Главная страница | Контакты | Случайная страница Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

К РЕЛИГИОЗНОМУ НАСЛЕДИЮ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

Раджниш утверждает, что не проводит различия между религиозными традициями, считая абсурдным деление людей на правоверных и неправоверных. Согласно его мнению, миллионы людей идут к Богу с помощью той или иной религиозной традиции, усваивают определенные догмы и соблюдают определенные обряды. Те немногие, кто стремится дальше, познают Бога по священным книгам и теологическим сочинениям.

Раджниш рассматривал религию лишь как часть человеческой культуры, которая формирует человеческое мировосприятие и миропонимание. Различные проявления религиозной нетерпимости у современного человека, Раджниш считал признаком необразованности и отсутствия культуры. При этом религиозная нетерпимость самого Раджниша зачастую переходила всякие допустимые, с точки зрения религиозного сознания, границы.

К диалогу с традиционными религиями раджнишизм вовсе не расположен, предпочитая включать их элементы в свой новый синтез. В свою очередь, движение Раджниша зачастую подвергается критике со стороны представителей этих религий за принципиальный отказ от аскетики и использование элементов тантризма, истолкованного в духе сексуальной вседозволенности[244].

Религиозный синкретизм Раджниша проявлялся в том, что он, не относя себя ни к какой религиозной традиции, в то же время, считал все религиозное своим: «…я частенько заходил и в мечети, и в гурудвары, и в индуистские храмы, и в джайнистские. Я всегда считал, что все это по праву мое. Я не относил себя к какой-то конфессии, я сам не принадлежал этим храмам, но любой храм, любая церковь на земле – они мои»[245].

Таким образом, основное содержание религиозно-философских взглядов Раджниша представляет собой анализ различных религиозных течений мира и доказательство их соответствия положениям самого Раджниша. «Внешне его система выглядит как полный отход от индуизма. Однако, в ней присутствуют выраженные европеизированным языком кардинальные принципы веданты (безличность Абсолюта, его соответствие индивидуальному сознанию, свобода просветленного от социальных и нравственных принципов, «санньяса» и др.) и, в особенности, тантризма. Как и в тантризме, достижение просветления в системе Раджниша мыслится через секс, искусственно вызываемые экстатические состояния, отказ от общественных норм и этики, запретов и пр.»[246].

Относясь очень вольно к религиозному наследию человечества и не проводя практически никаких вероучительных различий, Раджниш считал, что с буддистами общается с помощью Будды, с индусами с помощью Кришны, с христианами с помощью Христа и т. д.: «…я использовал всех этих людей, как «подкидные доски»[247].

Основной ошибкой традиционных религиозных практик Раджниш считал стремление увести человека от земной жизни, предлагая взамен свой ду­ховный путь, ведущий к некоему духовному миру. Раджниш же считал, что человек должен пройти через глубокий очищаю­щий процесс перед тем, как сможет открыть в себе состояние внутреннего покоя и гармонии.

Исходя из таких соображений, традиционные религии Раджниш называл «старыми». «Все эти религии прошлого — антижизненны, — говорил он. — Ни одна — ради жизни, ни одна — ради живущих, ни одна — ради смеха. Ни одна религия не воспринимает чувство юмора как свойство религиозности. Поэтому я говорю, что моя религия — это первая религия, которая берет человека во всей его целостности, во всей его естественности — воспринимает человека целиком, как он есть. Вот что для меня означает святость: не нечто священное, но нечто, принятое во всей его целостности»[248].

Таким образом, Раджниш видел свою цель в освящении падшего человека, в признании его тленной природы, его греховных страстей неким стандартом, который он провозглашает образцом нового человека. Все его учение и практика есть не что иное, как попытка убедить ищущего спасения человека в нормальности и естественности его падшего состояния и закрепить его в нем, чтобы он даже не помышлял о свободе от греха.

В связи с этим необходимо заметить, что учение Раджниша есть полная противоположность христианскому пониманию падшести человеческой природы: если христианство призывает к восстановлению падшего человеческого естества во Христе, то Раджниш стремится закрепить человека в его падшем состоянии, дабы он и не помышлял о свободе от страстей. Надо сказать, что в своих высказываниях о христианстве Раджниш часто доходит до крайнего богохульства.

Противопоставляя традиционные религиозные системы своему учению, Раджниш указывал на то, что «старые» религии базируются на вероучении, догматике, в то время как его религия представляет собой не веру, не вероисповедание, но абсолютную науку. Аргументируя этот тезис, Раджниш говорил: «В качестве своего метода наука использует наблюдение; религия также использует наблюдение в качестве метода, но называет это медитацией. Это наблюдение, чистое наблюдение вашей собственной субъективности. Наука называет свою работу экспериментом, религия называет свою работу переживанием... Поэтому я не дал вам никаких верований, я дал вам только методы. Я лишь объяснил вам мое переживание, я рассказал вам способ, как я испытал это... Я не предложил вам ничего, что не основывалось бы на здравом смысле, логике, эксперименте, переживании»[249]. Надо сказать, что именно здравого смысла в словах Раджниша часто и не доставало.

Продолжая критику традиционных религиозных систем и традиций, Раджниш утверждал, что все они имеют в своей основе страх, что в них представление о Боге неразрывно связано со страхом, состраданием, утешением, а в противном случае существование Бога, по мнению Раджниша, не может быть обосновано. «Настоящая» религия, по Раджнишу, должна не основываться на страхе, но разрушать его.

Согласно Раджнишу, люди, верящие в Бога, – это люди, которые не способны доверять самим себе. Они еще находятся в детстве, боятся одиночества, смерти, которая неумолимо приближается с каждым мгновением. Поэтому они ищут себе того, кто направит их, кто даст им храбрость и защитит от смерти. В этой защите Раджниш и видит защиту от страха. Если же страх исчезнет, то окажется, что Бога нет. Повторяя мысль Ницше, Раджниш призывает доверять только самому себе, быть собой и смеяться над концепцией существования Бога. «Если вы выбрали Бога, значит выбрали рабство. Так вы никогда не сможете стать кем-то более значительным, чем проповедник, жертва капризного Бога. Но если вы выбираете себя, тогда вам придется отвергнуть Бога. Для того, кто хочет быть самим собой, Бог становится рабовладельцем»[250].

В подобных рассуждениях Раджниш доходит до крайнего кощунства и богохульства: «Вот Иисус молится Богу, постоянно поднимая свои руки к небу, как если бы Бог пребывал там, на небесах. И он не только молится, он принимает и ответы — слышит голоса! Вот они, симптомы невроза. Сказать по правде, Иисус — это психический больной. Он хороший парень. Он добрый чело­век. Но то, как он ведет себя, доказывает многое. Он фанатик. Он носит в себе ум такого же рода, что и Адольф Гитлер. Он фашист. Он полагает, что будут спасены только те, кто следует за ним. Все остальные, кто не следует за ним, попадут в вечный ад. Только простак мог сказать такое. Кто он, чтобы спасать кого-нибудь? Но он утверждает, что он единственный рожден­ный сын Бога. И он искренне верит в это. Он не только говорит, он искренне верит в это… Если даже Иисус не спасается, то где гарантия, что спасутся собирающиеся последовать за ним? И дураки все еще верят, что будут спасены, если последуют за Иисусом. Даже сам Иисус не спасается. И он знал это. Он долго ждал, что произойдет чудо, — но чуда не случилось. Чудеса не случаются вовсе»[251].

Для Раджниша нет никаких авторитетов в области веры. С не меньшим пренебрежением он говорил и о Махавире. «Не могу я согласиться и с идеологией и наставлениями, которые он давал своим ученикам и которые абсолютно противоестествен­ны»[252]; «С одной стороны, он говорит: «Не будьте алчными, алчность — это грех. А с другой стороны, он не учит ничему, кроме алчности, алчности к иному миру. Это представляется намного большей алчностью, чем алчность к этому миру: иметь деньги и хороший дом — это ничто по сравнению с вечными наслажде­ниями на небесах. А у джайнов семь небес, и, поэтому, чем больше вы истязаете себя, тем выше вы поднимаетесь. Пред­ставляется, что в Махавире есть определенный элемент мазо­хизма»[253].

Аналогичные оценки он дает и основателям других религий:

«Мухаммед был абсолютно неграмотным человеком. И Коран, в котором собра­ны его высказывания, на девяносто девять процентов вздор. Вы можете просто открыть эту книгу в любом месте и почитать ее, вы тут же убедитесь в том, что я говорю. Я не говорю об определенной странице — в любом месте. Просто откройте книгу случайно и прочтите страницу — вы убедитесь в том, что я говорю. Где бы ни был разбросан по Корану один процент истины, он не принадлежит Мухаммеду. Это просто обыкновенная древняя мудрость, которую легко собирают необразованные люди…»[254];

«И о Конфуции думают, что он один из мудрейших людей в мире. Что же это за мудрость? Он основатель конфуцианства, но все, что сделал Конфуций, лишь запутывает человеческий ум»[255].

Будду, призывающего использовать земную жизнь для достижения посмертной жизни, Раджниш также считал антижизненным, объясняя свою позицию тем, что никто не возвращался после смерти и, следовательно, нет ни одного свидетельства о том, что там есть жизнь. Если традиционные религиозные учения призывают жертвовать земной жизнью ради вечной, то Раджниш говорит: «Жертвуйте той ради этой, поскольку это все, что у вас есть: здесь и сейчас»[256].

Говоря, что традиционные религии основаны на определенных вероучительных системах, Раджниш называл эти системы не более чем фантазиями, красивыми вымыслами. «Я могу возражать Иисусу. Я могу возражать Махавире. Я могу спорить с Лао-цзы. Я могу спорить с Буддой. Со мной никто не может спорить, потому что я, прежде всего, не дал никакой догмы, с которой можно было бы спорить. Я дал только методы»[257].

Раджниш говорил, что традиционные религии и не являются религиями вовсе, но только называются таковыми. «Я не обещаю вам никаких небес, я не пугаю вас никаким адом; ничего этого нет. Я не говорю: «Вы должны следовать за мной, только тогда вы спасетесь». Так говорить — абсолютный эгоизм… Если вы спросите меня, я скажу: «Никогда! Не следуйте за мной, поскольку я потерял себя. Если только вы не выбрали для себя путь потеряться навсегда, как я... тогда все в порядке»»[258].

Таким образом, философия Раджниша — это антифилософия, т. к. он отрицает пользу интеллекта. Раджниш почти догматично отстаивал свою идею о том, что рас­судок не в состоянии познать истину, и словами ее тоже невозможно выразить. «Дхарма не имеет ника­кого отношения к процессу мышления. Она относится к состоянию «не-ума». Мышление есть философия. Оно способно дать результаты в виде умозаключений, но не может принести удовлетворения»[259].

Как уже неоднократно указывалось выше, высказывания Раджниша крайне непоследовательны: он может отвергать все и в то же время заимствовать свои идеи практически из любого религиозного учения.

Когда Раджниш свобод­но цитировал священные тексты христианства, индуизма или буддизма (иногда неправиль­но), он либо соглашался, либо не соглашался с ними. Ино­гда он просто вкладывал в ус­та Христа, Махавиры или Будды свои собственные идеи, пользуясь, таким образом, их влиянием (и это при всей его ненависти к авто­ритетам!) При этом, в 17-й беседе 3-го тома Библии Раджниша, озаглавленной как «Священные писания – бред собачий», Раджниш говорит, что «Священные писания не просто бесполезны, они абсолютно вредны… Их надо полностью уничтожить. Поскольку вы озабочены этим, по крайней мере, внутренне, то должны превратить священные писания в большой костер, так как, пока вы не сожжете всю эту чепуху, вы никогда не сможете познать свою невинность, вы никогда не сможете познать красоту вашего невежества. А из невинного невежества возникает познание… Вы спрашиваете меня: «Они священны?» Да, они священны на сто процентов: пятьдесят процентов их священности – это коровий навоз, а пятьдесят процентов их священности – это собачий бред»[260].

Таким образом, в представлении Раджниша «… Бог… не соответствует ни индуистам, ни христианам. Он никому не соответствует. Он не может соответствовать. Поэтому я всегда настаиваю: религия не является ни христианской, ни индуистской, ни буддистской. Религия не знает прилагательных, религия не знает ярлыков. Это сама жизнь, невероятно живая, с ее безграничным размахом, с ее потоком, не имеющим ни начала, ни конца»[261].