Земля Четырёх Рек
Автор: X-Law
Фэндом: Ориджиналы
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Фэнтези, Мифические существа
Предупреждения: Underage
Размер: Миди, 67 страниц
Кол-во частей: 10
Статус: закончен
Описание:
Одна казнь оборачивается проклятием для королевства, где ненавидят магию, и едва взошедший на престол король, будучи в отчаянии, понимает, что на этот раз без помощи чародея ему не обойтись. Его единственная надежда – это последний из живых некромантов, обладатель страшного тёмного дара, у которого при этом хватает причин в свою очередь ненавидеть тех, кто сейчас так нуждается в нём. Что же будет, если чародей и правитель не терпящего магию королевства всё-таки попытаются работать вместе?..
Посвящение:
Посвящается моим верным читателям, которые всегда поддерживают меня в моих безумствах)))
Публикация на других ресурсах:
где угодно, но не меняя шапку
Примечания автора:
работа участвовала в фесте на одном из тематических форумов, по результатам хоть и не дотянув до призовых мест, но заняв четвёртое.
Глава 1.
…и переплыл Иву четыре моря, прошёл семь пустынь и десять королевств, но жажда, мучившая его, не проходила и оставалась с ним еженощно. И, ведомый ею, на Земле Четырёх Рек он встретил старца, глазами слепого, но всеведущего.
- Отчего так сильна жажда моя? – спросил его Иву, падая на колени. – Отчего не утолить её ни воде, ни вину?
И молвил старец, положив ему руку на голову:
- Потому что жажда твоя не телом рождена была, и не земным напиткам справляться с ней. Я покажу тебе Источник, утоляющий жажду каждого, кто обратился к нему, и, испив из него, обретёшь ты покой и радость от великого знания, данного лишь таким, как мы с тобой…
Пронизывающий ветер Чёрного мыса безжалостно трепал одежду, забираясь под рукава, за воротник и не давая ни малейшего шанса сохранить хоть немного тепла. И это несмотря на то, что Арон был укутан в меха. Каково же приходилось стоящей у самого края девушке, он старался не думать.
Босые ноги, тонкое льняное платье и связанные за спиной руки. Её израненные и сбитые ноги зябко переступали по острым камням, а золотая паутина волос текла по линиям ветра потоком, который сиял даже в столь сумрачный день, когда из-за серых облаков не было видно солнца.
«Красивая…» - подумал Арон, глядя на девушку, и в этот момент на землю упали первые капли дождя.
Холодный и колкий, пропитывающий одежду насквозь, он вскоре лился сплошным ручьём, втекая в бушующее под ногами сине-зелёное море, которое призывно гудело и звало к себе новые жертвы. Чёрный мыс – место казни. Место, на котором отдали свои жизни уже сотни ведьм и чародеев. И вот теперь её черёд, такой красивой, и, казалось бы, хрупкой.
Арон старался не смотреть на девушку, но, к своему стыду, с трудом мог отвести взгляд. Его, как и любого мужчину, волновали облепленные мокрым прозрачным льном изящные изгибы тела, упругие груди с непристойно торчащими аккуратными сосками и округлые бёдра, столь соблазнительные, что устоять было сложно.
Это несправедливо, что такие, как она становятся ведьмами. Как их светлая душа тянется к столь тёмному дару? Она ведь ангел, настоящий ангел, и если бы Арон лично не видел, как она уничтожила троих стражников, он бы её отпустил не задумываясь. Небесные глаза, пухлые розовые губы, злой взгляд.
- Вы все умрёте, - прошипела ведьма, оскалившись. – Все, до единого. Вас пожрёт нечисть, выгрызет ваши глаза и прокусит головы, обглодает пальцы и вытянет жилы. Вы будете молить о пощаде, и вы захлебнётесь во тьме, как я в жадных водах моря. Убейте меня – и погибните все.
Арон вздрогнул, и на мгновение ему показалось, что голубые глаза ведьмы вспыхнули огнём. Он проник в его тело, пробежав до самого сердца, и всё внутри свело от ужаса, первобытного и холодного, такого, что задрожали колени.
- Заткните ей рот, - приказал он, прикрыв глаза.
Вот за это он чаще отдавал предпочтение мужчинам, чем женщинам: те не угрожали, а делали, и никогда не бросали слов на ветер.
- Есть, ваше Величество, - мигом отозвался один из палачей.
Арон много раз присутствовал на казнях. Он много раз слышал самые разные угрозы, и никогда они не исполнялись. Ведьмы и чародеи всегда пытались использовать последний шанс и избежать смерти, и их никогда нельзя было слушать. Вот и сейчас король не придал значения тому, что говорила девушка. Ей просто жалко умирать, и она хочет верить, что её смерть хоть что-то будет значить. Она хочет верить, что покарает обидчиков. Они все хотят.
- Начинайте, - как только рот ведьмы заполнил кляп, приказал король.
Палачи метнулись к девушке, потянув за собой верёвки и огромный каменный круг, скрипевший, когда его волочили, и оставляющий за собой беловатый царапанный след. Плотные узлы легли на худые лодыжки, жёсткое плетение резало нежную кожу, но ведьма не издавала ни звука, не шевелилась даже, просто смотря вдаль широко распахнутыми глазами, туда, где мелькали яркие молнии и откуда шёл бьющий по ушам гром.
- Вы обвиняетесь в колдовстве и чернокнижии, в убийстве троих королевских стражей, а также в том, что прокляли деревню вблизи Хэйвенхолла, где погибло двадцать жителей, включая детей. Ваши преступления были подтверждены свидетелями и заверены…
Голос глашатая оборвался на вскрик, молния рассекла небо вновь, рванулись с места палачи, пытаясь предпринять хоть что-то, и рванулся к краю сам Арон: ведьма прыгнула. Сама, с высокого уступа, легко протащив за собой, казалось бы, неподъёмный камень. Она побежала, упав в объятие волн, и король с ужасом увидел, как ударилось перед падением её тело об острые каменные выступы мыса, выгнувшись и вывернувшись так, что вопросов о том, жива ли девушка, ни у кого не могло остаться.
Она рухнула вниз, окрашенная кровью, в изодранном льняном платье, и вода сомкнулась над ней, увлекая на дно. Какой-то мгновение ещё ластились к волнам её золотые волосы, но и они ушли вниз, исчезли в пене и зелени моря, и не осталось больше ничего, что напоминало бы о Толле, Хэйвенхолльской ведьме, одной из самых могущественных, о которых Арон только слышал. Чтобы поймать её, потребовалось больше сотни людей и с десяток особо сильных оберегов, блокировавших магию. Но почему она бросилась вниз сама? Почему не пыталась сбежать?
Безжалостный дождь хлестал сверху, заливая глаза, и король, вздохнув, отошёл от края мыса, понимая, что делать там ему теперь нечего. Казнь окончена, ведьма мертва, и королевство снова может жить счастливо. Надолго ли?
- Возвращаемся, - сказал он своим людям, и те в полном молчании последовали за ним туда, где были привязаны беспокойно фыркающие лошади.
Они ржали, хрипели и то и дело вздрагивали по дороге, шевеля ушами и настороженно перебирая копытами. Определённо, они вели себя странно, но даже это не заставило тогда короля задуматься о том, что именно происходит. Арон вернулся во дворец, и больше двух недель всё шло так, как должно было. Были свои сложности, ведь он совсем недавно вступил на престол, были торжества, буйное веселье. Были иностранные послы, были сваты из Роала, предлагавшие ему дочь своего короля, и Арон за всем этим совершенно перестал думать о словах ведьмы. По крайней мере, пытался себя в этом убедить.
Он никому не говорил, что ночами слышит тихие шаги в коридоре, он молчал о том, что на ухо ему сладкий голос шептал:
- Ты умрёшь!
Он боялся признаться в том, что в его снах белокурая ведьма превращается в демона, рвущего когтями его тело и пьющего сладкую кровь. Он считал, что всё это лишь игры воображения, которое подхлестнула необычная казнь и жестокие слова девушки. Он верил в это до тех пор, пока не стало слишком поздно.
Для хорошего короля главное богатство – его народ. Король заботится о подданных, думает об их благе и страдает, когда страдают они. Этому Арона учил умерший недавно отец. И в тот момент, когда волна нечисти захлестнула юг, Арон почувствовал себя так, словно ему отрубили руку.
Могильщики, упыри, травницы, ламии, сизовья и крастовники – все они огромной лавиной напали на небольшую деревню и съели всех, оставив лишь полуобглоданные кости, мокнувшие в грязи. Шли дожди, почти не прекращаясь, не было солнца, и все твари чувствовали себя привольно и днём, и ночью, ползя вперёд с редким упорством, не боясь совершенно ничего. По лесам, просёлочным дорогам, по рекам и тропинкам шла нечисть, осаждая посёлки и деревни, царапаясь в каменные стены городов. Народ захлестнула паника, и они, бросая всё, стремились к столице, надеясь там найти покой, защиту и укрытие. И Арон не мог сказать им, что это бесполезно. Столица – это всего лишь очередной город, у которого нет сил отразить армию нечисти. Могильщики пророют тоннели под стенами, сизовья вычерпают руками-ковшами рвы, а крастовники проедят слюной каменную кладку, оставив огромные дыры, в которые смогут пройти все остальные. Городская стража не в силах удержать такого, не отразят атаку и обереги. Столица беспомощна, как беспомощны все остальные. И, понимая это, Арон с тоской смотрел на то, как стекается в город народ, верующий в то, что король свят и благословенен.
- Вы все умрёте, - гулял в ушах его голос ведьмы. – Всё до единого.
На борьбу с нежитью была отправлена часть армии. Ни одного из них король не дождался обратно. И тогда стало окончательно понятно, что с этим проклятием нужно бороться какими-то иными способами. Впервые за много десятков лет, был собран полный совет. Все герцоги, все официальные советники, лорды. Вспомнили даже о пожилой графине Шерли, которая хоть и считалась весьма мудрой женщиной, но не появлялась в обществе уже без малого десять лет. Сам Арон помнил её ещё молодой и привлекательной дамой, которая блистала на приёмах и была окружена восторженными поклонниками. Будущему королю тогда было пять лет, и он не особенно понимал, что происходит, да и сама графиня казалась ему чересчур старой. И вот сейчас, увидев её вновь, он понял, насколько же сильно повзрослел, и насколько привлекательной Шерли была тогда. Забавно, как всё меняет время.
Сидя во главе длинного стола, застеленного алой скатертью с золотой бахромой, в тусклом свете факелов Арон чувствовал как никогда остро, что зря он собрал всё это. С первых слов было понятно, что едва ли ему кто-то поможет найти решение. Полный совет был плох именно тем, что людей там было слишком много, и каждый присутствующий имел своё собственное мнение. Они спорили, переругивались, ехидно поддевали друг друга, шипели и только что не кусались, пытаясь каждый перетянуть одеяло на свою сторону.
Кто-то говорил о том, что нужно мобилизовать всех мужчин и начать полноценную войну, другие склонялись к мысли, что постоянная армия справится быстрее. Кто-то предлагал уничтожать нечисть, давая небольшие локальные бои, но были и сторонники того, что всех нужно собрать в городах и выдерживать осаду. Были и те, кто предлагал обратиться к церкви и её святому слову, призвав на борьбу с нечистой силу служителей Господа. И все эти мысли казались Арону одинаково бесперспективными. Он досидел до полуночи, а потом распустил всех, сказав, что всё обдумает и позже сообщит своё решение.
Он вышел в коридор первым, а потом сделал то, что для короля казалось весьма странным: оглядевшись по сторонам, Арон отодвинул большой портрет одной из прошлых королев и нырнул в нишу, которая была сразу за ним. Здесь было темно и тесно, и из-за пыли почти невозможно было дышать, но зато такая уловка позволила ему дождаться, пока все уйдут прочь, а потом, выбравшись, уйти отнюдь не в направлении королевской спальни.
Вообще обычно такими маршрутами, через всякие потайные ходы, по подворотням и тёмным переулкам, ходят к любовницам или любовникам, только вот у Арона была совсем иная цель, далекая от плотских удовольствий. Дело в том, что у двадцатисемилетнего короля была тайна, переданная ему отцом. И тайна эта вмиг могла бы его уничтожить, если бы хоть кто-то понял, чем он занимается.
- Дорога в холмах, - прошептал молодой король, подходя к двери самого обычного, ничем не отличающегося от остальных дома.
- Куда держим путь? – встрепенувшись, тихо спросила дверная ручка.
- До рассвета в Сумеречный дол.
Дверь заскрипела, словно рассмеявшись, и неторопливо, чинно открылась, всем своим видом показывая, что в этом доме точно знают, как обращаться с королями.
В коридор, держа в руках свечу, вышел низенький пожилой мужчина с окладистой бородой, сонно потирая глаза. Морщинистый, с дряблой кожей, он казался самым обычным, и только в его взгляде, молодом не по годам, светилась настоящая сила, которой люди так боялись.
- Молодой Арон, - прошамкал старик, тепло улыбаясь. – Вы всегда являетесь в столь поздний час!
Король улыбнулся, проходя внутрь без всякой опаски: он уже знал, что около этого дома его никто не увидит. Собственно, и сам дом могли видеть только избранные¸ так что опасаться было нечего.
- Ты знаешь, Дойль, что я не могу иначе…
Старик усмехнулся и, развернувшись, зашаркал в сторону гостиной. Огонёк свечи, трепыхаясь, освещал ему путь в тёмном коридоре.
- Когда-нибудь, молодой Арон, магия пробьёт себе путь в этом мире, - поучительно произнёс старик. – Это великая сила, и ваши попытки сдержать её не смогут продолжаться вечно.
Они вошли в уютную гостиную, которая была освещена четырьмя светильниками, искры от которых сыпались на пол, разбиваясь и разлетаясь в стороны звёздами. Это напоминало фонтан, только очень подвижный и словно состоящий из яркого песка. Арон не уставал им любоваться, хотя видел не впервые.
- Я не против магии, - ответил король, садясь в мягкое, но слегка пошарпанное кресло. – Просто люди её боятся.
- И поэтому произошло то, что произошло, - вздохнул Дойль, опускаясь в кресло напротив и ставя свечу на небольшой столик.
По комнате побежали тени, а пламя тревожно мигнуло, словно желая погаснуть. Арон, хоть и не был мальчишкой, поежился: то, что творилось в последнее время в королевстве, пугало и его.
- Люди боязливы, и поэтому немощны, - философски протянул старик. – Вы боитесь магии и не знаете о ней ничего, потому что вся информация закрыта от вас, и взять её вам неоткуда. Не знаете ничего о законах, о сути дара, и тем более не знаете о его владельцах. Почему ты не пришёл ко мне перед казнью?
Арон вздрогнул, не ожидая этого вопроса, а потом смущённо отвёл глаза.
У их семьи с Дойлем была договорённость: обязательно советоваться перед тем, как убить чародея или ведьму. Пусть это и было жестоко, пусть старик порой и трясся от гнева, слыша об очередном приговоре, но он говорил, что делать и как лучше совершить казнь, поэтому советовались с ним строго. Все разы, кроме этого. Просто народ был так возмущён, так негодовал из-за действий девушки, что у Арона не было выбора: он казнил её тем способом, который считался самым суровым, поскольку сожжение на костре, из-за косвенной отсылке к огню ада, запретила церковь. И вот теперь Дойль задал этот неудобный вопрос, на который король не мог ответить.
- Прости, - лишь вымолвил он.
Старик хмыкнул, прищурившись, а потом вздохнул и посмотрел на Арона, скорее, с жалостью. Его тон стал вдруг мягким, словно он к ребёнку обращался:
- Ты не пришёл в тот самый раз, когда действительно должен был прийти, - сказал старик.
И Арон почувствовал, что это не просто слова. Внутри него всё похолодело, в горле вдруг пересохло, и он, с трудом вздохнув, хриплым голом спросил:
- Что ты имеешь в виду?
Старик ответил не сразу. Он прикрыл глаза, словно набираясь сил, и фонари в комнате стали немного тусклее, тоньше стал водопад сыплющихся и из них искр. Словно весь дом погрузился в раздумья вместе со своим хозяином, и, зная чародея, Арон бы не удивился, если это действительно так и было.
- Ты казнил Хэйвенхолльскую ведьму, - словно приговор, уронил старик. – И если бы ты спросил меня, стоит ли это делать, я бы нашёл аргументы для того, чтобы тебя отговорить. Но теперь уже ничего не исправить.
Арон почувствовал, как по телу прокатилась противная дрожь. Откашлявшись, он спросил:
- Она настолько особенная?
Чародей приглушённо рассмеялся, и Арону стало дурно. Ему казалось, что сами стены здесь на него нападают и душат, что обвивается кольцами вокруг него древняя сила, терзая, намереваясь сломить и разорвать с клочья. Дойль был хорошим чародеем, из тех, что можно было бы назвать добрыми. Но слова Арона его чем-то задели, и, чувствуя это, король понимал, почему простолюдины так боятся магии.
- Хэйвенхолл – это родина всего волшебства, место, где находится Источник. Это центр, где с самого начала мира гуляли злые и добрые силы. И, тем не менее, люди этого не замечали, поскольку силы эти копятся, даваясь в руки не так уж часто. В самом Хэйвенхолле силы выбирают только женщин, и эти женщины рождаются крайне редко. Мы называем их Хэйвенхолльскими ведьмами, и магия их абсолютна. Ты смог поймать Толле лишь потому, что она была не готова к такому и, кроме того, ослаблена ритуалом. Я знаю, о чём говорю, поверь. А она к тому же была старейшей из всех ведьм нашего времени. Ты ведь не думаешь, что ей было столько, на сколько она выглядела?
Арон не нашёлся, что ответить.
- Однако даже проклятие, оставленное ей, не смогло бы поднять столько нечисти и так ловко с ней управиться. Все уже должны были заметить, что твари действуют на удивление слаженно. Это потому, что у Толле осталась ученица. И вот она – это ваше настоящее проклятие. Молодая Хэйвенхолльская ведьма, едва-едва вступившая в силу и поэтому черпающая её из Источника чашами. У неё нет ограничений, она умна и ведома местью. И, поверь, просто так она не отступится. Я не знаю её имени, но я знаю одно: тебе с ней так просто не справиться. Да и никому не справиться из светлых. На тьму нужно отвечать тьмой, и выбора, боюсь, у тебя нет.
- Откуда ты всё это знаешь? – тихо спросил Арон, принимая весь груз ответственности за то, что он натворил.
- В моём возрасте положено всё знать, - усмехнулся старик. – И твоя самая большая ошибка в том, что ты пренебрег этими знаниями.
На несколько минут в комнате повисла тишина. Свеча, прогоревшая почти наполовину, начала чадить, посылая горьковатый запах, а на стене затрещали часы, натужно прогоняя стрелки к цифре «два».
- Ты сказал, что тьму нужно прогонять тьмой, - не узнавая своего голоса, произнёс Арон.- Что ты имел в виду?
Старик встал с кресла резко, так, что сложно было от его возраста такого ожидать. Встал и, повернувшись к королю спиной, глухо ответил:
- Тебе нужен некромант.
Первой реакцией Арона было неверие. Ему казалось, что Дойль просто не мог такого сказать. Потом пришло негодование. Как старик вообще посмел предлагать такое?! А потом король понял, что, по сути, выбора у него нет. Он верил старому чародею, а это значит, что кроме некроманта действительно никто не способен помочь. Но даже помыслить о подобном союзнике невозможно. Управляющие трупами, разрывающие могилы, купающиеся в крови и обращающиеся к луне. Если церковь узнает… Да что там церковь! Если хоть кто-то узнает! Но это ещё было лишь частью проблемы.
- Дойль… - осторожно начал Арон. – Десять лет назад ты лично участвовал в Облаве. Ты не хуже меня знаешь, что некромантов истребили. Я тогда был ребёнком, но помню их разлагающиеся тела на столбах на главной площади…
- Один некромант остался, - не поворачиваясь, произнёс чародей.
Арон, взвившись, подскочил к нему, резко заставляя посмотреть на себя. Внутри него клокотала ярость, и больше всего он сейчас хотел ударить старика, несмотря на столь почтенный возраст. Некроманты должны были быть истреблены! Дойль сам в этом клялся когда-то! И вот теперь оказывается, что он вёл какую-то свою игру, что он сокрыл некроманта, оставил одного в живых, обманув всех. Сколько ещё раз он обманывал? А может, и про некроманта тоже всё неправда? Может, не нужна королевству эта сила, чтобы победить нечисть?
- Ты!.. – прошипел Арон, и вдруг отступил на шаг.
Из глаз старика, которые вспыхнули жёлтым огнём, на него дохнуло такой силой и мощью, что тревожно забилось сердце. Иногда Арон совсем забывал, с кем говорит. Точнее, забывал о его мощи. Дойль ведь правда силён, иначе ему бы не удавалось столько лет добровольно контролировать магию в королевстве, разумно распоряжаясь, где и как лучше сделать. И вот теперь он, разъяренный, стоял напротив короля и Арон почувствовал, как ничтожен по сравнению с ним.
«Неудивительно, что люди вас боятся…» - промелькнула в его голове полная благоговейного ужаса мысль.
- Ты сомневаешься в моей верности короне? – прямо спросил Дойль. – Ты сомневаешься, что я хочу для королевства лишь блага?!
- Нет… - жалко выдавил из себя Арон, но старик его, казалось, не слышал.
- Я люблю это королевство больше, чем кто бы то ни было, и я желаю ему лишь процветания. Да и тебе лучше попробовать рассуждать логически! Ты всё ещё зелен, и эмоции застилают твоё благоразумие! Подумай, что стало бы с нами всеми сейчас, если бы тогда я позволил убить действительно всех некромантов?! Кого бы ты сейчас звал на помощь?! После всех своих глупостей, ты!..
- Прости меня, - поспешно произнёс король.
В глазах старика промелькнуло что-то, похожее на милость.
Арон был серьёзным мужчиной. У него был опыт войн, опыт распутывания интриг. Он через многое прошёл и многое вынес, и даже внешне он вполне взрослый и суровый, с короткой, аккуратной и ухоженной чёрной бородой, с суровым, когда необходимо, взглядом. И всё равно рядом с Дойлем он чувствовал себя ребёнком. Ведь чародей служил его отцу ещё тогда, когда тот только взошел на престол. А он посмел ему не доверять.
- Ты знаешь, где его искать? – спросил король, и чародей насмешливо на него посмотрел.
Весь гнев ушёл с его лица, улеглась сила, и теперь взгляд был таким, как и обычно, очень правильным и привычным. И Арона это только радовало.
- Знаю, - ответил чародей. – Только за ним должны отправиться лишь мы вдвоём.
Арон кивнул.
Дойль, потянувшись к тумбочке, поднял с неё свечу, показывая этим, что гость может уходить, и они с Ароном вместе прошли до двери.
- Я приеду к тебе завтра около полудня. Приготовься к дальней дороге.
Король кивнул, намереваясь покинуть дом, и лишь когда дверь готова была захлопнуться, он услышал то, от чего волосы встали дыбом. А это была простейшая фраза, о которой ему стоило бы подумать, и Дойль сказал её намеренно-насмешливым тоном:
- Ах, да! И подумай, как ты объяснишь всем, что на твоей стороне сражается некромант. Ты ведь не сможешь воевать с нечистью тайно.
Арон понял, что всё самое трудное у него только впереди.
Дата добавления: 2015-01-29; просмотров: 52 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |