины Ватикана. Его наи­более известные представители: Ж. Маритен, Э. Жильсон, Й. Бохеньский, К. Ранер, В. Гертых, М. Кромпец и, наконец, сам Папа Римский Иоанн Павел II (К. Войтыла) — все они так или иначе ставят перед со­бой задачу переосмыслить с учетом новейших тенденций томизм — наследие Фомы (Томаса) Аквинского. Они стремятся к объединению религиозно-мистического подхода с научно-рационалистическим ми­ропониманием, утвердившимся в современную эпоху. При этом нео­томизм активно использует идеи других этико-философских течений новейшего периода, особенно научно-позитивистской и экзистенциа­листской направленности.

Тейяр де Шарден (1881-1955) претендовал на создание «научной феноменологии», синтезирующей данные науки и религиозного опыта, чтобы раскрыть содержание эволюции Вселенной, приведшей к появ­лению человечества. Человека с его сложным духовным миром он рассматривал как запланированный свыше итог эволюции космиче­ского целого. Де Шарден верил в силу союза христианства и гуманиз­ма, выдвигал идею единения науки и мистики в качестве панацеи от всех бед современности.

Э. Жильсон (1884-1978) считал, что универсальный синтез рели­гии и науки был достигнут в этике Аквината, а в Новое время возобла­дали деструктивные тенденции, что и привело к глобальным пробле­мам современности. Поэтому необходимо восстановить утраченное единство, гарантией которого является Бог. Ж. Маритен (1882-1973) говорил о мистическом акте существования, исходящем от Бога и яв­ляющемся основой как природы, так и нравственных отношений в че­ловеческом обществе. Единение «града земного» (наука и техника) и «града божьего» (религия) воплощается в идеалах так называемого «интегрального гуманизма».

К. Ранер (1904—1984) сформулировал принцип «теологической антропологии» и выявил специфику челове­ческого «бытия в мире», состоящую, по его мнению, в постоянной от­крытости, «трансцендировании» относительно Божественного суще­ствования.

Наиболее последовательным и глубоким реформатором католи­ческих догматов, стремившимся привести их в соответствие с реа­лиями времени и в теоретических работах, и в своей практической деятельности, был Папа Римский Иоанн Павел II (Карел Войтыла; 1920-2005). Убежденный сторонник экуменизма, он обосновывал необходимость восстановления в рамках христианства единства като­лической, православной и протестантской церквей, сближения всех мировых религий. Он признал грехи и заблуждения католицизма и покаялся в них перед Богом и людьми. Он был активным проводни­ком этики ненасилия в решении кровавых межнациональных и меж­конфессиональных конфликтов XX в.

В рамках протестантского вероисповедания на основе идеи инди­видуального мистического богопознания развивается этика неопро­тестантизма. Ее представители К. Барт и П. Тиллих, анализируя современные моральные тенденции, говорят о мистическом страхе, фатальной озабоченности нравственного субъекта, коренящихся в его отчуждении от Бога. Э. Брунер (1889-1966) видит выход в инди­видуальной вере, «самотрансцендировании» — подражании Иисусу Христу как жизненной модели. Р. Нибур (1892-1971) считает, что альтернативой экзистенциального «беспокойства» является «христи­анский реализм», состоящий в «смиренном уповании» на Божествен­ный промысел, недоступный рационалистическому научному пони­манию. Изменение нравственных отношений, по его мнению, должно опираться на универсальные духовные процессы, подчиняющие на­учно-технический прогресс во «внешней», материальной жизни об­щества индивидуализированному религиозно-мистическому миро­восприятию. Личная вера в современных условиях должна скорректировать мировоззрение каждого отдельного человека, удержать его от безрас­судных поступков. Критерий морали должен переместиться внутрь сознания субъекта, стать эквивалентом его совести — таков вывод этики неопротестантизма. Об основах и истории протестантской этики см.: Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. М., 1990, а также Фромм Э. Бегство от свободы. М, 1990.

Однако принципиальные положения религиозно-этических кон­цепций остаются неизменными. Для католицизма это неотомизм. Для протестантизма — последовательное развитие учений Лютера и Кальвина.

Для православия — учения восточных «отцов церкви» в соединении с положениями, представленными в «Добротолюбии» и в традиционном содержании нравственного богословия, примером чего являются «Очерки христианской этики» протоиерея В. Свеш­никова.

Труды архиепископа Луки (1877-1961) и протоиерея Александра Меня (1935-1990) — наиболее яркие современные примеры изложе­ния православно-христианской этики.

По-своему интерпретируется православная этика в трудах русских религиозных философов от Сергея Николаевича Булгакова (1871-1944) и Павла Александровича Флоренского (1882-1937) до Семена Людвиговича Франка (1877-1950) и Бориса Петровича Вышеслав­цева (1877-1954).

Еще более жесткий традиционализм отличает этику иудаизма, ислама, буддизма, неоведантизма и кришнаизма, поэтому нет необ­ходимости повторять то, что уже было сказано о тех или иных рели­гиозно-этических взглядах.