Читайте также:
|
«Единожды солгав всему миру, вынужден лгать всю оставшуюся жизнь. Да еще и увязывать очередное вранье с предыдущим. И для психики, и для извилин такая жизнь — сущий ад. Не дай бог, ошибешься хоть раз — и сам потонешь, и всю команду своей лодки отправишь на дно».
(Харуки Мураками, «1Q84»)
Людям свойственно сожалеть. Недосказанные слова, недосмотренные взгляды. Мы часто думаем: «Лучше сделать, чем потом сокрушаться о том, на что не решился». Но столь же часто нам приходится оплакивать то, на что хватило ума осмелиться.
Драко сглотнул, потому что в горле образовалась Сахара.
- Ну, я жду, - голос Гермионы дрожал. – Ты объяснишь?
«Что делать?! – заметался голос в голове. – Скажи, что это шутка! Нет, нет, погоди, это глупо! Выруби ее, выруби!! А потом можно сказать, что ей приснилось!! Или придумать что-нибудь…Нет, нет… Точно, наложи Обливиэйт!!»
«Конечно, гиппогрифа за хвост! Ей одного заклинания на память было мало!» - возмутился Драко.
«А что тогда?! Ну, давай, тогда пори правду-матку! Ей понравится!»
- Драко! – Гермиона выжидающе сжимала пергамент в руке.
Он кивнул. Сначала неуверенно, потом еще раз и третий, контрольный, протягивая время, насколько это было возможно.
- Герм, это… - за тридцать секунд молчания слова так и не подобрались, - сложно.
- Я умная, пойму, - она не давала ему хоть какую-то возможность увильнуть и придумать очередную ложь. – Скажи мне одно: это правда? Это случилось?
Драко в панике обратился к своему внутреннему голосу, но этот предатель загнанно молчал. Слизеринец снова сглотнул в попытке хотя бы вернуть себе возможность разговаривать.
- Да, - выдохнул он на свой страх и риск.
С одной стороны, Гермиона требовала от него быть честным, потому что говорить правду – правильно, а ложь – мерзкое отвратительное чудовище, которое положено пресекать на корню. С другой, ей до боли хотелось, чтобы правда оказалось иной, хотя очевидность происходящего била в лоб. Пусть бы он солгал, на скорую руку сочинил любую отговорку, она приняла бы даже самую нелепую, потому что понятия не имела, что теперь с этой правдой делать.
Слезы покатились сами собой, Гермиона выпустила из руки пергамент и осела на пол.
- Герм… - Драко дернулся к ней в бешеной попытке сделать хоть что-то правильно.
- Не смей! – заорала она. – Не приближайся ко мне! Ты мне лгал! Я поверила тебе! Как ты мог?! Ненавижу тебя… - закончила Гермиона осипшим голосом.
Драко застыл в двух шагах от нее, не смея двинуться больше ни на дюйм.
- Я не мог сказать тебе правду. Просто это… это не имеет никакого отношения к тому, что между нами сейчас.
- Почему?.. Зачем я к тебе пришла тогда?.. – Гермиона не могла остановить рев и захлебывалась на каждом слове.
- Ты… хотела забыть другого человека, - признался Драко.
- Кого?
- Я… не могу сказать.
- Я покажу пергамент Гарри и Рону, - пригрозила Гермиона.
- Ты обещала этого не делать! – возмутился Драко, а внутренний голос с сожалением добавил: - «А ведь она сама предлагала дать Непреложный Обет, надо было соглашаться…».
- Ты много чего мне обещал, - отрезала девушка.
- Ладно, ладно, - сдался Драко. – Это был… Невилл.
- Невилл? – растеряно спросила Гермиона и даже перестала плакать.
«Невилл?» - удивился внутренний голос.
- Да, вы с Невиллом… В общем, я не знаю, как это произошло между вами, но… Ты и Луна ведь подруги, так что… Я узнал об этом случайно. Ты так боялась рассказать Гарри или Рону. У нас это было только раз, потом ты потеряла память, и я решил, что так даже лучше, потому что ты перестала мучиться. А со временем… мы стали ближе. И ты сказала, что я нравлюсь тебе таким, какой есть. Тогда я понял, что важно лишь то, что мы чувствуем друг к другу сейчас, а остальное… просто БЫЛО.
- Я не хочу здесь оставаться, - Гермиона поднялась с пола и заметалась по квартире, но ей никак не удавалось найти кусочек пространства, где не присутствовало бы напоминания о Драко. – Я… мне нужно уйти, - она уже добрела до прихожей, когда он удержал ее за руку.
- Я тебя никуда не пущу, - твердо заявил Драко. – Ты расстроена, наделаешь глупостей, о которых потом будешь жалеть. Мне нужно, чтобы ты была в безопасности. Мы можем аппарировать в Хогвартс.
- Я хочу напиться, - призналась Гермиона, отойдя от него на максимально возможное расстояние.
- Мы возьмем огневиски, вино, что ты захочешь, можешь напиваться, сколько тебе влезет. Но только там, где тебя никто не тронет.
Гермиона кивнула головой. Он был прав. Какой бы отвратительной подлой лживой скотиной он не был, но он был прав.
***
В Хогвартсе царила тишина. Гермиона позволила Драко довести себя до гостиной Гриффиндора. Он с сожалением посмотрел на портрет Полной Дамы в розовом платье, оставил у входа рюкзак с выпивкой и нехотя ушел, зная, что она ни в жизнь не скажет пароль в его присутствии.
Драко протопал довольно далеко от гостиной когда-то ненавистного факультета и остановился только в паре поворотов от Большого Зала. Собирался закурить, потом смял сигарету и сунул ее обратно в карман. Выждал еще с минуту и вернулся к знакомому портрету.
- Пароооооль? – сонно пробормотала Полная Дама.
- Мне не нужно внутрь, - огрызнулся Драко. – Мне нужно, чтобы никто не выходил НАРУЖУ.
- Хм! – оскорбилась Дама и отвернулась от наглеца.
Слизеринец только покачал головой и тяжело опустился на холодную каменную кладку. Ночь обещала быть длинной. Счастливое Рождество…
***
Драко проснулся от того, что кто-то совсем не по-дружески пихнул его в плечо.
- Доброе утро, спящая красавица, - с презрением сказал профессор Бруннер.
- Сколько времени? – спросил Драко, продирая глаза. Тело ломало, конечности едва двигались. Он потратил последние силы на то, чтобы подняться с пола без помощи, не дай Мерлин, Бруннера.
- Десять. Я думал, вы с Гермионой проведете Рождество у Гарри. Быстро вернулись.
- Не твое дело, - прохрипел Драко и поковылял прочь от гостиной Гриффиндора.
- Мое, когда ты сидишь тут, видимо, всю ночь.
Слизеринец даже не оглянулся, продолжая пытаться размять затекшие мышцы.
- Малфой! – разозлено окликнул Бруннер. – Что тебя связывает с Гермионой?
Драко застыл на месте.
- Для тебя она мисс Грейнджер, - прошипел он.
- Она позволила мне называть себя Гермионой.
- Я сплю с ней. Ясно тебе? Гермиона моя девушка. Не смей к ней приближаться.
- Конечно, ты потому сидишь под дверьми, что Гермиона твоя девушка.
- Послушай, ты… - Драко рывком подбежал к Бруннеру и, схватив его за грудки, припер к стенке. – У нас есть некоторые проблемы, как у всех людей. Если ты, соплохвостов ублюдок, посмеешь воспользоваться этим, я тебя прибью и глазом не моргну.
- Она слишком хороша для тебя, и ты это знаешь, - холодно ответил Бруннер, не дрогнув и мускулом и даже не делая попытки дотянуться до волшебной палочки.
Драко оттолкнулся от профессора, будто тот был чем-то мерзким. Слизеринец бросил на Бруннера еще один испепеляющий взгляд и быстрыми шагами удалился в подземелья.
***
Гермиона проснулась, почувствовав, что ее вот-вот стошнит. Она едва успела добежать до ванной, как желудок щедро поделился с унитазом всем, что вошло в него за последние двадцать четыре часа. Девушка постояла еще минут пять в обнимку с бачком, прежде чем вернуться в комнату. Солнце уже вовсю забавлялось на полу комнаты, свидетельствуя о том, что день давно перевалил за середину. Голова у Гермионы дико раскалывалась, но желудок, вроде, не собирался выдавать новых фортелей.
Она приняла освежающий душ и спустилась в Большой Зал, где домовики уже накрывали обед на небольшую группу учеников и учителей, не покинувших школу на время праздников. Гермиона ела медленно, постоянно оглядываясь и нервно попивая тыквенный сок.
- Ты знаешь, что по тому, насколько грязный стакан, можно определить, насколько человек нервничает? – улыбаясь, Алекс весело сел рядом с ней.
Гермиона посмотрела на свой бокал, весь усеянный отпечатками пальцев.
- Здравствуй, Алекс, - голова гудела от собственного голоса больше, чем от профессора трансфигурации.
- Его здесь нет.
- О чем ты? – Гермиона перестала оглядываться и уткнулась в тарелку.
- Малфой. Ты ищешь его глазами. Постоянно поднимаешь стакан, чтобы протянуть время. Он, скорее всего, еще спит. Всю ночь просидел у входа в гостиную Гриффиндора. Боялся, что ты, напившись в дрызг, пойдешь буянить.
- Ты… вроде как защищаешь его? Мне казалось, он тебе не нравится.
- Я считаю, что он сволочь, - признался Алекс. – Просто мне хотелось посмотреть на твою реакцию и понять, говорит ли он правду.
- Правду о чем? – не поняла Гермиона.
- Он сказал, что ты его девушка.
- И как? Находишь, что это правда?
- Видимо, да. Ты покраснела, и взгляд стал таким всепрощающим, когда я сказал, что он сторожил дверь.
- В прошлый раз ты не показался мне таким хорошим психологом.
- В прошлый раз я думал, что у меня еще есть шанс, - с гордой улыбкой ответил Алекс. – Держи, - он поставил пузырек с мутно-синей жидкостью на стол рядом с тарелкой Гермионы, - это от профессора Слагхорна, избавит от похмелья, - и удалился из зала.
***
Гарри рассказывал ей, что в школе она часами спасалась в библиотеке. И зачем? Здесь, на Астрономической башне, сиделось намного лучше: прохладный ветерок прочищал мозги и отвлекал от тяжелых мыслей. А все мысли у нее были о Драко. Она не видела его уже четыре мучительных дня, занималась самостоятельно, Патронус выходил без труда, но то, какие воспоминания приходилось использовать, не давало покоя. Она скучала. По его рукам, глазам, насмешливой улыбке. По его прикосновениям, по дрожащему от холода телу, прижимавшемуся к ней среди ночи и сразу успокаивавшемуся. По непроницаемому лицу, даже по чертовой татуировке, которую она целовала, чтобы он не терзал себя мыслями, какого она о нем мнения.
До нового года оставалось двое суток. Гермиона убеждала себя, что ей нужно просто продержаться, а потом все начнется заново. И она больше не сделает глупой ошибки, потому что ему, кажется, это все тоже не нужно.
Гермиона стерла слезы и опустила ногу на пол, собираясь встать и уйти. На пороге стоял Драко, глядя на нее в упор. Лицо его было осунувшимся и еще более заостренным, чем обычно. Под глазами чернели зловещие синяки, брови, сосредоточенно сведенные, нависали над помутневшими от усталости глазами.
- Нам нужно поговорить, - жестким голосом сказал Драко.
- Зачем? – Гермиона сделала бесплодную попытку ускользнуть, но он удержал ее за плечо.
«Затем, что мы, наконец, придумали оправдание», - ехидно ответил внутренний голос.
- Гермиона… Прошло много времени, я изменился. Ты злишься на меня за то, что было три месяца назад, пять лет назад, даже десять. Неужели, это до сих пор имеет значение?
- Не имеет, - усмехнулась она. – Это не имеет значения. Но я зла на тебя не из-за того, что было. Я зла из-за того, что ты не сказал мне правды о том, что было. Ты мне солгал, это важно.
- Чтобы защитить тебя!
- Не строй из себя Верховного Мага! Какое право ты имеешь решать, что можно мне говорить, а что нет?! Я пытаюсь вспомнить! Я хочу вернуть свою жизнь, потому что только так могу понять, кто я! И знаешь, что? Ты стоишь между мной и моей памятью, Драко. Вот теперь я начинаю себя спрашивать: почему? Что такого страшного ты сделал, что не хочешь, чтобы я вспомнила?
«Опять наврал ей», - без промедления ответил внутренний голос на ее вопрос.
- Герм… В своей жизни… в своей жизни я профукал столько шансов, сколько едва ли кто-то из людей получал. Я был не прав, но сейчас прошу тебя: дай мне… один… последний шанс. Мне тяжело признаться в том, что я врал тебе, но… потерять тебя… будет в сотни раз тяжелее.
Драко больше не держал ее, просто его дрожащая рука все еще лежала на плече Гермионы. Ей хотелось обхватить его, уткнуться в плечо, почувствовать его губы на своих, тепло, и чтобы больше так не щемило в груди. Всего этого она не сделала. Может, потому что струсила, но, скорее, из-за гордости. Вроде, он выложил уже все карты на стол, и большего нельзя и желать, но было что-то… что-то такое, что оставляло у Гермионы в сердце навязчивое нежелание довериться ему снова. Мягким движением плеча она сбросила его руку и покинула башню, пока слезы окончательно не вырвались из-под контроля.
Драко измученно закрыл глаза, потом медленно подошел к подоконнику и вслепую опустился на него. Деревянный, он еще хранил последние капли тепла ее тела, но холодный декабрьский воздух быстро вбирал их. Четыре дня раздумий – и все усилия в трубу.
«Ну, ты хоть попытался, - утешил его внутренний голос. – Может, поспим уже, наконец?»
Метель застилала глаза, скрывая школу, и Драко казалось, что он тонет в белом мареве, как в липкой патоке. Снежинки таяли на бледной коже, оставляя после себя холодные мокрые следы.
***
Новогодняя ночь выдалась теплой и снежной. Двор был завален чуть ли не по пояс, и у учеников даже не возникало мысли покидать замок, поэтому директор МакГонагалл спланировала небольшой праздник в Большом Зале, а после того, как часы пробьют двенадцать, все должны отправиться по постелям. Драко на всеобщую пирушку, как всегда, наплевал, предпочитая вступить в еще один год жизни, как есть, в одиночестве.
План был отличный, но в половине двенадцатого слизеринца потревожил тихий стук в дверь. Драко нахмурил брови, не представляя, кто бы это мог быть. Стук повторился, намекая, что нужно бы открыть. Он поднялся и мягко провернул ручку двери. На пороге стояла она. Потупив глаза, теребя что-то за спиной, нервно покачивая бедрами, так что легкое платье мерно колыхалось им в такт.
- Ты просил у меня шанс, - Гермиона осмелилась поднять глаза, - я решила дать тебе его. Только знай, он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО последний, не профукай.
Драко смотрел на нее во все глаза не в силах пошевелиться.
- Может, впустишь меня, и мы выпьем? – она извлекла из-за спины бутылку шампанского и два бокала. – Новый Год, все-таки…
Оцепенение еще не спало, но он смог отодвинуться, чтобы гриффиндорка проникала в его скромную обитель. В том же ступоре Драко открыл бутылку и наполнил бокалы. Шампанское пахло ягодами и пьянило одним только ароматом.
- Я скажу тост, - прошептала Гермиона, максимально приблизившись к нему. – Выпьем за то, чтобы ничто не могло встать между нами, ни ложь, ни воспоминания, ни другие люди, - она звонко коснулась своим бокалом его и медленно выпила пузырящуюся жидкость.
Драко поглотил шампанское залпом. Голова сразу стала пустой, а мягкий запах ее духов смешался со сладостью напитка. Он поставил бокал и притянул Гермиону к себе. Ее грудь быстро поднималась и опускалась от прерывистого дыхания. Драко коснулся ее губ. Наконец-то! И за вечность он не забыл бы, какие они мягкие, но жгучее ощущение потребности все время целовать их не отпускало даже теперь. Слизеринец нетерпеливо прошелся по тонкой косточке скулы, зубами вытащил сережку и втянул в рот мочку уха, пока дрожащие руки семенили по бедрам, задирая платье.
- Драко… - нервно прошептала Гермиона.
- Да, прости, я помню, нужно подождать, - он убрал руки с ее бедер.
- Нет, я… - она взяла его лицо руками и заглянула в серебристые глаза Слизеринского Принца, - я хотела тебе сказать, что я готова.
Драко понял, что это будут последние слова со смыслом, произнесенные за этот вечер. Он снова притянул ее к себе для поцелуя. Руки двинулись по известному маршруту, и Драко несдержанно зарычал, чувствуя резинки чулок под ладонями. Он подхватил Гермиону и без осторожности уложил ее на постель, накрывая своим телом. Пальцы судорожно засеменили по тонкой ткани в поисках молнии.
- Слева, - подсказала Гермиона, но Драко нашел там только ровный шов, - от меня, - быстро объяснила она, уже и сама желая избавиться от великолепного шифонового платья которое девушка так тщательно выбрала из всей кучи привезенной одежды целый день.
Драко молча стащил ненужную тряпку, тело ходило ходуном от жара, от химии между ними. Он был уверен, что чулками сюрпризы закончатся. Не тут-то было! Сорвав платье, он обнаружил шелковый корсет сочного зеленого цвета, щедро расшитый серебристыми кружевами. А Гермиона неслабо подготовилась… Драко сидел на коленях, тяжело дыша, жадно рассматривая распластавшееся перед ним тело девушки. Ее щеки залил огонь смущения, и Гермиона приподнялась, чтобы возобновить ласки. Она припала к его губам, затерявшись одной рукой в платиновых прядях волос, медленно начала опускаться по подбородку к шее, с удовольствием чувствуя, как вибрирует гортань, когда она ведет линию от затылка по позвоночнику.
Не теряя времени, Драко дрожащими пальцами пытался справиться с мудреной шнуровкой корсета. Шелковые ленты не желали поддаваться, и он лишался остатков терпение.
- Акцио, - раздраженно позвал он, и палочка послушно вскочила в руку. – Диффиндо, - провел теплым деревом по корсажу, и шнурки разлетелись лоскутами.
Он без сожаления отбросил эротическую приманку и припечатал Гермиону к кровати. Подразнил ее носом, едва задел губы, поцеловал в щеку, облизал ушную раковину и двинулся ниже. Руки были заняты ее грудью, небольшой, но такой соблазнительно мягкой с крупными затвердевшими сосками. Он нещадно мял ее, перекатывая пальцами темные шарики. Языком провел линию вдоль шеи, пощекотал яремную впадинку, отчего Гермиона застонала и вскинулась под ним, цепляясь ослабшими пальцами за шелковые простыни. Драко оставил крупный засос на груди – клеймо принадлежности ему. Добрался ртом до груди, втянул один сосок, поиграл с ним языком, сделал тоже самое со вторым. Еще одна метка прямо под грудью, языком пересчитал ребра, опускаясь все ниже, слушая, как она глухо стонет и как прерывается ее дыхание от каждого его прикосновения. Руки уже давно ласкали ягодицы, стеснительно останавливаясь у границы чулок, но Драко ждал, пока изучит все ее тело, будто он уже не делал этого. Он покружил немного у пупка, прочертил линию по тазовой косточке и достиг, наконец, ног. Зубами стянул один чулок и медленно вернулся к промежности по внутренней стороне бедра, проделал тот же трюк с другой ногой, заставляя Гермиону биться в конвульсиях от наслаждения и нетерпения. Не торопясь, мучая и ее и себя, снял трусики, также обильно расшитые кружевами, как и корсет, оставив ее абсолютно обнаженной.
- Драко… - умоляюще простонала Гермиона.
Венерин бугорок приглашающе разбух и покраснел, с половых губ стекала мутновато-белая смазка. Драко припал к ним губами, толкнувшись внутрь языком, отчего она закричала в голос. Он жалел, что может почувствовать этот пряный приторный вкус только ртом, потому что кровь наполнила чресла, еще когда она ответила на его первый, сладкий от шампанского, поцелуй. Драко стянул пижамные штаны – единственный предмет одежды, в котором он собирался встретить Новый Год, - и вернулся к ней. Гермиона тяжело дышала и уже была на неведомой грани. Он заглянул в ее расширившиеся от возбуждения глаза и понял все правильно. Поцеловал и одновременно мягко вошел в раскрытое влагалище. Она удивленно распахнула глаза и вскрикнула, почувствовав его в себе. Кровь стучала в ушах, заглушая все остальные звуки, позволяя сосредоточиться хотя бы на этом ритме. Его Драко и выбрал, когда после десятисекундного промедления начал двигаться внутри нее.
Он еще помнил, что в подземельях было холодно. Когда-то. До того, как пришла она. В его комнату, в его жизнь. А теперь место стремительно теряло смысл. Запах пота, смешанный с ароматом ее духов, спешно окутывал его, заставляя торопиться, двигаться быстрее, быстрее, быстрее… теряться и оставаться на месте только благодаря ее глазам, смотрящим на него в экзальтированном экстазе. Он видел, что она близка к вершине, и сдерживался изо всех сил.
Часы на стене начали отбивать полночь.
- Я… - Гермиона не успела закончить предложение и с двенадцатым ударом протяжно закричала, ослепленная взявшимся из ниоткуда белым светом.
Драко сделал еще три резких несдержанных толчка и кончил в нее. Отдышавшись, как мог, приподнялся на трясущихся локтях и посмотрел на Гермиону. Из ее носа быстрыми струями стекала кровь. Она была без сознания.
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 84 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |