Главная страница | Контакты | Случайная страница Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Сохраняющееся влияние авторитарных сил и тенденций

На фоне разочарования в демократии и демократах в России явно проявляются авторитарные тенденции, демонстрируемые как самой властью, так и другими силами, находящимися вне ее.

Э. Шнайдер безапелляционно заявляет, что " трансформация политической сферы России есть трансформация в направлении демократии ". При этом он описывает трехэтапную схему смены систем (либерализация — демократизация — консолидация), применение которой к российским реалиям подтверждает общую неизбежность перехода России на рельсы демократического развития, в ходе которого «трансформация... на центральном уровне уже в значительной степени осуществилась».

По признанию большинства отечественных политологов, в отличие от периода перестройки, характеризуемого высокой активностью массовых общественных движений (преимущественно демократических), "после 1991 года основными акторами российской политики выступали различные сегменты элит ". В процессе трансформации этих последних нарастали следующие тенденции: 1) от плюрализма к монолитности; 2) от открытости к закрытости (через формирование тотальной системы "public relations"); 3) от подвижности к окостенению. Иными словами, стремление властвующей элиты на ранней фазе политической трансформации к мобилизации массовой политической поддержки сменилось на следующем этапе обусловленным объективными интересами элиты отстранением масс от эффективного участия в политике.

Таким образом, ограничение функциональности публичной власти сферой внутриэлитных отношений повлекло за собой "корпоративную трансформацию высшей власти", искусно использующей "в своих интересах систему социального представительства интересов граждан", что в итоге приводит к утрате политикой и своей масштабности, и своей социальности. В итоге, как следует из рассуждений одного из известнейших российских исследователей рассматриваемой проблематики, В.Я. Гельмана, результаты трансформации в пост-СССР, "приведшей к установлению политической конкуренции при преобладании неформальных институтов, можно оценить как промежуточные".

Для объяснения этого и сопутствующих ему обстоятельств представляется плодотворным использование схемы "маятниковых флуктуаций" институционального изменения, на которую опирался еще А. де Токвиль. Он писал, что в период преобразований в революционной Франции централизованные институты были заменены, как казалось вначале, демократическими органами. Однако после отката революционной волны возобладали прежние бюрократические институты, правда, в обновленных формах.

На фоне таких факторов, как преобладание исполнительной власти над представительной, слабость гражданского общества, монополизм, а также новых, порожденных противоречиями трансформационного периода, таких, как конфликты между центрально-федеральными, административно-территориальными и республиканскими элитами (включая феномен их этнизации), перспективы политической трансформации современной России, характеризуемой очевидной незавершенностью.

2 основные схемы-модели переходов к демократии:

1) "соревновательный элитизм" в шумпетеровском варианте, при котором единственным критерием демократии по сути оказывается замещение правительственных должностей через свободные и справедливые выборы 2) плюралистическую модель "полиархии" по Р.Далю, в рамках которой главными измерениями политического режима являются "состязательность" и "участие", а основными индикаторами демократии — набор гражданских и политических прав и свобод, а также ряд других современных моделей НЕ ПОДХОДЯТ ДЛЯ АНАЛИЗА политического процесса в постсоветской России.

Также Гельман критикует как структурный, так и процедурный подходы к изучению демократических транзитов в контексте России. «Структурная концепция, увязывающая демократический политический режим с социально-экономическим развитием общества и уделяющая в последнее время все большее внимание социальным показателям (таким, как индекс человеческого развития), в известной мере применима к посткоммунистическим странам. Однако рассмотрение постсоветских стран отдельности не только не позволяет выявить сколько-нибудь значимые взаимосвязи между уровнем их социально-экономического развития и степенью демократизации, но и порождает новые вопросы.

Казалось бы, "процедурный" подход, ориентированный на анализ действий акторов в ходе трансформации, призван исправить недостатки "структурного" детерминизма. Однако транзитологические схемы не менее уязвимы — в том отношении, что они дают более или менее подробное представление о том, как происходит "переход к демократии", но не спо­собны обоснованно ответить на вопрос, почему же его результаты столь раз­личны. Другим существенным пороком "процедурного" подхода представляется чрезмерное внимание, которое его сторонники придают одним моделям перехода, прежде всего "пактам", или соглашениям элит, в ущерб другим. Между тем постсоветский опыт отли­чается в этом отношении от восточноевропейского. Дело не только в том, что крушение прежнего режима на территории СССР имело, по существу, форму "навязанного перехода" в результате коллапса КПСС и союзного государства. Важнее другое: в ряде случаев постсоветские "пакты" были нацелены на ограничение полити­ческой конкуренции и повышение роли неформальных институтов, т.е. не просто не способствовали демократизации, а, скорее, препятст­вовали ей.