Читайте также:
|
|
Глобализация многопланово воздействует на политическую сферу, способствуя утверждению феномена «глобальной демократии». Представляются вполне правомерными рассуждения американского политолога Филиппа Шмиттера по поводу политических последствий глобализации: «…Если все измерения коллективного существования – производство, коммуникации, тождество и власть – сами собой движутся в сторону планетарного слияния, почему бы нам не поднять на тот же уровень (конечно, постепенно) и демократические институты? Попытки противостоять этой динамике на национальном или… региональном уровне обречены на поражение, так что тот, кто первым примет эту динамику и заранее подготовиться к ней, установив у себя соответствующие глобальные нормы и институты, окажется во главе наступающего тысячелетия»[15].
Грандиозные демократические сдвиги последних десятилетий, прежде всего ликвидация тоталитарных режимов в СССР и странах Восточной Европы, дали мощный импульс исследованию демократизации обществ и государств как глобального процесса. В течение этого периода возникли различные в содержательном и мировоззренческом плане концепции – «конца истории» Фрэнсис Фукуямы, «третьей волны» демократизации Сэмюэлп Хантингтона, «нелиберальной демократии» Фарида Закария, «теледемократии» и «кибердемократии».
В опубликованной в 1989 г. статье американского ученого Ф.Фукуямы «Конец истории?» выдвинут тезис о завершении идеологической эволюции человечества и универсализации либеральной демократии как окончательной формы правления. Его базовый постулат – новая геополитическая структура мира будет основываться на ценностях свободного рынка и демократии3.
Ф.Фукуяма исходил из того, что с распадом СССР исчезло главное препятствие для вестернизации мира и распространения западной модели развития, основывающейся на либеральной демократии. Конец истории мыслился им как переход к глобальному постиндустриальному обществу, в котором определяющую роль играют наука и техника.
Вопреки прогнозам Ф.Фукуямы мировое развитие становится все более непредсказуемым и конфликтным, возрастает анархическое начало в мировой политике. Масштабы происходящих перемен таковы, что многие традиционные представления и понятия теряют свою объясняющую способность. Выявились неспособность и нежелание ряда государств воспринять каноны либеральной демократии. Все это вынудило Ф.Фукуяму признать упрощенность своей концепции.
В своих последних публикациях Ф.Фукуяма связывает надежды на формирование новой геополитической картины мира с модернизаторской ролью Соединенных Штатов, а условием ее выполнения считает признание американской элитой принципов коллективизма и многополярности. Видение Ф.Фукуямой будущего мироустройства, представленное в работе «Америка на распутье. Демократия, власть и неоконсервативное наследие» (2006), может быть сведено к следующим положениям. Первое: внешняя сила эффективна там, где она «подталкивает» преобразования, к которым народ уже подготовлен, а не там, где навязываемые ценности и практики рассматриваются как чуждые и враждебные. Второе: применение силы вне международно-правового контекста, с нарушением норм международного права и без учета мнения международных организаций ставит под сомнение саму причину ее использования и резко снижает, если не обесценивает, ту цель, ради достижения которой она применяется. Третье: одна лишь вера в незыблемость собственных нравственных принципов не может служить основанием для политических решений1.
Значительно более основательной в научном и реалистичной в политическом плане оказалась концепция «третьей волны» демократизации, разработанная американским политологом С.Хантингтоном. В его работе «Третья волна. Демократизация на исходе ХХ века», опубликованной в 1991 г. и на русском языке в 2003 г., представлены периодизация и содержательная характеристика трех волн демократизации.
Первая волна зародилась в США в начале Х1Х века и достигла своей кульминации после Первой мировой войны. Она привела к образованию примерно тридцати демократических государств. Затем последовала антидемократическая реакция – становление фашизма в Италии, нацизма в Германии, сталинизма – в СССР.
Вторая волна охватывает период с конца Второй мировой войны до шестидесятых годов ХХ века и связана с победой над фашизмом, антиколониальными революциями.
Третья волна началась с ликвидации авторитарных режимов в Греции. Португалии и Испании во второй половине 70-х годов, охватила Латинскую Америку, некоторые страны Азии (Турция. Филиппины и Южная Корея) и, с
конца 80-х годов, страны Восточной Европы и СССР. В ходе демократических преобразований возникло почти сорок демократий. Вне влияния третьей волны оказались лишь мусульманские страны и такие «коммунистические анклавы», как Северная Корея и Куба.
Содержание нынешнего этапа «третьей волны» демократизации, согласно С.Хантингтону, составляет переход из фазы экспансии в фазу консолидации: укоренение демократии, становление демократических институтов и усиление их влияния, укрепление международных связей в сообществе демократических наций. Консолидация новых демократий требует усилий в разных направлениях – воспитания терпимости, обеспечения главенства законов, уменьшения власти военных и бывших коммунистических руководителей, повышения эффективности демократических институтов, предотвращения чрезмерной консолидации полномочий в руках одной из ветвей власти, оказания странами Запада всемерной помощи государствам, ставшим на демократический путь развития. Успешное завершение «третьей волны» демократизации, полагает С.Хантингтон, заложит основы «четвертой волны», которая принесет демократию в незападные и более бедные регионы мира, где ее пока нет.
Концепция «третьей волны» демократизации базируется на следующих основных посылках.
Во-первых, в связи с глобальным характером перехода к демократии на форму и интенсивность демократических процессов в отдельных странах возрастающее влияние оказывает международный фактор. Демократизация охватывает и сферу международных отношений, снижая вероятность войн между государствами.
Во-вторых, демократия все чаще выступает как самоценность, не связанная с прагматическими, инструментальными целями. Демократические ориентации относительно устойчивы даже в условиях экономических кризисов.
В-третьих, действуют факторы как реверсивного движения (отката ряда стран от демократического устройства), так и создания условий для возникновения «четвертой волны» демократизации, появления новых форм демократии.
В целом концепция «волн демократии» С.Хантингтона адекватно отражает процессы демократизации мира, протекавшие в Х1Х и ХХ столетиях. Вместе с тем на рубеже ХХ и ХХ1 веков выявились новые реалии, нуждающиеся в осмыслении.
«Третья волна» демократизации возникла в условиях растущей притягательности демократической модели западного типа, но её результаты не дают оснований утверждать, что мир движется к единой и универсальной модели демократии, Обнаружились недостатки внутренней организации существующих демократий и противоречивость протекающих в них процессов. Во многих странах возникли гибридные (полудемократические – полуавторитарные) режимы или даже варианты нового авторитаризма (в частности, в Туркмении и Белоруссии). Рост террористической угрозы снижает эффективность ненасильственных способов разрешения конфликтов. Эти обстоятельства нередко истолковываются даже как затухание или завершение «третьей волны» демократизации.
Серьёзным вызовом для продвижения демократических идеалов стали рекордно высокие темпы развития Китая в последние десятилетия. Китайская модель, сочетающая централизацию власти с рыночной экономикой, сохранила устойчивость даже в условиях нынешнего глобального кризиса. Это повышает ее притягательность для развивающихся стран далеко за пределами Юго-Восточной Азии.
События «арабской весны» по внешним признакам давали основания предположить, что мусульманский мир находится на пороге перехода к демократии. Однако процессы происходящие после отстранения диктаторов, свидетельствуют не о распространении демократии западного образца, а о росте влияния ислама. Просматривается перспектива установления исламских режимов разной степени просвещённости или консервативности. Наиболее вероятным путём реализации этого сценария исследователи считают демократический – через выборы, референдумы, законы, принимаемые парламентами. Вероятным последствием обозначенной тенденции может стать резкое сокращение сотрудничества с Западом.
Выявилась неосуществимость надежд на то, что освобождение народов от авторитарных режимов приведет к восприятию ими идеалов демократии. Попытки США и их союзников силой оружия внедрить демократию в Ираке и Афганистане превратили эти государства в арену затяжного конфликта с перспективой распада.
В последние десятилетия внимание ученых привлекает проблема диверсификации (поливариантности) моделей демократии. В начале 90-х годов американские востоковеды для обозначения режимов новых индустриальных государств Юго-Восточной Азии, сочетавших элементы формальной процедурной демократии и жесткого авторитаризма, ввели термин «нелиберальная демократия». Он был настороженно воспринят западными политологами, поскольку косвенно отражал сомнения в универсальной значимости «классических моделей» демократии, которые трактовались как единственно достойные считаться демократическими.
В 1997 г. известным американским публицистом Ф.Закария была выдвинута концепция «нелиберальной демократии». Ее основные идеи получили развитие в книге «Будущее свободы: нелиберальная демократия в США и за их пределами» (2003). Автор обратил внимание на такие теневые стороны феномена демократии, как пренебрежение власти правами и свободами граждан в условиях устоявшихся демократий, возможность использования демократических процедур для установления недемократических режимов.
Книга Ф.Закария стимулировала широкую дискуссию об особенностях демократии в незападных странах. Дебаты в научно-политических кругах были сосредоточены на двух моментах. Во-первых, каковы критерии причисления той или иной страны к категории демократических и как должны вести себя Соединенные Штаты по отношению к ней в зависимости от ее соответствия или несоответствия таковым. Во-вторых, можно ли считать государство демократическим, если правящий в нем режим не придерживается демократических ценностей, но утвердился при соблюдении демократических процедур.
В 2006 г. термин «нелиберальная демократия» получил официальное признание со стороны руководства США. В послании о положении страны президент Дж. Буш, рассуждая о демократических процессах на Ближнем Востоке, признал возможность возникновения особых моделей демократии в государствах этого региона и по существу в незападной части мира.
В общемировом масштабе воздействие глобализационных процессов на демократию противоречиво и проявляется прежде всего в следующем:
1) формирование единых пространств – экономических, правовых, информационных, в которых доминируют высокоразвитые демократические страны, благоприятствует распространению и утверждению демократических принципов и идеалов;
2) действие связанных с глобализацией факторов (обострение противоречий между «Севером» и «Югом», миграционное давление, превращение терроризма в транснациональное явление и т.д.) преимущественно негативно влияет на процессы демократизации. Меры, призванные обеспечить стабильность и управляемость мирового сообщества, безопасность ведущих стран мира, могут существенно ограничить демократию даже там, где ее институты наиболее эффективны.
Продвижение к демократии в условиях глобализации будет продолжительным и чревато неизбежными коллизиями. Культурная самобытность государств третьего мира отторгает западную модель демократии, пока не имеющую альтернатив. Эту самобытность не в состоянии размыть никакая вестернизация
3.ТЕОРИИ ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО ТРАНЗИТА
Распад СССР и мировой социалистической системы положил начало процессу становления демократии в возникших независимых государствах. Этот процесс сопровождается оформлением новых политических и общественных институтов, к числу которых следует отнести прежде всего альтернативные выборы, многопартийность, неправительственные общественные организации, относительно независимые СМИ.
Наличие атрибутов демократии не обязательно означает установление реальной демократии, поскольку её уровень зависит не столько от наличия тех или иных политических институтов западного образца, но прежде всего от эффективности их функционирования в конкретных условиях трансформирующихся обществ.
На протяжении последних десятилетий ученые пытаются осмыслить перемены, происходящие в новых государствах. В большинстве исследований эти перемены определяются термином «транзит» (переход), давший название научному направлению, которое изучает трансформацию авторитарных режимов в демократические.
Проблема транзита активно разрабатывается западными политологами с 1970-х гг. По мнению родоначальника транзитологии Дэнкварта Растоу, демократический переход может начинаться только после обретения страной национального единства и национальной идентичности и включает три основные фазы: 1) «подготовительная», характеризуется развёртывающимся конфликтом, борьбой основных социальных сил и их коалиций; 2) «фаза принятия решений», в рамках которой вырабатывается формула компромисса между основными акторами, определяющего демократические правила и процедуры; 3) «фаза закрепления», на которой происходит утверждение новых форм общения людей и становление демократических институтов1.
В 80-90-х гг. был разработан блок моделей демократического перехода, связанный с именами Адама Пшеворского, Сэмюэла.Хантингтона, Филиппа Шмиттера, Гильермо О`Доннелла, Хуана Линца и др.
А.Пшеворский считает, что демократия – это система, которая основывается на конкурентной политической борьбе между партиями и поражение в ней не является ни позором, ни преступлением. Главная черта демократии, согласно А.Пшеворскому, её консолидированность, т.е.гарантированность демократических процедур.
В центр своей концепции перехода к рынку и демократии А.Пшеворский ставит динамику соотношения сил. Исходя из этого критерия, выделяются две основные фазы процесса - либерализация и демократизация. На первой фазе изменение соотношения сил между правящей и оппозиционной группировками может привести либо к конфронтации, способной вызвать репрессии и усиление авторитаризма, либо, наоборот, ослабить старые институты; вторая фаза – непосредственной демократизации включает две стадии – освобождения от авторитарного режима и конструирования демократического правления.1
Таким образом, по А.Пшеворскому, итоги транзита весьма неопределённы. Его возможные результаты варьируются от «авторитарной реставрации» до оформления основных демократических институтов.
Согласно С.Хантингтону, расширение сферы политического плюрализма в авторитарных государствах неизбежно ведёт к смене общественного устройства, что и произошло, в частности, в бывших социалистических странах Центральной и восточной Европы. Демократический транзит в его понимании выступает как некий линейный процесс, которому присущи стартовая точка (условно «недемократия») и финишная («демократия»).
В модель известных исследователей переходных процессов Г.О`Доннелла и Ф.Шмиттера к фазам либерализации и демократизации добавляется фаза ресоциализации. Эта фаза означает период усвоения гражданами новых демократических норм и ценностей вследствии их адаптации к демократическим условиям.
Учёными допускаются и варианты развития, альтернативные демократизации. Ф. Шмиттер считает, что помимо движения общества к автократии или демократии существуют по крайней мере две другие возможности: 1) появление гибридного режима, включающего элементы автократии и демократии; 2) возникновение устойчивой, но неконсолидированной демократии. Такие возможности особенно вероятны в тех случаях, когда прежние правители пытаются защитить свои интересы путём «прививки» вновь возникающему режиму авторитарных методов правления.
Гибридные образования стали достаточно распространённым явлением, особенно в Центральной Америке и Африке, где авторитарные правители пытаются ввести демократические механизмы для умилостивления внешних сил, требующих демократизации. Вместе с тем гибридные режимы не смогли обеспечить эффективное решение проблем переходного периода2.
В исследованиях Х.Линца на материалах Латинской Америки и Юго-восточной Азии прослеживаются процессы ослабления режимов неконсолидированной демократии. Их содержание составляют: возникновение неразрешимых проблем, порождающих кризисы; отказ правительств от завоеваний демократии и утрата ими реальной власти; укрепление позиций непримиримой оппозиции и распространение её влияния на нейтральные слои населения и умеренную часть оппозиции.
Эволюция этой авторитарной ситуации, по Х.Линцу, возможна как в авторитарном направлении, так и в либеральной демократии. Движение в направлении либеральной демократии предполагает переход к промежуточным типам режимов и прежде всего к так называемой делегативной демократии, которая основывается на возможности избрания президента, способного быть выразителем интересов нации.
Исходя из вышеизложенного, можно утверждать о наличии ряда аналитических моделей переходного процесса как от недемократических режимов к демократическим, так и к различным вариантам недемократии. Это объясняется исторической, социокультурной и геополитической спецификой государств. В большинстве транзитологических концепций переходное состояние рассматривается как поэтапный процесс, включающий периоды либерализации, демократизации и привыкания к демократии.
В 90-е-2000-е гг. стало очевидным, что многие переходные режимы, адаптируя западные демократические институты, не присоединились к «третьей волне» и не стали полноценные демократиями. Они консолидируются как «конкурентный», «электоральный» авторитаризм и нередко образуют достаточно устойчивую стадию государственного развития. Такая ситуация позволила исследователям поместить эти страны в некую «серую зону» между автократиями и демократиями.
Дата добавления: 2015-01-05; просмотров: 127 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |