Читайте также:
|
Когда Клэри постучала в дверь дома Инквизитора, то ее открыл Роберт Лайтвуд.
Она застыла на мгновение, не зная, что сказать. Она никогда не говорила с приемным отцом Джейса, и вообще знала его не очень хорошо. Он был как тень на заднем плане, обычно позади Маризы, положив руку на спинку ее кресла. Он был высоким темноволосым мужчиной с аккуратной бородой. Она не могла представить его в качестве друга ее родного отца, несмотря на то, что знала, что он был в Круге Валентина. Было слишком много морщин на его лице, слишком четкое очертание челюсти, чтобы представить его молодым.
Когда он посмотрел на неё, она увидела, что его глаза были очень темного синего оттенка, настолько темного, что она всегда считала их черными. Выражение его лица не изменилось; она могла почувствовать неодобрение, исходящее от него. Она подозревала, что Джия не единственная, кто был раздражен из-за того, что она сбежала с заседания совета вслед за Эммой.
— Если ты пришла к моим детям, то они наверху, на последнем этаже, — это было все, что он сказал.
Она прошла мимо него и оказалась в чрезвычайно большой прихожей. Дом, который официально принадлежал инквизитору и его или ее семье, был грандиозен, с высокими потолками и тяжелой дорогой мебелью. Здесь было достаточно места, чтобы над проходами были арки, массивная парадная лестница, и люстра, которая свисала с потолка, и тускло освещала комнату. Она подумала, где же Мариза и нравится ли ей дом.
— Спасибо, — сказала Клэри.
Роберт Лайтвуд пожал плечами и скрылся в тени, не сказав ни слова. Клэри переступала через две ступеньки за раз, пробежав несколько пролетов, прежде чем достигла последнего этажа, на котором еще была лестница на чердак, которая находилась напротив по коридору. Дверь рядом была приоткрыта, и она могла слышать голоса по другую сторону.
Небрежно постучав, она вошла внутрь. Стены мансарды были покрашены в белый, и здесь был большой шкаф в углу, обе его двери были распахнуты — одежда Алека, практичная и немного потертая, висела на одной стороне, а вещи Джейса, практически все черного и серого цветов, на другой. Их оружие было аккуратно сложено внизу.
Клэри почти улыбнулась, не до конца уверенная почему. В том, что Алек и Джейс делили комнату, она находила что-то милое. Она подумала, болтали ли они всю ночь напролет, как она с Саймоном.
Алек и Изабель сидели на подоконнике. За ними Клэри могла увидеть цвета заката, отражающиеся от воды в канале ниже по течению. Джейс растянулся на одной из односпальных кроватей, его ботинки вызывающе покоились на бархатном покрывале.
— Я думаю, они имеют в виду, что не могут просто ждать, пока Себастьян атакует другие институты, — говорил Алек. — Как будто они прячутся. А сумеречные охотники не прячутся.
Джейс потер щекой о плечо; он выглядел уставшим, его светлые волосы были в беспорядке.
— Похоже на какое-то подполье, — сказал он. — Себастьян снаружи, а мы здесь. Двойное отражение. Все Институты опустели. Никто не защищает мир от демонов. Кто будет следить за наблюдателями?
Алек вздохнул и потер рукой щеку.
— Надеюсь, это продлится недолго.
— Трудно представить, что случится, — сказала Изабель. — Мир без сумеречных охотников. Демоны повсюду, нежить атакует друг друга.
— Если бы я был Себастьяном… — начал Джейс.
— Но ты не он. Ты не Себастьян, — сказала Клэри.
Они все посмотрели на неё. В Алеке и Джейсе не было ничего общего, подумала Клэри, но иногда бывали моменты, когда они были похожи в том, как смотрят или двигаются, что напоминало ей о том, что они выросли вместе. Они оба выглядели заинтересованными и немного обеспокоенными. Изабель выглядела более уставшей и расстроенной.
— Ты в порядке? — спросил Джейс вместо приветствия, улыбнувшись уголком рта. — Как Эмма?
— Сломлена, — сказала Клэри. — Что произошло после того, как я покинула заседание?
— Допрос был почти закончен, — сказал Джейс. — Очевидно же, что Себастьян стоит за нападениями. И у него есть значительное преимущество в виде армии Омраченных, следующих за ним. Никто точно не знает, сколько их, но мы предполагаем, что все без вести пропавшие были обращены.
— Тем не менее, мы насчитали достаточно много, — сказал Алек. — У него есть его способности и шесть обращенных конклавов, а у нас все остальные.
Было что-то в глазах Джейса, что делало их темнее, чем обычный золотистый цвет.
— Себастьян знает это, — пробормотал он. — Он знает все свои силы, до последнего воина. Он точно знает, что ему по силам, а что нет.
— На нашей стороне нежить, — сказал Алек. — Вот и вся суть завтрашней встречи, не так ли? Поговорить с представителями, укрепить наши связи. Теперь, когда мы знаем, что Себастьян делает, мы можем выработать стратегию, направить против него детей ночи, летний двор, магов…
Клэри встретилась взглядом с Джейсом в безмолвном диалоге. Теперь, когда мы знаем, что делает Себастьян, он сделает что-то еще. То, чего мы не ожидаем.
— А затем все будут говорить о Джейсе, — сказала Изабель. — Ну, как обычно.
— О Джейсе? — Клэри прислонилась к изножью кровати Джейса. — А что насчёт него?
— Было много догадок о том, что Себастьян по большей части неуязвим сейчас, и есть ли способы ранить или убить его. Это можно было бы сделать Блистательным благодаря священному огню, но в настоящее время единственный источник священного огня...
— Джейс, — мрачно сказала Клэри. — Но Безмолвные Братья перепробовали все, чтобы отделить Джейса от священного огня, и они не могут это сделать. Это в его душе. Так в чем же их план, бить Себастьяна по голове Джейсом, пока огонь не выйдет?
— Брат Захария сказал почти тоже самое, — произнес Джейс. — Может быть только с меньшим сарказмом.
— Во всяком случае, они завели разговор о том, как захватить Себастьяна, не убивая его, если они, конечно, смогут уничтожить всех Омраченных, и если смогут поймать его в ловушку каким-то образом, но это не так важно, если его нельзя убить, — сказал Алек.
— Положите его в адамасовый гроб и бросьте в море, — сказала Изабель. — Вот мое предложение.
— В любом случае, когда они закончат говорить обо мне, что конечно будет лучшей частью, — сказал Джейс, — они очень быстро вернуться к обсуждению способов исцелить Омраченных. Они заплатят Спиральному Лабиринту целое состояние, чтобы попытаться разгадать заклинание Себастьяна, используемое для создания Демонической Чаши, и изменить ритуал.
— Они должны перестать постоянно думать об исцелении Омраченных, и начать думать о том, как победить их, — сказала Изабель жестким голосом.
— Многие из них знают людей, которые были обращены, Изабель, — сказал Алек. — Конечно же, они хотят вернуть их обратно.
— Ну, а я хочу вернуть моего младшего брата, — сказала Изабель, повысив голос. — Разве они не понимают, что сделал Себастьян? Он убил их. Он убил все человеческое в них, и он позволил демонам ходить в костюмах из кожи, которые выглядят как люди, которых мы знали, вот и все…
— Успокойся, — сказал Алек, его я-здесь-старший-брат тоном. — Ты ведь знаешь, что мама и папа в доме, не так ли? Они поднимутся.
— О, они здесь, — сказала Изабель. — Они далеко друг от друга, в разных спальнях, как вы могли бы быть с Джейсом, но они здесь.
— Это не наше дело, где они спят, Изабель.
— Они наши родители.
— Но у них есть свои собственные жизни, — сказал Алек. — И мы должны уважать это и держаться подальше от этого, — его лицо потемнело. — Многие люди разводятся, когда их ребенок умирает.
Изабель слегка вздохнула.
— Иззи? — Алек, казалось, понял, что зашел слишком далеко. Упоминания о Максе, казалось, опустошали Изабель больше, чем любого из других Лайтвудов, даже Маризу.
Изабель повернулась и выбежала из комнаты, хлопнув за собой дверью.
Алек вцепился пальцами в волосы, заставляя их торчать во все стороны.
— Черт побери, — ругнулся он, а затем вспыхнул — Алек почти никогда не ругался, и, как правило, когда он это делал, то бормотал под нос. Он послал Джейсу почти извиняющийся взгляд и пошел за своей сестрой.
Джейс вздохнул, опустил длинные ноги с кровати, и встал. Он потянулся, как кошка.
— Думаю это намек проводить тебя домой.
— Я могу сама найти дорогу обратно…
Он покачал головой, хватая его куртку с кровати. Было что-то неспокойное в его движениях, что-то неторопливое и бдительное, отчего кожу Клэри начало покалывать.
— Я хочу выбраться отсюда в любом случае. Давай, пошли.
— Это было час назад, как минимум. Я клянусь, — сказала Майя. Она лежала на диване в квартире Джордана и Саймона, ее обнаженные ноги лежали на коленях Джордана.
— Вы не должны были заказывать тайскую еду, — сказал Саймон отстраненно. Он сидел на полу, возясь с джойстиком от Xbox. Он не работал уже несколько дней. В камине горел искусственный огонь. Как и все остальное в квартире, камин еле работал, и в половине случаев его использования, вся комната заполнялась дымом. Джордан всегда жаловался на холод, а домоправитель не был заинтересован в починке хоть чего-либо. — Они никогда не доставляют ее вовремя.
Джордан по-дружески улыбнулся.
— А тебе что с того? Ты не ешь.
— На данный момент я могу пить, — разъяснил Саймон. Это было правдой. Он тренировал свой желудок принимать больше жидкости — молоко, кофе, чай — хотя твердая пища все еще вызывала у него тошноту. Он сомневался, что напитки полезны и питательны для него; казалось, только кровь ему на пользу, но это делало его более похожим на человека, это было возможностью делать на публике то, что не заставит всех кричать. Со вздохом он бросил джойстик. — Думаю, эта штука сломана. Совсем. Это так круто, потому что у меня нет денег купить новый.
Джордан удивленно взглянул на него. Саймон притащил все его пожитки, когда въехал сюда, но их было немного. К счастью, у него было немного сбережений. За квартиру платили Претор Люпус, которые также доставляли Саймону кровь.
— У меня есть деньги, — сказал Джордан. — Все будет в порядке.
— Это твои деньги, не мои. Ты не сможешь приглядывать за мной вечность, — сказал Саймон, уставившись на голубые языки пламени в камине. — А затем что? Я скоро буду поступать в колледж, если что-то не случится. На музыкальный факультет. Я могу учиться, найти работу. Но никто теперь не наймет меня. Я выгляжу на шестнадцать и всегда буду.
— Эм… — сказала Майя. — Думаю, на самом деле вампиры не работают, разве нет? В смысле некоторые оборотни да — Бэт ди-джей, а у Люка книжный магазин. Но вампиры принадлежат к кланам. Они же не вампиры-ученые.
— Или вампиры-музыканты, — сказал Саймон. — Давайте признаем это. Теперь моя профессия — вампир.
— На самом деле я удивлена, что вампиры не бегают по улицам, поедая туристов, даже, несмотря на то, что Марин их предводитель, — сказала Майя. — Она слегка кровожадная.
Саймон скривился.
— Думаю, какой-нибудь клан пытается контролировать ее. Возможно Рафаэль. Лили одна из самых умных в клане. Знает все. Она и Рафаэль всегда были не разлей вода. Но у меня нет друзей вампиров. Учитывая то, какой я кадр, то иногда я удивляюсь тому, что у меня вообще есть друзья.
Он слышал горечь в своем голосе и оглядел комнату и фотографии на стенах, которые повесил Джордан — его фото с друзьями, на пляже, с Майей. Саймон подумывал повесить и свои фотографии так же. Он не взял ни одной из дому, но несколько было у Клэри. Он мог одолжить их, и сделать квартиру более похожей на собственный уголок. Но, несмотря на то, что ему нравилось жить с Джорданом, и он чувствовал себя комфортно здесь, это не было домом. Это не казалось постоянным, как если бы он мог построить жизнь здесь.
— У меня даже нет кровати, — произнес он вслух.
Майя повернула к нему голову.
— Саймон к чему все это? Это потому что Изабель уехала?
Саймон пожал плечами.
— Не знаю. В смысле, да, я скучаю по Иззи, но Клэри сказала, что нам обоим нужно РВСО.
— О, разобраться в своих отношениях, — сказала Майя, заметив недоуменный взгляд Джордана. — Ну, знаешь, когда точно решаете, что вы парень и девушка. Что ты и должен сделать, между прочим.
— Почему все знают это сокращение кроме меня? — возмутился вслух Саймон. — Разве Изабель хочет быть моей девушкой?
— Не могу сказать, — сказала Майя. — Девчачий кодекс. Спроси ее.
— Она в Идрисе.
— Спроси её, когда она вернётся. — Саймон промолчал, и Майя продолжила, более мягко. — Она вернётся, и Клэри тоже. Это просто заседание.
— Я не знаю. В Институтах небезопасно.
— Ты тоже в опасности, — сказал Джордан. — Вот зачем тебе я.
Майя взглянула на Джордана. Было что-то еще в этом взгляде, то, что Саймон не мог определить с уверенностью. Уже некоторое время было что-то не так между Майей и Джорданом, Майя отдалилась, и в ее глазах был вопрос, когда она смотрела на своего парня. Саймон ожидал, что Джордан скажет что-то еще, но он молчал. Саймон подумал, догадывался ли Джордан, что Майя отдалилась — а это было очевидно — или он упрямо отрицал это.
— Ты хотел бы быть Светочем? — спросила Майя, обратив внимание на Саймона. — Если бы смог изменить это?
— Я не знаю, — Саймон задавался тем же вопросом, затем отмахивался от него, — нет смысла думать о вещах, которые не в силах изменить. Быть Светочем значит, что по твоим венам течет золото. Другие вампиры хотели этого, и если он выпьют твою кровь, то тоже смогут ходить под солнцем. Но вампиры также хотели уничтожить меня, потому что верят, что Светоч мерзость, которую нужно искоренить. Он вспомнил слова Рафаэля, которые тот сказал на крыше отеля. Тебе лучше молиться, Светоч, чтобы ты не потерял Метку до начала войны.Но если это случится, то выстроится очередь из твоих врагов, ожидающих свой черед, чтобы убить тебя. И я буду первым.
И еще.
— Я буду скучать по солнцу, — сказал он. — Оно сохраняло мою человечность, я думаю.
Свет от огня мелькнул в глазах Джордана, когда он посмотрел на Саймона.
— Человечность переоценивают, — сказал он с улыбкой.
Майя резко скинула ноги с его колен. Джордан настороженно посмотрел на неё именно в тот момент, когда позвонили в дверь.
Саймон вскочил на ноги за мгновение.
— Еда! — объявил он. — Я заберу. К тому же, — добавил он, оглянувшись через плечо, пока шел по коридору к входной двери, — никто не пытался убить меня две недели. Может им наскучило, и они сдались.
Он слышал приглушенные голоса позади него, но не прислушивался, они говорили друг с другом. Он повернул ручку и открыл дверь, одновременно потянувшись за бумажником.
И в этот момент в его груди появилось волнение. Он посмотрел вниз и увидел подвеску Изабель, прежде чем появилась ярко-красная вспышка, и его откинуло назад. Он пролетел мимо руки, протянутой чтобы поймать его. Он закричал; в проходе стояла размытая фигура, одетая в красный плащ, Сумеречный Охотник, с уродливо нарисованными рунами на обеих щеках. У него был ястребиный нос, борода и бледная кожа. Он зарычал на Саймона и двинулся вперед.
— Саймон, пригнись! — прокричал Джордан. Саймон лег на пол и перекатился на другую сторону, в тот момент, когда выпустили стрелу из арбалета. Темный нефилим увернулся с нечеловеческой скоростью; стрела попала в дверь. Саймон слышал, как Джордан разочарованно ругнулся, а затем Майя в волчьей форме пробежала мимо него, прыгая на Омраченного.
Прозвучал крик боли, когда она вцепилась клыками ему в горло. Кровь полилась наружу, заполняя воздух соленым запахом; Саймон вдохнул ее, пробуя горький вкус испорченной крови, пока поднимался на ноги. Он шагнул вперед в тот момент, когда Омраченный избавился от хватки Майи и бросил ее через весь коридор. Раненый, воющий комок с зубами и когтями.
Джордан закричал. Саймон сделал голос по тише в его горле, что-то типа вампирского шипения, и он почувствовал, как его клыки вылезли. Омраченный шагнул вперед, истекая кровью, но держась на ногах. Саймон почувствовал комок страха в животе. Он видел, как они сражались в Буррене, воины Себастьяна, и он знал, что они были сильнее, быстрее, и их труднее убить, чем Сумеречных Охотников. Он и не думал о том, насколько труднее убить их, чем вампиров.
— Уйди с дороги! — Джордан схватил Саймона за плечи, и почти откинул вслед за Майей, которая еле поднималась на лапы. На ее шерсти была кровь, а волчьи глаза потемнели от ярости. — Выбирайся, Саймон. Мы сами справимся с ним. Беги!
Ноги Саймона приросли к полу.
— Я не собираюсь… он пришел за мной…
— Я знаю это, — прокричал Джордан. — Я твой страж от Претор Люпус! Теперь позволь мне сделать мою работу!
Джордан развернулся, вновь поднимая свой арбалет. На этот раз стрела попала в плечо темного нефилима. Он попятился, произнеся несколько ругательств на языке, который Саймон не знал. Он подумал, что это немецкий. На Берлинский Институт напали…
Майя пронеслась мимо Саймона, и она с Джорданом приблизились к темному нефилиму. Джордан один раз оглянулся на Саймона, его карие глаза были дикими. Саймон кивнул и попятился в гостиную. Он распахнул окно — это сопровождалось скрипом сырого дерева и лопающейся краской — и вылез на пожарную лестницу, где Джордан выращивал аконит, завядший на зимнем воздухе, который стоял на металлическом выступе.
Каждая частичка его кричала о том, что он не должен уходить, но он обещал Изабель, что позволит Джордану выполнять его задачу стражника, обещал, что не станет мишенью. Одной рукой он обхватил подвеску Изабель, которая была теплой в его пальцах, как если бы Иззи только что сняла её с шеи, и начал спускаться по металлическим ступеням. Они лязгали и были скользкими от снега; он почти упал несколько раз, прежде чем достиг последней ступеньки и спрыгнул на тротуар.
И тотчас же был окружен вампирами. У Саймона хватило времени узнать только двух из них, которые принадлежали к клану отеля «Дюморт» — вежливая темноволосая Лили и блондин Зик, оба ухмылялись как бесы — прежде чем его голову обмотали чем-то. Ткань плотно прижали к его горлу, и он забился, не потому что ему был нужен воздух, а потому что его горло сжали, отчего появилась боль.
— Морин передаёт привет, — сказал Зик ему на ухо.
Саймон открыл рот, чтобы закричать, но тьма накрыла его, прежде чем он смог произнести хоть звук.
— Я и не подозревала, что ты так популярен, — сказала Клэри, пока она и Джейс шли вниз по узкой мостовой, рядом с каналом Олдвэй. Наступал вечер — темнота только опустилась — и улицы были полны людей, торопящихся то туда, то сюда, облаченных в теплые плащи; их лица холодные и без эмоциональные.
Начали появляться звезды, маленькие точки света на востоке. Они освещали глаза Джейса, пока он смотрел на Клэри настороженно.
— Все знают сына Валентина.
— Я знаю, но… когда Эмма увидела тебя, она вела себя так, как будто встретилась со знаменитостью. Как будто ты был на обложке еженедельника Сумеречный Охотник каждый месяц.
— Знаешь, когда они просили меня позировать, то сказали, что было бы круто…
— Пока ты держишь на нужном месте клинок серафимов, то я не вижу проблемы, — сказала Клэри, и Джейс рассмеялся; отрывистый звук, который показал, что она по-настоящему развеселила его. Это был ее любимый смех Джейса. Джейс всегда был так сдержан, это все еще было вдохновляющим, что она одна из нескольких людей, которые могут проникнуть сквозь его заботливо собранную броню и удивить его.
— Тебе нравится она, да? — сказал Джейс.
Удивившись, Клэри спросила:
— Нравится кто? — они проходили по вымощенной улочке, которая сейчас была покрыта каменным кругом, наверно чтобы вода не заморозилась.
— Эта девочка. Эмма.
— В ней что-то есть, — признала Клэри. — Может дело в том, как она вступилась за брата Хелен? Джулиана. Она сделает все для него. Она действительно любит Блэкторнов, и она потеряла всех остальных…
— Она напоминает тебя.
— Я так не думаю, — сказала Клэри. — Может, она напоминает мне тебя.
— Потому что я маленькая блондинка, которой идут косички?
Клэри пихнула его плечом. Они достигли конца улицы, вдоль которой шли магазины. Сейчас они были закрыты, но тусклый свет исходил из окон. Клэри казалось, что она во сне или сказке, это чувство, которое Аликанте не могло дать ей — там тяжелое небо над головой, древние здания, на которых изображены сцены из легенд, и над всем возвышались ясные башни демонов, благодаря которым Аликанте дали второе имя: Город Стекла.
— Потому что, — сказала она, когда они миновали магазин с лотками с хлебом, выставленными у окна, — она потеряла свою родную семью. Но у нее есть Блэкторны. У неё больше никого нет, ни тёть, ни дядь, её некому забрать, но это сделают Блэкторны. Так что ей придется запомнить то, что знаешь ты: семья это не кровь. Это люди, которые любят тебя. Люди, которые прикрывают тебя. Как Лайтвуды делали это для тебя.
Джейс остановился. Клэри развернулась, чтобы посмотреть на него. Толпа пешеходов сновала вокруг них. Он стоял напротив входа в узкий переулок у магазина. Ветер, который дул на улице, взлохматил светлые волосы и распахнул не застегнутую куртку; она видела, как бьется пульс у него на шее.
— Подойди сюда, — сказал он, его голос был хриплым.
Клэри сделала шаг к нему, немного осторожно. Она сказала что-то, что расстроило его? Джейс редко злился на неё, но когда это происходило, он шел напролом.
Он протянул руку и мягко взял ее ладонь в свою, поведя ее за собой, пока он заглядывал за угол здания и вглядывался в тени на мостовой, которая вела к каналу.
В проходе не было никого, кроме них, и переулок закрывал вид на них с улицы. В полумраке лицо Джейса было угловатым: острые скулы, мягкие губы, золотые глаза льва.
— Я люблю тебя, — сказал он. — Я говорю это недостаточно часто. Я люблю тебя.
Она прислонилась спиной к стене. Камень был холодным. При других обстоятельствах это было бы некомфортно, но сейчас она не заботилась об этом. Она аккуратно притянула его к себе, пока их тела не приблизились друг к другу, почти не касаясь, но достаточно близко, чтобы она могла почувствовать тепло, исходящее от него. Конечно же, ему не нужно застегивать куртку, не с огнем, горящим в его венах. Запах черного перца и мыла, и холодный воздух, витали вокруг него, когда она прислонила лицо к его плечу и вздохнула.
— Клэри, — сказал он. Он говорил шепотом и с тревогой. Она могла слышать тоску в нем, тоску по физической близости, нужду в любом прикосновении.
Осторожно, он потянулся и положил пальцы на каменную стену, поймав ее в пространство между его руками. Она чувствовала его дыхание в ее волосах, легкое касание его тела. Каждая ее частичка была сверхчувствительна; повсюду, где он касался, она чувствовала, как будто крошечные иголочки покалывали ее кожу.
— Пожалуйста, не говори мне, что затащил меня в переулок и касаешься меня, даже не думая поцеловать, потому что не думаю, что смогу выдержать это, — сказала она приглушенным голосом.
Он закрыл глаза. Она могла видеть, как его темные ресницы легли на щеки, вспомнила, как обводила контур его лица пальцами, весь вес его тела на ней, ощущение прикосновения его кожи к ее.
— Нет, — сказал он, и она могла услышать темные нотки в его обычно спокойном голосе. Они стояли достаточно близко, что когда он вздыхал, она чувствовала, как его грудь вздымалась. — Мы не можем.
Она положила руки ему на грудь; его сердце под ними трепетало как крылья.
— Тогда отведи меня домой, — прошептала она, и наклонилась, чтобы прижаться губами к уголку его губ. Вообще-то она хотела слегка коснуться их, но он наклонился к ней и угол движения изменился. Она прижалась к нему сильнее, чем собиралась, её губы оказались прямо напротив его рта. Она почувствовала, как он удивленно выдохнул напротив ее рта, и в следующий момент они уже целовались, по-настоящему, медленно, горячо и крепко.
Отведи меня домой. Но это и был дом: руки Джейса вокруг нее, холодный ветер Аликанте, дующий на них. Её пальцы впились в его шею, в том месте, где волосы мягко прилегали к коже. Его ладони были плотно прижаты к камню позади нее, но он передвинул свое тело, прижав ее плотнее к стене. Его дыхание участилось. Он не касался ее руками, но она могла прикоснуться к нему, и позволила рукам свободно бродить по его рукам, вниз по груди, проследить за изгибом мышц, спуститься ниже, чтобы приподнять футболку. Её пальцы прикоснулись к обнаженной коже, а затем она просунула руки под футболку. Клэри не касалась его так долго, что чуть не забыла какая у него мягкая кожа там, где нет шрамов, как его мышцы напрягаются под ее руками. Он простонал ей в рот; на вкус он был как чай, шоколад и соль.
Она взяла поцелуй под контроль. Но он вновь взял верх, кусая ее нижнюю губу, пока она не вздрогнула, целуя уголок рта, вдоль челюсти, посасывая место на шее, где бьется пульс, выдававшее ее быстрое сердцебиение. Его кожа горела под ее руками. Горела…
Он отшатнулся, опьяненный поцелуем, врезавшись в стену позади него. Его глаза расширились, и на мгновение Клэри показалось, что она видит языки пламени в них, как два огонька в темноте. Затем свет ушел из них и Джейс лишь глубоко дышал, прижав ладони к лицу, как будто он бегал.
— Джейс, — позвала она.
Он опустил руки.
— Посмотри на стену позади тебя, — сказал он ровным голосом.
Она обернулась и уставилась на стену. Позади нее, там, где он прижал руки, были одинаковые вмятины в виде ладоней.
Королева Летнего Двора лежала на ее кровати и смотрела на каменный потолок своей спальни. Он был увит решеткой сорванных идеальных алых роз с целыми шипами. Каждую ночь они увядали и умирали, и каждое утро их заменяли свежими.
Фейри мало спали, а еще реже им снились сны, но Королеве нравилась ее удобная кровать. Это был широкий высеченный камень, покрытый периной, бархатом и гладким атласом.
— Вы когда-нибудь, — спросил парень, лежащий в постели рядом с ней, — укалывались шипом, ваше высочество?
Она повернулась, чтобы посмотреть на Джонатана Моргенштерна, растянувшегося на подушках. Хоть он и просил называть его Себастьяном, что она уважала — фейри никогда не разглашают свои настоящие имена. Он лежал на животе, положив подбородок на скрещенные руки, и даже в тусклом свете были видны рубцы на его спине.
Королеву всегда очаровывали Сумеречные Охотники — наполовину ангелы, как волшебный народ; конечно же, должно быть родство между ними — но она никогда не думала, что найдется тот охотник, которого она сможет выдержать более пяти минут. До Себастьяна. Он был самым необычным из всех людей, особенно среди Сумеречных Охотников.
— Не так часто, как вы произносите колкости, мой дорогой, — сказала она. — Я бы не хотела, чтобы меня называли «ваше высочество», только «леди» или «миледи», если вы не против.
— А вы ведь не возражаете, когда я называю вас «красавицей» или «моя прекрасная леди», — в его тоне не было слышно раскаяния.
— Хмм… — сказала она, проведя своими тонкими пальцами по его серебристым волосам. У него был прекрасный цвет для смертного: волосы как сталь, глаза как оникс. Он напоминал его сестру, с одной лишь разницей — Клэри не столь элегантна. — Ты выспался?
Он перевернулся на спину и улыбнулся ей.
— Думаю, не совсем.
Она наклонилась поцеловать его, и он провел двумя пальцами по ее рыжим волосам. Он посмотрел на локоны — алые на фоне израненных костяшек его пальцев, коснулся завитка у щеки. Прежде, чем она могла произнести еще хоть слово, раздался стук в дверь спальни.
Королева откликнулась:
— Ну что там еще? Если это не дело первой важности, то уходите, не то противном случае станете кормом для русалок.
Дверь отворилась, в комнату вошла одна из придворных дам — Кайли Уайтвиллоу. Пикси. Она сделала реверанс и сказала:
— Миледи, Мелиорн здесь, чтобы поговорить с вами.
Себастьян изогнул бледную бровь:
— Работа Королевы никогда не заканчивается.
Королева зевнула и встала с кровати.
— Приведите его, — сказала она. — И принесите мне один из моих халатов, здесь прохладно.
Кайли кивнула и покинула комнату. Мгновение спустя вошёл Мелиорн и склонил голову. Если Себастьян и считал странным, что Королева приветствует своих придворных, стоя голой в спальне, то он не высказал вслух своих ироничных замечаний. Смертная женщина была бы смущена, и, возможно, попыталась бы прикрыться, но Королева была королевой, бессмертной и гордой — она знала, что великолепна без одежды, так же как и в ней.
— Мелиорн, — сказала она. — У вас есть новости от нефилимов?
Он выпрямился. Мелиорн надел, как и всегда, белую чешуйчатую броню. Глаза у него были зелёные, а волосы очень длинные и черные.
— Миледи, — сказал он и посмотрел на Себастьяна, который сидел на кровати, закутанный в одеяло до талии. — У меня много новостей. Наши новые силы Темных были размещены в крепости Эдема. Они ждут дальнейших распоряжений.
— А нефилимы? — спросила Королева, когда Кайли вернулась в комнату, неся халат, сотканный из лепестков лилий. Она держала его, пока Королева проскользнула в рукава, завернувшись в шелковую белизну.
— Дети, которые сбежали из Лос-Анджелевского Института, достаточно рассказали о том, что за всеми этими нападениями стоит Себастьян, — слегка недовольным тоном отозвался Мелиорн.
— Они бы догадались об этом в любом случае, — сказал Себастьян. — У них есть прискорбная привычка винить во всем меня.
— Вопрос в том, узнали ли они наших людей? — вопросила Королева.
— Нет, — ответил Мелиорн с удовлетворением в голосе. — Дети решили, что среди нападавших были только Омраченные.
— Это впечатляет, учитывая наличие крови фейри у этого мальчишки Блэкторна, — сказал Себастьян. — Можно ли было догадаться, что они будут благосклонны к нему. Но, так или иначе, что вы собираетесь делать с ним?
— В нем есть кровь фейри, он наш, — сказал Мелиорн. — Гвин требует, чтобы он присоединился к Дикой Охоте. Он будет направлен туда, — он обратился к Королеве. — Нам необходимо больше воинов, — сказал он. — Институты пустеют: нефилимы убегают в Идрис.
— Что там с Нью-Йоркским Институтом? — резко спросил Себастьян. — Что насчет моего брата и сестры?
— Клэри Фрэй и Джейс Лайтвуд были отправлены в Идрис, — ответил Мелиорн. — Мы не можем попытаться вернуть их, не выдав себя.
Себастьян коснулся своего браслета. Королева давно заметила за ним данную привычку: он делал это, когда был зол и старался не выдать своего гнева. На металле была вытеснена надпись на древнем человеческом языке: «Если не могу склонить Рай — Преисподнею воздвигну».
— Они нужны мне, — потребовал Себастьян.
— И ты их получишь, — отозвалась Королева. — Я не забыла о нашем уговоре. Но ты должен иметь терпение.
Себастьян растянул губы в улыбке, которая не затронула его глаз.
— Мы, смертные, можем быть очень нетерпеливыми.
— Ты не простой смертный, — произнесла Королева, и повернулась к Мелиорну. — Мой рыцарь, — сказала она. — Что вы посоветуете своей Королеве?
— Нам необходимо больше солдат, — ответил Мелиорн. — Мы должны взять еще один Институт, и больше оружия нам тоже бы не помешало.
— Мне казалось, что ты сказал, будто все Сумеречные охотники в Идрисе? — сказал Себастьян.
— Не совсем, — ответил Мелиорн. — В некоторых городах эвакуировали больше нефилимов, чем ожидалось — однако, сумеречные охотники Лондона, Рио-де-Жанейро, Каира, Стамбула и Тайбэя остались. Мы должны захватить, по крайней мере, еще один Институт.
Себастьян улыбнулся. Это была улыбка, которая не превращала его лицо в нечто красивое, а жестокая маска, подобная оскалу Мантикоры.
— Тогда я буду вынужден захватить Лондон, — произнес он. — Если это не идет в разрез с вашими пожеланиями, моя Королева.
Она не смогла сдержать улыбки. Прошло так много столетий с тех пор, как смертный любовник заставлял ее улыбаться. Она наклонилась, чтобы поцеловать его, и почувствовала, как его руки скользят по лепесткам ее халата.
— Захвати Лондон, любовь моя, и пролей кровь, — сказала она. — Считай это моим подарком.
— Ты в порядке? — осведомился Джейс о самочувствии Клэри наверно уже в сотый раз. Она стояла на крыльце дома Аматис, частично освещенная огнями из окон.
Джейс стоял ниже на ступень, засунув руки в карманы, словно боясь выпустить их наружу.
Он долгое время смотрел на вмятины, которые он прожег на стене магазина, прежде чем опустить футболку вниз и практически вытолкнуть Клэри на многолюдную улицу, как будто ей не следовало быть с ним наедине. Он молчал всю оставшуюся часть пути, его губы превратились в тонкую линию.
— Я в порядке, — заверила она его. — Слушай, ты прижег стену, не меня, — она специально закружилась, как будто демонстрировала новый наряд. — Видишь?
Его глаза потемнели.
— Если бы я причинил тебе боль…
— Ты не сделал этого, — сказала она. — Я не настолько хрупкая.
— Я думал, что начал лучше контролировать это, что занятия с Джорданом помогают, — разочарование наполнило его голос.
— Так оно и есть. Послушай, ты смог сконцентрировать огонь в твоих руках, это прогресс. Я касалась тебя, целовала, и я не ранена, — она положила ладонь на его щеку. — Мы пройдем через это вместе, помнишь? Не отталкивай меня. Никакого героизма.
— Я рассчитывал участвовать в соревновании по сердитости от Идриса в следующих Олимпийских играх, — сказал Джейс, но его голос уже смягчился, острота его жесткой самоненависти ушла, и на свое место вернулись веселье и сарказм.
— Вы с Алеком могли бы сердиться на пару, — сказала Клэри, улыбаясь. — Вы бы взяли золото.
Он повернул голову и поцеловал ее ладонь. Его волосы щекотали её пальцы. Все вокруг казалось тихим и спокойным; Клэри почти поверила, что они единственные люди в Аликанте.
— Я продолжаю гадать, — сказал он напротив ее кожи, — что подумает владелец магазина, когда утром придет на работу и увидит два отпечатка рук прожженных в его стене?
— Надеюсь, это застраховано?
Джейс рассмеялся, выдыхая на ее руку.
— Кстати говоря, — вспомнила Клэри, — следующее заседание совета завтра, да?
Джейс кивнул.
— Военный совет, — ответил он. — Приглашены только члены Конклава, — он нервно пошевелил пальцами. Клэри чувствовала его раздражение — Джейс был отличным стратегом и одним из лучших бойцов Конклава. Он старался не оставаться в стороне от любого совещания о сражения. Особенно, подумала она, если речь шла об использовании небесного огня в качестве оружия.
— Тогда ты можешь помочь мне кое с чем? Мне нужен оружейный магазин. Я хочу купить меч. Действительно хороший.
Джейс выглядел удивленным, затем развеселился.
— Зачем?
— Оу, знаешь. Убивать, — Клэри сделала жест рукой, надеясь, что он передаст ее воинствующие намерения относительно зла. — В смысле, я уже достаточно побыла сумеречным охотником. У меня должно быть стоящее оружие, так ведь?
Медленная улыбка растянулась на его лице.
— Лучший магазин клинков у Дайаны на улице Флинтлокк, — сказал он. Его глаза засветились. — Я зайду за тобой завтра днем.
— Это свидание, — сказала Клэри. — Вооруженное свидание.
— Намного лучше ужина и фильма, — сказал он и скрылся в тени.
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 84 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |