Читайте также:
|
Исследование традиций бытового искусства народов – одна из важных задач современной этнографической науки. Часть этого искусства – орнамент – связана с назначением, конструкцией тех бытовых предметов, которые он украшает. Один из главных его признаков – ритмическая повторяемость мотивов. Орнамент называют «искусством ритма»1. Термин «народный» применяют к орнаментальному искусству разных слоев трудового населения – как деревни, так и города. Творчество мастеров и мастериц, имена которых большей частью остались неизвестными, протекало в рамках выработанных народом художественно-декоративных традиций (хотя они не оставались неизменными). Орнаментальные формы отшлифовывались в течение веков народными художниками, представляя результат коллективного творчества.
Народное изобразительное искусство, и орнамент в частности, тесно связаны с бытовым укладом социальной среды его создателей, отражают их отношение к окружающей действительности, представления их о прекрасном. Орнаментальное искусство каждого народа имеет определенные этнические черты, в большей или меньшей степени отличные или сходные с орнаментикой других народов. Являясь элементом культуры народа, связанным с его историческими судьбами, орнамент представляет собой полноценный источник (наряду с другими) для освещения некоторых вопросов этнокультурной истории.
Богатое русское орнаментальное наследие еще ждет своих последователей. В советский период сделано немало открытий, опубликовано много интересных статей и книг о различных сторонах русского народного искусства, в частности о вышивке. Однако обобщающих, сводных работ по орнаменту русской народной вышивки, с учетом всего накопленного материала, пока еще нет.
Задача данной работы – создать на основе тщательного изучения, систематизации имеющихся источников обобщающее исследование о вышивке: рассмотреть технику исполнения, сюжеты орнамента, его семантику, генезис некоторых мотивов, определить связи вышивки с социальной средой, а также осветить вопросы этнокультурной истории отдельных групп населения по данным орнамента. Объект монографии – вышивка XVIII – начала XX в. Исследование охватывает главным образом северные и частично центральные области – территорию расселения северной зоны русского народа (выделяемой по диалектологическим и этнографическим признакам), а также часть переходной полосы, непосредственно примыкающей к северным областям. Это русское население современных Новгородской, Ленинградской, Архангельской, Вологодской, Калининской, Псковской, Костромской, Ярославской, Владимирской, Московской, Горьковской областей, Карелии и др. Ограничение этой территорией обусловлено поставленной задачей – изучения преимущественно изобразительных мотивов, в вышивке. Изобразительным условно называем сюжетный орнамент. Мотивы – петухи, кони, утки, павы, куклы, барыни, солдаты и т. д. – встречаются в вышивках многих русских областей. Однако наибольшее распространение изобразительные мотивы получили, как известно, в северных и центральных областях европейской части России. По мере необходимости привлекался орнамент южнорусских областей, так как некоторые вопросы невозможно разрешить без рассмотрения русской вышивки в целом2.
В круг исследуемых изобразительных орнаментов входят зооморфные мотивы, антропоморфные, растительные, архитектурные, бытовых предметов, небесных светил. Но и геометрический орнамент не мог полностью остаться вне поля зрения исследования, так как все перечисленные типы узоров тесно связаны друг с другом, и один тип орнамента часто переходит в другой. Ограничиться только сюжетной орнаментикой не представляется возможным. Однако геометрический орнамент, богатый и разнообразный, широко представленный в народной вышивке всех регионов (он является основным типом орнамента у южнорусского населения), составляет обширную область орнаментального искусства и должен послужить темой особого исследования.
Народное русское искусство становится объектом специального изучения примерно с середины XIX в., т. е. со времени формирования новых общественных отношений и возросшего интереса к народу и его национальной культуре. Открытие живой эпической традиции на Севере привлекло внимание широкой общественности к русскому народному творчеству. Исследователи фольклора на Севере – П. Н. Рыбников, А. Ф. Гильфердинг, а позднее и другие изучали поэтическое творчество народа. Искусствоведы, художники, являвшиеся одновременно и этнографами (Л. В. Даль, В. В. Суслов, В. В. Стасов, И. Я. Билибин и др.), видели и понимали своеобразие русской народной архитектуры и искусства, призывали их изучать.
Интерес к вышивке и ее исследованию тесно связан с развитием музейного дела в России. Музеи сыграли большую роль в собирании, хранении и изучении народной одежды, ткачества, вышивки, кружева и пр. Большие коллекции накопили центральные музеи: Дашковский этнографический (Румянцевский), пополнившийся коллекциями со Всероссийской этнографической выставки 1867 г. (позднее реорганизованный в Центральный музей народоведения, а затем в Музей народов СССР в Москве); Государственный Исторический музей, созданный в 1872 г.; Кустарный музей, открытый в 1885 г. Московским земством (теперь Музей народного искусства). В начале XX в. сбор предметов народного искусства проводил созданный в 90-х годах XIX в. Этнографический отдел Русского музея, ныне Государственный музей этнографии народов СССР (в Ленинграде). Большой вклад в собрание коллекций вышивок внесли музеи губернских и уездных городов. Существенное значение имело и частное коллекционирование. Ценная коллекция была составлена известной собирательницей русской старины Н. Л. Шабельской (1880-начало XX в.)3.
Большую роль в изучении русского народного искусства сыграли исследования В. В. Стасова, особенно его книга-альбом «Русский народный орнамент» – первый серьезный научный труд по русской вышивке. В вышивке, по словам В. В. Стасова, сохранились многочисленные оригинальные и характерные «остатки национального русского художества». Русское шитье он рассматривал «как материал для изучения разных сторон древнерусской национальности». Впервые им была подмечена связь сюжетов северной русской вышивки с дохристианскими верованиями. В них он видел «изображения древнего славянского богослужения и праздников русальных»4.
В орнаменте вышивки В. В. Стасов выделил финские и персидские влияния, правда, сильно преувеличив их, утверждая, что «русская орнаментистика – это позднее эхо орнаментики азиатской»5. Общность русских и восточнофинских узоров несомненна для определенной части русских вышивок. Нельзя отрицать и связей с искусством Востока. Но не эти внешние влияния имели решающее значение для формирования характерных особенностей орнамента русской вышивки.
Во второй половине XIX – начале XX в. стали появляться публикации образцов русской вышивки, главным образом из частных собраний, – в виде альбомов6. В предисловии к альбому вышивок Шацкого у. Тамбовской губ. Ф. Буслаев отмечал сходство этих вышивок с искусством «необозримых степей и дебрей азиатского Востока», с искусством позднеримского времени, Германии языческих времен и, наконец, с искусством древнехристианским и византийским7. Поиски широких аналогий орнаменту русской вышивки, без учета его местных корней, носили несколько односторонний характер и приводили к недооценке самостоятельных путей его развития.
Альбом великолепных образцов русского, украинского и белорусского искусства был составлен на основе коллекции Н. Л. Шабельской8. Это богато иллюстрированное издание знакомило с русским народным искусством и этнографией в России и за рубежом.
Ценные сведения о вышивке как о ремесле собрали исследователи кустарных промыслов во второй половине XIX – начале XX в.9 Однако орнаменту в них уделено мало внимания.
Говоря об изучении русской вышивки в дореволюционный период, можно отметить, что это было время накопления фактов и начало их научного осмысления. Публикации по русской народной вышивке во второй половине XIX – начале XX в. были весьма малочисленны и носили отрывочный характер. Основным обобщающим трудом являлось упомянутое выше исследование В. В. Стасова, оказавшее влияние на последующих авторов.
В советское время начался новый этап в изучении народного искусства, который отличался от предшествовавшего периода методологией исследования, а также иными формами организации исследовательской работы. 1920-е годы характеризуются развитием краеведческого движения, созданием и бурным ростом музеев, что усилило собирательскую, исследовательскую работу по народному искусству.
Ученые обратились и к изучению русской народной вышивки. Статья археолога В. А. Городцова, опубликованная в «Трудах» Исторического музея, надолго определила пути исследования сюжетного орнамента северной вышивки 10. Посвятив свою работу раскрытию смыслового значения сложных композиций в узорах вышивки, В. А. Городцов увидел в них изображение поклонения великой богине-матери – женскому божеству земли и плодородия. Вместе с тем он указал на археологические параллели этим сюжетам, отыскав в них генетические связи с дако-сарматским искусством первых веков нашей эры.
Значительное место уделено русской вышивке в книге искусствоведа В. С. Воронова. Автор, определяя художественные особенности крестьянского бытового искусства (и вышивки, в частности), подчеркнул его коллективное начало и традиционность, сложный состав его сюжетов и образов. Называя искусство «крестьянским», В. С. Воронов, тем не менее, отметил его связи с искусством городских слоев населения, проявившиеся отчасти уже в XVIII и полностью в XIX в.11
В работах этнографов 20-х годов XX в. наметилось несколько разных направлений в исследовании орнамента вышивки. Е. Н. Клетнева в книге «Символика народных украс Смоленского края», содержащей интересный фактический материал, следовала концепции В. В. Стасова, хотя и подвергала критике некоторые его положения. По мнению Е. Н. Клетневой, русские и финские узоры восходят к единому источнику, которым являлась «культура Востока и иранская преимущественно»12.
Других методологических принципов в изучении орнамента вышивки придерживался костромской этнограф В. И. Смирнов, изложивший их в предисловии к альбому Н. Калиткина «Орнамент шитья костромского полушубка»13. В поисках генетических корней орнаментальных мотивов он обратился к местному археологическому материалу, обнаружив в нем немало параллелей геометрическим элементам вышивки XIX в. В. И. Смирнов, как и В. С. Воронов, отметил различные «напластования» в орнаментике (полушубков) – наличие в ней древних геометрических узоров, более поздних мотивов растительного орнамента средневековья, а затем проникновение элементов барокко и классики.
Развернувшееся в 20-е годы этнографическое изучение русской народной одежды, особенно южнорусских областей страны, содействовало изучению орнамента вышивки и тканья.
Исследователи зафиксировали терминологию, технику, материал, основные мотивы орнамента, обогатив науку новыми данными и.
В работах 30-х годов XX в. заметно усилилось внимание к культовой значимости орнамента. Нельзя не учитывать возможной связи орнамента с религиозно-магическими представлениями, которые он имел в далеком прошлом, и сохранение некоторых пережиточных явлении в XIX в. В частности, Н. П. Гринкова весьма убедительно доказала культовое значение мотива руки в русском народном искусстве: вышивке и резьбе15.
Однако представители магической интерпретации орнамента несколько односторонне подходили к его трактовке, что вело к архаизации некоторых поздних явлений и забвению его эстетической значимости16. Попытка связать русскую вышивку с архаическими семантическими пучками и подвергнуть ее «палеонтологическому анализу» не дала плодотворных результатов17.
В послевоенный период началось активное изучение русского народного искусства, в том числе и орнамента вышивки. Развивая и уточняя положения В. А. Городцова, исследователи сделали немало для выявления генезиса и раскрытия семантики древних орнаментальных мотивов русской вышивки. Этому посвящены статья Б. А. Рыбакова «Древние элементы в русском народном творчестве»18 и статьи Л. А. Динцеса, особенно плодотворная деятельность которого приходится на 30 – 40-е годы19.
Л. А. Динцес рассматривал крестьянскую вышивку как явление изменяющееся, в котором наряду с образами, уходящими своими истоками в глубокую старину, существуют усвоение и переработка мотивов феодального искусства и заимствования извне. Последним он не придавал решающего значения, подчеркивая, что они определяются историческими условиями и мировоззрением народа. В статьях Л. А. Динцеса немало интересных исторических экскурсов, широких сравнений и смелых выводов. Но в ряде случаев Л. А. Динцес не смог отделить действительно архаические сюжеты культового значения от более поздних и иногда значительно искаженных.
В 50 – 60-е годы исследователи особое внимание обратили на неоднородность вышивки XVIII – XX вв., на необходимость более четко дифференцировать архаические сюжеты и более поздние. Они стремились определить сюжеты вышивок во времени, т. е. выяснить их относительную и даже абсолютную хронологию20. Критические замечания, сделанные в этой связи В. А. Городцову и Л. А. Динцесу, были вполне справедливы21.
Дифференциация архаических сюжетов и сюжетов жанровых явно более позднего характера при современной изученности вышивки стала вполне возможной. В 70-е годы в работах по изучению народного искусства, и в частности вышивки, все больше внимания уделяется раскрытию поэтической стороны образов народного искусства, для чего широко используются данные фольклора.
В советский период развилось и утвердилось изучение орнамента в качестве исторического источника. Яркими выразителями этого направления являются советские ученые С. В. Иванов и В. Н. Чернецов, исследовавшие орнамент народов Сибири22. В отношении орнамента русской вышивки эта точка зрения развивалась автором данной работы23.
Вопрос об орнаменте как историческом источнике был поставлен на VII Международном конгрессе антропологических и этнографических наук, состоявшемся в 1964 г. в Москве. Были обсуждены многие теоретические и методологические вопросы, связанные с народным искусством, определена специфика искусствоведческого и этнографического аспектов исследования.
Цель этнографов и искусствоведов едина – всестороннее изучение народного искусства. Искусствоведа, прежде всего, интересует художественная природа явления в историческом развитии; анализ художественного образа – один из главных моментов исследования. Этнографа интересуют этнические особенности, присущие народному искусству (в частности, и орнаменту), и отражение в нем историко-культурных взаимосвязей народов.
Этнографам, как было замечено, не чуждо изучение и эстетических норм искусства. Но они их изучают «с точки зрения тех национальных специфических норм, которые имеются у каждого народа и которые, как и всякие другие народные традиции, являются следствием определенных условий исторических и социальных»24. В своих исследованиях этнографы не ограничиваются изучением техники, материала, терминологии, сюжета орнамента, их интересуют также его семантика, композиция и стиль.
Говоря об изучении орнамента русской вышивки в советский период, надо отметить четко проявившееся стремление к историзму, которое характеризует исследователей разного профиля, занимающихся орнаментом.
На ином уровне по сравнению с прошлым находятся методика изучения, сбор материала, его фиксация, научная обработка. Новыми в методике этнографических исследований орнамента являются применение картографирования и выявление количественных показателей в орнаменте. Исследователи, считая недостаточным метод визуальных наблюдений, применяют при анализе собранного массового материала статистический подсчет. Первый такой опыт с использованием счетно-вычислительных машин, примененный к вышивке Архангельской области, проведен на кафедре этнографии исторического факультета Московского государственного университета 25.
Также новым в методике этнографического изучения орнамента, его композиции является исследование на основе законов симметрии, изложенных в трудах А. В. Шубникова26. Народы в процессе развития разработали свои виды и символы симметрии, и изучение их, бесспорно, может послужить также историческим источником27. Впервые эта методика была применена С. В. Ивановым по отношению к орнаменту народов Сибири, а затем Г. И. Климоврй к орнаменту коми28.
Очень расширилась по сравнению с прошлым источниковедческая база исследований. Накопление музейных коллекций, полевых материалов о русской вышивке систематически проводилось и проводится музеями, научно-исследовательскими учреждениями.
Основными видами публикаций о русской вышивке являются статьи в журналах и сборниках и издания альбомного типа. Серия книг-альбомов, составленных Научно-исследовательским институтом художественной промышленности, явилась первым опытом изучения региональных особенностей русской вышивки29. В 1972 г. вышел в свет альбом, посвященный русской народной вышивке в целом30. Вышивке отведено место и в других изданиях альбомного типа31, а также в обобщающих трудах – многотомной «Истории русского искусства»32, в трехтомнике «Русское декоративное искусство»33.
Успехи, достигнутые в изучении и публикации памятников других видов народного искусства, особенно резьбы и росписи по дереву, помогают выявить общие закономерности развития русского народного искусства XVIII – начала XX в. Работы археологов продвинули далеко вперед изучение ремесла и искусства Древней Руси.
Для исследования русского орнамента существенное значение имеют опубликованные труды по орнаментальному искусству других народов Советского Союза, с которыми русские связаны исторически34. Новые материалы значительно расширили круг сравнительных данных, необходимых при анализе орнамента русской вышивки.
Несмотря на значительные достижения в изучении изобразительных сюжетов русской народной вышивки, многое в ней осталось невыясненным. Хотя исследователи уделяли большое внимание архаическим сюжетам, все их богатство выявлено еще не полностью. Антропоморфные изображения разнообразны и не ограничиваются образами богини со спутниками. Кроме того, широко представлены другие сюжеты: животный и растительный мир, бытовые или жанровые сцены.
Все виды народного искусства органически связаны между собой, «одна и та же идея часто выражается в различных видах народного искусства»35, поэтому автор стремился к комплексному изучению народной вышивки в сравнении с другими видами народного творчества и в связи с бытом и мировоззрением народа. В задачу входило рассмотрение вышивки в историческом плане – с учетом изменений, происходивших в ней в условиях изучаемого периода, в связи с социальной средой (вышивка крестьян и ремесленных и кустарно-промысловых центров, влияние на вышивку помещичьих и земских мастерских и т. д.).
В исследовании использован сравнительно-исторический метод. Применение его возможно в хронологическом плане (с использованием данных смежных наук) и в плане привлечения этнографических данных об орнаменте разных русских областей и других народов. Метод сравнительного изучения орнамента, открывающий большие перспективы для исследования, получил признание в этнографии. Его значение подчеркнул еще Л. Я. Штернберг: «Сравнение орнамента в пространственном отношении представляет такой же важный интерес, как сравнение его во времени»36.
Орнамент может быть разным у соседних народов или распространен на широкой территории, охватывая целые континенты, в каждом конкретном случае исследователю предстоит решить, какого происхождения эта общность: типологическая, возникшая на основе сходства исторических и социальных условий, или генетическая – как следствие ранее существовавшей родственной близости и непосредственных контактов, или же результат культурных влияний.
Изучению «географии», т. е. распространенности на территории орнамента вышивки, в работе отводится видное место. Составить четкое представление о локализации основных типов орнамента и выяснить связи их с определенными группами народа – одна из задач автора. Результаты ареальных исследований в сопоставлении с данными сравнительно-исторического анализа позволяют осветить некоторые вопросы взаимовлияний народов, отраженные в орнаментальном искусстве. Учет территориальной дифференциации характерен для методики современной этнографической науки. Он тесно связан с задачей создания обобщающих трудов и составления историко-этнографических атласов. И в настоящей работе он служит той же задаче – обобщению данных об орнаменте русской северной вышивки.
На основе систематизации массового материала выделяются характерные особенности вышивок отдельных областей. Принципом их группировки является не только близость сюжета, мотива, но и характер трактовки – стилистические приемы, при помощи которых выполнен орнамент. Значение имеют и такие признаки, как техника выполнения узора, его расцветка и материал. Таким образом, по возможности учитывается комплекс признаков, на основе которых возможно выделить локальные типы вышивки. Выработка типологии дает основание для определения ареалов орнамента. Однако и то и другое представляет существенные трудности, что связано с многообразием русского текстильного орнамента, сложностью исторических судеб разных групп народа, расселением его на обширной территории, а также с состоянием источников.
Источниками данной работы послужили главным образом коллекции музеев и полевые материалы автора, собранные им в течение нескольких лет. Обследованы наиболее обширные коллекции Государственного музея этнографии народов СССР, куда вошли в 1948 г. и фонды Музея народов СССР (Москва). Ценность коллекций Государственного музея этнографии народов СССР – в разнообразии вариантов вышивки (что важно при изучении ее орнамента) и в аннотациях к предметам. Просмотрены коллекции Музея антропологии и этнографии АН СССР, часть фонда вышивки Государственного Исторического музея, изучены фонды Музея народного искусства в Москве, Загорского государственного историко-художественного музея-заповедника, областных и районных музеев Архангельска, Вологды, Череповца, Тотьмы, Великого Устюга, Сольвычегодска, Ярославля, Ростова (Ярославского), Рыбинска, Углича, Костромы, Калязина, Устюжны и др., а также Государственного музея этнографии Академии наук Эстонской ССР в Тарту. Автор выражает признательность сотрудникам всех музеев, содействовавших его работе над коллекциями. Особенно сотрудникам Музея антропологии и этнографии Академии наук и Государственного музея этнографии народов СССР.
Полевые материалы были собраны в Калининской обл. (б. Тверская губ) в 1925, 1928-1929, 1931, 1937, 1945 гг. (у русских и карел); во Владимирской обл. – в 1927, 1951 гг.; в Ивановской обл. – в 1941 – 1943 гг.; в Ярославской обл. – в 1926, 1969, 1971 гг.; в Архангельской обл. (б. Олонецкая и Архангельская губернии) – в 1947 – 1949 гг.; в Карелии (б. Олонецкая губ.) – 1941, 1949 гг. (у русских, карел, вепсов); в Вологодской обл. – в 1966, 1970, 1971 гг.; в Новгородской обл. – в 1970 г.; в Смоленской обл. – в 1937 г.; в Калужской обл. – в 1945 г.; в Рязанской обл. (б. Рязанская и Тамбовская губернии) – в 1925, 1960, 1963 гг.; в Среднем Поволжье – в 1951 г.; в Московской обл. – в 1950 – 1951 гг.; в Приуралье и Кировской обл. (б. Пермская и Вятская губернии) – в 1954 г.
Зафиксированный материал составил основную базу исследования и позволил применить к некоторым орнаментальным мотивам картографический метод.
1 Иванов С. В. Орнамент народов Сибири как исторический источник. М. – Л., 1963, с. 6.
2 Южнорусская вышивка освещена в трудах: Шаховская С. Н. Узоры старинного шитья в России. М., 1885, вып. 1; Яковлева В. Я. Рязанская народная вышивка. М., 1959; она же. Калужская народная вышивка. М., 1959; Работнова И. П. Тамбовская вышивка. М., 1963; Попова И. А. Народная вышивка юго-западных районов Воронежской области. – «Труды НИИХП», 1972, вып. 5, с. 276 – 285; Бойкова Л. Н. Тульская народная вышивка в собрании Загорского музея. – «Сообщения ЗГИХМЗ», 1960, вып. 3, с. 205 – 211; Богуславская И. Я. Русская народная вышивка. М., 1972.
3 Молотова Л. Н. Н. Л. Шабельская и ее коллекция в Государственном музее этнографии народов СССР. – «Сообщения ГРМ», 1976, вып. XI, с. 168 – 173.
4 Стасов В. В. Русский народный орнамент, вып. 1. Шитье, ткани, кружева. СПб., 1872, с. XX.
5 Там же, с. XII.
6 Шаховская С. Н. Узоры старинного шитья в России; Сидамон-Эристова В. П., Шабельская Н. П. Собрание русской старины, вып. 1. Вышивки и кружева. М., 1910.
7 Шаховская С. Н. Узоры старинного шитья в России, с. 1 – 5.
8 Sidamon-Eristoff Al., Chabelskja N. The Peasant Art of Great Russia. The Studio. London – Paris – New York, MCMXII.
9 Труды Комиссии по исследованию кустарной промышленности в России. СПб., 1883, вып. X; Кустарная промышленность России, т. 1. СПб., 1913; Кустарные промыслы, Статистический сборник по Ярославской губ. Ярославль, 1904, вып. 14; Арсеньев Ф. А. Очерк кустарных промыслов по изделиям, собранным Вологодским губернским земством. Вологда, 1882; Отчеты и исследования по кустарной промышленности в России, т. II. СПб., 1894; т. IV, 1897; Горбунова М. К. Женские промыслы Московской губернии. М., 1882, вып. IV.
10 Городцов В. А. Дако-сарматские религиозные элементы в русском народном творчестве. – «Труды ГИМ», 1926, вып. 1.
11 Воронов В. С. О крестьянском искусстве. – Избранные труды. М., 1972, с. 103 – 106.
12 Плетнева Е. Н. Символика народных украс Смоленского края. Смоленск, 1924, с. 18.
13 Калиткин И. Орнамент шитья костромского полушубка. Кострома, 1926, с. 1 – 7.
14 Куфтин Б. А. Материальная культура русской Мещеры, ч. 1. М., 1926; Лебедева Н. И. Народный быт в верховьях Десны и в верховьях Оки, ч. 1. М., 1927; Шереметьева М. Е. Крестьянская одежда калужской Гамаюнщины. Калуга, 1925; она же. Женская одежда в б. Перемышльском уезде Калужской губернии. Калуга, 1929; Гринкова Н. П. Одежда юго-западной части Калужской губернии. Материалы по этнографии, т. III. Л., 1927, вып. 2, с. 17 – 36; она же. Одежда бухтарминских старообрядцев. Материалы Комиссии экспедиционных исследований, серия Казахстанская. – В кн.: Бухтарминские старообрядцы. Л., 1930, с. 313 – 396; Бломквист Е..9. Искусство бухтарминских старообрядцев. – В кн.: Бухтарминские старообрядцы, с. 397 – 433.
15 Гринкова Н. П. Отражение производственной деятельности руки в русской орнаментике. – СЭ, 1935, № 1, с. 60 – 89.
16 Окладников А. П. К вопросу о происхождении искусства. (В связи с критикой взглядов П. Я. Марра на первобытное искусство). – СЭ, 1952, № 2, с. 3 – 22.
17 Динцес Л. А. Изучение русского народного искусства и наследие Н. Я. Марра. – «Краткие сообщения ИИМК», 1946, XII, с. 141 – 152; Гринкова Н. П. Термины вышивания в русских диалектах. – «Учен. зап. Ленинградск. пед. ин-та им. А. И. Герцена», 1939, т. XX. с. 173 – 192. Фактический материал, имеющийся в последней статье, ценен.
18 Рыбаков Б. А. Древние элементы в русском народном творчестве (женское божество и всадники). – СЭ, 1948, № 1, с. 90 – 106.
19 Динцес Л., Большева К. Народные художественные ремесла Ленинградской области. – СЭ, 1939, № 2, с. 104 – 148; Динцес Л. А. Историческая общность русского и украинского народного искусства. – СЭ, 1941, № 5, с. 21 – 58; on же. Восточные мотивы в русском народном искусстве Новгородского края. – СЭ. 1946, № 3, с. 93 – 112; он же. Дохристианские храмы Руси в свете памятников народного искусства. – СЭ, 1947, № 2, с. 67 – 94; он же. Изображение змееборца в русском народном шитье. – СЭ, 1948, № 4, с. 36 – 53; он же. О методе изучения и планирования экспозиции народного искусства в Государственном Русском музее. – «Сообщения ГРМ», 1976, вып. XI, с. 181 – 189.
20 Богуславская И. Я. О трансформации орнаментальных мотивов, связанных с древней мифологией в русской народной вышивке. М., 1964; Амброз А. К. О символике русской крестьянской вышивки архаического типа. – СА, 1966, № 1, с. 61 – 76; он же. Раннеземледельческий культовый символ «ромб с крючками». – СА, 1965, № 3, с. 14 – 27.
21 Амброз А. К. О символике русской крестьянской вышивки..., с. 75.
22 Иванов С. В. Орнамент народов Сибири...; он оке. Орнамент. Историко-этнографический атлас Сибири. М., 1961, с. 369 – 434. Чернецов В. Н. Орнамент ленточного типа у обских угров. – СЭ, 1948, № 1, с. 139 – 152.
23 Маслова Г. С. Народный орнамент верхневолжских карелов. М., 1951 (в книге рассматривается частично и русская вышивка); она же. Северодвинская золотошвейная вышивка. – МАЭ, 1972, т. XXVIII, с. 32 – 61; она же. Орнамент русской народной вышивки как исторический источник. – СЭ, 1975, № 3, с. 34 – 44.
24 Труды VII Международного конгресса антропологических и этнографических наук, т. 7. М., 1970, с. 360 – 361, 377.
25 Громов Г. Г., Деопик Д. В., Плющев В. Н. Применение метода количественного анализа орнаментальных образов русской народной вышивки. – «Вестник Московского университета», 1971, № 4, с. 69 – 97.
26 Шубников А. В., Копцик В. А. Симметрия в науке и искусстве. М., 1972.
27 Иванов С. В. Орнамент народов Сибири..., с. 36.
28 Климова Г. Н. Текстильный орнамент коми. Автореф. дис. Л., 1973.
29 См., например: Яковлева В. Я. Архангельская народная вышивка. М., 1954; она же. Вологодская и ярославская народная вышивка. М., 1955; она же. Новгородская и псковская народная вышивка. М., 1954; она же. Калининская народная вышивка. М., 1955.
30 Богуславская И. Я. Русская народная вышивка.
31 Богуславская И. Я. Русское народное искусство. Л., 1968; Попова О. С. Русское народное искусство. М., 1972.
32 История русского искусства, т. VII. М., 1961; т. VIII, кн. 2. М., 1964.
33 Русское декоративное искусство, т. II. М., 1963; т, III, 1966.
34 Украiнське народне мистецтво. Тканини та вишивки. Киiв, 1960; Нариси з icтopii украiньского декоративно-прикладного мистецтва. Львiв, 1969; Беларускi народны арн-мент. Мiнск, 1953; Линнус X. Вышивка в эстонском народном искусстве, ч. I. Северная Эстония и острова. Таллин, 1955; ч. II. Западная и Южная Эстония. Таллин, 1973; Королева Н. С. Вышивка народов Поволжья и Прикамья. М., 1960; Никитин Г. А., Крюкова Т. А. Чувашское народное изобразительное искусство. Чебоксары, 1960; она же. Марийская вышивка. Л., 1932; она же. Мордовское изобразительное народное искусство. Саранск, 1968; она же. Удмуртское народное изобразительное искусство. Ижевск – Ленинград, 1973; Народное искусство башкир. Л., 1968; Чепурина П. Я. Орнаментное шитье Крыма. М., 1928; Народное декоративно-прикладное искусство киргизов. М., 1968; Жданко Г. А. Народное орнаментальное искусство каракалпаков. – Труды Хорезмской археолого-этнографической экспедиции, т. 3. М., 1958, с. 373 – 410; Чепелевецкая Г. Л. Сузани Узбекистана. Ташкент, 1961; Азербайджанские вышивки. М., 1971; Кохов А. 3., Берландина К. А. Осетинский народный орнамент. Дзауджикау, 1948; см. также работы С. В. Иванова и В. Н. Чернецова по орнаменту народов Севера.
35 Богатырев П. Г. Вопросы теории народного искусства. М., 1971, с. 422.
36 Штернберг Л. Я. Орнамент из оленьего волоса и игл дикобраза. – СЭ, 1931, № 3-4, с. 104 (статья была написана в 1909 г.).
Дата добавления: 2015-09-11; просмотров: 80 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |