Студопедия  
Главная страница | Контакты | Случайная страница

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

От поражения лечит победа

Читайте также:
  1. БОЙ У ПОДЪЕМНИКА. БУПУ ЛЕЧИТ КАШЕЛЬ
  2. Великий пост есть первый этап, первый шаг к очищению Души человека, есть победа Духа над Материей, есть материализация Духа и признания Канонов Моей Вечности.
  3. Глава 16. ТОЛЬКО ПОБЕДА!
  4. ГЛАВА 3. ЧЕРВИ НА ТРОНЕ. КОНТУРЫ ОРБИТАЛЬНЫХ СРАЖЕНИЙ. РУССКИЕ И УДАР «ОВЕРМУН». ПОБЕДА БЫЛА ЗА НАМИ!
  5. Глава 5. ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ (МЕЖПОЛУШАРНАЯ) АСИММЕТРИЯ ГОЛОВНОГО МОЗГА И СИНДРОМЫ ЕГО ИЗБИРАТЕЛЬНОГО ПОРАЖЕНИЯ
  6. Глава LXVIII. ПОБЕДА, ЗАКОНЧИВШАЯСЯ ОТСТУПЛЕНИЕМ
  7. ГРАНАТА РУЧНАЯ (итал. granata, от лат. granatus, «зернистый») — боеприпас, предназначенный для поражения живой силы и военной техники противника на ближних дистанциях.
  8. Для поражения целей
  9. До конца не лечится, штука это хроническая. Лучше не будоражить.
  10. ИГРАТЬ НАДО ТАК, ЧТОБЫ, ДАЖЕ ПОСЛЕ ПОРАЖЕНИЯ, ТРЕНЕР ПОБЛАГОДАРИЛ ВАС ЗА ИГРУ, А ЗРИТЕЛИ НАГРАДИЛИ АПЛОДИСМЕНТАМИ.

Около месяца передо мною всё плавало, как в тумане. В Москве меня встретил Плюкфельдер. Я объявил ему, что со штангой у меня закончено. Спорить он не стал — понял, видно, что если человек в отчаянии, то спорить с ним бесполезно. Мы помолчали, а потом он сказал:

— Дело, конечно, хозяйское. Я тоже так думал после Римской Олимпиады. Соперников и близко не было, я ехал в Италию за золотой медалью. А вернулся с травмой спины. И тоже решил, что хватит, пора бросать занятия. Но потом успокоился. Зачем, думаю, бросать, когда до следующей Олимпиады всего четыре года? Кстати, мне ведь в ту пору было уже 32 года. В твоём же возрасте многие только начинают поднимать штангу. А до Олимпиады, повторяю, всего четыре года.

Не могу утверждать, что эти слова меня тут же исцелили, но я их запомнил.

С жутким чувством подъезжал я к Шахтам. Так возвращаться с соревнований мне ещё ни разу не приходилось. Однако в городе, надо заметить, к моей неудаче отнеслись тактично. Спрашивали о чём угодно, только не о соревнованиях, и делали вид, будто ничего особенного не произошло.

Однажды я пошёл к своим, во Дворец спорта. Ребята, конечно, начали расспрашивать, что и как. Они — штангисты, их интересуют подробности. А у меня слова не шли с языка. Я повернулся и ушёл. Решил больше в этом зале вообще никогда не появляться. Но месяца через полтора как будто немного отошёл — только несколько седых волос на висках осталось. Я их ещё утром после соревнований в Мюнхене заметил.

Рискнул возобновить понемногу тренировки. Пришёл в зал, ребята "железо ворочают", шутки у них, как всегда. Близко мне это всё и дорого, но почувствовал — за штангу браться не хочется. Не тянет, и всё. А с таким настроением лучше дела не начинать.

Несколько раз пробовал, но после двух-трёх тренировок опять наступала депрессия: не мог видеть штангу, её грохот раздражал, а как только очисле 160 слышал, вообще убегал из зала.

Так продолжалось вплоть до декабря 1972 года, когда в Шахтах начался республиканский тренировочный сбор перед Кубком СССР. Ребята съехались со всей России, было много знакомых, друзей. Весело так в зале стало, и даже меня захватила предстартовая атмосфера. Провёл вместе с ними одну тренировку, вторую, третью — всё вроде шло нормально. Решил готовиться к соревнованиям. Вес, правда, у меня оставался маленьким — не набиралось и 80 кг. Типичный средневес. Но может, это было и к лучшему?

Надоело мне в последнее время в полутяжёлом весе самому с собой соревноваться. Интерес стал пропадать. Чем всё это кончилось — известно. А у средневесов тогда в отличной форме находился Володя Рыженков, силён был рекордсмен мира Валерий Шарий, имелись и другие прекрасные штангисты. Схватиться с ними, прочувствовать борьбу, вышибить клином клин — вот что мне было по-настоящему необходимо! Доказать всем, и в первую очередь самому себе, что жив ещё штангист Давид Ригерт!

С такими мыслями я поехал в Сочи на последние соревнования памятного, даже слишком для меня памятного 1972 года. И чем ближе подходил поезд к этому южному городу, тем полнее отдавался я знакомому волнующему кровь предстартовому чувству.

Специальный корреспондент "Советского спорта" написал в те дни в своём первом репортаже из Сочи, что после Олимпиады в Мюнхене Ригерт похудел, побледнел и взгляд его, обычно дерзкий и весёлый, стал каким-топримиренческим. Действительно, пальто болталось на мне как на вешалке, но насчёт примиренческого взгляда — это корреспонденту, наверное, показалось. Ничего я так не хотел, как борьбы.

Но чтобы ко мне меньше приглядывались и строили всякие умозаключения, я старался из гостиницы выходить пореже. Больше сидел со своими, с ростовчанами.

Все удивлялись моему собственному весу: 78,5 кг! Согнатьещё 3,5 килограмма — и можно было выступать в полусреднем весе. Ребята только головой крутили, дивясь, как это полутяжеловес может в столь короткий срок стать полусредневесом. Я, к сожалению, слишком хорошо знал, как это бывает. Но за недельку пребывания в Сочи заметно поправился и ко дню старта почувствовал себя готовым к борьбе.

Об этих очень важных для меня соревнованиях в моём дневнике написано немало. Приведу часть записей.

"...24 декабря, воскресенье. С утра вес 81,7 кг. Хороший завтрак: два сырых яйца, два бифштекса без гарнира, 200 г сметаны, одна чашка кофе, 150 гборжоми.

Взвешивание с 9 часов утра. Вес 81,950 кг. К параду участников почувствовал прилив энергии, тепло. В общем, нормальное, даже хорошее соревновательное состояние. Если вчера чувствовал лёгкую усталость, неустроенность в окружающем, то сейчас этого как ни бывало. Есть желание драться. Рудик молчит, значит, уверен во мне — или делает вид, что уверен.

(Не удивляйтесь, что я так назвал своего тренера, Рудольфа Владимировича. Это — для себя. Мы ведь давно уже сроднились...)

...Сегодня — первые в Союзе крупные соревнования по программе двоеборья. Жима больше не будет.

...Осталось десять подходов. Начал разминку: жим из-за головы 50 кг,2 подхода по 5 раз. Рывок в стойку: 90 кг — 3 подхода, 110 кг — 2 подхода,130 кг — 2 подхода. Рывок в сед: 130 кг — 1 подход, 135 кг — 1 подход, 145 кг— 1 подход.

Мышечное чувство хорошее. Решили начать со 155 кг вместопервоначальных 150 кг.

Первый подход. Копия первого подхода в Мюнхене. Легко вырвал штангу, но при вставании уронил за голову. Нет доработки ногами — вот в чём ошибка! Это подсказал Плюкфельдер, я теперь тоже почувствовал.

Второй подход. Старался исправить эту ошибку и сделал ещё более грубую. При подходе к штанге сзади кто-то крикнул: "Спиной тащи, спиной!" Знаю, что это неправильно. В какой-то момент почувствовал раздражение —и всё-таки начал рывок. И, конечно, "мимо", ничего похожего! Надо было выпрямиться, продумать всё сначала и только после этого рвать. Потерял подход!

К третьему подходу я настраивался с тренером дельно, без напоминания об ошибках. Говорили только о том, что надо делать. И подход получился отлично!"

Между прочим, вести дневник мне посоветовал Плюкфельдер ещё в самом начале нашего знакомства. Многие молодые атлеты пренебрегают такими советами — и зря. Наша память может упустить многое из того, что сейчас кажется незабываемым. Дневник же — прекрасная форма самоконтроля, он учит анализировать свои достижения, видеть себя со стороны. Ссылки на занятость — несерьёзны. Были бы желание и привычка, а время, чтобы вести дневник, всегда найдётся.

Я, например, делал эти записи в перерыве между подходами к штанге, примостившись со своей толстой тетрадью в уголке тренировочного зала. И вот сейчас, листая дневник, я живо ощущаю атмосферу переполненного сочинского цирка, как будто Кубок СССР проводился в нём только вчера...

Я уже упоминал, что именно на этих соревнованиях впервые стал рекордсменом мира москвич, мой хороший друг Владимир Рыженков. Я его ещё настраивал, убеждал, что рекордный вес ничуть не страшнее предыдущего. И Володя поднял в рывке 159,5 кг. С помоста он летел в объятия тренера, как птица. Я тут же заказал 160 кг. Я заказал бы этот вес независимо от того, поднял бы Рыженков 159,5 кг или нет. 160 кг — вот вес, который меня по-настоящемуинтересовал в тот день. Я должен был рассчитаться с ним за Мюнхен. Там я не смог одолеть его, выступая в полутяжёлом весе. Здесь же я должен был справиться с ним, выступая в среднем.

Ну и настрой у меня был тогда! Бросало то в жар, то в холод, на месте секунду не мог стоять. Чувствовал, как под шерстяным одеялом по телу дрожь пробегает. Ещё когда шёл к помосту, помнил о мюнхенской "баранке". А взялся за гриф — забыл обо всём на свете.

И я вырвал эту штангу. Точно, легко. В хорошем стиле. В дневнике записал:

"На 160 кг просто повторил свой последний подход на 155 кг, только вложил больше мощи. Запас, чувствую, большой, минимум 5 кг. С сего днявес 160 кг ничем не отличается для меня от любого другого..."

В толчке Володя Рыженков отстал, так что основная борьба за первенство развернулась у нас с Валерием Шарием. Он, кстати, тоже получил, как я уже писал, нулевую оценку на Олимпиаде и тоже горел желанием реабилитироваться. Говорили, что Шарий готов к мировым рекордам. Парень он страшно сильный физически, но техника иногда подводит, да и характер,по-моему, тоже. Уж больно Валера бывает вспыльчив, даже в спортивной борьбе!

Во втором подходе я толкнул 192,5 кг (очень тяжело вставал) и стал ждать, что сделает Шарий в своей последней попытке. А он заказал сразу 197,5 кг.Решил идти ва-банк. Как всегда, над ним хлопотали тренеры и друзья: один растирал ноги, другой — плечи, третий протягивал к носу ватку, смоченную нашатырным спиртом, четвёртый что-то горячо шептал ему на ухо...

Я уже отмечал, у каждого штангиста своя манера готовиться к решающему подходу. Шарию, по-видимому, подходит именно такая. Он буквально ворвался на помост, установленный на арене цирка, и через мгновения отчаянной борьбы со снарядом зрители уже бурно приветствовали его успех.

Шарий снял с себя ремень, в восторге ударил им о пол и, обернувшись, крикнул мне и Рыженкову:

— Ну что, выиграли у меня? А?

И, довольный, убежал.

Ну, тут уж я совершенно позабыл, что ещё совсем недавно штанга была мне противна. Я упивался атмосферой борьбы и азарта. И без того я весь горел, а тут ещё Валерка подбавил масла в огонь. Что ж, надо было достойно емуответить. 200 кг — это будет, решил я, хороший ответ. В среднем весе два центнера ещё никто не поднимал. Мировой рекорд — на 2 килограмма меньше.Вес-то в самом деле не шуточный. "Только, — думал, — ноги бы выдержали, только бы из подседа мне подняться. А там он никуда не денется!"

На ноги свои я в последнее время старался не глядеть, чтобы не расстраиваться.

Однако даже эти "спички" на сей раз меня не подвели. Долго, со скрипом зубовным вставал я, — даже, кажется, что-то крикнул против обыкновения. Обычно я стараюсь не шуметь на помосте, но тут не до эстетики было — я 200 кгвверх тащил!

Встал наконец. Вот именно про такое состояние и говорил когда-то Яан Тальтс, что ты "почти умер". Сознание было затуманено, гриф схватил меня за горло, он мешал циркуляции крови, и я слегка раскачал штангу на ключицах, чтобы кровь прилила к голове. Сразу стало светлее, момент терять было нельзя, и я тут же "выстрелил" штангой на выпрямленные руки. И уверенность в том, что штанга теперь действительно "никуда не денется", заполнила мне сердце.

Вот что значит выступать на эмоциональном подъёме! Я ведь последнее время абсолютно не работал над толчком, и техника была ниже средней, а сила — откуда уж там сила? Но было желание вернуться в спорт, в большой спорт, которому я отдал лучшую часть своей жизни, и оно оказалось важнее силы.

Как выяснилось через несколько минут, штанга весила даже не 200 кг,а 201 кг. Сумма двоеборья, которую я набрал (355 кг), также была признана рекордной для штангистов среднего веса.

Я даже не представлял себе, сколько ребят болело за меня в тот вечер. Они сбежались за кулисы — и друзья, и штангисты, которых я абсолютно не знал, и если бы не Плюкфельдер, то они, наверное, в считанные минуты совершенно затискали бы меня в объятиях. Конечно, все прекрасно понимали, что дело не в трёх рекордах — их на моём счету к тому времени было уже больше двух десятков. Ребята видели, что человек вновь боролся, страдал — и победил. Не Шария, не Рыженкова — победил себя, "самого большого неудачника Олимпиады".

Я почувствовал огромное желание работать, работать до седьмого пота. Куда девались мои сомнения, вялость, апатия? На следующий день мы с ребятами отправились смотреть состязания полутяжеловесов. От гостиницы "Камелия" до цирка шли пешком, подставляя головы неяркому, но всё равно ласковому южному солнцу. Легко дышалось, ноги пружинили, и каждый шаг наполнял меня энергией и бодростью.

Я направился не в зрительный зал, а прямо за кулисы, туда, где уже слышался грохот штанги. Давно ли я за версту не мог его слышать? Прогулявшись вдоль разминочных помостов, перекинувшись словами с сосредоточенными друзьями-полутяжеловесами, я вдруг почувствовал неудержимое желание... выйти на помост. Ну, раз уж нельзя два дня подряд соревноваться, то хотя бы потренироваться я мог! И, раздевшись по пояс, я тут же провёл полнокровную, насыщенную тренировку. А когда закончил её, то с огромным облегчением ощутил, что наконец-то всё встало на свои места.

Какая всё-таки отличная база была во мне заложена в олимпийском году! Ведь, по сути, благодаря ей прошёл для меня успешно весьследующий, 1973 год, который журналисты назвали "годом без поражений". Действительно, мне удалось выиграть буквально все соревнования, в которых я выступал, — и у нас в стране, и за рубежом.

С особым удовольствием вспоминаю первенство РСФСР, которое проходило в марте в городе Шахты. Кажется, я впервые выступал перед земляками в ранге чемпиона мира и Европы. К сожалению, это так — порой родные города видят выступления своих чемпионов раз в три года... Очень хотелось мне не ударить в грязь лицом перед друзьями-шахтёрами, и я был счастлив, что это удалось. Три мировых рекорда установил я на сцене Шахтинского драматического театра, и зрителям такой спектакль, по-моему,пришёлся по душе.

Штанга вновь стала мне послушной, крепко упирались в помост ноги, и рекорды в том году падали один за другим: в Ташкенте на Кубке Дружбы — три, в Шахтах — три, на первенстве Европы в Мадриде — два... Первенство мира в столице Кубы, Гаване, обошлось, правда, без рекордов, но тем не менее удалось завоевать все золотые медали: в рывке, в толчке и в сумме двоеборья.

 

Справочные сведения: чемпионы мира

в полутяжёлой весовой категории

 

Троеборье

 

1951 г. Н.Шеманский США 427,5 кг

1953 г. Н.Шеманский США 442,5 кг

1954 г. А.Воробьёв СССР 460,0 кг

1955 г. А.Воробьёв СССР 455,0 кг

1957 г. А.Воробьёв СССР 470,0 кг

1958 г. А.Воробьёв СССР 465,0 кг

1959 г. Л.Мартин Великобритания 445,0 кг

1961 г. И.Палинский Польша 475,0 кг

1962 г. Л.Мартин Великобритания 480,0 кг

1963 г. Л.Мартин Великобритания 480,0 кг

1964 г. В.Голованов СССР 487,5 кг

1965 г. Л.Мартин Великобритания 487,5 кг

1966 г. Г.Тот Венгрия 487,5 кг

1968 г. К.Кангасниеми Финляндия 517,5 кг

1969 г. К.Кангасниеми Финляндия 515,0 кг

1970 г. В.Колотов СССР 537,5 кг

1971 г. Д.Ригерт СССР 542,5 кг

1972 г. А.Николов Болгария 525,0 кг

 

Двоеборье

 

1973 г. Д.Ригерт СССР 365 кг (165 + 200)

1974 г. Д.Ригерт СССР 387,5 кг (172,5 + 215)

1975 г. Д.Ригерт СССР 377,5 кг (167,5 + 210)

1976 г. Д.Ригерт СССР 382,5 кг (170 + 212,5)

1977 г. С.Полторацкий СССР 375 кг (167,5 + 207,5)

1978 г.

 

Первая полутяжёлая категория (90 кг)

 

Р.Мильзер ФРГ 377,5 кг (162,5 + 215)

 

 

Вторая полутяжёлая категория (100 кг)

 

Д.Ригерт СССР 390 кг (170 + 220)

 




Дата добавления: 2015-09-09; просмотров: 32 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | <== 8 ==> | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 |


lektsii.net - Лекции.Нет - 2014-2024 год. (0.014 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав