Читайте также:
|
В течение очень длительного времени судьба правовой процессуальной фо-рмы была крепко связана с практикой религиозного ритуала, волшебством и магикой, использования сверхъестественных сил в качестве агентов в деле нака-заниями арбитров в споре. Это несколько затрудняет специальный юридичес-кий анализ отношений, хотя и не мешает нам видеть, что там, где случаются инциденты и споры, люди знают: кому следует обращаться и в какой форме.
Посмотрим, например, как ведут себя виандоты – индейцы Северо-Восточ-ной Америки, близкие к ирокезам территориально по социальной организации, в случаях убийства и кровной мести. Если убийца и убитый принадлежат к од-ному роду, но к разным семьям, вопрос решает родовой совет по жалобе главы обиженной семьи, но обращение может быть сделано и в совет племени.
Там, где инцидент происходит между представителями различных родов, вождь рода, которому принадлежит убитый, должен был организовать и испол-нить следующие формальные действия: приготавливается деревянная дощечка, на которой изображается тотем или геральдическая эмблема потерпевшего рода, а также иероглифы, излагающие суть обвинения. С этой дощечкой вождь появ-ляется перед вождем рода обидчиков и указывает ему на преступление, объяс-няя иероглифы, которые его обозначают. После этого собирается совет рода убийцы и, обсудив вопрос, проверив доказательства, признает вину и предла-гает компенсацию. Если он этого не сделает, потерпевший род имеет право убить любого сородича убийцы. Каждая из сторон может обратиться в совет племени.
Характерно, однако, что всякое обращение может быть сделано только в обязательной форме: предоставление обвинительной дощечки. Несоблюдение этой формы или явные ошибки в заполнении дощечки, отсутствие необходимых реквизитов, расцениваются как сверхъестественное доказательство невиновнос-ти убийцы и знак освобождения его от мести и ответственности1.
Мы сталкиваемся здесь с древнейшими процессуальными институтами. С одной стороны, практически существуют специальные обычаи, нормы, пра-вила, регламентирующие процесс от момента нарушения права до его восстано-вления, т.е. процессуальные нормы, а с другой – они еще не выделились в со-знании людей в специфическую категорию, отличную от материального права, а потому и нарушение формальностей превращается в довод при решении вопро-са по существу. Известно, однако, что четкая дифференциация материального и процессуального элемента в праве была достигнута в сравнительно позднее время и судебные системы многих ранних государств, включая феодальные, не обладали четким пониманием подобного различия.
Для нас важно, кроме того, проследить каким образом возникали эти фор-мальности, первичные процессуальные нормы, которые отличают правовой тип регуляции от других уже на определенных завершающих стадиях развития первобытного общества. В этой связи религиозная ритуализация и сакральная обрядность, на которую мы ссылались выше, объясняют далеко не все. Как бы тесно обычное право рассматриваемых обществ не было связано с религией, оно всегда обнаруживает собственные закономерности, идет по своему пути развития.
Существуют глубокие социальные причины возникновения процессуаль-ной формы, лежащие в области целесообразной деятельности коллектива как экономической и общественной единицы. Самая первая по своей важности фун-кция обычая в родственном коллективе – не допускать спора и раскола между родственниками. «Я хочу подчеркнуть, - пишет Н. Глукмен об африканском племени баротсе, какие трудные задачи ложатся на тех, кто обязан разрешать споры между родственниками. Многие авторы обсуждают правовые процессы в родоплеменных обществах в таких выражениях, как восстановление социально-го баланса или равновесия, обеспечение согласия обеих сторон с компромисс-сным решением и, главным образом, примирение сторон.
Это есть основная цель судей баротсе во всех делах, которые возникают между родственниками, ибо преобладающая ценность общества это то, что жители деревни не должны отрываться друг от друга и что родственники дол-жны быть едиными». Если спор все-таки возникает, то его нужно уладить как можно скорее и наиболее безболезненным образом. Лучше всего, если сорящи-еся примиряются без какого либо посредничества в порядке самоинициативы.
У многих народов имеется богатейший фонд юридических пословиц затра-гивающих судебную практику и процесс в их догосударственном или раннего-сударственном состоянии. Мы застаем здесь период, когда люди предпочитают судебным учреждениям раннего государства родовые и общинные суды либо третейский порядок мирного решения споров с участием правовых посред-ников. На Руси говорили: «Свой суд короче», «Полно судиться, не лучше ли по-мириться», «Согрешу, а своим судом решу».
Но проходит время и в пословицах звучат иные мотивы «Самосуд не суд, самому судить – не рассудить», «Дракой прав не будешь», и т.п., которые гово-рят о возросшем влиянии государственных судов в жизни общества. На приме-ре судебных пословиц видна характерная для всякого правосознания раздвоен-ность о ценах одних и тех же институтов, связанная с естественной противопо-ложностью интересов участников спора и конфликтов. Смысловая контрар-ность юридических пословиц на первый взгляд удивляет; на каждую пословицу есть контрпословица, на каждое утверждение есть отрицание, на каждую по-пытку принять что-то всерьез есть ироническое изречение либо шутка.
Но во многом это идет от природы юридического спора, каждый участник которого стремится приспособить «истину» в праве к собственным интересам, равно как и вбить клин между истиной и интересами своего противника. Каж-дому спорщику фольклор дает шанс найти в пословицах нужную ему аргумен-тацию, что бы подобно современному адвокату блистать на суде эрудицией и остроумием, взять верх над пусть даже правым, но не находчивым и не бойким на язык оппонентом.
Вот почему в фольклоре одни максимы призывают человека, впавшего в грех, быть честным и признать свою вину, а другие же склоняют к противо-положному. С одной стороны – «Сам признался, сам на себя и петлю одел», «Знать не знаешь так и вины нет», «Ушел, так и прав, попался так и виноват», а с другой – «от вины, что от долгу, не отрекайся!», «признание – половина исправления», «признался, так и поквитался», «кряхти, да гнись, упрешься – переломишься», «покорное слово гнев укрощает» и т.п. Стороны ведут в судеб-ном споре словесную дуэль, пытаются заворожить речами судей и противников, добиться от них максимум благоприятствований даже в том случае, если вино-вный уличен, приперт к стенке. Тогда, ссылаясь на народную мудрость, он мог взывать к судьям и врагам о прощении: «не всякая вина виновата», «в первой вине – и Бог прощает», «до двух раз прощают и в-третьих бьют; третья вина виновата», «три раза прости, в четвертый похворости!».
Фольклорный материал хорошо высвечивает общественное назначение су-да и судопроизводства в обществах, живущих по нормам обычного права. Возникшие гораздо раньше государства и государственных судов разнообраз-ные судебные институты родов, племен, общин были частью их социальной ор-ганизации, звеньями потестарной структуры социальной группы. В отличие от несудебного, добровольно – примирительного разрешения спора с участием по-средников суд изначально и всегда был органом власти, т.е. органом, наделен-ным всеми признаваемой властью рассматривать конфликты между людьми в интересах сохранения порядка и самой группы.
Несмотря на свое уже подчеркнутое официальное положение, родовые и общинные (деревенские) суды, в состав которых входили и вожди, старейшины, пользующиеся всеобщим уважением «большие люди», были близки членам группы, проникались их интересами. Они долго оставались свободными от «су-дебной рутины», элементов безучастного формального «судилища» последую-щих эпох. В действительности это были подлинно общественные, народные су-ды, первейшими задачами которых было «рассудить» дело, разумно и обстоя-тельно в нем разобраться, дать способ оправдаться обвиненному и только после всего этого осудить виновного, если нет возможности его простить.
Целевые приоритеты древнего суда хорошо выражены в русской пословице «суд не на осуд, а на рассуд». Идти в суд означало на Руси «стать на правду». Говорили также: «На суде Божьем право пойдет на право, а кривда налево, «Правый суд не остуди», т.е. не ставь под сомнение. Такое понимание назначения суда было широко распостраненным. Известно, что у некоторых на-родов Северного Кавказа и Средней Азии существовали так называемые масла-гантные суды, т.е. суды благоразумия, совета, согласия, действовавшие на осно-ве норм обычного права из числа тех, которые настолько глубоко укоренились в жизни, что впоследствии были под названием адатов инкорпорированы в правовую систему исламу. У карабардинцев еще два-три века назад действовали примирительные суды, называвшиеся «хейжи», что можно перевести как «суды выяснения правды», «суды оправдания».
Применяя гибкие процедуры установления правды: институты присяжни-чества, соприсяжничества, поручительства и т.п. – суд стремился к цели, кото-рая для него была главной, - оправдать, очистить человека от обвинения. Обра-тившись к стадиям догосударственного и раннегосударственного развития чело-веческого общества, мы увидим, что почти везде первичные суды рассматри-вались родичами или общинниками как место «правды», место восстановления доброго имени, где можно публично и открыть и снять с человека груз необо-снованных подозрений и обвинений, «очиститься» в религиозном и правовом смысле. Не удивительно, что в пословицах и поговорках идея «очищения судом и через суд» проходит красной нитью, явно заслоняя собой карательный смысл служебной деятельности. Со временем, естественно, эта ситуация изменилась.
Естественно, что после судебного процесса по обычному праву должно бы-ло быть вынесено судебное решение об исполнении наказании или его непри-менении. Безусловно, система исполнений наказаний на Руси IX-XX в.в. была тесно связана с судебной системой, а в те далекие времена и с административ-ной системой. Вследствие чего исполнение наказания совместно с судебной си-стемой являлось мощным звеном в обычно-правовом государстве. Как приговор или решение суда без четкого исполнения теряют рациональное зерно, так и си-стема исполнения без санкционирования соответствующих органов теряет здра-вый смысл.
Началом фактического функционирования исполнительнойсистемы яви-лись древнерусские обычно-правовые источники, рожденные в период станов-ления государственности на Руси. Огромный вклад в формирование пенитенци-арной системы внесли такие источники обычного права как Русская Правда, Судебник 1497 г., Соборное Уложение 1649 г и другие источники. Нельзя не согласится с А.С. Смыкалкиным1, что тюрьмоведение (пенитенциарное право) вплоть до начала XIX века всегда рассматривалось как часть уголовного права. Такой же позиции придерживались Н.С. Таганцев, И.Я. Фойницкий, С.В. Поз-нышев.
По обычному праву традиционных обществ чаще всего нет деления на гражданское и обычное право, так и в Киевской Руси не было дифференциации права, как в материальном плане, так и в процессуальном. К тому же в тот период не существовало отдельной ветви судебной власти, а соответственно и ее органов. Данные функции были монополизированы государственными, административными органами по всей территории. Судьями были князья посадники, волостели. Однозначно, что князь не мог разбирать все дела, по всему княжеству, вследствие чего делегировал свои полномочия управителям-тиунам. Согласно исследованиям древнерусских летописцев, управители – тиуны были наделены нечеловеческой жадностью и жестокостью. С каждого судебного процесса они взимали немалую судебную пошлину, шедшую в доход, в казну князя и себе лично.
Череда «обиженных» и обвиняемых подходили в хоромы князя и рассказы-вали суть спорного дела или же указывали на состав преступления обвиняемо-го. Князь же на основании обычаев и по совету своих дружинников выносил «справедливое» решение дела, вынося приговор по «старине…», на основании традиций. Надо отметить, что приговор князя имел устную форму за отсутст-вием письменности. Со слов известного историка права профессора С.В.Юшкова, в Киевском государстве не существовало апелляционной и касс-сационной системы, что подтверждает отсутствие данных категорий в первом русском обычно-правовом источнике, Русской Правде.
Об исполнении приговоров в Древней Руси лаконично написано в статье А. С. Смыкалкина об «Исполнении наказания в Древнерусском государстве»1. Нельзя не согласиться с предположением о том, что каждый судебный приговор являлся окончательным, а значит и исполнение его наступало почти сразу. В ряде документов эпохи Киевского государства, подчеркивалось право стороны, выигравшей процесс, осуществить немедленную экзекуцию. Например, свобод-ный русич, обиженный рабом (холопом), мог немедленно избить виновного, освобожденного от пут.
Русская Правда определяет порядок исполнения приговоров князя и его наставников. Так, поджигатели сперва должны были возместить вред, нанесен-ные действием лица, а затем данное лицо подвергалось уголовным последстви-ям своей вины. Просто удовлетворялся иск к злостному банкроту2,его прода-вали на торгу, а за вырученные деньги возмещали ущерб кредиторам. Так как обычай был очень тесно связан с такими категориями как нравственность, мо-раль, духовность и, конечно же, с религией, то в связи с этим особо острой проблемой стал переход Руси от язычества к христианству.
Христианство нанесло весомый удар по таким устоявшимся обычаям как кровная месть, продажа в рабство и др. Основой христианской морали была заповедь о том, что если тебя ударили по правой щеке, подставь левую; возлюби ближнего своего как самого себя, и прощай врагов своих. Убийство в любом ви-де и по разной причине поругалось христианством, что явилось причиной ис-чезновения обычая кровной мести. Князь наделил церковь судебными полно-мочиями, после чего она стала иметь четко очерченную судебную юрисдикцию.
Устав Владимира Мономаха перечисляет дела, переданные церковной юри-сдикции: самостоятельное расторжение брака, изнасилование, умыкание, церко-вное воровство. Ярославом он дополнился. Церковь быстро стала набирать по-литическую мощь в государстве, получив право судить подданное им население и выносить приговоры.
Система наказаний и их исполнение составляет единое целое в право-творческой и в правоприменительной практике всех государств. К сожалению, до наших дней не сохранилась информация о системе исполнения наказаний в Древнерусском государстве. С. М Соловьев наиболее удачно осветил данный исторический пробел: «..на ком лежала обязанность приводить судебный при-говор в исполнение, то есть подвергать виновного наказанию, собирать пени, получать судебные пошлины, взыскивать частное вознаграждение, и какие сре-дства можно было употреблять в случае сопротивления со стороны осужден-ного – на все это нет достаточных указаний в Русской правде»1.
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 72 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |