Читайте также:
|
«Воплощенное/укорененное познание» (embodied cognition). Это направление исследований, абсолютно доминирующее на международных конференциях по когнитивной науке в течение последних нескольких лет, имеет определенную историю. Единичные исследования «воплощенногоь (телесного) познания» в когнитивной науке проводились, по сути дела, уже с 1980-х гг., однако наиболее громко это направление заявило о себе в 1990-х, после выхода в свет двух книг: это «Воплощенный разум: когнитивная наука и человеческий опыт» Ф. Варелы, Э. Томпсона и Э. Рош (Varela, Thompson, Rosch 1991), продолжающий линию вышедшей в 1987 г. и переведенной на русский язык книги У. Матураны и Ф. Варелы «Корни познания» (Матурана, Варела 2001), и «Философия во плоти» Дж. Лакоффа и М. Джонсона (Lakoff, Johnson 1999). В первой из работ прозвучала идея укорененности всего человеческого познания в опыте взаимодействия организма с окружающей средой. Авторы второй, развивая свою предложенную ранее идею сквозной метафоричности человеческого языка и познания (Lakoff, Johnson 1980), показали, что основным источником метафор является тело человека в его пространственных взаимоотношениях со средой. Последующие экспериментально-психологические исследования, основанные на данном подходе, позволили продемонстрировать, к примеру, пространственный характер представлений о времени (напр., Casasanto, Boroditsky 2008; Boroditsky 20001).
Нередко с понятием воплощенного познания отождествляется такое близкое к нему понятие, как «контекстное/ситуативное познание» (embedded cognition), или познание в контексте реальной деятельности. Пафос данной линии исследований состоит в том, что за пределами психологической лаборатории познание разворачивается в среде, в контексте той или иной ситуации (поэтому в качестве синонима иногда используется термин «situated cognition»), во взаимодействии субъекта с окружающим миром. Во многом это направление исследований вторит идеям «экологического подхода» к познанию, идеи которого то и дело озвучивались в когнитивной психологии. Первые работы в этом направлении появились уже в 1970-х гг. и частично представлены в хрестоматии «Когнитивная психология: история и современность». Подчеркнем, однако, что аспект укорененности познания так или иначе характеризует идеи, лежащие в основе и первой, и второй названной линии исследования.
«Эмоциональное познание» (emotional cognition). Наиболее громко проблема роли эмоций в познании прозвучала в среде когнитивистов после выхода книги известного физиолога Антонио Дамасио «Ошибка Декарта» (Damasio 1994), где с привлечением многочисленных экспериментальных и клинических данных был проведен многосторонний анализ недопустимости разделения разума и эмоций («страстей») и их физиологических механизмов. С тех пор в когнитивной науке продолжается неуклонный рост числа работ, посвященных роли эмоций в запоминании, внимании, принятии решения и т. д. Такие исследования имели место на всем протяжении развития когнитивной науки, однако их результаты далеко не всегда находили отражение в основополагающих моделях познания и когнитивных архитектурах. Особенно много работ в области «эмоционального познания» стало в связи с широким распространением метода функциональной магнитно-резонансной томографии. Нередко исследования в рамках данного направления позиционируются как изучение «обработки эмоциональной информации», т. е. эмоциональные процессы оказываются «переведены» на привычный для когнитивной науки язык, а сама она время от времени начинает именоваться «когнитивноаффективной наукой», что в наибольшей степени характерно для нейронаук. Эти исследования можно рассматривать как своего рода реализацию принципа «единства аффекта и интеллекта» (Выготский 1984) — синтеза, которого когнитивная наука достигла в ходе поступательного развития и накопления эмпирического материала, который с определенного момента уже невозможно было не принимать во внимание. Однако данное направление, как и предыдущие, развивалось преимущественно «снизу вверх», от данных к теории, построение которой на данный момент является для когнитивной науки делом будущего.
Распределенное и социальное познание (distributed cognition, social cognition). Проблематика «распределенного познания», или познания, разделенного между по крайней мере двумя людьми, возникла прежде всего в контексте психолингвистических и нейролингвистических исследований: не обращаясь к рассмотрению взаимодействия познающего субъекта с другими людьми, затруднительно было объяснить, каким образом он усваивает язык. В качестве одного из механизмов освоения языка был выделен механизм так называемого «совместного внимания», который играет важнейшую роль в языковом и социально-эмоциональном развитии ребенка, а также в обучении и совместной деятельности взрослых людей. Первые идеи о природе совместного внимания высказал один из отцов-основателей когнитивной психологии Джером Брунер, которому принадлежат и первые экспериментальные исследования в данной области (см., напр., Scaife Bruner 1975), а в числе основоположников этого направления можно назвать Майкла Томаселло, чья книга недавно вышла в переводе на русский язык (Томаселло 2011). Томаселло развивает предложенную Л. С. Выготским схему диадических взаимодействий в развитии ребенка («Ребенок-Взрослый»), предлагая схему триадических взаимодействий «Ребенок-Предмет-Взрослый», где предмет как раз и становится фокусом совместного внимания, вокруг которого строится взаимодействие и общение («коммуникация»), в основе которых, в свою очередь, лежит так называемая «совместная интенциональность», или способность к разделению целей и намерений, развивающаяся путем интериоризации социальных взаимодействий. Развитием именно этой линии исследований можно считать активно разворачивающееся в последние годы в когнитивной нейронауке изучение так называемых «зеркальных нейронов» (на русском языке см.: Риццолатти, Синигалья 2012) как возможного механизма социальных форм познания, избирательно страдающего при аутизме (см. Dapretto et al. 2005).
В последние годы в когнитивной науке более широкое распространение получил термин «социальное познание», расширяющий идею «распределенного познания» до изучения когнитивных аспектов любого социального взаимодействия и социальных влияний на когнитивные процессы и частично пересекающийся с проблематикой эмоционального познания. Несмотря на отчетливую связь с проблематикой «распределенного познания», проблематика «социального познания» предполагает принципиально иную расстановку акцентов: в первом случае в качестве основы исследования выступает (вернее было бы сказать «проступает») диалогичность человеческого познания, в то время как во втором речь идет скорее о когнитивных механизмах социального взаимодействия и социально-психологических феноменов как таковых (в частности, аттитюдов, социальных стереотипов и т. п.). Особый вопрос, с 1990-х гг. широко дискутируемый в когнитивной психологии и нейронауке, состоит в том, можно ли рассматривать социальное познание как один из «модулей» познавательной системы человека в смысле Дж. Фодора. С одной стороны, социальные функции, имеющие особое значение в эволюции человека как вида, избирательно страдают и оказываются столь же избирательно сохранны при определенных видах нарушений психического развития, а с другой стороны, они слишком многоаспектны для трактовки в качестве единого модуля, и накопленные данные указывают скорее на прижизненное формирование механизмов социального и эмоционального познания, несмотря на то что у взрослого человека они выступают уже в качестве автоматизмов, зачастую неосознаваемых.
Несколько иной аспект социокультурной укорененности познания подчеркивает в своем манифесте «Культура и когнитивная наука» М. Коул (Cole 2003), настаивающий на изучении того, каким именно образом культура, понимаемая прежде всего как совокупность культурных «артефактов», или среда, в которой человек действует, вступая тем самым в опосредованное взаимодействие с другими людьми, создававшими эту среду, формирует и определяет человеческое познание. Здесь источником эмпирических данных должна, по его мнению, стать культурная антропология, с самого начала входившая в число шести базовых областей когнитивной науки, наряду с экспериментальной психологией, нейронауками, лингвистикой, философией сознания и искусственным интеллектом (см.Miller 2003), но занимавшая на протяжении всего ее развития явно подчиненное положение.
Таковы в целом тенденции развития современной когнитивной психологии и когнитивной науки. Еще одна тенденция, которую невозможно не заметить, состоит в том, что когнитивная психология все больше сближается с когнитивной нейронаукой, постепенно объединяясь с последней в единую область. Особенно явной эта тенденция стала с появлением функциональной магнитно-резонансной томографии (фМРТ), открывшей перед исследователями возможность изучения работающего мозга в ходе решения познавательных задач. С использованием этого метода, наряду с электроэнцефалографией, более чуткой к временной развертке процессов обработки информации, психологи получили новые возможности для проверки сформировавшихся моделей отдельных познавательных процессов. Одной из первых среди когнитивных психологов движение в этом направлении начала Нэнси Кэнвишер, в работах лаборатории которой были широко раскрыты возможности фМРТ в исследованиях зрительного восприятия и внимания. В настоящее время использование методов регистрации активности мозга распространяется и на те новые области когнитивной психологии и когнитивной науки, которые были кратко очерчены в данном предисловии: в наши дни активно исследуются мозговые механизмы социального и распределенного познания, его укорененности в телесных процессах и т. д. Наконец, все больше исследований появляется в связи с проблемами эволюции познания и его онтогенетического развития. Если когнитивная психология первых десятилетий изучала познание («систему переработки информации») взрослых испытуемых, в некоторых случаях даже обремененных научной степенью, то со временем стало понятно, что допущения о строении и функционировании системы переработки информации невозможно принять без знаний о ее развитии, причем как в норме, так и в условиях отклоняющегося развития, открывающих перед исследователями возможность наблюдать, как система переработки информации или «когнитивная архитектура» выстраивается в тех случаях, когда не все ее компоненты функционируют с равной эффективностью.
15. Особенности понимания предмета в культурно-деятельностной психологии (Л.С. Выготскй, А.Н. Леонтьев, С.Л. Рубинштейн, П.Я. Гальперин) СИГУНОВА
что-то у меня гальперин сюда особо не вписался про него отдельно в конце
http://psydom.ru/page/deyatelnostnyj-podhod-v-otechestvennoj-psihologii/ в основном брала отсюда
про выготского пару слов из диссера морозова
В теории Выготского психология рассматривается как естественная наука. Предмет психологии - это органическая система, развивающаяся в соответствии с законами диалектики. Данное понимание предмета психологической науки определяет собой развитие культурно-исторической теории на всех этапах ее построения, что находит свое проявление и на уровне единиц психологического анализа.
Предметом изучения психологии, С. Рубинштейн считает психику, но опосредованную предметным преобразованием действительности, то есть деятельностью.
Рубинштейном бы сформулирован принцип единства сознания и деятельности - один из базовых принципов отечественной психологии: сознание и психика формируется в деятельности, в деятельности же и проявляются. Другими словами, психика человека не может рассматриваться изолированно, как существующая независимо от внешнего мира субстанция. Рубинштейн полагал, что ошибкой бихевиористической концепции, которая тоже изучала деятельность и поведение, был излишне биологизированный подход к деятельности. Он же предлагает рассматривать единство сознания и поведения как обуславливающие друг друга.
Внутренняя психическая природа человека, на его взгляд, проявляется только по отношению к какому-либо объекту внешнего мира. Без соотношения переживания с объектом, который его вызвал, невозможно и само переживание.
С другой стороны, сущность человеческого поведения определяется внутренним содержанием психики человека (мотивами, целями). Так, единство сознания и поведения (деятельности) имеет своей основой единство сознания и бытия.
Взгляды психолога сформировались на базе культурно-исторического подхода Л. С. Выготского.
Предметом изучения психологии является деятельность, а психика является одной из форм предметной деятельности, поскольку она (психика) не может быть отделена от опосредующей ее деятельности.
В отличие от С. Рубинштейна, который настаивал на присутствии внутреннего плана в сознании изначально, А. Леонтьев утверждает, что внутреннее содержание сознания формируется только в процессе интериоризации практической деятельности – то есть внешняя по отношению к сознанию среда формирует сознание.
Структура деятельности включает две взаимосвязанные стороны. Мотивационно-потребностная сторона деятельности состоит из:
- мотива деятельности (немотивированной деятельности не существует, она может лишь обладать скрытым мотивом),
- цели деятельности (как образа результата деятельности),
- условий деятельности.
В свою очередь, существует оперционально-техническая сторона человеческой деятельности, включающая в себя:
- действия (процессы, которые подчинены сознательной цели),
- операции (составляющие такого действия, способы осуществления действия),
- психофизиологические основания деятельности.
В дальнейшем развитие теории деятельностного опосредования сознания развивалось в таких направлениях:
филогенетическом (А. Запорожец, К. Фабри),
историко-антропологическом (С. Рубинштейн, А. Леонтьев, П. Гальперин),
социогенетическом (А. Леонтьев, А. Лурия, М. Коул),
онтогенетическом (Д. Эльконин, В. Давыдов, А. Запорожец),
патопсихологическом (А. Лурия, Е. Хомская, Б. Зейгарник),
функционально-генетическом (Б. Теплов, Б. Ананьев, Н. Бернштейн).
концепция П.Я. Гальперина является деятельностной по своему внутреннему психологическому содержанию, но при этом принципиально отличается от других вариантов деятельностного подхода определением предмета и метода психологии.
Гальперин говорит, что сутью деятельностного подхода является «требование изучать психическую деятельность не саму по себе, а в составе внешней деятельности, которая определяет …строение психики; рассматривать психическую деятельность не как безличный процесс (что было характерно для ассоцианистической, физиологической, бихевиористической, гештальтистской и психоаналитической психологии), а как деятельность субъекта в плане психического отражения проблемной ситуации.
Теория планомерно-поэтапного формирования умственных действий Гальперина.
В данной теории раскрывается смысл положения о том, что «внутренняя деятельность имеет такое же строение как и внешняя». Критерием психического в теории Гальперина является ориентировка в плане образа проблемной ситуации.
В теории Гальперина знания выступают как образования, производные от действий и их усвоения. Каждое действие состоит из 2-х частей: ориентировочной основы и исполнительной части. Действие включает в себя следующие компоненты: предмет преобразования, цель (продукт преобразования), средства, процесс преобразования, отражение и знание о всех перечисленных компонентах действия. По форме действия бывают материализованными (действия реального преобразования объекта, например, операции с картами, чертежами, схемами), умственными (в виде понятий и образов, например, счет в уме), речевые (объект действия представлен во внешнеречевом описании, а операции преобразования осуществляются в виде рассуждения вслух или шепотом), смешанные. Этапы процесса усвоения знаний по Гальперину: 1. мотивация (установление личностного отношения к усвоению действий)
2. усвоение схемы ориентировочной основы действия
3. выполнение действия в материализованной форме
4. выполнение действия в громкой речи
5. выполнение действия в речи про себя
6. выполнение действия в умственном плане
16. Попытки радикального переосмысления предмета психологии в современных направлениях социального конструкционизма, дискурсивной психологии и нарративной психологии (не нашла пока про нарративную, добавьте пожалуйста если знаете! или скажите где можно про это найти, я вставлю)) «Классическая онтология Ньютона» и «дискурсивная онтология Выготского» (Р. Харре) СИРЕНКО
Обыденное знание является одной из центральных категорий теории социальных
представлений и движения социального конструкционизма; оба этих направления во многом ориентированы к качественным методам и оказали значительное влияние на их развитие.
Ввиду того обстоятельства, что предмет качественного исследования определяется в научной
литературе крайне редко, а в современных руководствах и монографиях
часто подменяется обсуждением эпистемологической панорамы и критерия научной истины,
мы считаем необходимым остановиться на основных социально-психологических феноменах
и механизмах, которые попадают в фокус качественного анализа. Для анализа предметного
поля последнего уместно обратиться к теориям социального познания (или «инструментам
анализа социальных явлений», по Г.М. Андреевой). Ориентация современных социально-
психологических исследований на изучение обыденного знания логически ставит вопрос о
поиске нового исследовательского инструментария и научной рефлексии его валидности. 17
-В связи с вышесказанным существенное значение приобретают два события в истории
социальной психологии, которые стали отражением ее кризиса в 60-е и 70-е гг. ХХ столетия,
о чем было сказано выше. Эти события называются когнитивным и языковым поворотами-.
Когнитивный поворот в психологии, иногда называемый «первой когнитивной
революцией» [Харре, 1996], связан с классическими исследованиями социальной перцепции
Дж. Брунера и школы New Look. Как показал Р. Харре, эксперименты Брунера и когнитивная
психология исходили из гипотезы о том, что существуют ненаблюдаемые познавательные
процессы, которые не осознаются человеком и могут быть смоделированы как компьютерная система обработки информации. Согласно Харре, предположение о неком абстрактном уровне ментальной активности и ментальных состояний, не очевидных длячеловека, терпит поражение в ответе на вопросы о роли значений и интенциональности ворганизации психического и на этом основании должно быть отвергнуто.
Психическое есть практическое мышление и субъективные переживания людей, которые, хотя не могут быть наблюдаемы непосредственно, выражаются в дискурсивной активности и актах социальных взаимодействий (опосредованных знаковыми и символическими структурами). Языковой поворот в психологии – придерживаясь той же логики Харре – связан с возникновением дискурсивной психологии, которая постулировала возможность изучения субъективного опыта человека через анализ языка и разговорных практик – того, как люди рассуждают о тех или иных социальных событиях и риторически конструируют их в своих коммуникациях друг с другом. В современных дискурс-аналитических исследованиях основной фокус интереса составляет то, как человек рассуждает о себе и об окружающем его мире, какие языковые средства и стили использует при этом, к каким лингвистическим практикам, закрепленным в культуре, он обращается. Налицо психолингвистическая ориентация этих исследований. С этой точки зрения язык является опосредующим инструментом – «орудием» общественного познания и получения обществом новых знаний.
Про онтологии:
Смена парадигм основывается на принятии принципиально новой онтологии социально-психологического, человеческого гуманитарного мира, противопоставляемой традиционной онтологии материального физического мира.
| Онтологии | Локализация | Сущности | Отношения |
| Механистическая (Ньютона) | Пространство и время | Предметы и события | Каузативный детерминизм |
| Дискурсивная (Выготского) | Сообщества людей, социальные миры | Речевые акты, дискурс | Вероятностные зависимости, правила и нормы диалога |
Дата добавления: 2015-01-30; просмотров: 90 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |