После вчерашней ссоры он не хотел его никуда отпускать: Лойе с утра выглядел не особенно бодрым, и заставлять его ещё и сражаться было как-то бесчеловечно. Но Арон, прежде всего, был королём, а мальчишка некромантом, и у них обоих был первостепенный долг – защита королевства.
- Я желаю тебе удачи и победы, - как можно мягче постарался произнести Арон, но наткнулся лишь на хмурый взгляд синих глаз.
Некромант не был намерен его прощать, да и говорить с ним не хотел в принципе, обходясь лишь фразами, касавшимися непосредственно сражения и просьбами об оружии, воинах и прочем подобном. Арон, внутри негодуя, внешне относился ко всему этому терпеливо и внимательно.
«Он просто ещё слишком молод», - рассуждал он, глядя на мальчика. – «Самый молодой из всех, что у меня были».
Однако, как ни странно это мужчину не смущало. Он чувствовал к этому мальчишке невероятное притяжение, и ничего не мог поделать с собой, хотя и понимал, что, пожалуй, было бы намного разумнее ничего не начинать. Только вот уже слишком поздно.
Отправляя Лойе и большой отряд для защиты Железного Вала, Арон больше всего хотел бы пойти с ними, и вовсе не потому, что считал, что собственные навыки ведения боя позволят ему оказать какое-то значительное влияние на ход событий. В конце концов, с самого начала на этой войне обычным людям отводилась лишь вспомогательная роль, и главным действующим лицом, от которого всё зависело, был шестнадцатилетний мальчик со сложным характером, разливающий по полу залов кровь для совершения ритуалов и при этом помогающий вытянуть практически с того света пострадавших стражников. И самое смешное было в том, что его, такого сильного, сведущего в маги и без особых усилий убивающего крастовников, Арон хотел защитить.
Мужчина долго не признавался в этом себе, но каждый чёртов раз, когда Лойе отправлялся на бой, он не хотел его туда пускать. Боялся, что некроманта убьют, или что он полностью увязнет во Тьме и начнёт убивать всех подряд, просто ради прихоти. И Арон чувствовал это с самого первого задания Лойе, хотя это и казалось невозможным. И ещё невозможнее было то, что с того мгновения, кода эти синие глаза взглянули на него в Минхельнском лесу, Арон совершенно увяз, поняв с удивлением, что хочет, чтобы некромант принадлежал ему и только ему. Закрыть ото всех, сделать полностью своим, привязать и не отпускать никуда. А Лойе, говоривший о том, что непременно вернётся в свой дом у Волчьего распадка, вернётся к сестре, вчера устроил истерику, когда Арон ему об этом напомнил. И всё это при том, что королю самому было тошно о таком говорить!
Хотя на этот раз, несмотря на то, что бой у Железного Вала обещал быть жестоким, мужчина чувствовал странное спокойствие. Вероятно потому, что в прошлый раз Лойе со всем справился блестяще и не потерял никого из стражников, хотя против него и была смешанная армия нечисти. Теперь же, за стенами надёжно защищённой крепости, опасность, грозившая некроманту, казалась ещё меньше. Тем более что там оказалось целых три чародея, желающих и способных оказать юноше определённую поддержку, и поэтому Арон был уверен, что всё закончится благополучно. Однако именно это и оказалось огромной ошибкой.
Всё, что болтают про интуицию – это полная чушь. В этом король Киарта убедился лично, когда растерзанные остатки стражи вечером следующего дня вползли в Гарт. Всего их было около четверти от того количества, что уходило в крепость, и на лошади Дарта, того самого юнца, что они с Лойе тогда спасли, лежал сам некромант, кое-как удерживаемый уставшими за время пути руками воина.
- Он жив, - бесцветным голосом произнёс Дарт, кое-как слезая с лошади. – Он до последнего нас защищал, прикрывал наш отход после того, как крепость пала, а потом, когда мы оторвались от погони, просто упал без сознания. С тех пор мы так и не смогли добиться, чтобы он открыл глаза.
Арон подавил в себе порыв броситься к Лойе и прижать его к себе, напомнив себе, что гораздо важнее выяснить, что произошло при защите крепости.
- Сначала всё было так, как мы планировали, - начал свой рассказ командир отряда. – Защита справлялась, нечисти становилось меньше, и в какой-то момент мы думали, что победим. Но потом откуда-то в самом центре города появился десяток крастовников, прямо перед некромантом, и потом всё закрутилось так, что сложно было что-то разобрать. Сражение превратилось в бойню, и я не уверен, что в Железном Валу хоть кто-то выжил. Местных чародеев растерзали практически мгновенно, а стражи, хотя и использовали заговоренное оружие, не могли справиться с тем потоком, который хлынул на них. Нужно было видеть то, что делал этот парень – командир указал на лежащего без сознания Лойе. – Я никогда не видел ещё такой магии. Там всё вокруг сияло и сверкало, повсюду были какие-то вспышки. Он что-то кричал, постоянно чертил в воздухе какие-то символы, а в ответ ему неслось что-то похожее, по крайней мере, мне так показалось. Это не нечисть была, а, скорее, другой чародей. Но я его так и не видел. И потом, когда стало ясно, что мы в любом случае проиграли, мы стали отступать, а парень создал что-то вроде купола, который нас укрывал от атак. Он продержался долго, до самой границы Нортвинского леса, а потом некромант упал в обморок.
- Ясно. Спасибо, Дарт, - поблагодарил командира Арон, чувствуя себя как никогда отвратительно.
Крепость пала, и теперь столице не избежать боя. Большая часть лучших воинов потеряна, и, более того, серьёзно пострадал сам Лойе. Судя по рассказу, он израсходовал столько магии, что сложно даже представить. И узор, покрывавший все те участки кожи, что Арон мог видеть, заставлял думать лишь о самом худшем.
- Несите его в спальню, - приказал король подоспевшим слугам, и те, подхватив юношу, поспешили исполнить приказ. – Позовите сюда Дойла и любых лекарей, каких только сможете найти. Пусть займутся лечением остальных, а потом зайдут ко мне.
На самом деле Арону хотелось сказать совсем наоборот. Его внутренний голос шептал о том, что спасти Лойе важнее, однако разум всё-таки возобладал. Несмотря на все те чувства, что терзали короля изнутри, он отдавал себе отчёт в том, что спасение стражников должно быть приоритетной задачей хотя бы потому, что народ никогда ему не простит, если он пожертвует жизнью сотен простых людей ради спасения одного-единственного чародея. Поэтому выбора у Арона, по сути, не оставалось. Но всё же кое-что король себе мог позволить: он мог пойти и побыть рядом с тем, кто по какой-то неведомой причине волновал его гораздо больше, чем собственные люди и даже больше, чем судьба столицы. Это звучало ужасно, и отец Арона бы был в ярости, если бы узнал, что его сын позволяет себе такое. Да и сам Арон бы не поверил, если бы ему однажды сказали, что найдётся тот, ради кого он наплюёт на всё остальное. Но сейчас этот человек лежал перед ним на кровати, почти не дыша, и на его белой коже проступал отчётливо витиеватый узор, похожий на ветви плюща.
- Лойе… - выдохнул король, сжимая в ладони холодные пальцы.
Ждать просто так было невозможно, это выводило из себя, и поэтому король, чтобы хоть что-то делать, пригласил нескольких слуг, среди которых был один лекарь, и приказал им обмыть тело Лойе, покрытое грязью и пылью после столь долгой дороги и такого тяжёлого сражения. При этом он старался не думать о том, что это очень похоже на похоронный обряд. Просто хотел сделать хоть что-нибудь, чтобы не вышагивать по комнате бесцельно, считая секунды шагами.
Слуги, быстро уловив настроение правителя, делали всё качественно, но сноровисто, а лекарь даже помазал чем-то неглубокие царапины, которые остались, очевидно, от ветвей деревьев. При этом никого не заинтересовали рисунки на коже юноши, никто не задавал относительно них никаких вопросов, и, что самое главное, Арон не увидел на лицах отвращения. Все знали, что этот мальчик защищал столицу, защищал весь Киарт, и теперь из-за этого лежит, умирая. Кажется, если не все, то хотя бы некоторые готовы были признать, что магия – это не чистое зло.
- Спасибо, - устало произнёс король, когда всё было окончено, и переодетый в свободную одежду некромант остался лежать на кровати так, словно просто спал, без всяких следов битвы.
Слуги, быстро поняв, что в них больше не нуждаются, поспешно покинули спальню, оставив короля наедине с некромантом. И тогда Арон опустился у постели на колени, сжав руку Лойе в своей. Он не знал, что можно сделать, он понятия не имел, как можно помочь, и поэтому просто сидел, забывая о течении времени, и очнулся лишь тогда, когда за плечом раздался голос Дойла:
- Его поглотил Источник. Точнее, почти поглотил. Когда это случится, руны с его кожи исчезнут и никогда больше не проявятся, а сам парнишка навсегда останется его рабом.
Арон вздрогнул и, повернувшись, севшим голосом спросил:
- С этим что-то можно сделать?
Дойль оценивающе посмотрел на короля, просчитывая в голове варианты. То, что сам Арон пока в сознании, даёт определённые надежды. Значит, некромант ещё не так далеко, чтобы всё стало совсем безнадёжно. С другой стороны, Дойль не знал, что конкретно нужно делать. Больше всего его беспокоило то, что с минуты на минуту они могут остаться и без Лойе, и без короля, и тогда Киарт падёт в финальном сражении, сдавшись Фиро практически сразу, и эти перспективы мешали трезво оценивать ситуацию.
- Я могу попробовать позвать его… - неуверенно произнёс чародей, вспоминая нужные заклинания.
На самом деле нырять в Источник вслед за кем-то – это удовольствие весьма сомнительное. Его светлую душу может запросто засосать вместе с почти исчезнувшей из этого мира душой некроманта. Но только у него, как у обладателя дара, есть шанс хоть на что-то. По крайней мере, попробовать стоит.
Дойль, опустившись у кровати Лойе на колени, взял юношу за руку и, прижав её ко лбу, зашептал заклинание. Оно обжигало изнутри, заставляло горло сжиматься и не пропускать слова, но Дойль, борясь с этим, упрямо продолжал шептать. В какой-то момент у него закружилась голова, померкли все мысли, и его резко дёрнуло вниз, туда, где сливалась вместе вся энергия мира. Старик, охнув, осел на пол, теряя сознание, и когда он очнулся, то увидел, что лежит уже не на полу, а на небольшой софе, заботливо уложенный туда Ароном, на лице которого были написаны все мрачные эмоции.
- Спасибо, Дойль, - сухо произнёс король. – Я бы хотел, чтобы ты нас оставил.
Чародей, бросив взгляд на по-прежнему недвижимого некроманта, понял, что ничего у него не получилось. Вероятно, его дар испугался, не захотел вновь растворяться и смешиваться с тысячами таких же, как он сам, и Источник в итоге его выплюнул обратно, не пожелав больше иметь дело. Дойль ему пока не нужен, и уж тем более не нужен он вместе с Лойе, сила которого до этого времени была независимой благодаря воле самого мальчишки. А теперь, видимо, этому всему пришел конец.
- Я постараюсь сделать всё, чтобы вытащить его, - покидая комнату, произнёс старик, хотя на самом деле это было ложью
Просто не мог он сказать Арону, что тут бесполезно уже что-то делать, что юношу уже никак не спасти. Остаётся лишь ждать, когда он проснется и когда перейдёт на сторону Фиро. А до этого момента нужно попытаться спасти как можно больше жителей. Потому что полностью подчинённый Источнику некромант – это страшно. Лишённый всяких ограничений и здравого смысла, он уничтожит Гарт не задумываясь, а убить его прямо сейчас нельзя по многим причинам, в том числе и потому, что Дойль не был уверен, что у него хватит на это сил.
- Неужели это конец, Лойе? – вздохнул король, ложась рядом и касаясь лбом плеча юноши.
Даже через ткань оно тоже было холодным, и если бы не едва заметное дыхание, то можно было бы подумать, что он мёртв, потому что даже биения его сердца Арон не чувствовал. Ему сейчас было неважно, что станет с королевством, потому что всё это будет завтра. А вот Лойе он теряет уже сейчас, вот так просто, и ведь кажется, что ничего особенного не происходит.
- Я не позволю этому случиться, - прошептал Арон, сжимая тело в объятиях и закрывая глаза.
И в этот самый момент, впервые в жизни, он ощутил магию. Именно ощутил, каждой клеточкой, этот стремительный поток, кружащийся где-то вроде бы далеко, но одновременно совсем рядом, пронзающий его и текущий по венам Лойе. Он не был добрым или тёмным, он представлял собой чистую нейтральную силу, и, цепляясь за это ощущение, Арон позволил вихрю увлечь себя вглубь.
Ему показалось, что его сбросили со скалы – настолько стремительным было ощущение полёта, сковавшее всё тело. И чем глубже он падал, тем сильнее была именно тёмная сторона. Раньше Арон с ней не сталкивался, но почему-то чувствовал, что это она: становилась плотнее энергия, окутываясь чем-то таким липким, немного склизким, обволакивающим всё тело непроницаемым коконом.
- Лойе! – крикнул король, пытаясь выпутаться, и вдалеке мелькнул синий огонёк, словно маня.
Уходи отсюда…
Арон бросился к огоньку, откуда-то зная, что он – именно то, что ему нужно, однако все усилия были бесполезны. Мужчина чувствовал, что Лойе не хочет его видеть, что он исчезает без остатка и не желает задерживаться. И пока Арон пытался его догнать, за огоньком, чуть-чуть вдали, распахнулся светящийся фиолетовый омут.
Всё вокруг задрожало, затряслось, исказилось само пространство, закручиваясь спиралью, и мужчина понял, что Лойе затягивает, что именно в этом омуте некромант и должен исчезнуть прежде, чем окончательно сойти с ума. Там, за этой гранью, действительно находилось безумие, и если синий огонёк туда попадёт, то никто не сможет больше ему помочь.
- Лойе, послушай! – отчаянно закричал Арон. – Не смей делать это из-за такого повода! Из-за простой ссоры! Оно не стоит этого!
Огонёк полыхнул, возмущённо и гневно, и омут жадно завыв, расширился, захватывая всё больше и больше.
- Чёрт! – выругался мужчина, бросаясь к нему и совершенно не заботясь о том, что может стать с ним самим. – Я не хочу тебя отпускать, Лойе! И тогда тоже не хотел! Ты сам говорил, что хочешь уехать, а у меня нет права тебя задерживать!
Эти слова явно были не тем, что душа Лойе желала услышать. Арон почувствовал это так, словно эмоции принадлежали ему самому: обида, злость, неверие и досада. И сам некромант вдруг стал намного понятнее, намного более открытым, чем мужчина мог себе представить. И тогда, обратив внимание на собственное тело, король заметил, что растворяется. Сливались границы между ним и этим странным миром, между ним и Лойе, и в голове было слишком много чего-то чужого, не принадлежавшего изначально Арону.
«Это и есть безумие…» - мелькнула мысль у мужчины.
- Лойе! – закричал он, протягивая рассыпающуюся на цветные точки руку. – Я люблю тебя!
Синяя вспышка заставила Арона закрыть глаза, но когда через мгновение он вновь посмотрел перед собой, то увидел, что вместо огонька теперь появился расплывчатый, но достаточно узнаваемый силуэт некроманта. Он был наполовину прозрачным, странным и призрачным, но совершенно точно принадлежал мальчишке, о чём свидетельствовали горящие золотом узоры, точь-в-точь повторяющие те, что цвели на коже лежащего на кровати где-то там, в реальном мире некроманта.
- Ты сейчас ведь можешь чувствовать меня, правда? – осторожно начал Арон пока видение не исчезло. – Ты знаешь, что я не вру тебе! Что бы ты ни придумывал, но правды не изменить! Просто я не говорил тебе б этом, не считая, что это нужно. В конце концов, разве нужны слова? Дела говорят сами за себя!
Силуэт Лойе колыхнулся, явно не соглашаясь, и Арон вздохнул. Конечно, он считал, что нет нужды о таком говорить, ведь он был уже взрослым состоявшимся мужчиной, и совсем забыл о том времени, когда в свои шестнадцать ему точно также нужны были именно слова. Много-много слов, потому что без них не складывалась правильно картина мира. И Лойе, пусть он порой и говорит весьма серьезные вещи, по сути такой же. Ему точно всё нужно говорить.
- Я не хочу, чтобы ты позволил безумию поглотить себя, - быстро произносил Арон, подбираясь ближе к душе некроманта. – Я не хочу, чтобы в этой войне мы стали врагами. Ты нужен мне, но не только как воин. Неужели ты думаешь, что я настолько низок, чтобы играть на твоих чувствах и специально привязывать тебя к себе? Ты думаешь, я бы смог так поступить?
Арон…
- Давай уйдём отсюда. Давай поговорим по-нормальному, в реальном мире. Там, где мы сейчас лежим на одной кровати.
Это бесполезно…
- Ты сильный, и ты сможешь сопротивляться. Ты уже столько раз это делал!
Это другое…
- Неужели ты хочешь, чтобы всё закончилось так?
Ничего не получится…
Раскинувшийся за силуэтом Лойе омут вдруг рванулся вперёд, словно живое существо, но в тот же момент Арон, почти исчезнувший и потерявший себя во всём этом, нащупал руку Лойе. Точнее, то, что на данный момент было на руку похоже. Нащупал и сжал свои пальцы на ней.
- Останься!
Под пальцами было что-то сыпучее, совсем не похожее на тело. Но Арон был уверен, что всё делает правильно. В этом его убедило то ослепляющее единство, которое он на миг почувствовал с душой Лойе. Это был не просто фоновой шум, это был целенаправленный поток мыслей, открывающий все тайны некроманта, все его страхи и желания, и самое странное было в том, что Арон понимал, что Лойе сейчас чувствует то же самое и по отношению к нему. И при этом не был против.
- Возвращайся ко мне, - тихо произнёс Арон, со всей возможной искренностью. – Просто возвращайся.
Фиолетовый омут, зарычав, полыхнул пламенем, и Арон почувствовал, что его выбрасывает прочь, и что нет никакой возможности хоть немного задержаться. Он попытался схватить Лойе, который почему-то выскользнул у него из рук, но даже этого не мог. Он закричал, но собственного голоса не было слышно в рёве, перекрывающем все другие звуки. Уши заложило, обожгло чем-то запястья, и Арон понял, что лежит, тяжело дыша, на той самой кровати, где и должен был.
- Лойе! – позвал он, едва-едва придя в себя и с болью понимая, что, похоже, всё было бесполезно.
- Я здесь, - прошептал некромант в ответ. – И я пока такой, каким был.
В синих глазах полыхали остаточные голубые искры, а чёрный узор медленно таял, сползая с кожи, словно змея. Это было настолько невероятно, что Арон недоверчиво коснулся его, почувствовав, как теплеет кожа некроманта и с радостью ощутив возвращающийся пульс.
- Это почти случилось, - словно отвечая на его немой вопрос, произнёс Лойе. – Я почти исчез.
- Когда я возвращал тебя, я говорил правду, - смотря на него, серьёзно сказал король.
Лойе слабо улыбнулся.
- Я знаю.
Он был вымотан, очень слаб, но всё же жив, а это было главным. И внутри мужчины разлилось такое облегчение, что хотелось беззаботно смеяться, обнимать своего некроманта и всему миру рассказать об этом счастье.
- Арон… - Лойе с трудом повернулся на бок, устаиваясь так, чтобы их лица оказались напротив. – Я хочу быть твоим.
- Что?..
Мужчине показалось, что он ослышался. В конце концов, о чём вообще можно говорить, когда некромант едва-едва выкарабкался из того кошмара? Да и помимо этого причин хватает.
- Ты понимаешь, что я почти в два раза тебя старше? – назвал Арон самый, как ему казалось, убедительный аргумент.
Лойе хмыкнул, тяжело прикрыв глаза.
- Это неважно, - спокойно ответил он. – Просто завтра может произойти что угодно, и я не хочу потом ни о чём жалеть. Пусть это случится сегодня и сейчас. Пожалуйста.
Арон понимал эти доводы, и, более того, считал их вполне разумными, учитывая все обстоятельства. Но вот так сразу всё сделать? Этого он себе позволить не мог. Даже если Лойе хочет, если хочет он сам, это ещё не значит, что с шестнадцатилетним мальчишкой можно делать всё, что вздумается. В конце концов…
Все мысли мужчины оборвались, когда Лойе сам поцеловал его. Неловко, но уверенно, касаясь лица мужчины пальцами и неторопливо, медленно лаская его язык своим. Первым желанием Арона было оттолкнуть юношу и не делать всего того, что крутилось в голове. Однако вскоре это желание ослабло, а потом и совсем исчезло. Арон сдался.
Сначала он думал, что нужно больше нежности, а потом оказалось, что больше честности – это гораздо лучше. Лойе был искренен в своих вздохах, когда Арон был искренен в прикосновениях, делая то, что ему действительно хотелось, пробуя на вкус, на ощупь, вдыхая запах кожи. Он целовал шею, ресницы, выпутывал некроманта из одежды, попутно выбираясь из своей, и вскоре они лежали на кровати абсолютно голые и разгорячённые, двигающиеся плавно и гибко, словно одно целое.
- Не страшно? – спросил Арон, отходя ненадолго за маслом для ламп, стоящим на полке у входа.
Лойе, раскинувшийся на кровати и смотрящий на него своими невероятными синими глазами, улыбнувшись, ответил:
- Нет.
Он был прекрасен. В этот самый момент, будучи таким открытым, зовущим и желанным, Лойе был словно ангел, совершенно невероятный и дурманящий. И Арон хотел его так, что мутнело в голове. Но даже это не позволяло ему торопиться, хотя бы потому, что он не желал причинять некроманту боли. Пусть тот и привык ко многому, пусть он нетерпеливо постанывал и ёрзал, пытаясь глубже впустить в себя скользкие пальцы, Арон продолжал себя контролировать, добиваясь, чтобы мышцы расслабились как можно лучше, чтобы хоть немного было легче потом.
- Если захочешь, ты можешь не уезжать из столицы, - склоняясь над Лойе, серьёзно сказал мужчина.
Юноша выгнулся, притягивая его ближе, и прошептал королю на ухо, щекоча кожу горячим дыханием:
- Если выживу, то останусь здесь.
И именно этот момент был самым правильным для того, чтобы толкнуться вперёд, пронзая невинное тело одним движением, таким мучительно-сладким, что сводило мышцы.
Лойе не вскрикнул, не было даже всхлипа. Он просто зашипел сквозь зубы, чуть сильнее сжав пальцами плечи Арона, а потом, глубоко вздохнув, постарался расслабиться. И это было так невероятно чувственно, так самоотверженно, это терпение боли ради близости, что Арону захотелось поцеловать каждый сантиметр белой кожи.
- Всё хорошо… - прошептал король, опуская руки на бёдра Лойе и осторожно, ненавязчиво придвигая их к себе.
Он направлял юношу в его первый раз, он учил его тому, чему мог научить, показывая, как доставляют удовольствие себе и партнёру, как двигаются и что делают, как ласкают и что говорят. И Лойе жадно всё это впитывал, влажными губами скользя по виску, по скуле, до самого краешка рта, чтобы там медленно провести языком линию, вызывая мужчину на ласковый бой. И Арон поддавался, не позволяя себе расслабиться почти ни на минуту, пытаясь контролировать происходящее до тех пор, пока это не потеряло всякий смысл. Потому что в какой-то момент Лойе просто оказался прижат к одеялу с приподнятыми бёдрами и ногами, скрещенными у Арона на пояснице. Он был так раскрыт, он так кричал, что оставалось лишь покоряться его желанию и двигаться так, чтобы было больше стонов, больше наслаждения, чтобы любимому мальчику было как можно приятнее.
- Арон… - выдыхал Лойе имя, закрывая глаза и запрокидывая голову, но при этом удерживая руки у короля на плечах.
Он ничего не боялся и ничего не стеснялся, он был самим собой, и это позволяло Арону чувствовать себя так хорошо, как никогда. Он умел отличать фальшь, он знал, когда партнёр лишь пытается выдать желаемое за действительное. Но в Лойе было правдой абсолютно всё.
- Напряги мышцы, - тихо попросил Арон, и юноша, кивнув, выполнил его просьбу.
В это мгновение у мужчины всё перед глазами вспыхнуло ярким светом, от того каскада обрушившихся на него ощущений, но то же самое можно было сказать и о Лойе. Он сейчас всем своим существом чувствовал Арона внутри, его каждое движение, которому бывшее совсем недавно невинным тело сопротивлялось. И хотелось, чтобы они стали друг другу ещё ближе, так, чтобы исчезли все преграды, чтобы было так же близко, когда они были перед Вратами Источника, когда сливались сознание и мысли.
Лойе стиснул зубы, чувствуя, как по телу пробегает волна огня, и из его горла вырвался хриплый вскрик, полный таких чувств, что сам Арон не смог держаться. Он двинулся резче, помог себе руками, которые с силой придвинул бёдра навстречу, и это было настолько хорошо, что оргазм был почти болезнен.
- Я не хочу тебя отпускать. Не хочу терять, - прошептал мужчина, осторожно ложась рядом с всё ещё не пришедшим в себя Лойе.
Тот, тяжело дыша, откликнулся:
- Я сделаю всё, чтобы этого не случилось.
Дата добавления: 2015-01-29; просмотров: 55 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |