Читайте также:
|
Здесь мы должны кратко повторить то, что было сказано выше о структуре объектного мира, а также о дальнейшей работе над классификацией компонентов этой структуры50. Структура объектного мира с наиболее абстрактной точки зрения получает свою форму от различения социальных и несоциальных объектов, дальнейшей дифференциации первых из них по категориям качеств и деятельностей и дальнейшей дифференциации вторых по категориям физических и культурных объектов. Несоциальные объекты, как мы помним, отличаются тем, что «эго» не считает, будто они обладают какими-то ожиданиями относительно его поведения. «Эго» знает, что социальные объекты «ожидают» от него таких-то и таких-то вещей; несоциальные же объекты, по его мнению, таких ожиданий к нему не имеют. Следует также напомнить, что культурные объекты отличаются от физических тем, что первые являются объектами «интернализации», а вторые нет.
50 Каждая система действия в определенном смысле имеет три компонента: эталон ценностной ориентации, структурный объектный мир и ряд локационных и интегративных фокусов. Из этих трех наборов компонентов ценностные эталоны и объектный мир являются общими, без каких-либо существенных различий как для личности, так и для социальной системы и Даже для системы культурной. Различие между личностной, социальной и культурной системами заключается 1) в различии интегративных и локационных центров и 2) в эмпирической организации и интеграции этих элементов в конкретные механизмы, контролирующие действие. Таким образом, эти компоненты объектной ситуации, точно так же, как и эталоны ценностной ориентации, могут быть проанализированы сразу и целиком, и категории, выведенные таким образом, должны быть применимы для всех трех видов систем.
Принимая это различение как исходный пункт для себя, мы начинаем далее дифференцировать объекты по тем линиям, которые имеют значение в ориентациях действия.
Социальные объекты можно разделить на индивидуальных акторов и коллективы, которые являются системами действия, включающими множество индивидуальных акторов, но при этом рассматриваются как целое. Среди физических объектов один подкласс имеет столь существенное значение для действия, что он должен быть отмечен. Это организм индивидуального актора — как собственное тело «эго», так и тело «другого». Внутри класса индивидуальных социальных объектов желательно отличать личность «другого» от личности самого «эго» как объекта. Интернализация культурных объектов не вводит дальнейшего различения объектов. Здесь различение касается различных частей личности «эго» и «другого», а также частей в структуре коллектива.
Наконец, мы должны разделить объекты в соответствии с тем, являются ли свойства их, на основании которых актор ориентируется по отношению к ним, атрибутами класса (качествами или деятельностями) или же приобретаются ими в результате отношений. Это различение не идентично различению качеств и деятельности; в действительности оно с ним пересекается. Не выводится оно и из различения универсализма и партикуляризма, хотя тесно связано с ним. Оно выводится из различения между актором как таковым и системой действия, которая включает статус и роль в отношениях. Абстрактный актор — это просто набор свойств, по которым он может быть классифицирован, — в действии он включается в систему отношений. Социальные объекты, следовательно, могут различаться в соответствии с какими-то свойствами, которыми они обладают независимо от своих отношений, а также в соответствии с теми, которые они приобретают в связи с возможностью участвовать в отношениях, а эти последние в свою очередь могут быть социальными, биологическими или пространственными.
Схема 6 в краткой форме представляет структуру объектного мира. Каждая из таких «единиц», отсчитываемых слева, может быть интегрирована в действие несколькими (или многими) различными способами. Это, разумеется, дает еще различные виды объектов в зависимости от того, каким образом они интегрируются в действие. Колонки, образующие главное содержание схемы, указывают различные способы, которыми каждая единица может быть интегрирована как объект (схема 6).
Различие в модальности применимо, главным образом, к социальным объектам и только к форме интерактивных отношений; первые две колонки поэтому представляют различение для социальных объектов. Несоциальные объекты появляются время от времени в правой
колонке, поскольку различение качеств — деятельностей неприменимо к ним51. Последние релевантны для действия только в качестве эмпирических и символических средств, условий и препятствий для удовлетворения диспозиции потребностей.
51 Здесь, по-видимому, должно быть исключение из правила. Организм как физический объект пригоден для различения качеств — деятельностей; таким образом, несоциальная колонка оказалась размещенной в самом низу диаграммы.
Классификация социальных объектов по каждой из модальностей приводит к различению, используемому в нашем анализе актора и ситуации: актора как индивида и как объекта, «другого» как индивида и как объекта и коллектива как объекта.
Мы уже отмечали, что "актор"— это особый вид методологической абстракции, точка отсчета. Отдельный актор, осуществляющий отдельное действие в отдельный момент времени, не может быть объектом ориентации, которая обладает направленностью в будущее. Только эмпирическая система действия, которая обладает длительностью во времени и может соотноситься с данной точкой отсчета (т.е. личностью) может быть таким объектом. С точки зрения любого данного актора, «эго», его собственная личность (т.е. его система действия или любая часть ее, более продолжительная во времени, чем то действие, которое он совершает в данный момент) может быть и является объектом, специфическим, конкретным объектом, отличным от личности любого другого актора. Включение личности «эго», именно как объекта, а не только как актора, очень важно для теории действия. Только благодаря использованию такой конструкции становятся возможными многие из наиболее значимых аналитических приемов теории действия, таких как использование механизмов идентификации и связанное с ними понятие «интернализации» культурных норм. Можно сказать, что здравый смысл главный центр тяжести переносит на различение «эго» и «другого» как двух отдельных сущностей. Теория действия признает это различение как фундаментальное и воплощает его в одной из главных своих классификаций. Но она использует также классификацию, согласно которой определенные аналитические различения, например, между модальностями объектов, применяются совершенно одинаково как к «эго», так и к «другому», потому что, будучи объектами для «эго», в точном смысле, эти категории, имеющие значение при ориентации на объекты, применимы и к другому. Это делает возможным связать собственную личность «эго» как объекта с прочим объектным мироч таким способом, который был невозможен, пока сохранялось жесткое различие качеств между «я» как конкретной сущностью и всеми объектами, которые определялись как нечто, принадлежащее «внешнему» миру. По существу, мы имеем аналитическое расщепление конкретного «я» на два компонента: «я» в качестве актора и в качестве объекта.
Эти различения необходимы для анализа взаимодействия социальных объектов и делают возможной основную структурную гомологию52 между разными личностями (не на конституциональном или биологическом основании), а также между личностями и социальными объектами. Эта гомология фундаментальна для нашего анализа взаимозависимости двух систем.
Второе главное различение внутри категории социальных объектов — это различение между индивидуальным актором и коллективом как системами действия. Следует помнить, что индивидуальный актор (как личность или как ее подсистема) определяется здесь как система действия. Коллективная система действия, членом которой может являться или не являться актор, может быть объектом ориентации, точно так же как и актор индивидуальный. Коллективом в этом случае может быть как общество в целом (самодостаточная социальная система), так и часть социальной системы.
52 Понятие «гомология» относится к некоторым формальным видам идентичности. Оно будет рассмотрено в конце данной главы.
В коллективе как системе действия не может являться точкой отсчета ни какой-либо актор, ни его личность и следовательно, строго говоря, индивидуальная личность как таковая не представляет релевантной точки отсчета вообще, если мы говорим о социальной системе с аналитической точки зрения. (Разумеется, эмпирически дичностная система члена коллектива должна быть весьма релевантна для нашего понимания функционирования коллектива как социальной системы.) Если «эго» и «другой» ориентированы друг на друга, вопрос о том, являются ли они членами одного и того же коллектива, дол-ясен быть важен для их ориентации: он будет определять качество отношений «эго» и «другого». Они не должны с этой точки зрения ориентироваться сами на коллективы как объекты, но на «других» как объекты, которые имеют характеристику принадлежности к отношениям или к членству в коллективе. По этой причине членство в коллективе классифицируется в схеме 6 как качество индивидов, которые являются объектами, а не как качество коллективов. Структура их членства (т.е. количество и виды участия) — это уже, с другой стороны, качество коллектива.
Тем не менее важно иметь в виду, что коллективы как таковые, современные, прошлые и будущие, могут быть объектами ориентации. Действия индивидов, являющихся членами их, в репрезентативных или эксклюзивных ролях ориентированы на коллективы (свой собственный или какие-то другие) как системы действий, а не просто на индивидов с качеством членов коллективов. Сохранение эксклюзивности данной системы отношений внутри корпоративной структуры или коллектива, а также запрещение или пресечение определенных корпоративных видов деятельности — это ориентация на коллектив. Это уже не ориентация на отдельного «другого» как объект, но на систему отношений, возникающую между множеством «других», которые образуют систему.
Исключительно важно осознавать, что коллективный объект обычно представляет собой частичную социальную систему. Индивидуальный же актор, как правило член не одного, но многих коллективов. Он — член всех субсистем, в которых имеет какие-то отдельные роли. Понятие коллектива, в котором сам актор является членом, как объекта ориентации других фундаментально для понятия роли, которое, в свою очередь, имеет решающее значение в анализе социальных систем. С этой точки зрения роль актора в отдельном коллективе — это организованная субсистема его системы действия в целом. Существует нормативно регулируемая ориентация на коллектив как объект, т.е. на организованное множество «других» в терминах взаимосвязи ролевых ожиданий «эго», связанных с его собственным действием, с одной стороны, а с другой — с его ожиданиями их межиндивидуально организованных или случайно совпадающих реакций на различные возможные формы его поведения.
Внутри категории несоциальных объектов как единиц имеет место дальнейшее разделение, которое не прямо релевантно классификации модальностей: это различение между организмами и другими несоциальными объектами53. Концептуализируя их, теория действия не рассматривает актора как организм; общепризнанное (хотя обычно имплицитно) предположение, что он является таковым, — основная ошибка, биологизирующая анализ поведения. Но конкретный индивид, который осуществляет поведение, все же всегда представляет собой определенный аспект организма. Его следует отличать от других объектов, поскольку в своем личностном аспекте он «привязан» к отдельному организму. Это, разумеется, одинаково верно как для «эго», так и для «другого». Качества и способности к деятельности организма дают критерии, которые могут оказаться чрезвычайно важным фокусом для ориентации действия, опять-таки как для собственного организма «эго», так и для организма «другого». Например, значение собственного пола для личностной структуры «эго», а также в его собственном «признании» своей сексуальной роли, может анализироваться с точки зрения роли отдельных «характеристик» его тела как объекта его ориентации, благодаря которым он «причисляет себя» к прочим лицам того же пола как отличным от лиц противоположного пола. То же самое относится, конечно, и к способностям или свойствам, таким как физическая сила или ловкость.
53 В схеме следует обратить внимание на то, что это весьма особый класс несоциальных объектов, поскольку к нему применимо различение качеств и деятельностей, в то время как различение это не применимо к дрУгим несоциальным объектам. Именно поэтому личность актора и его организм оказываются неразделимыми.
Должно быть совершенно ясно, что мы здесь говорим об организме или теле как объекте. Это определяет организм как источник мотиваций или как «ид» в собственном значении54. Энергия, которой физиологический организм снабжает действие, в соответствии с парадигмой теории действия инкорпорирована в виды мотива-ционной ориентации. Она не входит в констелляцию объектов, но направлена на них. Различение «эго» как тела, «эго» как личности и «эго» как актора лежит в основании многих особенностей теории действия. Это важно для того, чтобы избежать путаницы, характерной для многих традиционных биологических подходов к человеческому действию. Но, как ни фундаментальны эти различения, существуют не менее важные, а именно — различение организма «эго» и «другого», выделяемого в качестве объекта из других в данной ситуации.
54По отношению к системе действия психоаналитическая концепция «ид» приводит к различению двух вещей: 1) органической энергии, которая входит в действие как мотивация и тем самым предпосылка для личности; 2) некоторых аспектов диспозиций, которые организованы в личности по отношению к объектному миру. Последний компонент с настоящей точки зрения представляет часть, а не предпосылку личности как системы действия. В современной социологической теории, по-видимому, наблюдаются тенденции включать большую часть последних в бессознательную часть «эго». Различение между пунктами 1) и 2) жизненно важно для теории действия. Вопросом, который еще предстоит решить, является вопрос о том, соотносится ли эта линия и в каких именно точках с той, которая проведена Фрейдом между «ид» и «эго», и должна ли она проходить внутри личности как системы действия, а не между нею и органической потребност-но-мотивационной системой.
Остальная система несоциальных объектов классифицируется на физические и культурные объекты. Но, как ни важно это различение физических и культурных объектов для различных целей, по отношению к социальным объектам они имеют много общего: с одной стороны, они представляют объекты непосредственного ког-нитивно-катексического значения, а с другой — имеют значение инструментальных средств (т.е. «ресурсов»), условий и препятствий. В настоящем контексте это — единицы объектной системы, отличные от других единиц, основные различения между которыми находятся на втором плане. Дом, автомобиль, дерево или книга — различные объекты ориентации в том смысле, что они различимы: дом как единица отличается от другого дома, а также от автомобиля, но все они также отличимы от акторов как единиц и от тел данных акторов. Однако внутри класса несоциальных объектов это различение между объектами физическими и культурными остается имеющим весьма заметное концептуальное и эмпирическое значение.
Особый важный класс таких несоциальных единиц составляют, однако, конкретно как физические, так и культурные объекты. Из всех, указанных выше, только дерево чисто «естественный» объект. Дом же и автомобиль преимущественно осознаются как физические объекты, созданные и адаптированные человеком; в то время как книга — главным образом культурный или символический объект, который обладает «физическим воплощением». Именно «содержание» книги, а не бумага, чернила или переплет, превращает ее в объект ориентации.
Объектом ориентации «эго» является не его мотивация и не интернализованные им культурные эталоны. Мы уже отмечали, что для аналитических целей интернализованные ценностные эталоны рассматриваются как независимая категория системы действия, а не как часть объектного мира.
Следует снова остановиться здесь на том пункте, который выше в целом уже затрагивался. Система объектов познается актором (акторами), которые рассматриваются в исследовании. И только будучи познанной (когницированной)55, она превращается в ряд объектов ориентации. Мы должны, следовательно, отличать познанную ситуацию от той, черты которой, «как они есть в действительности», могут быть познаны или в принципе познаваемы для какого-то наблюдателя, но в данный момент не известны актору (акторам). Взаимозависимость между ситуацией актора, как он на нее ориентирован, и ситуацией, как она представляется современному или позднейшему наблюдателю, приводит к некоторым весьма важным проблемам эмпирического анализа. В принципе то же самое можно сказать и о тех новых элементах, которые могут привходить в ситуацию и которые могут быть предвидимы для наблюдателя. Следовательно, различение между тем, что известно актору, и тем что ему неизвестно, всегда потенциально важно. В качестве эталона, с помощью которого это оценивается, необходимо принимать оценку ситуации, как она известна или познаваема для наблюдателя. Когнитивная ориентация актора может не только полностью проигнорировать какой-то объект, так что актор останется в полном неведении относительно него, но в ней он может быть также искажен. Сюда могут входить ошибки перцепции или интерпретации. Это может иметь главнейшее значение для анализа действия, а может служить только подсобным средством с точки зрения концепции ситуации «как она есть в действительности», которая является эквивалентом той, которая известна наблюдателю. Знание, потребное наблюдателю, не является и не может быть абсолютным, необходимо только, чтобы оно было адекватно решаемой проблеме.
55 Когнитивная потребность может не быть эксплицитной или сознательной
Другой источник осложнений и возможных недоразумений — вопрос о том, должна ли ориентация "эго" на какой-либо объект быть сознательной полностью или хотя бы отчасти. Ответ совершенно ясен: это не обязательно. Критерий здесь — является ли действие "эго" по отношению к объекту настолько осознанным, что он способен к интерпретации своего действия как основанного на ориентации на то, чем является данный объект, — наличный или еще только ожидаемый. Это значит, конечно, что данная «ситуация» часто бывает объектом нескольких познавательных процессов со стороны актора: он предвидит ее развитие в соответствии с актуальными правилами валидной перцепции, и он может также воспринимать ее как обладающую свойствами, приписываемыми ей его бессознательными диспозициями потребностей для того, чтобы снабдить объект некоторыми возможными эмпирически невалидными свойствами, хотя он был уже воспринят им как обладающий какими-то другими свойствами. Например, действие какого-то лица в роли, связанной с властью, может интерпретироваться (т.е. восприниматься) бессознательно как обладающее некоторыми характеристиками агрессивности. Бессознательное, в психоаналитическом смысле, может анализироваться с точки зрения теории действия, и формулировка его в современной психоаналитической теории не очень сильно отклоняется от принятой в теории действия. Другими словами, линия между сознательным и бессознательным совершенно не связана с каким-то ограничением анализа с точки зрения системы отсчета теории действия, включая, конечно, и познавательную ориентацию.
Ни одна из этих двух проблем не создает трудностей для нашей классификации объектов, хотя они вызывают большей частью сложности при эмпирическом анализе. «Реальная» ситуация (ситуация наблюдателя) и «осознаваемая» ситуация (ситуация актора) могут быть описаны в терминах нашей классификации объектов. Осознанно воспринимаемая ситуация средне-невротического взрослого человека и искаженно воспринимаемая ситуация его бессознательного реинтерпретатора являются одним и тем же объектом, описываемым в одних и тех же категориях. В действительности здесь возможно описание разнообразных вкладов в формулирование многих важных проблем, возникающих при исследовании личности и социальных систем.
В заключение можно снова указать, что схема эталонных переменных как компонентов переменных ценностных ориентации и классификация структурных компонентов объектной системы общи для всех трех типов систем, в которых организуются элементы действия — личности, социальной системы и системы культурной ориентации. Отсюда развивается все то, что обеспечивает теории единство. Это концептуальное единство и его следствия, облегчающие систематический эмпирический анализ, будут показаны в трех следующих главах, в которых мы попытаемся представить систематическое рассмотрение каждого из этих трех типов систем и некоторые концептуальные и эмпирические взаимосвязи их друг с другом. Мы не делаем попытки продемонстрировать эмпирические гипотезы, которые можно отсюда вывести, поскольку наша цель — показать, что они могут быть выведены из этой концептуальной схемы. Не следует забывать, однако, что применимость в исследовании реального поведения человеческих существ — решающее испытание для любой теоретической схемы.
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 24 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |