…но прекрасная Айвель, что была наложницей господина, всё не шла у Таона из мыслей, приходя к нему во снах и мечтах, заставляя сердце в груди трепетать. Он любил её больше всех земных радостей и хотел её сильнее, чем умирающий в муках избавления. Пусть шептали, что прекрасная Айвель ведьма, и пусть недоступна была она для простого воина, Таон овладел ей в ночном саду, скрываясь ото всех под кустами цветущими. И призналась ему Айвель, что больше жизни любит его, и что не может без него быть в этом мире, потому что связаны они были ещё до рождения, связаны в глубине Великого Источника. Не придал тогда Таон её словам значения, но всё сильнее и сильнее затягивала их с каждым днём бездна, пока не стали они настолько безумными, что не сумели более скрыть своих чувств.
Господин Таона, разгневанный и униженный связью порочной, приказал сжечь прекрасную Айвель и её любовника, прежде вырезав на телах их узоры кровавые. И было по сему исполнено, и над цветущими кустами, где предавались любви двое, неслись крики и стоны терзаемых. Но не отступились они друг от друга, не предали того, что чувствовали, потому что связал их Источник, и вёл он их по пути ему лишь ведомому, забрав к себе и вновь сделав одним целым, как было ранее…
Дойль за свою жизнь видел много и без лишней скромности мог сказать, что на данный момент он – один из мудрейших чародеев Киарта. Правда, во многом этим он был обязан тому факту, что большинство таких как он казнили, потому что сто десять лет для чародея – это детский лепет. По сравнению с мастерами древности Дойль был ещё очень и очень молод. Но даже его опыта хватило для того, чтобы заметить изменения в некроманте и расшифровать их верно. Он, признаться, с самого начала предполагал, что так и произойдет. Родство душ – это совсем не то, что можно игнорировать. Мало кто может его видеть, для этого необходимо много лет провести, изучая силу, дар, изучая теорию энергии и её единства. Большинству чародеев не хватало на это терпения, да и о чём может идти речь, когда главное, о чём думали они, - это выживание и сохранение в тайне собственного дара! А у Дойла ситуация была другой: будучи под протекцией королевской семьи он нередко пренебрегал простыми правилами безопасности, делая то, что считал необходимым и полностью посвящая себя тому, чем хотел заниматься, а не чем был заниматься вынужден. И поэтому, увидев некроманта у Волчьего распадка, он готов был оттащить Арона от него и уйти, чтобы никогда больше не возвращаться.
Кто-то говорит о перерождении, о том, что люди, связанные в прошлом, приходя в этот мир вновь, встречаются и остаются вместе навсегда. Это очень красивое и романтичное объяснение, к реальности не имеющее никакого отношения. Просто так люди испокон веков пытались объяснить непреодолимую тягу, которая возникала порой между самыми неподходящими друг для друга людьми. Возраст, пол, положение в обществе: всё это меркло, когда родственные души встречались. Многие войны, кровавые бойни породило такое влечение, и всё это нельзя было объяснить с точки зрения обычной логики. Зато это отлично объясняла магия.
Источник – это хаос. Там нет чёткого разделения на добро и зло, нет привычных людям правил. Это просто огромное скопление энергии, обладающее странной собственной волей и отдающее эту энергию на то, что называется «душа». Он выбирает её случайно, просто выхватывая кусками первое подвернувшееся и отдавая людям. Кому-то достаётся меньше, и они становятся простыми смертными, кому-то больше, и у этих начинается тяга к Источнику, желание взять у него больше. В итоге они это получают, становясь чародеями и вновь и вновь обращаясь за энергией, которую Источник им отдаёт, просто в обмен навязывая свою волю и не особо заботясь об остальном. Он следит лишь за тем, чтобы энергия сочеталась и чтобы её концентрация не превышала определённой границы, и вот отсюда уже вытекает добро и зло, как называют это люди. Есть энергия разрушительная, есть созидательная. И Источник, соблюдая свой внутренний порядок, отдаёт энергию только того рода, какая уже есть в чародее в большинстве. На определённом этапе энергии становится больше, чем чародей может вынести, и тогда он становится рабом Источника, полностью ему подчиняясь и совершая то, что тому угодно. С этого момента он простой проводник, через который энергия перетекает то в мир людей, то обратно, и с этим ничего нельзя поделать. Как связано с этим родство душ? Очень просто, на самом деле…
Когда Источник собирает энергию для душ, создавая их одну за одной, порой он перерубает потоки, разделяя один пласт энергии на два и прикрепляя их к разным телам. Энергия, бывшая ранее однородной, в мире людей разделяется на два, а потом, при встрече, узнав свою часть, начинает к ней стремиться. В понимании людей, так рождается любовь-одержимость, непреодолимая и сводящая с ума. По крайней мере, история учила чародеев тому, что ещё никогда и ни при каких обстоятельствах подобные пары не жили порознь. Так что судьба Лойе и Арона была предрешена. К добру это или нет – сказать сложно, но больше всего Дойль боялся, что к концу битвы с ведьмой они останутся и без некроманта, и без короля. Потому что Лойе утянет Источник, а Арон последует за ним. И будет на руках у чародея два безвольных существа, несущих разрушение. Хотя они оба так, кажется, не думали.
Стоило лишь взглянуть на лицо Лойе, так успешно отразившего недавнее нападение смешанной армии, и всё становилось понятно. Это было после того раза, когда к королю пришли подосланные и изменённые Фиро люди, посеявшие панику и заставившую юношу признаться в своей сущности. Потом, отоспавшись, он опять вышел на бой. Там было больше крастовников, чем когда-либо ранее, и сама нечисть была представлена практически во всём своём разнообразии. Можно было подумать, что некроманта ждёт либо безумие, либо смерть, однако то, как он расправился с ними всеми, дало Дойлю понять: Лойе связан теперь с Ароном и способен черпать из Источника энергию в гораздо больших объёмах, прикрываясь тем, что Арон не маг и, значит, предел восприятия энергии для него не установлен. Когда такое происходит, Источник сначала не замечает. Потом, заметив, теряется и пытается решить, какой предел установить для человека, который, по сути, столько энергии получать не должен бы был и, в итоге, его определяет, как правило, на довольно низком уровне. Но пока, на данный момент, всё находится именно на первом этапе, и пока Лойе позволяет себе испытывать привязанность к Арону и не перекрывает её, не борясь с собственными чувствами и не блокируя неосознанно пути энергии. То есть на некоторое время король создал для Лойе возможность брать энергию практически в безграничном объёме. Вопрос только в том, надолго ли это всё, потому что, в идеале, Фиро нужно победить именно сейчас, что и доказывал последний бой.
Дело в том, что Лойе вынес целую армию, словно ничего и не случилось. Он как будто самого боя вообще не заметил, разобравшись со всем легко, без малейших проблем. И именно это заставляло Дойля чувствовать опасность: потому что мальчишка явно ничего не понимал и пользовался энергией на полную. Это заставит Источник быстрее установить ограничения, а некромант, по привычке, легко их потом превысит. Превысит и сведёт с ума себя, а затем и Арона. Дойль всерьёз задумывался над тем, чтобы рассказать хоть кому-то из них о том, что происходит. Останавливало его только одно: после его слов эти двое могут попытаться сознательно препятствовать своим чувствам, что только усугубит ситуацию, и последствия могут быть самыми разными. Поэтому пока Дойль выжидал, следя за всем издалека. Так что в то время, пока вся столица была озабочена подготовкой к последнему бою и обороне, мысли чародея были заняты совсем другим.
- Не хватает друзы аметиста, - растерянно произнёс Лойе, сверяясь со списком.
- Ты хорошо посмотрел? – спросил Дойль, пробегаясь взглядом по разложенным на куске ткани предметам.
Здесь было всё, что мог только пожелать маг, начиная от древесины редких пород и заканчивая водой из святых озёр, которая была запечатана в маленькой скляночке. Отдельным пунктом ещё стояли животные и один могильщик, отловленный Лойе на кладбище около столицы. И всё это должно было стать частью магической защиты, которую некромант собирался растянуть над городом.
- Полагаю, в итоге я смогу обойтись и без неё, но всё же…
- Вот, - разгребая сваленные в кучу ветви каштана, указал Дойль.
В тусклом свете хмурого дня сверкнули блеклые сиреневые кристаллы.
- Ну, вот теперь и начинается самое сложное, - вздохнул некромант. – Оставишь меня одного?
Дойль кивнул, отступая назад, к двери, но, тем не менее, продолжая пристально присматриваться к окружающему юношу магическому полю. То было пока спокойно, но цвет стал гораздо насыщеннее, ярче, что недвусмысленно говорило о том, что родственные души друг на друга пока влияют явно благотворно. Сейчас главное, чтобы в своём желании защитить столицу некромант не использовал слишком много сил, хотя за это можно не беспокоиться: ритуальные предметы и животные для того и нужны, чтобы компенсировать затрачиваемую энергию. Правда, сам Лойе едва ли об этом знает.
Чародей, вздохнув, покинул зал, плотно прикрыв за собой дверь, и направился дописывать на стенах зданий руны, защищающие от нечисти и приносящие удачу. Конечно, как у Лойе у него не получится: они владеют несколько разными аспектами знаний, однако и он кое на что способен. Задача представлялась масштабной, но Дойла спасло то, что он начал заниматься этим еще задолго до проклятий ведьмы, и теперь оставалось только завершить начатое. Его пальцы, окунаемые в краску, скользили по шероховатым стенам, а рядом перешептывались люди, до сих пор не верящие в то, что чародей так открыто занимается своим ремеслом в самой столице, причём с полного одобрения короля. Кто-то смотрел на Дойла с восторгом, кто-то с презрением, но, что было гораздо важнее, никто не вмешивался. И это говорило о многом.
Во время бесконечного написания символов, работы долгой и кропотливой, в какой-то момент Дойла со спины насквозь прошибло энергией, холодной и мёртвой, терзающей так, что становилось больно на физическом уровне. Чародей закашлялся, пытаясь прийти в себя, и, схватившись рукой за каменную кладку очередного дома, смазал ранее нанесённый знак.
«Невероятно…» - пронеслось у него в голове, пока он пытался отдышаться.
Всё-таки Лойе был силён. Не участвуя и не присутствуя при сражениях некроманта с нечистью, Дойль не был способен раньше оценить всё то, чем этот юноша обладал. Однако сейчас, когда совсем рядом он проводил такой мощный ритуал, всё внутри чародея переворачивалось. Эта сила была огромной, подавляющей, совершенно жестокой по своей сути. Это была часть Хаоса, отвечающая за уничтожение, и даже то, что её пытались применить ради защиты, она воспринимала с другой стороны: защита нужна для того, чтобы стереть в порошок атакующего. Точно по такому же принципу Лойе заговаривал и оружие. В отличие от Дойла, который использовал на древнем языке формулировку «защитить держащего», Лойе, срываясь на хриплый шёпот, произносил «истребить того, кто перед тобой». Эти копья, мечи и арбалетные стрелы не были строго против нечисти, да и, по сути, некромант такого создать бы не смог. Они все были просто против жизни, в любой её форме. И в этом смысле оружие не делало различий между крастовником и обычным человеческим младенцем.
Скоро всё это должно окончиться. Сначала возьмут Железный Вал, защищающую столицу крепость, которую некромант уже давно защитил, но защиты которой едва ли хватит больше, чем на три часа беспрерывных атак. Потом, вслед за ним, настанет черёд и столицы, и тогда, если всё будет хорошо, после кровавой бойни вновь взойдёт отнятое проклятием солнце, рассеются облака, уйдут из лесов туманы. Нечисть отхлынет, потеряв предводительницу и лишившись такого надёжного укрытия, которое им давало ненастье: ведь они не переносят чистый свет, они не могут жить там, куда постоянно попадает солнце. И тогда, если Арон и Лойе переживут эту битву в здравом уме, уже можно будет не беспокоиться о родстве их душ. Они просто будут жить дальше, и, как бы некромант этого ни хотел, в Волчий распадок он больше не вернётся. Только вот этот конец слишком оптимистичен для того, чтобы стать реальностью. Дойль, глядя на вещи трезво, понимал, что, вероятно, их ожидает совсем другой сценарий.
- Они просто невероятны! – восторженно смеясь, прокричала Фиро. – Просто невероятны, Кео!
Крастовник, держащий ведьму на руках, довольно заскрипел, выражая этим своё одобрение, а сама Фиро, гладя его по каменной чешуе, широко распахнутыми зелёными глазами смотрела на простирающуюся перед ней картину, которая превосходила даже самые её смелые фантазии: на огромном поле, застеленном пожухшей травой, стояла её армия. В глубоких лужах, источающих едва заметный запах разложения, плескались сизовья, пища, черпая руками-ластами грязь и расшвыривая её во все стороны. Их острые зубы щёлкали каждый раз, когда кто-то из них скалился, и Фиро, спустившись на землю около одной из таких луж, протянула руку, не боясь ничего.
Сизовья, увлечённо вырывающий друг у друга какую-то кость, весьма похожую на человеческую, вдруг притихли и, заурчав, потянулись вперёд, подставляя под пальцы Фиро гладкую сине-зелёную кожу, покрытую липкой слизью. По ней рука скользила легко, без малейшего сопротивления, и Фиро заворожено обводила каждую чёрточку их морды: широкий рот, плоский нос с большими дырками, закрытыми кожистыми клапанами, остро выпирающие надбровные дуги.
- Вы так прекрасны! – прошептала ведьма, поглаживая последнего у уха.
Сизовья в ответ довольно заулюлюкали.
- Кео, - вставая, позвала ведьма. - Пойдём дальше.
Мортос крастовников, подойдя, подхватил девушку, уже привычно устраивая её у себя на руках, и рыжие волосы змеились по складкам его тела, такие яркие, что казались огнём.
- Семьдесят крастовников, четыре сотни сизовьев, больше двух тысяч могильщиков и помощь дюжины травниц на месте! Это самая огромная армия нечисти за всю историю этих земель! – раскинув руки, кричала ведьма, чувствуя, как двигается под ней каменная туша мортоса. – Если бы только Толле могла это видеть!
На горизонте, где-то очень далеко, копились лиловые тучи, грозящие пролиться дождём. Предчувствовавшая это нечисть возбуждённо шумела, совершенно забыв о том, как в обычной жизни они друг друга ненавидят. Здесь, под предводительством Кео и Фиро, они были единой силой, они действовали вместе ради исполнения проклятия, рождённые силой Хэйвенхолльской ведьмы и живущие теперь под созданным ею сумрачным небом. Оставалось совсем немного до того момента, когда они смогут отомстить, и это вселяло в их простенькие маленькие души радость. Это было их время, оно принадлежало им бесконечно, и это был их праздник, ставший смертью для обычных людей. Они ликовали, веселились и плясали так, как умели, клацая зубами, рассыпая траву и визжа оглушительно, на всю округу.
Вместе с ними резвилась и Фиро, забывая о том, кто она. Она позабыла уже об отвращении, она почти полюбила Кео, и стала считать его своим другом. Она кружилась, перебирая босыми ногами по траве, и низ её платья разлетался, обнажая по колено крепкие сильные ноги. Дикое существо, единое с самой природой, дитё Источника, рождённое на Земле Четырёх Рек. У неё своя правда, в которую верит нечисть, и она совсем скоро добьётся её, стерев с земли всех неугодных.
Позже вечером, под большим раскидистым дубом, в окружении жарких костров, возносящих искры к небу, под урчание могильщиков и песни русалок, Фиро, сидя на земле, шептала:
- После того, как мы уничтожим Гарт, Киарт будет обречён, - её палец скользил по шершавой поверхности выбитой на пергаменте карты. – Эти земли останутся полностью беззащитными. Не будет армии, не будет короля. Это наш шанс создать новый мир, Кео.
Мортос хмыкнул и, заскрипев, придвинулся ближе, нависая над ведьмой, от которой сейчас исходила мерная, спокойная и тёмная сила Источника. Это было неконтролируемое проявление восторга, и собравшаяся вокруг нечисть чувствовала это и принимала с радостью. Плеснув хвостом по поверхности заболоченного озера, заворковала русалка, растягивая между пальцами серебряные лунные нити и напевая простенькие слова древней песни. Сизовья, околачивающиеся неподалёку, запрыгали, хлопая руками-ластами и фыркая, и даже крастовники, сидевшие спокойно и напоминающие в темноте огромные валуны, затопали, сотрясая землю. Фиро, слушая всё это, расслабленно улыбнулась.
- Перед боем в столице нам необходимо взять Железный Вал. Он хорошо укреплён, и, полагаю, некромант его дополнительно защитил магией. Правда, он не учёл одного…
- Тоннели, - хрипло произнёс Кео.
Тот, кто знал его и разбирался в интонациях крастовников, мог бы с уверенностью сказать, что в голосе мортоса слышится самодовольство.
- Да, тоннели, - кинула Фиро. – Они были прорыты ещё до рождения нынешнего короля, и даже до рождения его отца. Сомневаюсь, что некромант учёл их, когда ставил защиту.
- Около Железного Вала есть соляные пещеры. Эа хочет их себе.
- Эа – это твоя самка? - усмехнувшись, весело спросила Фиро.
Кео нахмурился обиженно, заскрипев каменными суставами.
- Ей уже триста лет, - словно оправдываясь, прокряхтел он. Пора подумать о потомстве.
Фиро, пожав плечами, поскребла ногтём то место, куда указывал крастовник и беззаботно ответила:
- Эти пещеры будут твоими. Я вообще планирую все подходящие территории отдать нечисти. Нам ни к чему столько людей, от них всё равно никакой пользы. Те, кто обладает даром, сами встанут на мою сторону, а те, у кого его нет, практически бесполезны. Их численность можно сократить раза в три как минимум. Особенно это касается северного побережья: там почти перебили всех сирен, и если так и дальше пойдёт, то они полностью исчезнут.
- Значит, после войны мы сможем выбрать себе для жизни те места, которые понравятся? – недоверчиво спросил Кео, жадно смотря на карту.
Фиро, мгновенно поняв его амбиции, кивнула.
- Именно. Дело за малым – выиграть.
Мортос шумно выдохнул, заставив зелёные листья дуба затрепетать, а потом, тяжело встав на ноги, встряхнулся, словно животное, так, что неплотно прилегающие в некоторых местах чешуйки тонко зазвенели.
- Мы сделаем всё, ведьма. И мы выиграем. Иначе и быть не может.
- Да… - мечтательно произнесла Фиро, падая прямо на землю и закидывая руки за голову.
В её зелёных глазах отражались звёзды, а по воздуху лилась тихая песня русалок. Это был превосходный, потрясающий мир. Мир, полный магии, такой манящей и сильной. И из-за таких, как король Киарта, этот мир был скрыт ото всех, жил под постоянной угрозой уничтожения. Только за одно это людей следовало уничтожить: потому, что они не понимают красоты этого мира и мешают ей, уничтожая ведьм и нечисть, не понимая, что те гораздо лучше и совершеннее.
«Я всё изменю, Толле», - мысленно произнесла девушка свою клятву, закрывая глаза. – «Я сделаю этот мир таким, о каком ты мечтала».
Вторая ночь с ним была намного страшнее, чем первая. Страшнее потому, что в голове все смешалось, и смешались собственные чувства. Лойе, уставший после сегодняшних ритуалов по защите Гарта, был вымотан до предела, так, что идя до своей комнаты, едва волочил ноги. Там, отлежавшись немного и поужинав, он понял, что самое время идти к Арону, и что он с нетерпением этого ждёт. Последняя мысль Лойе испугала.
Было в этом слишком много совсем непривычного и неправильного, какого-то постыдного. Опять думать об этих руках, о ласках мужчины и о том, что вчера на древнем языке он ему шептал, задыхаясь и перемешивая слова со стонами. И он хочет этого вновь. Проблема только в том, чего хочет сам король.
- Тебе стоит отдохнуть, - тихо произнёс мужчина, гладя его рукой по обнажённому плечу.
В карих глазах было откровенное желание, чистое возбуждение и жгучее нетерпение, однако на словах Арон был разумен и логичен.
«Мне правда лучше сосредоточиться на предстоящем бое…» - рассеянно подумал Лойе, глядя на мужчину в ответ.
Наверное, в его взгляде тоже было что-то, просто он сам этого не осознавал. Что-то такое, что заставило короля, противореча своим же словам, поцеловать его, пусть и осторожно, но достаточно жарко для того, чтобы тело Лойе отреагировало. Это было неловко и сильно, но ничего с этим некромант поделать не мог. Его тянуло к Арону так, словно от этого зависели их жизни, и больше всего на свете он хотел бы принадлежать только этому мужчине, хотя и понимая, что это едва ли возможно.
- Что будет после сражения? – отрываясь от горячих губ, прошептал Лойе, смотря на мужчину из-под ресниц и отчаянно пытаясь восстановить дыхание.
Король, скользнув языком по его скуле, ответил:
- Я надеюсь, что будет мир и порядок, а я по-прежнему буду править этими землями.
Некромант выгнулся, застонав от нетерпения, когда пальцы ловко скользнули под его ночную рубашку, приходясь по коже, словно струи огня.
- Я… имел в виду… что будет с нами…
Синие глаза распахнулись и Лойе сдавленно вскрикнул, когда понял, что только что спросил. В голове его билась одна-единственная мысль, от которой тело словно сковывало льдом, и эта мысль была: «Зря…».
Король, приподнявшись на руках, как само собой разумеющееся ответил:
- Я полагал, ты вернёшься в Волчий распадок…
У Лойе на мгновение всё почернело перед глазами, и сознание заволокло абсолютной, непроницаемой тьмой. Где-то там, на задворках, выл Источник, затягивая к себе, и чуть-чуть покалывало пальцы, на которых вот-вот должен был выступить древний узор.
«Тише…», - задыхаясь, приказал себе некромант. – «Тише…»
- Арон… - выдохнул юноша, не видя лица мужчины перед собой, - зачем тогда всё это? Зачем мы с тобой это делаем?
Внутри него что-то рушилось, создавая бездну, в которой исчезало всё, что когда-то было светлым Тело Лойе содрогнулось, перехватило дыхание, и он, хватая ртом воздух, вывернулся в руках мужчины, цепляясь за простынь и мелко дрожа.
- Лойе…
Голос Арона доносился словно из-под воды, очень смазано и глухо. Некромант, пытаясь сосредоточиться на нём, прикрыл глаза и едва не заорал от того, что почувствовал там, в этой темноте.
- Лойе!
Арон, схватив его за плечи, встряхнул так, что голова мотнулась в сторону, и это, как ни странно, отрезвило. Мир вновь обрёл привычные очертания, шум в ушах отступил, и юноша, глубоко вздохнув, внимательно посмотрел на короля.
- Что с тобой? – севшим голосом произнёс мужчина, и в его взгляде чётко читалось беспокойство.
Это почему-то вывело Лойе из себя больше всего. Ярость, проснувшаяся в нём, была такой сильной, что синие глаза полыхнули пламенем, заставив Арона отшатнутся от неожиданности и какого-то первобытного страха.
- Я не собираюсь быть очередным твоим любовником. Не собираюсь быть тем, кого ты добился, просто захотев, - полным шипящими нотами голосом сказал Лойе с нажимом.
Арон, нахмурившись, придвинулся к нему ближе, игнорируя то чувство опасности, которое билось внутри.
- Ты понимаешь вообще, что говоришь? – спросил он с угрозой.
Однако некроманта напугать было сложно.
- Хочешь сказать, я в чём-то ошибаюсь? – полным яда голосом поинтересовался Лойе.
Арон на мгновение застыл, словно не веря своим ушам, а потом, опустив голову, тяжело вздохнул и с горечью сказал:
- У тебя же есть сестра, у тебя есть дом у Волчьего распадка, где ты вырос, где учился. Сколько раз ты сам говорил, что вернёшься туда? Сколько раз ты…
- Это всё оправдания! – закричал некромант, теряя терпение.
Ему казалось, что ещё немного – и он просто взорвётся от всего того, что накипело внутри него. Ему казалось, что король будто специально накаляет обстановку, говоря так много, но бесполезно, совсем не о том, о чём нужно. И когда мужчина, видимо, попытавшись исправить ситуацию, потянулся к нему, желая коснуться рукой щеки, юноша дёрнул головой, показывая, что это не лучшее решение. Арон, смирившись, пытался ещё раз убедить некроманта словами:
- Лойе, послушай…
- Не приближайся ко мне больше, ясно?! – выбираясь из-под мужчины, зло прошипел юноша. – Я был не в себе, когда позволил тебе сделать это прошлой ночью!
Глаза Арона потемнели.
- Позволил?.. – задохнувшись на мгновение, глухо произнёс он.
Лойе не стал это комментировать, отвернувшись к стене.
Какое-то время король ещё растерянно продолжал оставаться там, где был, а потом, хмыкнув, улёгся на кровать, закинув руки за голову и рассерженно смотря в потолок. У него просто не было слов для того, чтобы описать своё отношение к ситуации, потому что его она бесила невероятно. Оставалось лишь прислушиваться к тихому дыханию засыпающего некроманта и успокаивать себя мыслями о том, что и это всё пройдёт. Они оба остынут и помирятся, нормально поговорив обо всём, а не вот так вот бросаясь колючими фразами после неудачной попытки заняться сексом.
«Было бы намного проще, если бы он был старше…» - мысленно вздохнул король, и эта мысль стала последней перед тем, как он всё-таки уснул, намного позже, чем его юный любовник.
Дата добавления: 2015-01-29; просмотров: 41 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |