После обедни к церкви подходит фабричный, подает, пол-листа серой бумаги и говорит:
— Батюшка, я получаю «Друг трезвости»; вы там много пишете о меньшем темном брате, не можете ли чем пособить моим землякам? Прислали вот бумагу и просят совета, содействия, а я не знаю, что им ответить. Может быть, вам поможет Господь надоумить их.
Взял бумагу и читаю: «Расписка о трезвой жизни, к которой мы приступаем с Божьею помощью, начиная с благословения Божия. Господи, благослови и в терпении буди нам помощник! Мы, грешные, много раз слышали в церкви, что святой апостол Павел учит: «Братие, не опивайтеся вином, в нем же есть блуд». Оно губит душу и тело, и Сам Господь говорит устами апостолов: «Пьяницы не наследуют царства небесного». Ах, как это страшно — лишиться царства небесного от такого вредного напитка, без которого можно совсем обойтись! Да мы и пытались много раз не пить, но нет: не пьешь какую неделю-другую, а потом опять начнешь пить. Плоть наша немощная не выдерживает, чтобы отстать от такой страсти (вина), и не боится угроз Божих. Но вот мы присоединим к Божию закону и законы гражданские, которые тоже запрещают пьянствовать и строго наказывают. Вот мы и придумали так: составить сию расписку с целью не пить вина и вообще крепких и вредных напитков. Господи, благослови!
«Такой-то губернии, уезда, волости и деревни крестьяне Иван Батурин, Егор Орлов и Герасим Туртыдин уговорились между собою согласно сами собою без всякого со стороны принуждения так: если же кто из нас начнет пить вино в течение одного года, тот отвечает: Батурин 25 р., Орлов 10 р., Туртыдин 5 р., а деньги эти поступят в наш храм. Обязуемся хранить сию расписку свято и нерушимо, в чем и подписуемся. Такие-то».
Подобных расписок на Руси, по деревням и селам, вероятно, составляется немало, и все они говорят о заброшенности народа, о забытости меньшего темного брата посвященным старшим. Как ни душит тьма невежества голос Божий в народе, как ни туманит водка ум и сердце простолюдина, а совесть все-таки нет-нет и заговорит в человеке. Болит отравленная алкоголем голова с похмелья, требует выпивки, а на сердце еще пуще, чем в больной голове, щемит. Стыдно людей, жаль семью, боязно гнева Господня. «Страшно, ах, как страшно лишиться царства небесного от такого вредного напитка, без которого можно совсем обойтись!» пишут в расписке Батурин и его товарищи.
Долгие годы позорился в них, сквернился пьянством, бранью и буйством образ Божий. Казалось, все густо покрылось грязью, но вот дошло до сердца слышанное в храме слово Божие, проступила на глаза слеза раскаяния и смыла всю скверну сердца, просветлело на душе. Опомнились люди. Решили отрезвиться, жить, как пристойно христианам. Беда лишь, одно дело — хотение, другое — исполнение. Сил нет выполнить благое намерение. Ослабела душа. Как нетвердая походка у пьяного, так и нетвердая воля от пьянства. «Много раз пытались мы не пить вино, — пишут договорщики в расписке, — но нет, не пьешь какую неделю-другую, потом опять начнешь пить. Плоть наша немощная».
Плоть немощная, воля слабая, поддержки, опоры нет. Люди словно на тонком льду. Лед не держит, под ногами ломается, а плавать не умеют; барахтаются, из сил выбиваются; как выбраться на сушу, на твердую землю, — не знают. Мимо, по берегу, как в притче о милосердном самарянине, проходит один, другой и третий, а утопающим помощи нет и нет. Судорожно они бросаются и на заповеди Божий и на законы гражданские, но все это, как хрупкий лед под руками, ломается. Омраченная долгим пьянством совесть «угроз Божиих не очень боится»; законы гражданские, воспрещающие пьянство, за множеством нарушений их не соблюдаются. Не за что уцепиться. Как окончательно утопающий за соломинку, Батурин, Орлов и Туртыдин хватаются за денежный штраф. Последняя надежда— на страх за кошелек. Когда слово Божье ударяет по сердцу, это оказывается, ненадежно: редко уж очень и слабо доходит до слуха голос Божий. Думают, будет вернее, если бить рублем по карману. Выходит, люди надеются исправить себя не через совесть и заповеди Божьи, а через кошелек и денежный штраф. Винить за это договорщиков никак не приходится; их надо жалеть. Люди тонут в пьянстве, помощи не видят и за денежный штраф как за соломину хватаются. Тут Солее грустно то, как это вокруг них нет никого, кто бы поддержал их в трезвости добрым словом, укрепил их волю. Неужели у нас слово Христово — запись евангелистов — будет заменяться расписками с полицейскими печатями? Неужели погибающим вместо соломины — штрафа, не протянут руки братской опоры? И неужели на вопрос о том, что сталось с нашим меньшим темным братом, мы — старшие и просвещенные братья — ответим словами Каина: «Разве я сторож брату моему?» Да не будет этого! Если было прежде, да не будет впредь!
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 72 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |