Главная страница | Контакты | Случайная страница Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Социально-экономические основы коррупции 4 страница

К сожалению, изучению влияния неформальных сетей отношений между людьми на коррупцию посвящено не так много исследований, как того заслуживает эта тема. Среди исследований, получивших относительно широкую известность, следует выделить, прежде всего работу С. Гельбаха[75]. В ней предложена формальная модель влияния размера сетей, в которые включен чиновник, на масштабы коррупции. А также рассмотрен процесс формирования самих этих сетей. Сделаны важные выводы относительно механизма влияния коррупции на общественное благосостояние.

Помимо этого, Гельбах показывает различие между двумя типами коррупционного поведения: первый – когда за взятку совершается незаконное действие, и второй – когда без взятки не совершается законное действие. Логика принятия коррупционером решений в этих случаях в известной мере противоположна. Если в первом случае коррупционеру выгодно сокращать количество людей, которым он оказывает услуги по «блату» (без взятки или «со скидкой»), то во втором случае такую сеть выгодно наращивать. Дело здесь в следующем. В первом случае сеть «знакомств» принуждает коррупционера совершать дополнительное количество незаконных действий, увеличивая его риск быть наказанным. Во втором же случае, оказывая законные услуги «по знакомству», коррупционер может компенсировать уменьшение количества этих услуг, предоставляемых сторонним лицам (которым эти услуги не предоставляются без взятки). Таким образом, коррупционер уменьшает вероятность быть уличенным в недобросовестности.

Как некоторое подтверждение этого вывода можно рассматривать результаты, полученные Б. Авен[76]. Используя уникальную базу данных об электронной переписке сотрудников компании «Энрон», она дала сравнительную характеристику сети их отношений, которая касалась официальной деятельности компании, и сети, которая была связана с нелегальной деятельностью (искажениями отчетности, уклонением от уплаты налогов и т.д.). Были получены следующие результаты: для «нелегальной» сети характерны более редкая частота связей, меньшая плотность сети и более редкие отношения, основанные на взаимности. В то же время эта сеть будет характеризоваться большей иерархичностью и асимметрией отношений (в том числе касающихся распределения информации между участниками сети).

Последний вывод в значительной мере воспроизводит выводы, полученные еще знаменитым социологом И. Гоффманом[77]. На наш взгляд, они могут дать «интуицию», относительно того, почему коррумпированность часто сочетается с авторитарным устройством. Попытка обосновать обратную связь информационной асимметрии с коррупцией представлена, например, в работе З. Шанто и И. Тота[78].

Для придания строгости нашему дальнейшему анализу мы представим модель, развивающую упомянутую модель Гельбаха в нескольких направлениях. Во-первых, мы будем рассматривать выбор чиновника между получением взятки за осуществление законных действий и за осуществление действий незаконных. Во-вторых, мы попытаемся показать зависимость поведения чиновника от структуры социальной сети, в которой он участвует.

Будем предполагать, что чиновник предоставляет населению некоторое благо. Население состоит из N человек. Каждый человек обладает некоторой характеристикой φ, распределенной равномерно на отрезке [0, 1]. По правилам, определенным для чиновника государством, он должен предоставить благо всем людям, для которых . Например, φ может представлять собой полезность блага для индивида, и чиновник обязан предоставить это благо людям, потребность которых в нем достаточно высока.

Государство «не знает», кто из людей обладает требуемым значением φ, однако мы будем предполагать, что оно «имеет представление» о том, какая доля населения должна получить благо от чиновника. При равномерном распределении признака φ эта доля населения составляет αN человек. Функция чиновника состоит в том, чтобы определить, кто именно заслуживает предоставление блага и предоставить его. Однако чиновник может злоупотреблять своими полномочиями, перераспределяя благо в пользу «друзей», требуя взятки с людей, которым благо должно быть предоставлено бесплатно (или на определенных государством условиях) или, наоборот, предоставляя за взятки благо тем людям, которые не могут его получить «по правилам». Для упрощения будем предполагать, что чиновник не берет взятки со своих «друзей» (хотя, в действительности, чиновник может предлагать «друзьям» скидку, значительно уменьшая размер взятки).

Предположим, что индивид получает полезность от предоставляемого чиновником блага в зависимости от признака φ:

.

Полезность, получаемая от блага, определяет максимальный размер взятки, которую готов уплатить индивид чиновнику.

Когда чиновник предоставляет благо «друзьям», он ожидает предоставления ответных услуг. Однако эти услуги будут предоставлены в будущем и лишь с некоторой вероятностью. Причем даже если чиновник полностью доверяет «другу», получение ответных услуг не гарантировано, так как к этому могут возникнуть внешние препятствия, а потребность в том благе, которое может предоставить «друг», может отпасть (или не возникнуть).

Другое предположение, которое мы сделаем, состоит в том, что полезность от ответных услуг тем больше, чем больше значение признака φ. То есть, чем больше «друг» ценит предоставляемое чиновником благо, тем больший объем ответных услуг он будет готов оказать.

Будем представлять ожидаемую полезность чиновника от предоставления услуги «другу» i как

,

где δ – коэффициент, отражающий как ставку дисконтирования, так и вероятность получения чиновником ответных услуг (); .

Заметим, что если чиновник оказывает услугу «другу», у которого , это нельзя трактовать как «коррупцию», поскольку условия предоставления блага соблюдены. Но чиновник получает от такого предоставления блага полезность, которую он не мог бы получить, предоставляя благо «постороннему» лицу.

Если чиновник требует взятку с лица, которому благо должно быть предоставлено согласно определенным государством условиям, он рискует понести наказание. Предположим, что чиновник полностью информирован о характеристиках своего «клиента», т.е. может установить такую величину взятки, которая полностью изымет получаемые «клиентом» излишки. Для упрощения будем считать также, что вероятность и величина наказания не зависят от величины взятки и возрастают линейно по мере увеличения числа лиц, которым причитающуюся услугу чиновник предоставляет за взятки. Таким образом, полезность, получаемая чиновником от взятки с «клиента» j, определится как

,

где k – ожидаемое наказание при получении взятки.

Заметим, что всегда найдется достаточно большое и вероятное наказание, которое уничтожит стимулы чиновника к получению взятки. Однако не всегда такое наказание может быть приемлемо: оно может требовать слишком больших затрат, связанных с функционированием надзорных органов, может существовать вероятность наказания невиновного человека, а само наказание может быть слишком жестоким с точки зрения общественной нравственности[79].

Рассмотрим индивида i, который в соответствии с установленными государством правилами, может претендовать на получение от чиновника благ, т.е. . Будет ли чиновник требовать от него взятку или попытается включить его в состав своих «друзей»? Очевидно, это зависит от соотношения и . Рассмотрим разницу между этими величинами:

.

Важное свойство этой разницы состоит в том, что, поскольку , рост замедляется по мере роста φ, в то время как нарастает постоянными темпами. Это означает, что чиновнику выгодно брать взятку с наиболее ценящих предоставляемое благо людей, а в состав своих «друзей» включать тех, кто ценит благо меньше. Обратим внимание на то, что существенную роль при этом играют коэффициенты δ и а. В частности, если а = δ, , при любом. Обобщая, для того, чтобы бралась хотя бы одна взятка необходимо, чтобы a было больше δ + k. Таким образом, стимулы чиновника к предоставлению благ за взятки во многом обусловливаются отсроченностью и неопределенностью ответных услуг. Иными словами, он оказывается мало заинтересованным в человеке, которому должен предоставить блага.

Что касается индивидов, для которых , то в их отношении ситуация отличается в двух отношениях. Во-первых, предоставление им благ незаконно. Во-вторых, хотя люди, получившие благо за взятки теперь не заинтересованы в уличении чиновника, в этом оказываются заинтересованы люди, которые не получили блага (даже за взятки), несмотря на то, что заслуживали его получения. Последние же появляются, поскольку по условию государству известно, какое количество благ должно быть предоставлено (а именно – αN).

Поскольку чиновник не может отказать «друзьям», каждое благо, перераспределенное в пользу индивидов с , связано с потерей величины , где индивид принадлежит к тем, которые заслуживают благо «по правилам». (т.е. ). Но это значит, что чиновнику не выгодно предоставлять благо за взятки тем, кто его не заслуживает и не входит в число его «друзей», поскольку они готовы заплатить меньшую взятку, а ожидаемое наказание в этом случае больше. Что касается друзей, не заслуживающих получения блага, предположим (ввиду высказанных выше соображений), что ожидаемое наказание от предоставления им блага составляет , то есть, чем менее заинтересованных в благе индивидов чиновник включает в состав «друзей», тем выше ожидаемое наказание. Рассмотрим индивида такого, что благо ему предоставлялось бы за взятку, если бы оно не перераспределялось в пользу не заслуживающих его друзей. Тогда

.

Очевидно, такое перераспределение невыгодно чиновнику. Таким образом, можно сформулировать утверждение. Если чиновник обладает совершенной информацией и может свободно формировать круг своих «друзей», то он никогда не предоставляет благо людям, которые его не заслуживают согласно установленным государством правилам.

Из полученного результата видно, что основная проблема коррупции состоит в том, что чиновник предоставляет блага «посторонним» людям за взятки, хотя они должны были их получить бесплатно. Тогда преодоление коррупции в рассматриваемом идеализированном случае связано с тем, чтобы включить всех людей, которым чиновник обязан предоставить благо в состав его «друзей». Примечательно, что это предполагает установление более меньшей величины ожидаемого наказания, чем это предполагается, исходя из сравнения взятки и ожидаемого наказания. В самом деле, в последнем случае k > aφ, и учитывая, что φ распределено от 0 до 1, коррупция исчезает, если k > a. В нашем же случае, напротив, k > a – φ. Таким образом, величина ожидаемого наказания, позволяющего преодолеть коррупцию зависит не только от двух параметров. Во-первых, от того, как сильно связано значение признака, по которому принимается решение о предоставлении блага, с полезностью лица, обращающегося к чиновнику. Во-вторых, от того, как организованы отношения между людьми в обществе, насколько высоко он оценивает «дружеское» отношение людей к нему. Влияние на коррупцию через первый параметр связано с определением правил предоставления государством благ населению. Влияние второго параметра сложнее, поскольку оно связано с устройством общества, организацией связей между его членами и в меньшей степени поддается регулированию со стороны государства. Далее мы будем более подробно рассматривать именно этот фактор.

До сих пор мы предполагали, что чиновник свободно определяет круг своих «друзей». В действительности это не всегда так. Статус «друга» базируется на личных отношениях, однако количество и глубина таких отношений, которые эффективно может поддерживать человек, ограничено. С другой стороны, «друзья друзей» также могут рассчитывать на особое отношение со стороны чиновника. Таким образом, в число лиц, которым чиновник оказывает преференции, могут попасть «лишние» люди, которым он не стал бы предоставлять благ, если бы не опосредованное знакомство с ними. Это предполагает также, что чиновник не может добавлять людей в число своих «друзей» по одному, а вынужден добавлять их вместе со всем кругом их «друзей». Разумеется, обязательства между такими опосредованными «друзьями» менее прочные, что снижает ожидаемую ценность получения ответных благ от них. Обзаводясь опосредованными знакомствами, чиновник не вынужден тратить усилия на их поддержание.

Допустим, поддержание знакомства с одним «другом» стоит чиновнику с. Не учитывая связей этого «друга», чиновнику он будет выгоден только если . Но приобретенный «друг» обладает связями, которые теперь становятся связями чиновника. Если «друг» имеет «друзей» (помимо рассматриваемого чиновника), то выгоды от предоставления им блага без взятки будут составлять , где , - ожидаемое значение параметра φ среди «друзей друга» чиновника. Для упрощения предположим, что чиновник не может отказаться от предоставления благ «друзьям друга»). Обозначим через ρ ожидаемое наказание чиновника, которого можно избежать, предоставляя благо «друзьям» за ответные услуги вместо получения взятки. Оно состоит из ожидаемого наказания за предоставление блага за взятку тем, кто заслуживает получения блага, за вычетом ожидаемого наказания за незаконное предоставление блага (неважно – за взятку или «по дружбе»).

Выгоды от «друзей друга i», таким образом, составят .

«Друзья друга» также имеют «друзей». Некоторые из них оказываются общими. Кроме того, некоторые из «друзей друга» оказываются знакомы между собой. Введем следующие параметры и предположим, что они постоянны по всей сети «знакомств». - среднее количество «друзей» чиновника, находящихся на пути (кратчайшем расстоянии) расстоянии t от него, которых знает «друг» на расстоянии t + 1 в сети. Тогда количество новых «друзей» чиновника на расстоянии t + 1 равно

.

Заметим, что сам чиновник непосредственно имеет 1/ν «друзей». Таким образом, количество «друзей» растет в наших предположениях по степенному закону.

Пусть Т – диаметр образовавшейся сети. Тогда выгода чиновника от сети знакомств

,

где последний член отражает издержки поддержания непосредственных знакомств, и для любых i и j, таких что i > j, .

Теперь мы сделаем ряд наблюдений. Во-первых, диаметр сети ограничен издержками поддержания непосредственных знакомств и убыванием δ по мере продвижения по цепи знакомств. Если издержки поддержания знакомств высоки, но δ убывает медленно, чиновник предпочтет иметь ограниченное число «друзей» и предоставлять блага людям, с которыми он связан довольно слабо. Напротив, при низких издержках поддержания знакомств и резком убывании δ предпочтение будет отдано наращиванию личных, а не опосредованных контактов. Поскольку на издержки поддержания контактов будет влиять стоимость времени чиновника, можно ожидать, что рост оплаты его труда заставит его переходить от использования «сильных» к использованию «слабых» связей. И наоборот. Однако заработная плата не должна быть и слишком велика. В противном случае эффект дохода приведет к увеличению его досуга, а следует ожидать, сильные связи – плод личных отношений, формируемых большей частью именно в свободное время.

Во-вторых, два обстоятельства могут препятствовать использованию чиновником социальной сети. Первое обстоятельство – экзогенное. Если государство жестко ограничивает количество благ, которые может предоставить чиновник, то чиновник не сможет поддерживать сеть, в которой будет находиться больше членов, чем может удовлетворить ограниченный объем благ. Если продолжает действовать правило, по которому чиновник предоставляет благо всем «друзьям», «друзьям друзей» и т.д., и если каждый участник сети устанавливает личные знакомства самостоятельно (без согласования с другими участниками сети), то чиновник вынужден будет отказаться от участия в сети вообще. Позитивным последствием такого отказа будет то, что некоторые люди, никак не связанные с чиновником, будут иметь возможность получить причитающееся им благо бесплатно. К негативным – то, что только очень серьезное и вероятное наказание уничтожит стимулы чиновника к получению взятки с наиболее заинтересованных в благе «клиентов».

Второе обстоятельство, препятствующее использованию социальной сети, – эндогенное. Даже при оптимально выбранном диаметре сети может оказаться, что общий выигрыш чиновника окажется отрицательным. Это может случиться, например, если в сеть его социальных связей попадет слишком много людей, не заслуживающих, согласно установленным государством правилам, предоставления блага. В результате чиновник может отказаться от сети социальных контактов. Последствия этого отказа будут аналогичными тем, которые последуют за отказом от формирования сети, вследствие жесткого ограничения объема предоставляемых благ.

Наконец, свое влияние будет оказывать однородность или, напротив, гетерогенность участников формируемой сети (по признаку условий предоставления блага). В данном случае так же есть как позитивные, так и негативные эффекты.

В общем случае мы можем рассматривать всех индивидов как своего рода «чиновников». Будучи агентами государства или частных лиц (физических или юридических), они предоставляют блага своим «клиентам». Одним «клиентам» блага предоставляются на общих, определенных принципалом, основаниях. Других «клиентов» они дискриминируют, требуя от них «подношений» в том или ином виде.

Допустим, что все индивиды гомогенны. Т.е. они предоставляют блага «клиенту», только если . Тогда никто не будет предоставлять блага тем «клиентам», которые их не заслуживают, согласно определенным принципалом правилам. Кроме того, существует такое значение φ*, при превышении которого «клиент» получает благо только за взятку. Иными словами, ни один «чиновник» не имеет стимулов «вступать в дружбу» ни с первыми, ни со вторыми, а они не имеют стимулов «дружить» между собой. Положительный аспект такого положения дел – в том, что никто не осуществляет «незаконного» предоставления благ. Негативный – в расколе общества на макрокластер связанных между собой индивидов, которые предоставляют блага друг другу на определенных их принципалами основаниях без требования взятки, и отдельных индивидов, не имеющих связей. Последние либо не получают благ, если они этого не заслуживают по действующим правилам, либо получают их за взятки. Сами же они предоставляют блага друг другу за взятки (когда «клиенты» того заслуживают по правилам) и предоставляют их без взяток членам макрокластера.

При гетерогенности правила предоставления благ различны. Чтобы проиллюстрировать возникающие здесь проблемы, предположим, что какая-то часть индивидов предоставляет блага, как прежде, при , а другая – при , предполагая, для определенности, α > β. Таким образом, индивиды, предоставляющие блага на условиях , могут оказаться вынужденными включить в свою сеть «клиентов», которые по правилам не могли претендовать на получение от него благ. Если таких «клиентов» немного, то какая-то часть благ будет предоставляться незаконно. Если же их станет много, то индивиды, предоставляющие блага на условиях , откажутся от формирования сети. Не допустить такой ситуации можно только в том случае, если индивиды, предоставляющие благо на условиях , сами не соответствуют требованию .

Теперь мы можем сформулировать гипотезы, которые объясняют разные тенденции в изменениях индекса восприятия коррупции в годы реформ в России, Польше, Венгрии и Чехии, а также парадоксальное влияние люстрации на положение дел с коррупцией (см. табл. 7).

Таблица 7. Индекс восприятия коррупции в некоторых странах Восточной Европы в годы люстрации

По данным Transparency International

Как явствует из доступных данных, люстрация, проводимая в странах Восточной Европы, по меньшей мере не принесла значимых результатов в деле борьбы с коррупцией. В некоторых же странах эффект оказался противоположным. Так, в Польше и Румынии последовало снижение индекса восприятия коррупции в ближайшие годы после люстрации.

Объяснение этим фактам может быть следующее. В России переходный период был связан с большими потрясениями и большей неопределенностью в отношениях между экономическими субъектами. В результате ожидаемая полезность от «дружеских» отношений (δ – в нашей модели) должна была драматическим образом уменьшиться. Как результат – взяточничество в отношении лиц, «заслуживающих» получения благ по закону, стало гораздо более привлекательной моделью поведения. С другой стороны, падение доходов вкупе со снижением контроля со стороны государства сделало более привлекательным формирование сетей близких знакомых с небольшим диаметром, в которые попадало некоторое количество лиц, которым блага предоставлялись незаконно.

Люстрация в странах Восточной Европы привела к уничтожению сети знакомств, доставшихся в наследство от социалистического прошлого. В результате новые чиновники не имели достаточного числа «друзей», чтобы эффективно сформировать сеть знакомств, и параллельно с предоставлением благ заслуживающим того лицам без взяток начали предоставлять их за взятки лицам, готовым заплатить высокую цену.

В самом деле, Л. Чавес провел исследование взяток, которые вынуждены платить предприниматели в Польше, Румынии и Словакии в 1997 г. Оказалось, что фирмы, менеджеры которых в прошлом возглавляли государственные предприятия, в среднем платили на 50 % меньше взяток, чем предприятия, руководство которых не имело подобного опыта. Также для первых предприятий удвоение прибыли вело только лишь к семипроцентному увеличению взятки, в то время как для последних увеличение взятки было значительнее[80].

Таким образом, люстрация в этих странах вполне могла привести к росту взяток и падению индекса восприятия коррупции.

В своей знаменитой книге «Насилие и социальные порядки» Д. Норт, Дж. Уоллис и Б. Вайнгаст выделили признаки так называемого «порядка открытого доступа», установление которого, произошедшее в недалеком по историческим меркам прошлом, характерно для некоторых стран Запада. Среди этих характеристик – широко распространенный набор убеждений о включении и равенстве всех граждан; беспристрастно обеспеченное всем гражданам действие принципа верховенства права; безличный обмен и т.д.[81] Несмотря на то, что авторам удалось выделить условия перехода к «порядку открытого доступа», само возникновение этих условий рассматривается как результат действия случайных факторов. Отчасти, на наш взгляд, это стало реакцией на широкую критику «наивных» теорий институциональной динамики, полагающих в ее основе движение к экономической эффективности.

Использование подхода социальных сетей позволяет определить те факторы, которые приводят к тому, что изначально узкие группы интересов на каком-то этапе начинают включать в себя все более широкие слои населения. Причем эти факторы перестают быть такими уж случайными и связаны во многом с текущей эффективностью функционирования экономики (и, в свою очередь, влияют на будущую).

Таким образом, мы попытались показать, что существуют такие условия, когда чиновнику, ориентированному на распределение благ среди своих «друзей», становится выгодным включить в их состав все общество. Но фактически это и означает «безличный обмен»: чиновнику достаточно знать лишь то, что данный индивид – «друг друга … друга его друга». Или, проще, принадлежит какому-то широкому сообществу. Та «щепетильность» Запада в отношении отделения частных интересов от общественных и верховенства права, которая часто предполагается нехарактерной для других стран, - не что иное как результат широко разросшейся сети социальных связей. Сеть социальных связей, будучи по своей природе закрытой, при увеличении количества своих участников совершает «качественный скачок», включая в себя всех или почти всех членов общества!

1.4. ИНДУСТРИАЛЬНЫЙ ФАКТОР АНТИКОРРУПЦИОННОГО ВЕКТОРА

Анализ институциональной динамики хозяйственной системы современной России демонстрирует многочисленные и неоднозначные изменения как позитивные, так и негативные, с точки зрения становления демократии и рынка. Коррупция является одной из негативных норм, мультиплицирующих в условиях переходного от командно-административной системы этапа. Разросшийся бюрократический аппарат значительно увеличивает цену доступа к естественному и юридическому закону не только отдельных граждан страны, но и создателей национального богатства – предпринимателей реального сектора экономики, прежде всего – промышленников. Сегодня стремление снизить транзакционные издержки вынуждает промышленников обращаться к неформальным, нелегальным институтам. Это отвлекает от регулярного воспроизводственного процесса, вызывает деструктивные изменения в индустриальной структуре государства, снижает инновационную активность субъектов хозяйственной системы.