|
Читайте также: |
«Мы, сильные, должны сносить немощи бессильных и не себе угождать. Каждый из нас должен угождать ближнему, во благо к назиданию» (Рим. XV, 1—2).
«Кто рано встает, тому Бог подает», говорит народная мудрость, т. е. чем раньше кто примется за дело, больше силы и времени отдаст на работу, тем больший успех будет ему наградою за труды. Это справедливо, как о черной тяжелой работе, как о занятиях наукой, так и о доброй жизни, справедливо и об отрезвлении народа. У нас борьба с тяжелым народным недугом пока еще только налаживается: чаще и чаще слышится трезвое, разумное слово о застарелом народном пороке; в разных концах России начинают с каждым годом возникать, хотя и малочисленные, но все новые и новые общества трезвости; нарождаются журналы, которые занимаются исключительно разработкой вопросов, как искоренить пьянство в народе. Но все это по новизне дела делается робко, медленно, недостаточно умело. Мы еще, так сказать, нащупываем дорогу.
За границей давно уже выбрались на верный путь и твердо шагают к намеченной цели: к полному отрезвлению народа. Там во главе дела стоят даровитые энергичные апостолы трезвости; издаются десятки газет и журналов, горячо проповедующих настойчивую борьбу с пьянством; существуют сотни многочисленных обществ трезвости, которые проявляют разнообразную кипучую деятельность. Они имеют свои обширные помещения; устраивают читальни; заводят певческие хоры и оркестры музыки; дают концерты; совершают в праздничные дни совместные прогулки за город; приглашают к себе для чтения лекций профессоров. Деятельность таких обществ постепенно прокладывает в народе путь для новой жизни. Под влиянием примера тысяч трезвенников, их убежденных речей, в стране незаметно вырабатываются новые взгляды на опьянение, меняются обычаи, и тогда закон своими постановлениями закрепляет светлый поворот жизни к отрезвлению народа. Возьмите для примера хотя и наш, но не русский уголок России, Финляндию. Бедный, суровый и угрюмый край. Народ здесь живет тяжелым и упорным трудом. Но нам многому можно поучиться у него, в том числе и делу борьбы с пьянством. В Финляндии на 2,5 миллиона жителей существует более 500 обществ трезвости. Все эти общества, если они в городе или в большом селении, обязательно раз в неделю устраивают собрания членов. Кроме того, устраиваются «чаи» (вечера), бывают концерты. Вход в собрание свободный; могут присутствовать и не трезвенники. С разрешения председателя всякий может выступить с докладом. Раз в год бывает общий съезд представителей всех финляндских обществ трезвости. Здесь избирается главное правление всего общества, имеющее местом пребывания Гальсингфорс; выслушиваются отчеты, читаются доклады, говорятся речи. Эти съезды привлекают значительное внимание. Все три дня, пока обыкновенно длится съезд, его помещение (самое просторное в городе) бывает переполнено публикой. По временам всеми участниками съезда исполняется хором какая-нибудь песня. Иногда устраивается народный праздник, поездка, скромный обед по подписке. Обед всегда проходит торжественно: с цветами и речами. Участники съездов принадлежат ко всем классам общества. Тут встречаются учителя, профессора, духовные лица, купцы, рабочие и крестьяне. Об успехе деятельности этих обществ можно судить по следующему интересному случаю. Весной 1898 г. по всей Финляндии распространилась мысль о стачке против алкоголя. Десятки тысяч людей — почти все рабочие — дали обещание в течение целого года не употреблять спиртных напитков. 1 мая почти во всех городах были устроены торжественные шествия принявших участие в общем уговоре. Таких лиц оказалось более десяти тысяч. Благодаря такому настроению народа, правительство могло издать соответствующие законы для ограничения пьянства в стране. В Финляндии нет мелкой раздробительной продажи водки; там нельзя купить спиртных напитков менее штофа. С другой стороны, мужику или рабочему не продадут и ведра за раз. Покупатель должен представить записку от пастора (своего священника), что у него в семье готовится торжество — свадьба или крестины, и тогда только ему отпустят водку. Будь это у нас, пьянство сейчас же нашло бы выход: везде бы завелись тайные кабаки, шинки. В Финляндии это почти совсем невозможно. Такой промысел считается позорным, да и наказывается строго. На первый раз полагается большой штраф; на второй раз — одиночное тюремное заключение на шесть месяцев, и в третий раз — на несколько лет. Поэтому в Финляндии пьющий и хотел бы пропустить стаканчик-другой, не может; остается трезвым поневоле.
«Отчего же тогда у нас не введено подобного ограничения виноторговли? Почему у нас нет таких же строгих законов против пьянства? спросит читатель. Оттого, что жизнь улучшается не законами, а людьми, и для отрезвления народа недостаточно издать распоряжение за номером таким-то, а надо суметь подействовать на отуманенные вином и ум и сердце человека. Какие распоряжения ни делай, а на болоте ни клевер ни пшеница расти не станут. Надо сначала топь осушить; болото сделать лугом. В лесу хоть на каждом дереве развесь запрещение волку резать овец, а лисе — цыплят, — тот и другая по-прежнему будут таскать с задворков животину. Закон, это — дерево, которое растет и приносит плоды не везде, а только на подготовленной почве. Это — перила на лестнице, чтобы ты, поднимаясь кверху, не оступился. Если же у тебя нет ступеней под ногами, какая польза от перил? Сбрую одевают на лошадь, на оленя, на собаку, вообще на прирученный скот, и они везут груз; если же сбрую надеть на льва или тигра, они только разорвут хозяйское добро. Так и закон. Написать на бумаге прекрасных законов можно сколько угодно; но они приносят пользу только тогда, когда народ дошел до понимания смысла и пользы их, когда научился уважать их. Строгостями же делу не поможешь. Волк знает, что ему не будет пощады от пастухов, а все-таки норовит забраться в стадо, потому что он — волк,— такова его волчья природа. Наконец, если народ не дорос до понимания и уважения закона, сама карающая рука устанет наказывать, не хватит сил взыскивать.
Петр Великий не знал, что ему делать с казнокрадами. В Сенат со всех концов России сыпались жалобы на воровство и расхищение государственного добра. Раздосадованный этими непрестанными жалобами, Петр однажды сгоряча в Сенате собственноручно написал: «Первый, кто украдет казенного добра на столько, что можно будет купить кусок веревки для виселицы, будет повешен!» Затем эту бумагу он дал сенаторам для подписи. Сенатор Ягужинский прочел бумагу, положил ее перед собой и говорит:
— Государь! Ты что ж? Один хочешь остаться править страной?
— Как так?
— Да так: грозишь вешать всех казнокрадов, а ведь мы все от мала до велика крадем. Всех, стало быть, казнить велишь?
Петр подумал и разорвал строгий указ. Действительно, всех ведь не перевешаешь. Так и пьянства тюрьмой, строгостями не искоренишь. Тюрем не хватит, да и тюремщиков не найдешь: все ведь одним больны, всех ведь не от рюмки, а к рюмке тянет. Стало быть, в деле борьбы с пьянством не законы строгие нужны нам прежде всего; нужно нам у самих себя пробудить и прояснить внутренний закон совести. Прежде, чем что-нибудь садить, надо осушить болото, а болото пьяное у нас большое, работы предстоит уйма, работников надо много, времени потребуются годы. При этом — просушке пьяного болота — необходима еще большая выдержка и постепенность. Как бы ни хотелось скоро вывести большой многоэтажный дом, а сразу все этажи строить нельзя: надо сначала прочно заложить фундамент, и потом над ним воздвигать этаж за этажом. Излишняя спешка, горячность в работе тут не у места. В оранжереях, бывает, при помощи пара и электричества гонят в рост цветы и деревья. Они быстро тянутся вверх и начинают цвести, но зато быстро же увядают и пропадают совсем. Долголетнее же вековое дерево растет постепенно. Так и с трезвостью у нас. Мы должны учиться у соседей хорошему, брать с них в добром пример, но нельзя все ухватить сразу. У них стройка идет уже давно; они вывели много этажей, а у нас приходится еще класть фундамент. Так, у тех же финляндцев обязательным условием поступления в общество трезвости ставится обещание — не только самому не употреблять спиртных напитков, но и не угощать ими других. И оба эти условия строго блюдутся. Я знаю такой случай. У одного богатого помещика-финляндца был парадный обед в честь нового губернатора и нового же местного финского епископа. Обеденный стол тянулся во все громадное зало. Старинное серебро сверкало на белоснежной скатерти. Гости сели за стол. Перед губернатором стоял графин и большой бокал. Он незаметно глянул по сторонам, увидел, что везде все большие бокалы, и, слегка запинаясь, попросил рюмку. Хозяин приветливо улыбнулся и говорит:
— Отчего же вы, ваше превосходительство, не желаете пить из бокала?
— Это слишком много, — отвечает генерал. — Я привык обыкновенно пить из рюмки.
— Ну, у меня, ваше превосходительство, вы можете сделать исключение. Вы смело можете пить из бокала. Посмотрите вот на моего мальчика: ему всего семь лет, а он тоже пьет из бокала.
Губернатор глянул направо и изумился: из большого графина, где, по обыкновению, предполагалась водка, мальчик налил себе бокал и пил большими глотками.
— Что он пьет? — удивленно спросил титулованный гость.
— Воду! — отвечал хозяин. — Я — председатель местного общества трезвости и считаю водку и вообще все хмельное ядом, а яда я и сам не употребляю и гостям предлагать не решаюсь. У меня за столом всегда подается одна только вода.
Так губернатор и пообедал без рюмочки. И это не исключительно какой-нибудь выдающийся случай. В Финляндии во многих домах никогда и ни под каким видом не подается хмельное на стол. Нам до этих верхов пока, пожалуй, еще и далеко.
Как изгнать хмельное из дому, потом из деревни, — это уже вторая и третья забота; а первое дело — самому укрепиться в трезвости, стать фундаментом для других. Быть строгими с нашими немощными братьями нам пока не приходится. Нельзя сердиться на болото, что там растет осока, а не пшеница; надо сначала осушить его, а потом уже требовать жатвы. Для того же, чтобы болото сделать лугом, надо не бранить его, а копать канавы; нужна не плеть, а лопата. То же и с пьянством того или другого человека. Не судить тут надо, а помочь. Жил человек долгие годы в старости, в холодном подвале, получил ревматизм, не может двинуться с места. Может быть, он и сам целиком виноват, что жил в таком помещении; но пока он болен, первая забота добрых людей — вылечить его.
Есть старинная басня, как мальчик шалил на круче, над омутом, упал в воду и стал тонуть. Увидал это прохожий, остановился и начал выговаривать шалуну: «Вот-де шалости до чего доводят!» Мальчик слушал, слушал, наконец, выбившись из сил и захлебываясь, крикнул:
— Ты, умная голова, сначала вытащи меня из воды, спаси от смерти, а потом уж суди и брани.
Поэтому и трезвый человек никак не должен сторониться от своего слабого брата. Даже если пьющий и дал было обет трезвости, состоял членом общества и не устоял, свернул на прежнее, все же не по-христиански отталкивать его. Во многих обществах трезвости всех не устоявших против искушения исключают из состава членов. Это суровая поспешность. Чем слабее ребенок, тем внимательнее уход за ним, и трудно больного доктор не оставляет без призора, не исключает его из больницы, а, напротив, окружает его особым заботливым попечением. Так и со всяким ослабевшим от пьянства. Ты силен духом, крепок в трезвой жизни, а он слаб; поди к нему, подай ему руку, подними на ноги, помоги ему итти. И весьма возможно, что он не раз споткнется,— поддержи его. На то человек и в общество идет, чтобы найти здесь себе поддержку и опору. Он ищет себе друзей-помощников, а не судей. Да и как общество может исключать кого-нибудь, хотя бы и оступившегося, если он все-таки льнет к обществу? Он чувствует, что он погибает, что у него нет силы выплыть одному, и протягивает руки к трезвым братьям, а они отталкивают его от себя. Тут-то и нужна особая ласка, любовная забота трезвого человека об ослабевшем духом брате. Крепкое дерево и одно устоит против бури, а слабая тростинка гнется при каждом ветерке; она так счастлива и рада опереться на могучий ствол. Когда деревцо еще молодо и слабо, подле него вбивают толстый кол для защиты от порывов бури. У нас народная трезвость еще неокрепшее молодое деревцо. Она нуждается в любовной поддержке и опоре сильных и крепких духом. Поэтому все общества трезвости и отдельные трезвые люди, думается мне, особенно должны помнить слова ап. Павла: «Мы, сильные, должны сносить немощи бессильных и не себе угождать. Каждый из нас должен угождать ближнему, во благо, к назиданию».
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 71 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |