Читайте также:
|
- Сомнений нет, увы, - медленно произнёс над ухом чей-то голос, стоило Вальдриру лишь приоткрыть глаза. Отчего-то всё тело ослабло, да и различить что-то в лёгкой дымке, что застилала глаза, юноша мог с трудом.
- Не возможно! – этот голос уже знаком. Это говорит отец, - Отродясь у нас в роду магов не было! Да ещё и столь мерзостную силу в себе несущих!
- Но вы ведь сами видели, какое чёрное колдовство он сотворил! – наконец, Вальдрир узнал этот голос, который столько раз доводилось слышать, когда его обладатель проповедовал у местного святилища. Маргад, жрец, тот самый, что похоронами Мэвы заниматься должен был.
- Он – наш сын! – послышался из тьмы голос Бирны, голос, в котором слышалось теперь истинное горе, - Мы не можем его изгнать из селения! Он ведь никогда и не был за его пределами!
- Заметь вы раньше, что навия под боком пригрели – и, быть может, раньше кончился бы мор! – жёстко проговорил Маргад, и остаток его фразы утонул в приглушённых рыданиях Бирны.
Наконец, пелена спала с глаз – и Вальдрир смог сесть и оглядеться. Он лежал на неудобной деревянной лавке, а жрец, стоящий чуть поодаль, сверлил его неприязненным взглядом.
- Волчонку пристало жить с волками, орлёнку – с орлами, так и мальчишке следует найти подобных себе и с ними жить! – категорично проговорил Маргад, после чего схватил Вальдрира за запястье.
- Сколько волка не корми, а всё в лес глядеть станет. Так и ты, хочешь не хочешь, а смерть нести будешь, всем, и близким своим в первую очередь, - жестокие слова жреца должны были бы вызвать злобу, но отчего-то не откликнулись в душе ничем. Лишь безразличие – и более ничего.
- Значит, мне уйти придётся? И куда же мне пойти? – Вальдрир не притворялся спокойным – отчего-то и впрямь в его сердце не было страха. Словно где-то, в самой глубине своей души, он предчувствовал для себя подобный исход. Словно знал, что такое рано или поздно случится, и любая попытка избежать этого – лишь попытка уйти от судьбы, предначертанной богами.
- Ступай на запад, к границам самым, в Горы Заходящего Солнца. Там, глядишь, и найдёшь сородичей своих мерзостных, - в голосе жреца звучало столько ненависти, что даже уже смирившийся со своей участью Вальдрир слегка напрягся. А отпустят ли его вообще?
- Но как же это так?! Отчего?! – рыдала Бирна. В полной мере горе коснулось её: мало того, что дочь умерла, так ещё виною этому – сын нечестивый, он беду за собой приманил! И вроде бы ненавидеть его надо, да только какая мать способна возненавидеть своё дитя?
- Неведомо, отчего боги иных проклинают. Может, согрешили вы, а может, порчу кто на ваш род наслал, - продолжал говорить жрец, - Пусть мальчишка заберёт с собой все вещи свои, а что не унесёт – то огню предать надобно. Лишь тогда очистится дом ваш от его скверны, да и мор уйдёт прочь.
Арнбьорн, доселе молчавший, кинул на сына суровый взгляд. Уж на что он старался казаться безразличным и согласным с решением жреца, да только и он лишиться сына не желал. Вальдрир же, видя, чего ожидает отец, твёрдо произнёс:
- Если так угодно богам – будь по-вашему. Я уйду из деревни, и горе с собой унесу.
Морщины на лбу Арнбьорна разгладились, а руки, сжатые до того в кулаки, расслабленно разжались. Пуще всех бед боялся он позора, который мог бы навлечь на семью сын его, если бы принялся, подобно девке, плакать и сопротивляться, упрашивая жреца позволить остаться с семьёй. Но нет – с честью выдержал мальчик испытание, а значит, и прочие беды стойко перенесёт.
Быстрыми и поспешными были сборы и проводы: слух о том, что сын одного из семейств навием оказался, разнеслись по деревне. И многие из тех, кто потерял сыновей и дочерей своих, ослеплённые горем, жаждали вовсе навия не выпускать из деревни. Лишь жрец, даром что сам неприязнь к Вальдриру испытывал, удерживал их словами своими:
- Да что же вы, совсем ополоумели?! Всем известно – коли навия на своей земле убить, так он навсегда к убийцам привяжется, не уйдёт прочь. В упыря обратится, кровь вашу пить будет!
- А коль очистим, так не явится назад! – кричали из толпы, - В огне сожжём, так и его вороны проклятые унесут!
- Молчите уж, дурни, если не знаете! – продолжал упрямо сдерживать беснующуюся толпу Маргад, - Не возьмёт навия огонь, да и не примет загробный мир его душу. Ишь, чего удумали, совсем самих себя изничтожить решили!
Под безумолчный шум толпы уходил прочь из деревни Вальдрир. Не много вещей он взял, лишь немного пищи, кинжал свой, плащ меховой да пару монеток медных, что ему мать дала. А так – в чём был, в том и покинул деревню, понимая, что назад вряд ли вернуться придётся. Скорби не было в глазах его, да и не хотелось рыдать о судьбе. Что толку, если ничего не изменят слёзы?
Сперва хорошо знакомой была тропа, петляющая между деревьев Вечнозелёного Леса. Да и холод не особо чувствовался – в конце концов, юноша с рождения привык к морозам. Снег – недавно выпавший и оттого ослепительно белый – хрустел под ногами, завывания ветра казались лишь какой-то причудливой песней… Главным сейчас было – идти вперёд и не оглядываться, сторонясь людских селений. Не хотел Вальдрир быть причиной чужих бед, и надеялся, что никто ему не повстречается на пути из тех, кому он горе принести бы мог.
На дорогу неожиданно выбежала небольшая серовато-рыжая лисица. Вальдрир остановился, глядя на эту существо. Она не собиралась бросаться на человека – видимо, была не голодна, да и побаивалась. Наклонившись, взглянул мальчик в глаза лисице:
- Ты теперь такая же как я, да? Тебе ведь тоже нельзя к людям, ведь они тебе шкуру сдерут только за то, что ты способна им и скотине домашней вред причинить…
Неожиданно лисица, издав странный звук, попятилась и, развернувшись, умчалась прочь, не разбирая перед собой дороги. Вальдрир удивлённо проводил её взглядом, чувствуя какой-то неприятный осадок в душе. Нет, хотелось бы верить, что лишь человеческого взгляда испугалась лиса, но что-то подсказывало иное: напугал её не взгляд человека, а нечто нечеловеческое, мелькнувшее в этом взгляде. Даже интересно, что она там увидела?..
Становилось всё холоднее и холоднее. Снова пошёл снег – и теперь уже не холодный и ласковый, а колючий, неприятный. Словно духи Белого Покрова, обозлившись на Вальдрира за то, что тот посмел обидеть дитя леса, решили совсем обратить его в ледяную глыбу. Нельзя останавливаться – нужно продолжать идти, вперёд и вперёд… Отныне нет дома, где можно спрятаться от непогоды. Юноша накинул на плечи меховой плащ, тщательно спрятав свои длинные чёрные волосы под капюшон плаща. Неприятно, когда волосы на морозе превращаются в обледенелые сосульки…
Идти и идти, слушая завывания точно плачущего о чём-то ветра. Вот если бы можно было раскрыть крылья и полететь в небесах вместе с этим ветром, как те вороны, что уносят души мёртвых. Там, ближе к согревающему солнцу, наверное, и теплее…
Лишь после целого дня пути, когда тучи, наконец, разошлись, и тусклое алое солнце начало клониться к закату, на горизонте показались мрачные Горы Заходящего Солнца. Именно туда, где садилось солнце, нынче и нужно было держать свой путь Вальдриру…
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 21 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |