Читайте также:
|
Выше уже подчеркивалась тенденция к закреплению в законодательстве, регулирующем отношения в сфере пользования недрами, лицензиях на пользование недрами и концессионных договорах так называемого публичного интереса. Актуальна она и для России. На совещании с членами Совета палаты Совета Федерации в ноябре 2005 г. Президентом РФ В.В.Путиным было подчеркнуто следующее: «Владение, пользование и распоряжение природными ресурсами должно идти во благо всего российского народа, каждого гражданина нашей страны. И при этом отвечать интересам населения, проживающего на территории, где национальные богатства осваиваются той или другой компанией»[40].
Директива ЕС 94/22/EC «Об условиях предоставления и использования разрешений на поиск, разведку и добычу углеводородов» предоставляет субъектам пользования недрами право закрыть доступ к информации о заключении договора в случае возможного противоречия публичным интересам (п.3 ст.49)[41].
В соответствии с ч.1 ст. 9 Конституции РФ, недра и другие природные ресурсы используются и охраняются в Российской Федерации как основа жизнедеятельности народов, проживающих на соответствующей территории[42]. По мнению О.И.Крассова, ст. 9 Конституции РФ закрепляет принцип приоритета публичных интересов в сфере регулирования отношений охраны окружающей среды и отношений по поводу использования и охраны объектов природы[43]. Положения ч.2 ст. 36 Конституции РФ в качестве единственного ограничения субъективного права владения, пользования и распоряжения природными ресурсами устанавливает права и законные интересы других лиц и охрану окружающей среды.
Как было подмечено С.А. Сосной в его монографии «Концессионные соглашения. Теория и практика», публичный интерес не тождественен интересу государственному[44]. Более того, он может даже противоречить ему. Так орган власти государства, руководствуясь сиюминутным интересом в получении прибыли и развитии промышленной инфраструктуры за счет недропользователя, может пойти на заключение договора, где публичный интерес в смысле интереса населения будет выражен весьма слабо или вообще никак.
В соответствии с ч.1 ст.9 Конституции РФ недра используются и охраняются в Российской Федерации как основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории. Эти положения Конституции РФ выражают идею социальной функции природопользования[45]. То же самое можно сказать и относительно п.2 ст. 36; 42; 58 Конституции РФ.
Представляется верным двоякое понимание термина «публичный интерес» как в смысле интересов государства, так в смысле интересов лиц, чьи права и интересы затрагиваются деятельностью горнопромышленных предприятий[46]. Это выражается в: 1) закреплении прав третьих лиц (в том числе экологических)[47] 2) закреплении в них инвестиционных условий, которые ставят целью развитие национальной экономики принимающего государства[48].
Верной в этой связи представляется точка зрения Ю.А.Тихомирова, который подчеркивает принципиальную важность переосмысления понятия публичности в обществе. Ю.А. Тихомиров предлагает не сводить его к обеспечению государственных интересов, поскольку это «общие интересы, своего рода усреднение личных, групповых интересов. Это общественные интересы, без удовлетворения которых невозможно с одной стороны реализовать частные интересы, с другой - обеспечить целостность, устойчивость и нормальное развитие организаций, государств, наций, социальных слоев, наконец, общества в целом.»[49]. Аналогичного мнения придерживается А.В.Кряжков, определяющий публичные интересы как «юридически признанные интересы общества, находящиеся под защитой государства»[50].
Горный Закон ФРГ 1980 г. также защищает публичные интересы (überwiegende öffentliche Interessen) при предоставлении права пользования недрами[51]. Однако, Горный Закон защищает не публичные интересы в целом, а лишь интересы, важность соблюдения которых превосходит ожидаемую выгоду от добычи полезных ископаемых т.н. «преобладающие публичные интересы». Характерно, что разрешение на пользование недрами (Erlaubnis) при множестве заявителей получает именно тот заявитель, который представил наилучший производственный план[52].
Если государство заинтересовано прежде всего в получении прибыли, в виде роялти и налоговых платежей и уже потом в развитии территории природопользования, то публичный интерес в смысле интересов населения состоит прежде всего в развитии территории и уже потом, косвенно в получении государством и органами местного самоуправления налоговых и иных платежей.
Необходимо отметить, что установленная Федеральным законом РФ «О недрах» система предоставления участков недр в пользование не дает гарантий соблюдения прав населения соответствующей территории. На это обращает внимание М.С. Благовещенская, подтверждая, что, по сути, нет никаких препятствий к тому, чтобы условия, обеспечивающие публичный интерес – требования о заключении договора о взаимодействии в области социально-экономического развития округа не были соблюдены [53].
Конституционным Судом РФ уже был подтвержден статус лесного фонда, как публичного достояния многонационального народа России ввиду его жизненно важной многофункциональной роли и значимости для общества в целом, необходимости обеспечения устойчивого развития (сбалансированного развития экономики и улучшения состояния окружающей природной среды в условиях возрастания глобального экологического значения лесов России и выполнения ею соответствующих международных обязательств), а также рационального использования этого природного ресурса в интересах Российской Федерации и ее субъектов[54]. По мнению автора, недра представляют собой, по крайней мере, не менее важный аспект обеспечения устойчивого развития.
Представляется очевидным, что одной из немногих реальных основ экономического развития и поддержки социальной сферы для большинства северных районов РФ являются ресурсы недр. Полная зависимость от решений власти в вопросах ввода в хозяйственный оборот перспективных участков недр, отсутствие возможности влиять на условия лицензии и договора, размещение транспортной, энергетической и социальной инфраструктур новых предприятий в связи с началом добычи превращает носителей публичного интереса в сторонних наблюдателей, либо в потенциальных противников проведения работ[55].
В государствах, где возобладала вещно-правовая трактовка права пользования недрами, возникновение концепции защиты публичного интереса кажется невозможным. Однако, именно в силу первоначальной абсолютности вещного права, в праве зарубежных государств стала проявляться тенденция к постепенному ограничению этого права. Соответственно системы законодательства, характеризующиеся вещно-правовым пониманием права недропользования, характеризуются также и большей правовой защищенностью интересов неопределенного круга лиц, обязанных перед обладателем титула[56]. Основной проблемой, возникающей в этой связи, автору представляется проблема идентификации носителя публичных интересов – определения круга лиц, чьи права и интересы затрагиваются деятельностью по добыче полезных ископаемых. Есть несколько вариантов решения этого вопроса – 1) все граждане государства, 2) отдельные социальные (национальные) группы и 3) лица постоянно проживающие в районе добычи[57]. Как правило, в зарубежной юридической литературе употребляется термины «stakeholders» и «communities» «indigenous populations» или «local communities».
Интересным в этом смысле представляется горное законодательство ЮАР, в частности Горная Хартия ЮАР 2002 г.[58], и Акт О развитии Ресурсов недр и нефтяных ресурсов. (MPRDA)[59] №28 2002 (вступил в силу 1.04.2004 г.). Оно выделяет группу так называемых HDSAs – Historically Disadvantaged South Africans, или исторически находящихся в невыгодном положении южноафриканцев под которыми понимаются группы населения «испытывавшие поражение в правах до принятия Конституции ЮАР 1993 года – чернокожее население и лица женского пола. Горное законодательство ЮАР испытало на себе определенное влияние англо-саксонской правовой системы, восприняв оттуда принцип акцессии – принцип, согласно которому участок недр является принадлежностью по отношению к главной вещи – земельному участку и обладатель вещных прав на земельный участок получает и права на недра под ним. При этом горное законодательство ЮАР базируется на лицензионно-разрешительной системе. Одной из целей Горной Хартии стал постепенный переход к принципу горной регалии.
В Горной Хартии дано юридическое определение компаний HDSA (горнодобывающие компании, где собственниками являются исторически находящиея в невыгодном положении южноафриканцы). Горная Хартия предполагает а) предоставить исторически находящимся в невыгодном положении южноафриканцам преимущественное право при приеме на работу, б) передача горнодобывающими компаниями в собственность исторически находящимся в невыгодном положении южноафриканцам определенной части акций,. Хартия обязывает горнодобывающие компании улучшать условия проживания как своих служащих, так и лиц, населяющих определенную местность.
Принятый в развитие положений Горной Хартии, Акт о развитии нефтяной и горной промышленности ЮАР 2002 г. также выделяет компании, контролируемые на 50 и более процентов исторически находящимися в невыгодном положении южноафриканцами. Им предоставляются налоговые льготы. Горная Хартия поставила целью добиться увеличения рабочих мест в горнопромышленных компаниях для лиц HDSA, а также обязала горнодобывающие компании организовывать для них курсы горного дела.
Канадское законодательство и судебная практика предоставляют богатый материал, касающийся обеспечения интересов национальных групп при пользовании недрами. Источниками правового регулирования в Канаде являются 1) федеральное законодательство о недрах (действует на территориальных землях[60]) 2)законодательство провинций 3) судебная практика.
Правила о нефти и газе Канады (Canada Oil and Gas Land Regulations) устанавливают в ст. 30 (3), что при заключении договора горной аренды, Министр публикует извещение об этом в «Сanada Gazette» имея ввиду принятие от населения предложений относительно интереса, который должен быть закреплен в предполагаемом договоре. При выборе предлагаемых форм защиты публичного интереса, Министр руководствуется собственным мнением.
Акт Канады об индейцах (Indian Act)1985[61], который установил в качестве носителя интересов третьих лиц «организованную группу индейцев(«band»). Этим же актом установлены признаки организованной группы индейцев
(a) Для чьего пользования и выгоды земли были предоставлены Короной
(b) финансируемые Короной
(c) объявленные таковыми Генерал-Губернатором
Широкое распространение получили договоры Короны с населением Северо-Западных территорий (Aboriginal treaties), которые регулируют отношения между общинами аборигенов и Короной в сфере природопользования и подчиняются своему, особому правопорядку и особому порядку толкования. Судебной практикой установлено, что на соглашения с аборигенами не распространяются принципы договорного (контрактного)права[62].Правила Горной промышленности на индейских землях (Indian Mining Regulations)[63] имеют приоритет как над законами о недрах провинций так и над федеральным законодательством[64].
Предоставление права пользования недрами на индейских землях, осуществляется Министерством по делам индейцев и развития Севера по согласованию с главой организованной группы индейцев(band).Кроме того, действует особый Акт о нефти и газе на индейских территориях 1974 г. (Indian Oil and Gas Act) согласно положениям которого вся нефть и весь газ, добываемый на индейских землях после 22.04.1977 г. является объектом налогообложения в пользу ее Величества, право на которое передается организованным группам индейцев ст. 4(1).
По мнению автора, ограничение публичного интереса, интересами представителей национальных и социальных групп влечет за собой трудности в практическом применении этого принципа.
Эта мысль автора как нельзя лучше подтверждается богатой практикой канадских судов, рассматривавших вопросы об идентификации тех или иных лиц в качестве представителей коренного населения. В 2003 году в прецеденте R. v. Powley, Аппеляционным Судом провинции Онтарио был сформулирован своеобразный тест для определения принадлежности конкретного лица к тем или иным представителям коренного населения. В него входят: самоидентификация; наследственная связь и принятие сообщества[65]. В том же 2003 году, Апелляционный суд провинции Манитоба рассматривал вопрос о том, признавать ли метисов индейцами и распространяются ли на них нормы Акта об индейцах об обеспечении их интересов[66].
Горное законодательство КНР также ограничивает круг субъектов публичного интереса национальными группами. Ст. 10 Закона КНР «О недрах» 1986 г. Обязывает недропользователей при добыче полезных ископаемых на участке недр, расположенном на территории национального автономного района, необходимо принимать во внимание интересы коренных народов, осуществлять недропользование в их интересах и заботиться о сохранении привычной среды обитания этих народов[67].
Второй проблемой обеспечения интересов третьих лиц в сфере пользования недрами является проблема формы этого обеспечения. Как правило, законодательство зарубежных государств избирает денежную форму защиты интересов населения[68]. Представляется, что с точки зрения обеспечения публичных интересов населения соответствующей территории, наиболее адекватно было бы строительство социальных объектов и меры по обеспечению благоприятной окружающей среды (страхование, создание ликвидационных фондов, рекультивация земель, нарушенных в ходе недропользования)[69].Многие исследователи весьма скептически относятся к идее денежной компенсации за нарушение публичных интересов населения[70].
Конфликт публичных интересов государственной власти и населения, причиной которому стала форма обеспечения интересов населения нашел свое отражение в судебном разбирательстве по делу Buffalo v. Canada, 2005[71].
Еще во времена доминиона 24.02.1877 г., Корона заключила Соглашение с Племенем Кри (Treaty № 6)[72], где правовой статус Короны по отношению к платежам за добычу полезных ископаемых на индейских территориях определен как trustee – «доверительный собственник» или «опекун». По мнению истца (племя Кри) Корона распоряжается поступившими денежными средствами также как опекун распоряжается имуществом опекаемого. Доходы, поступавшие от сдачи в аренду участков недр, размещались в консолидированном бюджетном фонде (Consolidated Revenue Fund (CRF)) и, как следует из материалов дела, расходовались по усмотрению Короны в лице федеральных властей. Суд однако, признал существующее положение соответствующим законодательству.
По мнению автора, опыт горного законодательства ЮАР и Канады следует признать не вполне удачным в следующем: 1) неверно идентифицирован носитель публичных интересов 2) неверно избрана форма их защиты.
Будущее законодательство РФ, регулирующее общественные отношения в сфере пользования недрами и должно предусмотреть обязательное закрепление в законодательстве форм обеспечению публичного интереса, в то время, как конкретные условия должны закрепляться диспозитивными нормами.
Кроме того, необходимо определить круг лиц, чьи права и интересы нарушаются в результате деятельности по добыче полезных ископаемых не в качестве определенной национальной или социальной группы, как это сделано в законодательстве ЮАР, а включить в него лиц а) постоянно проживающих на территории, где осуществляется пользование недрами б) лиц извлекающих доход из объектов, находящихся на территории, где осуществляется пользование недрами при условии, что добыча полезных ископаемых наносит этой деятельности существенный ущерб. Формы защиты интересов лиц, чьи права и законные интересы затрагиваются деятельностью по добыче полезных ископаемых могут состоять в следующем: прямые выплаты населению (которые ограничиваются возмещением реального ущерба и упущенной выгоды), обязательное страхование этих лиц от возможного ущерба их жизни и здоровью, обязательство по созданию и эксплуатации и (или) реконструкции объектов жилищно-коммунальной и транспортной инфраструктуры. Пожалуй наиболее ярко защита публичного интереса как в смысле защиты интересов населения так и интересов государства, как публичной власти проводится в законодательстве Боливарианской Республики Венесуэла. Конституция Венесуэлы, управомочивает в ст.113 государство предоставлять в пользование недра, которые находятся в исключительной собственности государства, однако при этом, государство обязывается гарантировать выгоду или компенсацию публичного интереса. Ст. 120 гарантировала права туземных сообществ на сохранение при культурной, общественной и экономической целостности и на получение соответствующей компенсации[73].
Вторым аспектом публичного интереса является закрепление в законодательстве, разрешениях и договорах инвестиционных условий, которые ставят целью развитие национальной экономики принимающего государства. Надо сказать, что впервые идея использования капиталовложений для развития национальной промышленность была высказана В.И.Лениным[74].По этому пути шла и практика советских горных концессий. В Концессионном договоре СНК РСФСР с компанией «Синклер» от 7.01.1922 г., концессионер обязывался 1) соорудить 2 порта (находящихся под контролем и принадлежащих России) 2)истратить в первые 5 лет 400 тыс. рублей[75]. Концессионный договор Правительства СССР с компанией «Лена Голдфилдз» предусматривал обязанность концессионера организовать речное пароходство на р. Лена (для чего должен был заключить концессионный договор с Народным комиссариатом путей сообщения на 15 лет), выполнить определенную строительную программу[76]. Концессионный Договор с Харриманом на добычу марганцевой руды в Чиатурах предусматривал обязанность концессионера построить ветку железной дороги Шаропань-Поти[77].
Представляется, что если первый аспект публичного интереса явно направлен на предоставление прав третьим лицам, то второй, хотя и имеет ввиду интересы государства, тем не менее, защищает не интересы государства как стороны договора, а как носителя суверенной власти. Условия, отражающие второй аспект публичного интереса в законодательстве и индивидуальных актах можно разделить на следующие виды:
1) обязательства пользователя недр по переработке добываемых полезных ископаемых[78],
2) обязательство пользователя недр по приобретению оборудования и иного имущества необходимого для исполнения договора горной концессии у поставщиков - физических и юридических лиц государства (Local Purchasing)[79]
3) обязательство пользователя недр по продаже определенной доли добытых полезных ископаемых (как правило, по фиксированной цене) на территории государства[80]
4) обязательства пользователя недр по передаче технологий ведения добычи[81]
5) обязательства пользователя недр по развитию транспортной, инфраструктуры и промышленности, которая не относится к топливно-энергетическому комплексу[82].
Следует сразу же оговориться, что разделение двух аспектов публичного интереса является в высшей степени условным в силу того, что, как правило трудно отделить интерес населения соответствующей территории от интересов государства[83]. Наиболее ярким примером тому является обязательство по добыче полезных ископаемых.
Так, Горный Закон РСФСР 1928 г. в ст.171 обязывал каждого горнопромышленника одновременно с получением права на ведение горных работ внести в депозит государственного органа, предоставившего ему месторождение, залог в обеспечение покрытия землепользователям возможных убытков от производимых горных работ. Его размер определялся органом, предоставляющим месторождение.
При этом, государственные предприятия и государственные учреждения, не освобождаясь на общих основаниях от обязанности возмещения убытков землепользователям, освобождались от внесения залога.
Первоначально, основным обязательством недропользователя была уплата государству роялти и иных платежей за право пользования недрами. Однако, в дальнейшем, интересы государств смещаются в сторону развития национальной экономики, и на передний план вышла обязанность пользователя недр осуществлять работы по добыче полезных ископаемых. За рубежом в «традиционных» концессиях осуществление работ по добыче полезных ископаемых традиционно понималось лишь как право концессионера и последний может вообще не осуществлять ее. В связи с вопросом, о том, является ли добыча полезных ископаемых правом или обязанностью концессионера, представляют определенный интерес материалы судебного разбирательства по иску СНК РСФСР к горнодобывающей компании «Синклер и Ко» в Московском Губернском Суде в 1925 году. Ответчик ссылался на то, что «обязательство по выполнению разведывательных работ» является скорее правом, чем обязанностью концессионера» Однако, суд не согласился с доводами ответчика, мотивировав это тем, что «государство, как собственник недр, предполагает при заключении договора, что поскольку оно не может напрямую осуществлять пользование недрами, то его контрагент по договору осуществит это…Таким, образом, очевидно, что государство заключая концессионный договор, имело ввиду выполнение этих работ, что и подтверждается наличием ряда условий (ст. 48 Концессионного договора предусматривало обязательство концессионера предоставлять программу планируемых работ и отчеты о выполненных работах»)[84].
Что же касается государств, воспринявших вещно-правовую концепцию пользования недрами (прежде всего государств Европы), то идея о публично-правовом характере пользования недрами развивалась в тесной увязке с ограничением права собственности.
Вопрос об общественно полезном характере горного производства рассматривался в 1791 году в Национальной Ассамблее Франции. Граф Оноре Габриель Рикетти Мирабо, возражая сторонникам закрепления во французском законодательстве принципа акцессии (распространения права собственника земельного участка на располагающиеся под ним недра) говорил именно об общественно полезном характере горного производства[85]. Почти через 130 лет, в третейском разбирательстве, имевшего целью толкование ст. 260 Версальского мирного договора 1919 года, представитель французской репарационной комиссии отнес в своем выступлении горные предприятия к общеполезным[86]. Хотя общеполезный характер добычи полезных ископаемых отрицается большинством исследователей, тем не менее, было бы неверно отрицать общественно значимый характер горного производства[87].
Выше уже неоднократно говорилось о специфической модели права недропользования, реализованной в законодательстве Чили. Последняя предполагает бессрочное, неотчуждаемое, оборотоспособное, передаваемое по наследству право собственности на участок недр в границах определяемых границами земельного участка. При этом чилийские ученые, специалисты в области горного права подчеркивают условный характер такой собственности. Так профессор Самюэль Лира Овалье (Ovalle) в «Курсе горного права», изданном в 1998 году в Сантьяго, придавал горной концессии характер условного права (derecho condicional) имея ввиду выполнения ею своей социальной функции[88].Другой чилийский исследователь горного права - Серхио Гомес Нуньес (Nuñez) пишет, что горная концессия предоставляется «всегда, когда в ее существовании есть публичный интерес (interes público). Условность права горной концессии связывается с понятием «ампаро». Последнее понимается в латиноамериканской системе права двояко: 1) el amparo por el trabajo – обязанность осуществлять разработку месторождения и 2) el amparo por el pago de una patente o canon – обязанность уплаты налогов и платы за концессию.
Характерно, что обязанность осуществлять разработку месторождения (называется также «pueble») состоит в обязанности концессионера осуществлять в обязательном порядке добычу полезных ископаемых в течении определенного периода каждый год, с обязательным привлечением определенного числа горнорабочих под угрозой утраты права концессии[89]. Надо сказать, что система «amparo-pueble» приводила к многочисленным злоупотреблениям, причиной чему был с одной стороны недостаточный контроль государства за разработкой месторождений; с другой – невозможность обеспечения безопасности шахт. C.Л. Овалье приводит в своей монографии многочисленные факты, когда концессионеры занимались более защитой своих концессий, нежели их разработкой. Большинство из передаваемых на условиях горной концессии шахт были расположены в труднодоступных и малонаселенных горных районах, где не было возможности нанять рабочих из числа местных жителей.
По мнению автора, российское законодательство о недрах должно установить адекватную ответственность за невыполнение обязанности по осуществлению добычу полезных ископаемых. Действующий Закон РФ «О недрах» закрепляет такую обязанность (абз 10 ч.2 ст.22 Закона «О недрах»), однако устанавливает лишь возможность прекращения, приостановления или ограничения права пользования недрами в случаях: а) нарушения пользователем недр существенных условий лицензии (абз 2 ч.2 ст.20 Закона)…;б) если пользователь недр в течение установленного в лицензии срока не приступил к пользованию недрами в предусмотренных объемах(абз.5 ч.2 ст.20)[90]. Кроме того, законодательство не устанавливает никакой юридической ответственности недропользователя за непроведение работ по пользованию недрами за исключением ст.7.3 КоАП РФ предусматривающей в качестве санкции штраф в размере от пятнадцати до четырехсот минимальных размеров оплаты труда, что явно не соответствует цели наказания (превенции правонарушений).
Представляется, что обязанность осуществлять добычу полезных ископаемых должна быть обеспечена более существенно – необходимо установить минимальный уровень добычи в квартал индивидуально для каждого участка недр, а также обеспечить исполнение условий пользования недрами акцессорным обязательством в форме залога или банковской гарантии.
Ст.30 (1) Горнопромышленных правил Канады обязывает недропользователя под угрозой прекращения лицензии, сделать банковский вклад на сумму, которую он намеревается потратить на разведку полезных ископаемых.В случае успешной разведки месторождения сумма затрат на производство работ возвращается недропользователю по подписании договора горной аренды.
Следующей обязанностью недропользователя после обязательного производства работ является обязанность по использованию наилучших существующих технологий и средств как для более рационального недропользования, так и для минимизации ущерба окружающей среде.
Еще Декрет СНК РСФСР 1920 г «Об общих экономических и юридических условиях концессий» закреплял предоставление инвестору «торговых преимуществ в случае применения им особых технических усовершенствований» (п. 2 Декрета)[91].Однако это правило не получило практического развития в силу небольшого срока действия концессий в СССР.
Впервые термин «наилучшие существующие технологии» был введен в российское законодательство Федеральным законом «Об охране окружающей среды» 10. 01. 02 г. Наилучшие существующие технологии определены в ст.1 как технологии, основанные на последних достижениях науки и техники, направленные на снижение негативного воздействия на окружающую среду и имеющая установленный срок практического применения с учетом экономических и социальных факторов. Ст. 14 указанного Закона предусматривает предоставление налоговых и иных льгот при применении наилучших существующих технологий[92]. Однако, эта норма по прежнему остается декларативной в силу неопределенности понятия «наилучших существующих технологий». На базе этого определения определить условия предоставления недропользователям налоговых и иных льгот не представляется возможным. Действующее законодательство РФ 1) рассматривает наилучшие существующие технологии исключительно с точки зрения их полезности для охраны окружающей среды. 2) не раскрывает понятие «наилучшие существующие технологии»[93].
По мнению автора целесообразно было бы заменить указанное выше легальное определение наилучших существующих технологий, на понятие «технологии не применявшиеся ранее в Российской Федерации» разделив их при этом на два вида: 1) «технологии способствующие наиболее полному извлечению полезных ископаемых» и 2) «технологии способствующие снижению негативного воздействия на окружающую среду». Более четкое определение понятия «наилучших существующих технологий» и расширения объема этого понятия за счет технологий способствующих наиболее полному извлечению полезных ископаемых даст законодателю возможность для установления соответствующих льгот эффективным пользователям недр, что в свою очередь будет способствовать улучшению инвестиционного климата в РФ. Представляется верным мнение Ван Юньшэна о том, что основной целью международного сотрудничества в области добычи полезных ископаемых является не столько получение денежных средств, сколько получение доступа к передовой технике и технологии и о том, что обеспечение эффективности этого процесса возможно только при наличии специальных нормативно-правовых актов, регулирующих деятельность иностранных компаний[94].
Отличительной особенностью права недропользования является то, что он заключается с целями, выходящими за пределы его предмета – в качестве своего рода «встречного удовлетворения» недропользователь может обязываться к выполнению «инвестиционных условий». Они заключаются в обеспечении публичного интереса, понимаемого как а) интерес государства в развитии за счет пользователя его недр: 1) собственной промышленности связанной с горным производством (строительство и (или) модернизация инфраструктуры по хранению, транспортировке, переработке и первичной продаже топлива 2) промышленности не связанной с горным производством (с целью диверсификации национальной экономики государства и избавления ее в дальнейшем от сырьевой ориентации);
Впервые, понимание недропользования как средства модернизации национальной промышленности стали рассматриваться в СССР в 20-е гг. В 60-70 гг идея использования доходов от горных концессий на развитие экономики государства была воспринята рядом государств «третьего мира». В частности это выразилось в появлении в договорах горной концессии обязательства по улучшению «горного имущества». Последнее условие имеет самостоятельное значение по отношению к условию по использованию наилучших существующих технологий, если предусмотрен переход права собственности к концеденту по окончанию срока концессии.
Право преимущественной покупки части произведенной продукции является одним из самых первых проявлений публично-правового характера права недропользования. Право покупки для казны выделанного в России железа по заранее определенной цене оговаривалось еще в концессиях предоставляемых Иваном IV (Грозным) Московской Компании в 1569 году и Петром I Никите Демидову 4 марта 1702 г. Тезисы об условиях привлечения иностранного капитала в товарной форме в России предусматривали право государства на закупку определенного количества продукта. Основные ключевые моменты: способ установления цены закупки добытой концессионером продукции и характер преимущественного права государства на ее закупку.
Зарубежное законодательство о недрах устанавливает право преимущественной покупки в двух видах: либо 1) преимущественное право государства на покупку добытой продукции (и корреспондирующую ему обязанность недропользователя по ее продаже) (Пакистан) либо 2)обязанность недропользователя по преимущественной продаже продукции на внутреннем рынке по установленным государством ценам (как правило, ниже рыночных).
Соглашение о совместном освоении и разделе продукции на участках Азери и Шираг, а также глубоководного месторождения Гюнешли в азербайджанском секторе Каспийского моря между ГНКАР и Контрактором от 20.09.1994 года (далее: Соглашение Азери, Шираг и Гюнешли) предусматривает в ст. 19.3 Соглашения право ГНКАР (которая выступает в данном Соглашении на стороне концедента) на преимущественную покупку сырой нефти у Delivery Point. ГНКАР имеет в дополнение право приобрести еще 10 % части сырой нефти, принадлежащей Контрактору и находящейся на конечной пограничной станции нефтепровода (the Main Export Pipeline). Цена покупки этой продукции определяется на переговорах)
Ст. 10.1 Модельного Соглашения о Разделе Продукции на Континетальном Шельфе и Исключительной Экономической Зоне Исламской Республики Пакистан предусматривает право Правительства Исламской Республики Пакистан потребовать от Контрактора обеспечить нужды Пакистана в сырой нефти в обмен на уплату определенной цены. Если же существует необходимость в пополнении государственных запасов сырой нефти (internal requirements), Правительство Исламской Республики может потребовать от контрактора продавать сырую нефть внутри Пакистана по на равных условиях с остальными производителями в Пакистане. Правительство Исламской Республики Пакистан обязано письменно уведомить об этом Контрактора не позднее 6 месяцев[95].
К ограничению права продажи произведенной продукции тесным образом примыкает право концессионера на ее экспорт. Это право инвестора практически не ограничивается в законодательстве зарубежных государств. Исключением является законодательство КНР Ст. 25 «Правил осуществления нефтяных операций в прилегающей зоне совместно с иностранными предприятиями» предусматривает как общее правило обязательную продажу всей добытой нефти на территории КНР. Впрочем, у инвестора-подрядчика есть право на экспорт нефти за пределы КНР с разрешения Министерства нефтяной промышленности КНР[96].
Наконец следует сказать об экологическом аспекте публичного интереса. Именно отношение к проблеме охраны окружающей среды высвечивает нетождественность интереса государства и интересов лиц, чьи права непосредственно затрагиваются осуществлением работ по пользованию недрами.С другой стороны, такие важные отрасли как макро так и микроэкономики как сельскохозяйственное производство, рыболовство, туризм требуют высокого уровня качества окружающей среды. Естественно, что интенсивная разработка полезных ископаемых приводит к нарушению естественной природной среды и, как следствие к деградации этих отраслей экономики[97].
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 117 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |