Главная страница | Контакты | Случайная страница Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Вопрос: Правомочия собственника по Римскому праву. Утрата и защита права собственности.

Специальной регламента­ции из трех правомочий лица-обладателя вещи подлежали два: использо­вание и распоряжение; во-первых, потому что именно в реализации этих правомочий стремления и интересы собственника соприкасались с инте­ресами других лиц, во-вторых, потому что основанием собственности было фактическое владение и регулировалось оно только через условия возникновения. Использование собственником его вещи было регламентирован­ным со стороны закона и со стороны правового обычая. В использовании вещи, даже вполне считающейся твоей собственностью, нельзя причи­нять вреда и неудобств другим собственникам. Использование вещи не должно также нарушать специально установленных на этот случай зако­нов и правовых норм. Различные требования к использованию вещей определялись в зависимости от сущности самих вещей, прежде всего имея в виду разные требования к использованию движимых и недвижимых. Использование движимых вещей никаким ограничениям не под­лежало (возможные негативные последствия рассматривались в порядке обязательств из причинения вреда; но в целом этот момент просто не по­лучил развития в римском праве). Использование недвижимых вещей (имея в виду строения и земельные участки) подлежало законным огра­ничениям, причем варьировалось использование земель в городе и в сель­ской местности. Использование сельских земель для сельскохозяйствен­ной обработки подлежало ограничениям из права-обязанности соседства: собственник должен был оставлять нетронутой определенную межу меж­ду участками, в том числе за счет собственной территории, сооружать не­обходимые по использованию участка и для разграничения прав ограж­дения на условиях взаимных уступок двух соседей и т.п. Использование своего участка не должно вредить или даже мешать установленному хо­зяйственному использованию участка соседа: нельзя было препятство­вать сбору плодов, упавших с чужого участка на твой, сбросу деревьями листьев на твой участок и т.д. Как в городе, так и в деревне нельзя было препятствовать естественному истечению дождевых стоков с другого участка или с крыши строения на твой участок. Собственник городского участка или строения не мог предъявить претензии по поводу тени, от­брасываемой на его дом или участок соседним строением (если соблю­дались прочие ограничения из установленного права соседства). Как в городе, так и в сельской местности использование недвижимой собствен­ности влекло обязанность терпеть имиссии, обусловленные хозяйствен­ным использованием других соседних или близ лежащих участков и стро­ений: вонь кожевенных мастерских, соляные испарения варниц и т.д. Имиссии должны были находиться в пределах нормального использова­ния соседнего участка (т.е. не быть специально организованными и само­нацеленными), а также отвечать традиционному использованию участка или строения соответственно «обычаям и нравам» данной местности. Распоряжение собственником его вещью также обставлялось некоторыми условиями. В отношении недвижимых вещей с самого раннего времени выдвигалось условие согласования (или уведомления) о распоряжении соседей или должностных лиц, специально назначенных к такому контролю; следствием этого стало то, что сделки по поводу недвижимости, как правило, требовалось регистрировать в общественных (публичных) инстанциях и введение в права недвижимости представляло особый юридический акт, производимый с участием властей. В распо­ряжении вещью необходимо было точно следовать границам собственного права на эту вещь, т.е. знать его пределы: «Кто пользуется своим правом, тот не обвиняется ни в злоумышлении, ни нанесении вреда дру­гому, ни в насилии». Особенно это следовало учитывать, имея в виду раз­ные подвиды собственности римского права. Только прямой собственник, например, или подлинный собственник имел право передать вещь в ка­честве залога, только подлинному собственнику будут принадлежать при­ращения вещи, намывы, клады и т.д. Залог (pignus) представлял специфическое вещное право, свя­занное с обеспечением обязательств, заключаемых собственником вещи или от его имени под гарантию стоимости вещи, как правило, посто­ронней данному обязательству. В форме залога передавалось чистое право распоряжения (поскольку кредитор не имел законного права ис­пользовать вещь и даже не считался в полном смысле ее владельцем; во всяком случае, в классическую эпоху его право владения не защища­лось специальными исками). В отношении передачи движимых вещей в залог «чистота» права распоряжения была относительной, поскольку вещь переходила в фактическое владение другого лица. В отношении недвижимых вещей передача права распоряжения приобрела особую форму — hypotheca, когда вещь (строение или участок земли) реально остается во владении и использовании должника как прежнего собствен­ника, а право распоряжения ею, включая и возможность приращения к вещи, переходит к кредитору или новому собственнику, лишенному, однако, до исполнения означенных в ипотечном обязательстве условий прав полного обладания. Защита права собственности. Защита собственности в рабовладельческом обществе была чрезвычайно разнообразна по своим источникам (обычай, цивильное, преторское право), по своим видам и направленности. Способы защиты собственности изменялись и приспособлялись к тем видам собственности, которые она принимала в классическом и позднейшем праве Юстиниана. Здесь будут рассмотрены типичные виды защиты собственности. Понятие виндикации. Право поведения собственника по розыску и возвращению своей вещи – где нахожу свою вещь, там и виндицирую ее. Параллельно развивалось и материально – правовое понятие виндикации как требования не владеющего собственника к владеющему не собственнику о возврате ему вещи. Истцом в этом иске выступал собственник, утверждавший, что требует свою вещь. Ответчиком признавался всякий владелец вещи в момент возбуждения спора. Отношение между сторонами устанавливалось при содействии магистрата, позднее судьи, выяснявшего, кто из сторон владеет спорной вещью (независимо от оснований владения), и, следовательно, кто явится ответчиком в процессе о собственности. Истец и ответчик по виндикационному иску. Материальное содержание виндикации раскрыто было при формулярном процессе в так называемой петиторной формуле, которая выдавалась претором истцу и направлялась прежде всего на реституцию вещи. Интенция этого иска прямо ставила вопрос о принадлежности предмета спора истцу на праве собственности, а также уточняла и индивидуализировала предмет, о котором идет спор. Истец должен был установить тождество принадлежавшего ему и отыскиваемого им предмета. Это доказательство могло иногда быть достаточным, чтобы избавить от дальнейшего ведения процесса, при безнадежности шансов ответчика. Вот почему юристы прибегали, прежде чем предъявить виндикацию, к личному иску против того, у кого находился спорный предмет, с требованием предъявить его для осмотра истцом. Этот иск носил личный характер. Речь идет не о деньгах, как родовом понятии, а об определенных денежных знаках, о вещах индивидуализированных, путем запечатания их в конверт, вложения в шкатулку и т. п. Достаточно осмотреть конверт или шкатулку, чтобы по описанию собственника, обокраденного беглым рабом, установить тождество, отыскиваемым предметом. Вот почему Ульпиан говорит об иске о предъявлении. Этим иском пользуется собственник для определения, является ли сторона, с которой он начнет петиторное производство, владеющей. Ответчик мог отказаться вступить в спор о собственности, так как никто против воли не принуждается отстаивать вещь. Но тогда он должен был выдать вещь истцу; если это была недвижимость, претор предоставлял истцу интердикты, а для движимых – отдавал приказ о допущении к отобранию или отводу. Наконец, упомянутый выше личный иск (action ad exhibendum) не допускал уклонения ответчика. В праве Юстиниана к уклоняющемуся от выдачи предмета ответчика применялось принуждение. Доказывание. При вступлении ответчика в процесс за ним оставалось возможность оспаривать приводимые истцом доказательства своего права собственности. При договорных способах приобретения ответчик мог оспаривать основания и способы приобретения не только истца, но и всех предшественников, восходя до законного начала владения. Истцу приходилось воспроизводить всю историю переходов права собственности от начала завладения. Правда, благодаря введению приобретательной давности, это доказывание законных переходов могло ограничиваться пределами законных сроков давности. Фиктивные владельцы. В праве Юстиниана виндикационный иск допускался не по признаку владения вещью, а как личный, против так называемых фиктивных владельцев. Так назывались две категории ответчиков. С одной стороны, к владельцам были приравнены те, которые до litis contestation прекратили свое владение путем, например, отчуждения, разрушения и т. п., чтобы не отвечать перед собственником, кто умышленно перестал владеть. С другой стороны, к этой же категории были отнесены лица, симулировавшие свое владение, чтобы ввести истца в заблуждение при предъявлении виндикации. Присуждение. Основной целью иска было, как указывает петиторная формула, возвращение вещи в соответствующем состоянии, со всеми плодами и приращениями, с обязанностью возмещения ущерба от гибели, повреждения и ухудшения, а также представление обеспечения на случай возможного ущерба. Однако при возвращении вещи истцу судья обязывал последнего возместить добросовестному ответчику издержки, понесенные им на вещь. В соответствии с общей тенденцией формулярного процесса и формулой петиторного иска ответчик по виндикации мог быть присужден к уплате истцу определенной денежной суммы, а не к выдаче самой вещи. Поэтому важно было сделать из оценки предмета средство побудить ответчика к выдаче вещи. Истец давал оценку вещи под присягой. Таким образом создавалась конструкция процессуальной продажи объекта виндикации истцом ответчику, чтобы оправдать сохранение последним объекта спора за собой. Негаторный иск. Негаторным назывался иск, который предоставлялся собственнику в тех случаях, когда он, не утрачивая владения своею вещью, встречал, однако, какие-то помехи или стеснения. Таким образом, этот иск принадлежал владеющему собственнику и был направлен против серьезных и реальных посягательств с чьей-либо стороны на его собственность в виде присвоения права сервитутного или сходного пользования (прохода или проезда через участок, пристройки к его стене своих сооружений). Собственник отрицал за ответчиком такое право. Истец должен был доказать свое право собственности и нарушение его ответчиком. Свободу своей собственности он не должен был доказывать, ибо это всегда предполагалось, а за ответчиком оставалось право доказывать свое право на ограничение полноты прав истца. Истец при этом мог требовать гарантии своей собственности от нарушений в будущем. Связанные с нарушением выгоды ответчика и нанесенные убытки подлежали возвращению и возмещению истцу. В случае оспаривания размеров возмещения на помощь приходила оценка спора по аналогии с виндикацией. Иск о воспрещении. Формула этого иска начиналась с интенции – если окажется, что истцу принадлежит право воспрещения ответчику пользоваться и извлекать плоды… Здесь интенция выражена положительно в пользу истца. Который требовал свободы своей собственности и доказывал только свое право воспрещения вмешательства со стороны ответчика. Последний мог выставлять возражение и доказывать свои полномочия подобно преторскому собственнику против иска квиритского собственника. Публициановский иск был создан в I в. до н. э. для защиты бонитарного собственника и лица, добросовестно приобретшего вещь от несобственника. Необходимо добавить, что это был петиторный иск (иск о праве), существенно отличавшийся от владельческих интердиктов. В последних допускались только возражения о порочности владения противника (но не об отсутствии у него права), в публициановском же иске ответчик, у которого требовали спорную вещь, мог доказывать свое право на нее. Поэтому классическая юриспруденция разделяла фигуры добросовестного владельца и публициановского собственника, ставя право последнего наряду с квиритской собственностью. Иск одинаково защищал бонитарного собственника и добросовестного владельца, получивших вещь, относившуюся к числу манципируемых, путем простой передачи. Классическая же юриспруденция расширила действие иска и на случай приобретения неманципируемых вещей. В публициановском иске допускалась фикция, что владелец провладел давностный срок. В остальном требовалось соблюдение тех же реквизитов, которые были установлены для давности. В частности, истец должен был быть добросовестным владельцем и основывать свое владение на законном основании, способном оправдать переход права собственности. Доказательство этих моментов (владение) дополнялось еще особым требованием относительно объекта добросовестного владения: он должен был быть вещью, годной к давностному владению, которое не допускалось в отношении вещей ворованных или насильно отнятых. Личные иски. Кроме указанных выше исков, которые могли предъявляться против любого нарушителя права собственности, эта последняя защищалась и рядом исков, направленных лично против нарушителя в соответствии с особым характером его действий. Сюда относились многочисленные иски из правонарушений. Как индивидуализированное право, право собственности предоп­ределялось жизненной и правовой судьбой, во-первых, субъекта права, во-вторых, предметом права или вещью. Утрата собственности могла происходить вследствие изменения фактически-физических обстоя­тельств, связанных с материальной судьбой субъекта и объекта права (вле­кущих и правовые последствия), так и вследствие изменения чисто пра­вовых обстоятельств, квалифицирующих положение субъекта, объекта права и самый режим вещного права. Собственность принадлежит не вещи, но лицу, — поэтому исчез­новение субъекта (смерть физического лица, прекращение юридическо­го лица-корпорации, прекращение самостоятельного существования го­сударства) влечет утрату права собственности на данную конкретную вещь. Равным образом (в связи с особыми требованиями римского права к субъекту права вообще) право собственности прекращается при ума­лении статуса собственника — гражданском или сословном, причем оно не сохраняется, даже если в новом статусе лицо имело потенциальную возможность сделаться собственником по нормам другого, неримского ци­вильного права. Утрату права собственности на вещь влечет и гибель самой вещи (либо уничтожение) — гибель как физическая, так и юри­дическая. Под физической гибелью понималось полное уничтожение вещи (вино выпито, хлеб сожжен) или приведение ее в такое состояние, когда она утрачивала свои определяющие качества (статуя рассыпалась на куски мрамора — собственность на статую прекращалась, но по праву спецификации возникало новое право собственности на мраморное кро­шево и т.п.). Под юридической гибелью понималось изъятие вещи из граж­данского оборота по решению магистрата или суда. Право собственности конкретного лица прекращалось с ограни­чением его права по содержанию, превращением его в другое вещное право вследствие тех или иных юридических последствий (залога, воз­никновения совместной собственности), а также в силу отчуждения и передачи права собственности на вещь другому лицу в порядке частно­правовых сделок. Наконец, возможно было лишение права собственнос­ти помимо воли обладателя: физическая потеря вещи, похищение ее, уничтожение вследствие правонарушений со стороны третьих лиц. В этих последних случаях возникали специальные потребности в защите пра­ва собственности от лиц, посторонних данному собственнику (защиту от своих подвластных римское право не предусматривало, поскольку домовладыка вправе был решить все противоречия в пределах отцовс­кой власти).