Главная страница | Контакты | Случайная страница Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Особая роль государства. Изменение его функций в международных отношениях

Особую роль играет государство. Этим термином обозначают не только понятие политической организации власти, но и собственно сис­тему государственных органов. Тем не менее государство - это относи­тельно обособленный, целостный, самоуправляемый организм. Не имея структуры организации внешними делами, государство не может существовать как субъект международного права и международных отношений. Государство живет в системе себе подобных, которые относительно друг друга находятся в известном политическом равновесии. Большинство аналитиков сходятся во мнении, что этот субъект является универсальной формой политической организации людей: в настоящее время практиче­ски вся цивилизация объединена в государства и государствообразующие страны. Процесс создания новых государств продолжается: если в XV в. в мире было 6 государств, в 1900 г. - 30, 1960 г.- 100, то в настоящее вре­мя - около 240. Сюда надо включить не субъекты международного права, а такие субъекты международных отношений, как Приднестровье, Абха­зия, Нагорный Карабах, Чечня, и это только на постсоветском простран­стве. Политологи прогнозируют к концу XXI в. наличие не менее 300 стран. Государства отличаются друг от друга. Например, в 23 странах мира проживает 75 % населения планеты, в 15 государствах производят 75 % всех видов товаров и услуг, 7 стран имеют ядерное оружие. Воен­ным же потенциалом для нанесения ущерба любому противнику облада­ют лишь США и Россия. Именно государство определяет стратегию по­ведения страны на международной арене. Н апример, если попытаться выделить особенности внешней политики США в XX в., то можно вы­явить три стратегические линии: стремление к коллективной безопасно­сти, тенденцию к изоляции и политику выборочного вмешательства.

У государства есть ряд преимуществ перед другими субъектами. Оно об­ладает в принципе полнотой и универсальностью политической власти, мате­риальными возможностями. В его руках сосредоточены экономический и научно-технический потенциал, военная мощь и иные рычаги воздействия. Са­мые различные внутренние силы видят в государстве главный инструмент осуществления собственных планов и целей. Поэтому они стремятся к получе­нию возможностей через завоевание политической власти если не контролиро­вать общество, то, по меньшей мере, влиять на него.

Межгосударственные отношение строятся, прежде всего, на принци­пах суверенитета, который означает, что данный субъект не признает в отношении самого себя никакой высшей власти, кроме собственной, ни­каких обязательств, кроме тех, которые были взяты им на себя добро­вольно или под воздействием объективных обстоятельств. В современной науке иногда отмечается, что принцип суверенитета приводит к неодно­значным последствиям в международных отношениях. Считается, что каждое государство стремится к экспансии, включая увеличение террито­рии, влияния, ресурсов, союзников. Хотелось бы не согласиться с такой трактовкой. В международных отношениях она имела бы успех 40 и бо­лее лет назад. В современных условиях к такого рода политике могли прибегать только авторитарные режимы типа С. Хусейна в Ираке. США, ФРГ и другим влиятельным странам сегодня, в условиях глобализации экономики, финансов и инфляции, Достаточно иметь систему контроля, а не владение территорией. К примеру, Республика Беларусь, являясь суве­ренным государством, по существу находится под финансовым контро­лем США и Европы, поскольку граждане республики охотно покупают доллары и евро, а не российскую или национальную валюту.

Сегодня опаснее другое. Идеологами американской внешней поли­тики активно проводится в жизнь доктрина «ограниченного суверените­та». Как считает белорусский исследователь А. Розанов «проблематичны представления о том, что под влиянием глобализации кардинально ниве­лируется суверенитет государств. Игнорирование национального госу­дарства и его интересов на современном этапе может вызвать напряжен­ность в межгосударственных отношениях».

Почему так происходит? Распад СССР послужил основой значитель­ного усиления позиций США, имеет место наличие некоторых элементов моноцентричной структуры международных отношений. Возникла си­туация, которую подметили американские исследователи Б. Рассет и X. Старр: «Если все государства равны, то некоторые из них равны боль­ше, чем другие». Следствием такого положения является так называемая международная стратификация, предполагающая фактическую иерархию. Закономерно поэтому, что именно в США громче всего раздаются голоса тех, кто объявляет национальное государство реликтом прошлого, обреченным глобализацией выходом на пенсию по старости. Наиболее резким среди них, может быть, является голос Ф. Фукуямы: «Экономические силы ранее породили национализм, заменяя класс национальными барьерами, создавая нейтралистское, гомогенизирован­ное в языковом плане сообщество. Те же самые экономические силы ведут к устранению национальных барьеров путем сотворения интегрированного мирового рынка. Гибель национализма — это вопрос времени». Под ним исследователь понимает государственную политику отстаивания национальных интересов.

Стоит, однако, разобраться, какова, что называется, цена вопроса. Сколь бы патетичными ни были алармисты от глобализации, американский аналитик К. Курц, бывший президент Американской политологической ассоциации, счел нужным трезво констатировать мысль о том, что государ­ства выполняют жизненно важные политические, социальные и экономи­ческие функции, и ни одна другая организация не соперничает с ними в этом отношении. И далее: «Мы не должны задаваться вопросом о том, что случится с обществом и экономикой, когда государство начнет отмирать, поскольку мы имеем на этот счет слишком много примеров. Некоторыми из наиболее очевидных являются Китай в 1920-х и 1930-х гг. и вновь в пе­риод культурной революции, многие африканские государства после обре­тения ими независимости, а также в настоящее время постсоветская Россия. Чем менее достаточным является государство, тем более вероятно, что оно распадется на составные части или окажется неспособным адаптироваться к транснациональным переменам. Вызовы меняются, но государства вы­держивают». Разумеется, это всего лишь точка зрения из множества, но она позволяет разглядеть нечто вроде перспективы сохранения исторической значимости национального государства, особенно молодого.

В подавляющем большинстве стран именно государство продолжа­ет оставаться несущей конструкцией национальной идентичности. Осо­бенно это относится к странам, где гражданское общество, которое мо­жет выступить в качестве ее опоры, не получило еще такого развития, как в государствах «восьмерки» или объединенной Европы. Для народов и стран, слабо затронутых процессом глобализации или не затронутых ею вовсе, национальная идентичность остается пока сверхценностью. А ведь таковых в международном сообществе подавляющее большинство: это можно сказать о большей части Африки и Латинской Америки, в большой мере - о России и Беларуси, обо всех странах Ближнего Восто­ка (за исключением Израиля) и о значительной части Азии. Вместе с тем прав белорусский аналитик С. Николюк, который справедливо от­мечает - «Волна национальных самоопределений накрыла в 50-60-х гг. XX в. Африку. Результат? Чехарда государственных переворотов, бес­конечные вооруженные конфликты на национальной почве и миллионы жертв. О строительстве эффективных экономик тут и речи не идет. И это после 40 лет независимости».

Государство имеет возможность, в отличие от некоторых участни­ков взаимодействовать с другими субъектами: государствами, междуна­родными организациями, объединениями, политическими движениями, экономическими, научными, общественными организациями и даже с отдельными людьми. Такая вовлеченность зависит прежде всего от побу­дительных мотивов его участия в решении международных проблем. Вместе с тем ряд исследователей склонны видеть в современных услови­ях и слабости государства. Отмечаются политическая инертность прави­тельств и аппарата власти, неспособных мобилизировать силы, чтобы справиться с угрозами в области международных отношений, вследствие множественности и сложности проблем, нежелание бюрократии идти на риск, страх быть ответственными перед парламентами и избирателями, занятости личными вопросами благосостояния и т. п. Правительства не в состоянии осознать глобальные проблемы и рассматривают их как нечто весьма отдаленное и не связанное с повседневностью. Как справедливо отмечает английский исследователь Р. Хиггинс, «для современного пе­риода, который как никогда раньше требует всемирного сотрудничества и солидарности, мир разобщен, раздираемый национальными эгоизмами, прикрываемыми доводами о национальном суверенитете и национальных интересах». Каждое государство исходит при этом из своих собственных позиций. Как представляется, ресурсная обеспеченность СССР привела к томy, что страна была мало заинтересована в развитии международных отношений и решала только одну проблему - военной безопасности.

Ряд объективных тенденций в современных условиях также влияет на изменение роли государства. Во-первых, глобализация заставила по- иному взглянуть на проблему его участия в международных отношениях. Как известно, традиционно оно складывалось из сочетаний усилий ди­пломатии, вооруженных сил и разведки. Но сейчас выясняется, что госу­дарство, находясь под сильным давлением других субъектов, вынуждено иметь собственную научно-техническую, экологическую и демографическую политику. У элиты есть возможности занять весомое место в системе международ­ных отношений и даже заявить о том, что современная мировая полити­ка - это политика 2-3 крупных держав. Во-вторых, распространение де­мократии еще больше осложнило проблему государства. С точки зрения права, от его имени могут выступать только законные органы власти или назначенные представители. Но практика показывает, что у многих стран усилились внутренние институты, которые раньше не имели веса во внешней политике. Растет роль парламентов, министерств и ведомств, неправительственных структур, оказывающих влияние на поведение го­сударства. Политическая оппозиция имеет свою внешнеполитическую платформу. Существует точка зрения, что внешнеполитический процесс современного государства состоит из особого механизма (совокупность государственных органов и ведомств, разрабатывающих, принимающих и осуществляющих внешнюю политику в целом и в отдельных ее аспек­тах), а также институтов и процедур, связывающих его с обществом и транслирующих этому механизму и государству взгляды, интересы, при­оритеты общества, различных социальных групп. С этим тезисом можно согласиться, но лишь отчасти. Проблема состоит в том, что большинство государств мира не является демократическими странами. Например, в аналитическом документе регионального бюро ООН для Европы и СНГ под характерным названием «Сокращение роли государства» даются раз­личия между государствами бывшего «советского блока» и постсовет­скими странами. При чтении документа трудно согласиться с тем, что Венгрия и Польша обладали «большими демократическими традициями в советскую эру», а Литва, Латвия и Эстония имели «досоветские демокра­тические позиции». Уже приходилось отмечать, что все постсоветское пространство, включая Беларусь и Россию, недемократично, напоминает собой своеобразные феодальные этнократические княжества, особенно в Средней Азии, плохо управляемые, с очень низкой правовой, экономиче­ской и политической культурой. Все это объясняется тем, что существует как бы несколько уровней развития государства и его поведения и вос­приятия в мире. Это объективная историческая реальность, которую, к сожалению, забывают в Беларуси и упорно не знают или не хотят заме­чать на Западе. В интервью посла Франции в Беларуси С. Шмелевского в газете «Известия» 20 декабря 2002 г. прозвучали явно ошибочные тезисы о том, что «можно учитывать стаж советского влияния в разных странах. Но не это главное. Мне кажется ложным утверждение, что для выхода из этого состояния разным государствам нужно разное количество времени....Нет необходимости ждать, чтобы применить принципы. Их нужно применять немедленно. Этому ничто не мешает, каким бы ни было со­стояние общества....Какой бы ни была история Беларуси, ее жители не отличаются от жителей других стран Европы. Им необходим такой же уровень свобод и соответствующий уровень жизни». Не случайно Запад в отношении нашей страны поступает авторитарно, необольшевистски, твердя о необходимости реформ, цивилизованности своей модели, угро­жая в противном случае сбросить нас на обочину истории. Недаром оте­чественный исследователь В. Улахович, выражая объективное развитие ситуации в стране, справедливо отметил, что «необходимо крайне осто­рожно, бережно обращаться с Беларусью, не пытаться силой загонять ее в Европу».

После провозглашения независимости Беларусь вышла на междуна­родную арену в двух качествах: как новое независимое государство, и как европейская страна, имеющая исторические традиции государственности и свои геополитические интересы.

Конституционный тезис о корнях белорусской государственности наполнен богатым внешнеполитическим содержанием. Тысячелетний опыт истории отечественной дипломатии показывает определенную по­следовательность и логику внешнеполитических усилий в определении характера отношений страны с соседними государствами и народами, миром в целом. Белорусский исследователь В. Снапковский отмечает, что «среди исторически выстраданных внешнеполитических императивов, которым намерено следовать современное белорусское государство, сле­дует выделить такие, как: жизненная необходимость сохранения сувере­нитета и независимости Беларуси, обеспечение целостности и неделимо­сти этнической территории проживания белорусов, учет фактора полиэтничности и поликонфессиональности народа Беларуси во внешней поли­тике государства, геополитическая важность равнозначного развития двух исторических векторов внешней политики Беларуси: восточного и западного».

За последние годы пройден трудный, но плодотворный период ста­новления и развития внешней политики Республики Беларусь. Страна продвинулась по пути достижения реального суверенитета и независимо­сти, доказав способность к самостоятельному развитию. Установлено международное признание Беларуси, расширено ее участие в междуна­родных организациях и институтах.

Основные усилия внешней политики направлены на достижение сле­дующих целей: укрепления международных позиций, отвечающих инте­ресам Беларуси как европейского государства; создания благоприятных внешнеполитических условий для повышения благосостояния ее граждан, развития политического, экономического, интеллектуального и духовного потенциала страны; воздействия с учетом своего статуса и возможностей на формирование стабильного, справедливого и демократического миро­порядка: формирования «пояса добрососедства» по периметру белорус­ских границ; поиска согласия и совпадающих интересов с зарубежными партнерами; всесторонней защиты прав и интересов белорусских граждан и представителей национальной диаспоры; содействия позитивному вос­приятию страны в Европе и мире, популяризации белорусского языка, литературы и искусства, других культурных и духовных ценностей бело­русского народа за рубежом.

В науке о международных отношениях в последние годы появился совершенно новый взгляд на роль государства. Так, в частности, директор Центра международных отношений Калифорнийского университета Р. Розенкранц выдвинул теорию «виртуального государства». Он считает, что в начале XXI в. классический тип государства должен уступить место политическому и экономическому аналогу корпорации. Для этого есть, по его мнению, веские причины. Прежде всего возникла «новая реальность, связанная с необходимостью выдерживать давление мировой конкурен­ции. Это может сделать только государство - нация, т. е. более компакт­ная, более энергичная единица. Развитые страны, по его мнению, остав­ляют в стороне военные, политические амбиции, ведут борьбу не за куль­турное господство, а за большую долю мирового пространства. Страны не объединяются как цивилизации и не готовятся к конфликту друг с дру­гом. Вместо этого они сокращаются если не в географическом, то в функ­циональном плане. Сегодня и в недалеком будущем единственной фор­мой международной цивилизации, достойной этого имени, будет управ­ление экономической культурой мирового рынка». Думаю, что здесь при­сутствует апологетика ТНК. Почему? Сегодня именно государство явля­ется, пожалуй, единственной противоборствующей силой западному ва­рианту глобализации и универсализации. Оно поможет Беларуси и дру­гим подобным странам равноправно интегрироваться в мировое хозяйст­во, полноценно участвовать в решении проблем, но не сразу, а через пе­реходный период.

Межгосударственные отношения — высочайший уровень междуна­родных отношений на сегодняшний день. Вместе с тем бесспорно и то, что внешнеполитическая стратегия, и тактика, реализуемая через соответ­ствующие механизмы, во многом зависят от прочности государственной правовой системы в целом, от наличия в ней стабилизирующих элемен­тов. Один из видных французских дипломатов, бывший министр ино­странных дел Кув де Мюрвиль, справедливо отмечал: «У республики не было бы внешней политики, о которой стоило бы говорить, если бы пре­жде наша страна не получила институты, обеспечивающие стабильность и эффективность правительства, институты, которые постепенно укреп­лялись до степени, не вызывающей сомнения». Таким образом, государ­ство, как важнейший субъект международных отношений продолжает активно влиять на изменение ситуации в мире.

5.3. «Большая восьмерка»

В отношении данной группы государств ведется оживленная дискус­сия: является ли она субъектом международных отношений? Если исхо­дить из классического принципа субъективности, определяемой между­народным правом, то нет. Но если осознать влияние глобализации на ме­ждународные отношения, то, видимо, надо признать, что да. Совокуп­ность США, России, Великобритании. Франции, ФРГ, Италии, Каналы и Японии, созданная 20 июня 1998 г. в Денвере, определилась итоговым документом, который начинался словами: «Мы, участники Денверского саммита «восьмерки» как ведущие индустриальные демократии».

Роль этого субъекта в международных отношениях определяется, прежде всего, реальным политическим, экономическим, военным весом участников. Присутствуют 4 из 5 постоянных членов Совета Безопасности ООН и четыре из пяти «официальных» ядерных держав. Доля госу­дарств «восьмерки» в международной торговле в 2002 г. составляла более 60 %. Западные государства обладают в совокупности правом региональ­ного голоса в ключевых финансовых институтах - МВФ. МБРР, ЕБРР, Парижском клубе кредиторов.

В истории международных отношений уже существовали схожие механизмы, призванные регулировать многосторонние проблемы. Вспомним «европейский концерт» ведущих держав Старого Света, сфор­мировавшийся по ходу работы Венского конгресса. После Второй миро­вой войны были созданы «тройка» западных членов Совета Безопасности ООН (США, Англия, Франция), большая «четверка» НАТО (в составе тех же держав с добавлением ФРГ). Однако никто до «восьмерки» не обладал столь значительными потенциальными возможностями влияния на меж­дународные события, не имел глобального географического и функцио­нального охвата. В поле зрения этих стран - спектр проблем, сопостави­мый только с повесткой дня Генеральной Ассамблеи ООН: от клонирова­ния человека до конфликтов в Африке, от организации системы непре­рывного образования людей до борьбы с насилием и террором. Уникаль­на и концепция работы «восьмерки». Это, прежде всего, форум лично­стей, а не правительств и национальных дипломатий; инструмент довери­тельного обмена мнениями, планами действий руководства ведущих держав мира и не только в сфере международных отношений, но и в вопросах, которые всегда считались внутренней компетенцией государств: средство координации долгосрочных договорных подходов и одновременно - по­иски решений «горячих ситуаций» в мировой политике и экономике.

Вместе с тем до сих пор возникает много вопросов об особенностях деятельности этого субъекта. Что это? Клуб олигархов политики, эконо­мики, финансов или лаборатория для производства идей - катализаторов деятельности других субъектов? Прообраз мирового правительства? Как будут выстраиваться отношения «восьмерки» с ООН и ее институтами, региональными организациями? Японский исследователь Т. Аканея от­мечает, что функция этого субъекта в современных международных от­ношениях - быть форумом для личного знакомства, прямого общения и укрепления доверия. Российский дипломат В. Луков оппонирует такой точке зрения, считая, что только для этого напрасно тратятся время и не­малые казенные деньги. Например, безопасность саммита «восьмерки» в Италии обеспечивали более 50 тыс. полицейских, агентов спецслужб, военных моряков, летчиков и аквалангистов. Он считает, что основной функцией «восьмерки» является совместное регулирование ряда ключе­вых процессов в мировой политике, в финансово-экономической сфере, а также в области глобальных и транснациональных проблем экологиче­ского, социального и гуманитарного характера.

Следует подчеркнуть, что стремление членов «восьмерки» коллективно осуществить данную функцию не означает ни наличия у них претензий на роль «мирового правительства», ни присутствия в данном случае нужного единства взглядов и жесткой дисциплины. Речь идет именно о регулировании (а не управлении) отдельных (а отнюдь не всех) процессов в международной систе­ме. На реализацию «восьмеркой» данной функции решающее влияние оказы­вают три обстоятельства. Во-первых, по концентрации мощи и уровню влия­ния, которыми располагают члены группы, она резко выделяется из множества существующих в мире неформальных консультативных объединений. Соот­ветственно «группа восьми» располагает уникальными возможностями влия­ния на ход событий.

Во-вторых, этот потенциал реализуется сугубо избирательно, только при наличии достойной общей политической воли его участников. Здесь, по словам итальянских исследователей Р. Шерифиса и В. Астральди, ска­зывается «стремление участников сотрудничать как единая группа и в то же время гарантировать себе максимальную свободу в выборе условий и средств взаимодействия».

Наконец, «восьмерка» - это инструмент регулирования процессов в мировой системе (а в последние годы - все больше и внутри общества) в условиях растущей взаимозависимости, глобализации мировой политики и экономики. Односторонние действия даже наиболее могучих госу­дарств в такой среде становятся все менее эффективными. Для поддержа­ния стабильности такой системы требуются механизмы именно коллек­тивного характера.

Участие России в «восьмерке» - уникальное направление деятель­ности правительства и российской дипломатии, начатое Б. Ельциным и продолженное В. Путиным. Как представляется, в центре позиции этой страны в «восьмерке» будут следующие вопросы: 1) прекращение тор­гово-экономической дискриминации на западных рынках: 2) вступление в ВТО и ОЭСР; 3) реструктуризация российского долга; 4) координация усилий для обеспечения устойчивого развития мировой энергетики; 5) укрепление стратегической стабильности, сотрудничество в укрепле­нии ядерной безопасности и предотвращении распространения оружия массового уничтожения; 6) урегулирование региональных конфликтов (Ближний и Средний Восток, Балканы, Корейский полуостров); 7) со­вместные меры по борьбе с международным терроризмом, организован­ной преступностью и коррупцией.

Таковы основные характеристики деятельности этого субъекта ме­ждународных отношений.