Читайте также:
|
Если личность и во взрослом состоянии содержит в себе неизжитые инфантильные остатки, то она склонна защищаться представленным образом, типичным образцом которого является создание себе кумира. Отсюда же происходит и желание верить в то, что правители и сильные мира сего обладают большей мудростью и могуществом, чем простые смертные, хотя каждый раз события показывают, что это всего лишь желание, но отнюдь не реальность.
Позитивный аспект: нормальная идеализация является компонентом зрелой любви.
Негативный аспект: зависимость. Идеализация усугубляет зависимость субъекта. Углубление иждивенческих позиций, а значит, собственной слабости и уязвимости. Поиск совершенного объекта истощает жизненные силы, так как неизменно приводит к очередному разочарованию, что является одним из страшных последствий данной защиты.
Примитивное обесценивание есть обратная сторона Идеализации, и речь только что шла о ней. Поскольку субъект неизбежно убеждается, что в человеческой жизни ничего совершенного нет, то всякие примитивные способы идеализации обязательно приводят к разочарованию. И чем сильнее превозносится объект, тем более выраженным становится его обесценивание. Чем пленительнее иллюзия, тем болезненнее ее крушение. Участь всякого кумира в конечном итоге быть низвергнутым, и на пьедестал возводят для того, чтобы потом с него сбросить. Сама история служит прекрасной иллюстрацией тому.
В повседневной жизни мы являемся свидетелями того, как работает поговорка «от любви до ненависти один шаг». Некоторые люди в погоне за идеалом застревают в мучительном цикле идеализации – девальвации, каждый раз с новой болью переживая падение своего кумира, то есть свое собственное разочарование.
Аннулирование. С позиций Бессознательного мысль равнозначна поступку.
Данное положение является источником нашего суеверного, магического поведения. Если мы в своей психической глубине допускаем какую-то предосудительную мысль, то как следствие возникают определенные чувства: или страх наказания, или стыд, или вина. Дабы аннулировать нежелательные последствия, включается механизм магической компенсации, призванный уравновесить допущенный проступок, как бы расквитаться за него, но безболезненным способом.
Примеры подобного поведения достаточно известны. Хорошо знакомы случаи, когда мы делаем подарки после ссоры или вспышки раздражения накануне. Тем самым бессознательно ощущение вины заглаживается, и душа может чувствовать себя спокойно.
Однако, при этом речь об аннулировании может идти только в том случае, если внутренний, глубинный мотив не осознается. Многие наши ритуалы несут в себе аспект аннулирования. И поскольку мы обладаем скрытым убеждением, что враждебные мысли опасны, то стремление искупить грехи, совершенные хотя бы только в мыслях, является импульсом универсальным, присущим человеческой природе вообще.
Соответственно, нарушения первой заповеди исходят из доминирования не проработанной и актуально действующей магической защиты.
Нарушения Заповеди 1. Безбожие. Суеверия. Претензия на пророчества. Теомания. Магия. Человекоугодие (оральная, иждивенческая зависимость). Человеконадеяние (оральная, иждивенческая зависимость).
Заповедь 2. «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; Не поклоняйся им и не служи им». (Исх. 20, 4-5).
Кумирство является типичным образчиком стратегии магического конструирования в сочетании с первертными (сексуально извращенными) формами жизнеудовлетворения. Нетрудно заметить, что явной и выраженной формой перверсии в данном случае является фетишизм, при котором объектом поклонения становится фетиш – «естественный или искусственный материальный объект, наделяемый сверхъестественной духовной силой и магическими возможностями, помогающими его обладателю в достижении целей и предохраняющий владельца от повреждений и заболеваний» (21).
Собственно говоря, любую форму избыточного поведения, связанного с удовлетворением душевно-телесных потребностей, можно рассматривать как вариант фетишизации.
Кумирство, или лжеобожествление, в обыденной жизни может проявляться на трех уровнях. Первый уровень – это то, что «на небе вверху», представляется чем-то «ценным» и «высоким» – например, неким морально-этическим, или философским учением, системой ценностей или убеждений субъекта, которые он провозглашает с чувством правоты. Таким образом, любая правота может свидетельствовать о наличии кумирства. Второй уровень – то, «что на земле внизу», к примеру, успех, слава, богатство. Третий уровень представлен тем, «что в воде ниже земли» и выражаетсся инстинктами, плотскими наклонностями, страстное влечение к которым равнозначно поклонению им.
Идол. «Идол в мире ничто». (1 Кор. 8:4). «Не делай себе кумира». (Исх. 20:4).
Греческое eidolon – «вид», «образ», «призрак», «изображение». Латинское idolum – «видение», «призрак». Индоевропейский корень eid- тот же, что и в греческом idea.
Здесь по очевидным ассоциациям напрашивается сравнение с понятием «греза», «иллюзия», которое в свою очередь обнаруживает непосредственную семантическую связь со значением «грех».
Следовательно, галлюцинаторная продукция растревоженного мозга, называемая идеологией, столь же онтологически является извращением, что и грех, который «есть болезнь души» в формулировке VI Вселенского Собора, а по определению Григория Богослова «есть уклонение от доброго, не допускаемое… природой».
Семантическое поле: Идол – Вид – Образ – Призрак – Идея – Греза – Иллюзия – Грех.
Несомненно, что к почитаемым идолам относится и такое явление как идея - идеология.
Идея. Происходит из греческого idea – «видимость», «внешний вид», «наружность» > «образ», «форма».
Более точно данное понятие характеризуется в соотнесении с понятием «мысль».
В этимологическом анализе проявляется их основное различие. Если Мысль есть результат нисхождения некой запредельной информации и соединение ее с воспринимающим индивидуальным разумом, то идея представляет собой продукт субъективной активности. Мысль – это надличные Логос и Мелос. Идея – личный эйдос, всполох воображения или фантазийной деятельности. В разговорной фразеологии прослеживается та же разница. Сравним наиболее характерные обороты: «у меня родилась идея», но «меня посетила мысль». И, в общем-то, можно сказать, что идея – это карикатура на мысль.
Идею можно рассматривать как обсессивный (навязчивый) импульс, ставший неотвязным желанием, и значит, идея – это возведенная до обобщения страсть. И основная драма заключается в том, что люди становятся орудиями идей. Любая идея претендует на тотальность, статус правоты и истинности, а также подчинение себе жизни; каждая идея посягается на власть.
На основании идеи выстраивается однокоренной семантический ряд, который можно представить в виде четкой последовательности значений: Идея – Идол – Идеология – Идеократия – Идеомания – Идеофобия.
Именно поэтому, любая идеология - как тенденциозная экспансия какой-либо идеи, никак не может быть откровением и носит всегда характер внедрения, порою насильственного и агрессивного. Принцип идеологии – возведение некой частности в абсолютное значение. Такова эта странная идеологическая болезнь ума, принимающего часть за целое.
Любая идеология агрессивна и экспансивна, потому как представляет собой стремление овладеть Целым одной из его частей, и любая идеология неотъемлемо связывается с партийностью, а заканчивается тоталитарностью, ибо в этом переходе – ее суть.
Идеология знает только одно отношение к провозглашаемым идеям: восторженно-утвердительное. Идеология есть обожествление идеи, то есть в конечном итоге, объекта, который познаваем и постижим, и тем отличается от религии, где высшей ценностью является Личность-Субъект, не достигаемый в плане познания или овладения, но раскрывающийся в опыте непосредственного переживания, откровения. Потому настоящая религия, если она не превращается в идеологию, никогда не доходит до тоталитаризма и допускает даже собственное несовершенство, частичность по отношению к Абсолюту, распространяющемуся далеко за пределы ее знаний и представлений. Посему реальная религиозность, сокрушая идолов сознания, смещает акценты с Абсолютной Идеи к Абсолютной Личности, с которой возможная индивидуальная встреча.
Любая идеология, если мыслить психоаналитическими категориями, фиксирована на той или иной травме. Ущемленное национальное достоинство производит на свет националистическую идеологию. Кастрационный комплекс «ущемленного достоинства женщины» порождает идеологию феминизма. Нетравмированные общества и индивидуумы свободны от одержимостью идеологией.
И сознание лишь тогда освобождается от идейной одержимости, когда прорывается к признанию Абсолютного как Личного, а не Идеи. Душа тоскует по безыдейному состоянию, жаждет и ждет цельности, бесцельности, исцеления, предоставляющего возможность пребывания в бытии.
В конечном итоге идея сама по себе ничего не означает и, вырождаясь в автопародию, достигает поистине максимального абсурдизма – развязывание борьбы классов ради бесклассового общества, проявление непримиримости в борьбе за мир, уничтожение богатых ради всеобщего богатства, голодная смерть в борьбе за урожай. И за этой демонической исхищренностью, потрясающим, нелепым комизмом трагедии миллионов. Но самое трагикомичное в том, что идеи, в конце концов, уничтожали тех, кто их порождал и утверждал. В одной и той же драме сплетаются трагедия живых и комедия призраков, которые управляют живыми.
Так проявляются в явственности своей три ступени Падения, а вернее От-падения: обезбоженный человек – обесчеловеченная личность – обезличенная мысль.
К счастью, власть идей постепенно сходит на нет, уступая место ценностям истинным и более значимым для сохранения и развития - таким как любовь, жизнь, природа, непосредственное озарение. И таким образом, идеи, вымирая, уступают место Мысли – как свободе мышления и ее воплощению – мудрости.
Семантическое поле: Идея – Видимость – Наружность – Личность – Форма – Образ – Мнение – Мораль.
Мораль. «Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков». 1 Кор. 7:22.
По определению мораль - это «система исторически сложившихся правил нравственного поведения, определяющих обязанность человека по отношению к обществу и другим людям». Сразу обращает на себя внимание слово «обязанности», которое выражает идею долженствования. Столь же явной представляется ассоциация с и.-е. корнем mor- «яма, могила», «мрак» (смерть).
Исходя из опыта социального существования, мы можем увидеть, что особь, соответствующая канонам морали (как правило это проявляется демонстративно, формально и внешне) общественным мнением поощряется. Общество такой особью гордится. (В пределах темы интересно отметить, что первоначальным значением слова «морг» было «лицо», «горделивая осанка») (31).
С детства нам прививались нормы нравственности, которым мы должны были соответствовать. В противном же случае нас ожидало порицание и осуждение. Нередко можно услышать об образце высокой нравственности, некоем этическом эталоне. Хотя при этом «этика» и «этикетка» одного корня. В малолетние умы втискиваются понятия о плохом и хорошем без глубоких и существенных разъяснений, что такое «плохое» и что такое «хорошее».
В общем, очевидность такова, что мораль есть продукт некоего психосоциального внушения (внушение буквально означает «вводить в уши») и таким образом не является чем-то органически и естественно присущим человеческой натуре – в отличие от совести. Ее относительность, а потому и сомнительная ценность выясняется довольно простыми сопоставлениями – временными и естественными. Скажем, в определенную эпоху позору подвергалась особь в том случае, если на полученное оскорбление не отвечала вызовом на дуэль. Позже подобное действие стало считаться обыкновенным убийством, то есть преступлением по сути своей.
На чьей стороне правда? Где истина правильного поведения? Ни там, ни там ее нет. Ибо и там и там – только мораль.
Для чего же тогда совершаются все эти установления, предписания, нормативы? – Зададимся невинным детским вопросом, исходящих из все тех же «почему» и «зачем».
Буду ли я есть мясо рукой или вилкой с ножом, оно останется все тем же мясом. И если я не хочу остаться голодным, я съем его любым доступным мне способом. Тогда к чему мне нужно соответствовать принятым в социуме правилам поведения? Разберемся методично и проясним вопрос.
Мы уже уяснили, что мораль относительна. Первое.
Она не является качеством врожденным, генетически заданным. Второе.
Этические правила прививаются некой общественной инстанцией. Третье.
Какова цель государственного аппарата? – Управление своими подданными, организация их таким образом, который предполагает максимальный коэффициент послушания и подчинения последних. Ясно, что функции юридические, не смотря на их структурированную законность, оказываются недостаточны для этого в силу своей определенной отстраненности от человеческого существа. Стало быть, юридическая власть хоть и сильна, но формальна, значит, не имманентна тому, что называют «простой человечностью». Иное дело – нравственность, аппелирующая к этому самому «человеческому в человеке» и тем самым обладающая способностью к объединению особей на основе так называемых «общечеловеческих ценностей», что и является предметом первой важности для государственной власти.
Таким образом получается, что Мораль есть способ психосоциального программирования и кодирования с целью неявного управления и контроля над особями.
Из этого следует, что мораль – это прежде всего идеология (идея), манипуляция и ничего общего с истинными человеческими ценностями не имеет.
Таким образом получается, что всякая мораль есть психосоциальное программирование с целью контроля над человеком. Исходя из этого, можно прийти к пониманию того что мораль отнюдь не тождественна естеству человеческих душевных проявлений.
И тогда становится ясно, что любая мораль ограничивает свободу человека. Ограниченная же свобода хоть в чем-то – по существу уже не – свобода. И какие бы правила поведения не предписывались, нет оснований принимать их за образчик истины и разумности.
Отрекаясь от морали и освобождаясь от ее фальшивой ценности, ложной значимости и ее догм как суррогата совести, возможно возвратиться к себе, стать своим, и тем самым прийти к свободе.
Семантическое поле: Мораль – Идеология – Идол – Мнение – Долг.
Нарушение второй заповеди: Правота. Гордость. Тщеславие. Человекоугодие. Чревоугодие. Пьянство.
Заповедь 3. «Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно». (Исх. 20, 7).
Слова, речь, язык воплощают в себе, конденсируют и концентрируют сокровенную сущность человека, ибо наделяют его возможностями власти и управления. Поэтому именно вербальные средства лежат в основе воздействия на мир и себя самого. Посредством знаковых систем. причем, каждый знак являет собой интенсивную психоактивную структуру, мы не только участвуем в процессах информационных, но и оказываем четкое и обусловливающее влияние на ход событий. И потому представляется вполне закономерным, что равно, как в богословии, так и в магии тексту придается первостепенное значение. В первом случае – это молитвы и литании, во втором – заговоры и заклинания. Хотя, как предостерегал свт. Г. Нисский (25), и молитва при ее искаженном, извращенном использовании может быть сведена к магической формуле. Это происходить в том случае, когда, приступая к молитве, мы не достигаем особого, молитвенного состояния, предполагающего наличия чистоты помыслов и ясности сознания.
Если данную тему рассматривать в психофизическом смысле, то всякое бездумное слово, а особенно, высказанное «в сердцах» может оказаться мощной суггестией (т.е. по существу, той же самой магической - могущей формулой), более того, оно способно стать самоактуализирующимся пророчеством – бессознательным ожиданием реализации сказанного с последующей его реализацией.
Наглядной иллюстрацией того является жизнь выдающегося писателя Даниила Хармса, урожденного Ювачева. Начиная свою литературную карьеру, он первые свои сочинения подписывал «D. Charms», что означало – Д. Чармс. В ту пору Ювачев-Чармс отличался веселым и щедрым нравом. Однако Чармсом он оставался недолго и вскоре изменил свой псевдоним, отбросив лишь одну букву. Получилось Хармс. На это его отец отозвался: «Пока ты будешь Хармсом, тебя будут преследовать нужды». Так и случилось, предсказание сбылось. В чем же здесь дело, и почему вроде бы невинная и забавная игра слов оказала столь решительное влияние на всю последующую жизнь писателя? Сами имена говорят за себя – Charm переводится как общение, очарование, шарм. Harm – вред, ущерб. Сработало самоактуализирующееся пророчество, обусловленное содержанием и скрытым смыслом присвоенных имен.
Нарушения третьей заповеди: Роптание. Обвинение Бога. Выставляемые Богу условия. Клятвы. Упрямое недоверие к ближнему (вымогательство клятв). Невнимание к молитве. Нарушение обетов. Набожность.
Заповедь 4. «Помни день субботний, чтобы святить его; Шесть дней работай и делай всякие дела твои, а день седьмой – суббота Господу, Богу твоему». (Исх. 20, 8-10).
Суббота, как символ, а не календарный день означает остановку, покой, паузу, фокусировку сознания на собственной глубине, его сокровенной, трансцендентной сути. Таким образом, Суббота становится востребованным памятованием души о себе самой, которое реализуется через потребность индивида в самопознании.
Исходя из текста заповеди, мы можем раскрыть ее композиционную структуру в виде трехчастного разделения.
1. «Помни день субботний, чтобы свято хранить его». Данное выражение открыто указывает на необходимость осознанного самовосприятия через расширение собственной идентичности с Божественным образцом, архетипом, концентрирующим в себе надличные, трансперсональные качества. Употребление таких слов как «помни» и «вято храни» вряд ли ассоциируется с субботним днем как днем праздности и безделья, которые никакого отношения ни к «памятованию», ни к «святости» не имеют. Следовательно, «день субботний» есть не день бездействия, но день самопознания и самопостижения, некая мистическая стоянка на жизненном пути.
2. «Шесть дней работай и делай в них все свои дела». Подобное наставление однозначно предписывает практические самоосуществления и самореализации через принятие ответственности за выполнение и исполнение своих дел, что вполне соотносится с хорошо известным фрейдовским определением душевно здоровой, зрелой личности – «arbeiten und lieben», «работать и любить». Психически полноценного индивида от невротика отличает чувство ответствености, у второго оно отсутствует, либо находится в дефицитарном состоянии, что и дает нам повод говорить об инфантильной подоплеке невротической организации.
3. И, наконец, третья часть – «день седьмой посвяти Господу» – как бы зеркально завершает начало заповеди, симметрично замыкает ее, в то же время, внося в нее новую информацию – истинное самопознание вне Божественного фактора малоосмысленно, малорезультативно и, в общем-то, попросту невозможно. Ибо психологически Бог – это то, что не может быть схвачено рассудком, усвоено обыденным разумением ограниченной логики, но постигается лишь через откровение.
Интересен еще один нюанс в отношении данной заповеди: «Помни, что ты был рабом в земле Египетской, но Господь Бог твой, вывел тебя оттуда… потому и повелел тебе Господь, Бог твой, соблюдать день субботний». (Вт. 5, 15). Данная формулировка, взятая из текста Второзакония, вносит новый нюанс в содержание заповеди, сообщая смыслу субботы акцент освобождения от рабства, которое можно рассматривать не только в буквально историческом аспекте, но и в измерении психологическом, символическом, имевшемся в виду Ап. Павлом, говорившим об освобождении от порабощения «немощными и бедными вещественными началами». (Гал. 4, 9).
Существующие идиомы «раб привычек», «раб обстоятельств» и т.п. означают состояние зависимости, несвободы личности, ее бедственного проблемного положения. Но ни вещь, ни обстоятельство сами по себе не способны пленить, если только личность не отдается им в плен, не начинает с ними «прелюбодействовать». День субботний как день встречи с Богом» являет собой момент трансперсонального преобразования субъекта, выхода его за пределы суженных, социально обусловленных рамок своей личности, становление собственно человеком (мыслеведающим), осознающим ограниченность и зыбкость своих прежних привязанностей и «ценностей», которые в освещении целостного и реального осознавания начинают представляться не более, чем фетишами, идолами, всего лишь погремушками, способными разве что на время успокоить взбудораженный детский ум. отщепление от невротических привязанностей к своим идолам психодинамически представляет собой процесс сепарации, являющий начало индивидуального становления здорового, целостного, адекватно ориентированного человека.
Нарушения четвертой заповеди: Неответственность за свое дело (леность). Праздность. Озабоченность житейской суетой и бытом. Небрежение настоящим. Забвение о смерти. Равнодушие к самопониманию.
Заповедь 5. «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе». (Исх. 20, 12).
Психоаналитически данная заповедь может осмысливаться в тематике Эдипова комплекса, первые теоретические соображения о котором Фрейд сформулировал в 1896 г., через год после смерти отца.
Сущность описываемого явления заключается в том, что в период от 3 до 6 лет ребенок стремится к сексуальному единению с родителем противоположного пола и желает смерти либо исчезновения родителя своего пола. Фрейд назвал данный комплекс по аналогии с известным мифом, использованном Софоклом в драме «Царь Эдип», где рассказывается о фиванском царе Лае, которому оракул предсказал, что он будет убит своим сыном. Когда царица Иокаста родила от Лая мальчика, царь велел того бросить в горах, чтобы он погиб. Однако младенца нашел пастух и отнес его царю Полибосу, усыновившему мальчика. Когда Эдип стал юношей, случай свел его с Лаем на перекрестке дорог и в споре, кому пройти первым, убил своего отца. На своем дальнейшем пути он встречает Сфинкс, преграждавшую дорогу в город Фивы и требовавшую от всякого путника разгадать загадку. В случае неудачи путника ожидала смерть. Эдип разгадал загадку, и униженная Сфинкс умерла сама. Благодарные Фивы отдали Эдипу царский престол и сделали мужем Иокасты. Однако боги не смогли смириться с кровосмешением, даже неосознанным, и наслали на Фивы тяжелый мор. Согласно пророчеству оракула, для избавления от мора необходимо найти убийцу Лая. Эдип, поклявшийся раскрыть преступление и тем спасти город, узнает, что убийца – он сам и женился он на своей матери. В результате Иокаста вешается, а Эдип выкалывает себе глаза.
В некоторых ситуациях наблюдается, так называемый, негативный эдипов комплекс, когда ребенок желает сексуального единения с родителем своего пола и в связи с этим проявляет соперничество с родителем противоположного пола.
Со временем, в варианте нормального развития эдипов комплекс, будучи полностью вытеснен в бессознательное, подвергается внутренней переработке, разрядке, и эротическое влечение подрастающего индивида перенаправляется на адекватный объект из среды сверстников, являя собой основу естественного чувства влюбленности и нежной привязанности.
В случае семейных проблем, совпадающих во времени с порой эдиповой фазы (от 3 до 6 лет), у ребенка может сформироваться эдипов конфликт, который неизбежно проявит себя в его взрослой жизни. Мужчина, ведомый таким конфликтом, в каждой женщине, с которой устанавливает близкие отношения, бессознательно ищет собственную мать и, естественно, не находя таковой, испытывает острое разочарование в партнерше. Его семейное существование чаще всего не складывается или быстро завершается крахом в силу того, что символически оставаясь притязающим ребенком, он не вырастает в меру той мужественности, которая необходима для построения эффективного супружества. Аналогично и поведение женщины с подобной проблемой. Она психологически настолько регрессивно связана с отцом (или с матерью в случае латентной гомосексуальности, сформированной негативным эдиповом комплексом), что не способна стать женой, спиритуальный статус которой подразумевает максимальную реализацию женственности.
В обеих ситуациях в отношении родителей под видом крайней сыновней или дочерней привязанности испытывается не почтение к ним, а эротическое, инцестное (кровосмесительное) влечение.
Другим вариантом эдипова конфликта становится эдипов триумф. Эдипов триумф развивается, когда ребенок завоевывает большую часть любви и внимания родителя противоположного пола или переживает смерть родителя своего пола. Крайне выраженные, заостренные, дегенеративные черты состояние эдипова триумфа приобретает у фанатиков-революционеров, террористов, активных представителей экстремистских движений, органично сочетаясь у них с такими чертами, как некрофилия и садизм. Совсем не случайно в свое время царь именовался как «царь-батюшка», что подчеркивало на уровне стихийного бессознательного восприятия его родительскую, отцовскую функцию. Революционер, одержимый напряжением эдипового триумфа, покушается на царскую власть, как на приоритет отца, и в конце концов, убивает его, а затем насилует свою мать – «землю-матшку», «родину-мать».
Таким образом, непочтение к родителям в более мягких, «матовых» проявлениях среднестатистического обывателя можно интерпретировать как наличие у него скрытых некросадистских мотивов эдипова триумфа.
Данная заповедь при ее психоаналитическом осмыслении открывает еще один подспудный смысл, который может ускользнуть при буквальном прочтении. На глубинном психодинамическом уровне за счет интенсивного обмена идентификациями родители могут бессознательно воспринимать детей в качестве собственных родителей, и наоборот. Поэтому указанное предписание вполне уместно рассматривать и как относящееся к взрослым людям в отношении своих потомков.
Нарушения заповеди: Претензии и притязания. Материнская ревность. Родительский эгоизм. Оскорбление детей. Непочтение к начальству. Жестокость к подчиненным. Неуважение к старшим. Неблагодарность. Непочтение к наставникам. Бунтарство.
Заповедь 6. «Не убивай». (Исх. 20, 13).
Убивать можно не только физически, но и символически. Выражая данный тезис, мы исходим из текстов Священного Писания и психоаналитической парадигмы – мысль равнозначна поступку.
В Нагорной проповеди Иисус Христос так объяснял закон Божий: «Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду. А я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду». (Мф. 5, 21-22). Исходя из сказанного, мы обнаруживаем, что убийство начинается с гнева, то есть с желания умертвить другого.
Таким образом, вполне становится ясным, что психическими эквивалентами убийства выступают проклятия, угрозы, оскорбления, ирония, сарказм, претензии, упреки, осуждение, устранение раздражающего объекта - например, изоляция ребенка, если он докучает, действия «в отместку», или «на зло», стремление к спорам и непременному отстаиванию собственной правоты, не прошеные советы, навязывание кому-либо своего мнения.
Перечисленные признаки интерпретируются с позиций психоисторического подхода.
Некогда, в незапамятные времена наш древний предок, щеголявший в звериных шкурах, в поисках лучших мест под солнцем не знал иного способа победы над врагом кроме как убить его. Тем самым утверждая и подтверждая свое выживание.
И если так, то конечно же, за свое место следует драться. Значит, другой становится врагом. Но враг побежден только тогда, когда он повержен, то есть уничтожен. Вместе с тем, в одиночку пробираться трудно и страшно - а вдруг собьешься с пути или попадешь в ловушку боле хитрого и коварного врага? Как быть? И тут более мудрые и прозорливые, а быть может, наделенные высшим, недоступным для остальных знанием, решают наложить вето на убийство ближнего своего. Нарушивший же табу, будет сам подвержен суровому наказанию, то есть убит. Однако право на регуляцию системы наказания – оправдания стало принадлежать не многим, а тем, кто обладал подобными полномочиями. Именно они, заручаясь поддержкой и авторитетом «богов», могли вершить последний суд и выносить окончательный приговор, облекая себя, тем самым, во власть распоряжаться полностью судьбой другого.
Получается, что власть – это, прежде всего, монополия на убийство.
Только «избранные» могут покарать или помиловать. Обычным же гражданам или соплеменникам этого не дано. Так появилась иерархия и организация - начало государственности в отношении людей. Теперь стало понятно, кто находится к Предвечному «ближе», а кто «дальше».
Но агрессивное побуждение при этом никуда не исчезло. Прямое уничтожение теперь невозможно, зато остается символическое. Страсть к убийству, опасаясь своего прямого физического проявления вследствие запрета под угрозой кары, запряталась в зону неосознаваемых импульсов поведенческих маневров и, конечно же, речи. И теперь человек человека может убивать, не опасаясь формального наказания.
Теперь нам остается лишь конкретизировать формы символических убийств и понаблюдать, как они происходят в обыденности нашей повседневности.
1. Речь. Символы убийства: проклятия, угрозы, злобные выпады, оскорбления.
2. Поведение. Символы убийства: претензии, упреки, провоцирование ссор, сарказм, заведомая ирония, осуждение, стратегия «Убить зверя», которая направлена на то, чтобы избавиться от чьего-либо нежелательного поведения или того, кто его совершает. Подобная стратегия может проявляться в самых различных вариациях: увольнение работника, развод супругов, изоляция ребенка, если он вмешивается в разговор со взрослыми.
Вышеперечисленные маневры являются символами убийства во всех ситуациях, в том числе и в тех, когда это касается семейных и родственных отношений. В последних реализация влечения к смерти не такое уж редкое явление, как это может показаться на первый раз.
Когда мать, например, заявляет своему отпрыску, что он тупица и ни на что не годен, пусть она и делает это «в сердцах», но в своей археопсихической глубине она проламывает камнем его череп. Быть может, в период своей беременности она испытывала бессознательные побуждения избавиться от того, что вынашивается в ее чреве.
Сюда же можно отнести и заявления типа:
«Ты не оправдываешь моих ожиданий», «я не думал(а), что ты у меня такой(ая)», «и в кого ты только уродился такой(ая)»?
Родительская власть, как и всякая другая, есть также монополия на убийство. И если она культивируется взрослыми, и последние вожделеют ее, используя по всякому поводу и без, то это свидетельствует не о педагогическом рвении, а о том, что дети в такой семье растут и развиваются под гнетом символических убийц.
О подобном гнете, кстати, можно говорить также, имея в виду и некоторых учителей. Это не значит, что они, будучи одержимы садистическими устремлениями, бродят из года в год по классам в поисках наслаждений от причинения страданий в общем-то бесправным ученикам. Нет, их страсть убивать может быть латентной, глубоко подавленной, недоступной их собственному осознанию и проявляющейся лишь в том деструктивном излучении, которое они несут в своих действиях и словах.
Э. Фромм (29) подобных людей называл некрофилами, то есть такими, которые одержимы неосознанным влечением к смерти и разрушению.
Некоторые случаи, однако, вынуждают нас проводить различения между сходными на первый взгляд, но на самом деле качественно отличными друг от друга аффектами. В быту, между тем, их нередко путают - агрессию и ненависть. А это вовсе не одно и тоже.
Агрессия представляет собой психическую энергию, реализующуюся в действиях, словах или представлениях и направляющуюся на другого человека с целью его убийства, явного или символического, осознанного или бессознательного.
Ненависть - эмоциональная сила, направленная на то, чтобы вытолкнуть из себя чуждое влияние, воздействие, а также само действие, осуществляющее это выталкивание. Целью ненависти является не убийство, а именно освобождение. Это чувство характерно для детей, находящихся под властью доминирующих или навязывающих свои установки или даже любовь, родителей. Оно вполне естественно, так как является защитной реакцией, не будь которой, организм подвергся бы деструкции.
По этой же самой причине так называемая бурная и страстная любовь неизбежно заканчивается отношениями, где люди, бывшие такими пламенными и пылкими возлюбленными, теперь начинают ненавидеть друг друга.
Распространенная поговорка о том, что «от любви до ненависти один шаг» заключает в себе интуитивную догадку этого смысла. Добавим только, что такой шаг уже совершается, как только вспыхивает страсть, которую нередко путают с любовью.
Истинная любовь не приводит ни к ненависти, ни к агрессии, потому что она изначально не содержит их в себе. Она ничего общего не имеет с теми невротическими проекциями, которые в обиходе за нее принимают. Напротив же, плодотворная любовь подразумевает в себе такие проявления как: забота, ответственность, уважение и знание (Э. Фромм). Под уважением понимаются принятие и уважение к автономии и свободе другого. В этом смысле любовь представляет собой мощное средство личностного роста в творческом содружестве двоих. В противнм случае это не любовь. Антитеза любви – убийство.
Мы только что рассмотрели символические формы убийства. Остается добавить, что исходя из универсальных механизмов идентификации и интроекции любое убийство так или иначе оборачивается само-убийством, скрытые формы которого также проявляют себя определенным набором признаков (см. самоубийство).
Скрытые формы убийства.
Осуждение. «Каким судом судите, таким будете судимы». (Мф. 7:2).
Осуждение – это скрытое убийство.
Здесь импульс уничтожения приобретает скрытую, символическую форму: проклятия, угрозы, оскорбления, ирония, сарказм, претензии, упреки, склонность подмечать, запоминать и указывать на чужие недостатки, стремление к спорам и непременному отстаиванию собственной правоты, непрошеные советы, навязывание кому-либо своего мнения. Вот что по этому поводу говорит святитель Иоанн Златоуст: «Гораздо хуже кусающихся те, которые делают зло словами. Первые кусают зубами тело, а последние угрызают словами душу, наносят рану доброй славе, и рану неисцельную. Посему он подвергается тем большему наказанию и мучению, чем тягчайшее причиняет угрызение совести».
Но в конечном итоге убийство, так или иначе, завершается самоубийством. Такое происходит из-за того, что подсознательное желание убить разворачивается от объекта к субъекту. Срабатывает универсальный механизм: любое отношение к другому человеку автоматически переносится и на себя самого. Данное явление называется идентификацией – воображаемой подменой собственной личности посторонним объектом. Нам хорошо известно, как родители разделяют чувства своих детей, и наоборот. К примеру, отец бессознательно переживает удовольствие сына от успехов в школе – он идентифицирует себя со своим ребенком.
Такое поведение подразумевает перенос эмоций на собственную персону, и последняя начинает восприниматься как внешний объект.
Следовательно, если речь идет о враждебных чувствах, то рано или поздно, они перенаправляются на собственную личность. И возмездие все равно наступает.
Схема же довольно проста.
Любой человек, с которым мы общались или общаемся, находит свое место в нашей собственной душе. Очевидность данного положения доказать совсем несложно, если осознать, что даже в отсутствие объекта мы можем о нем помнить – на основании того, что несем его образ в себе. Такое свойство называется интроекцией – включением другого в структуру своей собственной психики.
Значит, всякая атака, адресуемая другому, в первую очередь находит этот адрес в душе атакующего. Удар приходится по себе самому. Следствие неизбежно.
Как уже выяснилось, всякая агрессия сводится к импульсу убийства. Убийство – преступление. Стало быть, раз убил – значит виновен.
Всякая вина ищет наказания.
Наказание – всегда боль.
Боль приходит в форме болезней, травм, несчастных случаев, катастроф – психических или ситуативных, «хронического невезения», неудач.
Равновесие восстанавливается.
Ведомство, ответственное за исполнение подобных функций имеет свое название – Совесть.
Когда же речь заходит о личностных так называемых «негативах», представляющихся не столь уж и «непростительными», например, такими как обида, или желание поспорить, в глубине своей они все равно восходят к базовым деструктивным влечениям.
Такими ли уж невинными на самом деле являются наши невинные проступки?
Проанализируем некоторые из них, уже располагая знаниями о том, как работает наша Психо-Логическая система.
Зависть – Ненависть - Обида – Ад. «А зависть – гниль для костей». (Пр. 14:30). Корень vid. Старшее значение – «смотреть, засматриваться недоброжелательно, косо или зло», «видеть искаженно». Касательно корня vid имеем еще одно хорошо знакомое понятие – «ненависть».
Обида. «Вот я кричу: «обида!», - и никто не слушает». (Иов. 19:7).
Древнерусское и старославянское слово обида, означающее «обида», «ссора», «вражда», происходит от корня vid и соотносится с общеславянским zavida, zavistь, zavideti – то есть «зависть», «завидовать».
Ненависть. «Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец». (1 Ин. 4:20).
Ненависть по определению есть «чувство острой вражды, злобы к кому-либо или чему-либо». (31).
Сербскохорватское ненавидети – «ненавидеть» и «ревновать», «завидовать». Словенское nenavist – «зависть». С другой стороны сербскохорватское навидети се – «жить согласно, в дружбе». Чешское navideti – «быть терпимым», «любить», отсюда navist – «симпатия», «приязнь», «любовь».
Выходит совсем просто: если нависть – это любовь, то не-нависть значит не любовь.
Таким образом, на основании выявленной историко-этимологической взаимосвязанности рассматриваемых понятий, мы можем говорить об их несомненном корневом и смысловом единстве, с которым вполне согласуется и аспект психоаналитический.
Стало быть, мыслить чувство обиды как отдельное качество, элементарную реакцию, эмоциональный ответ на чей-либо выпад, мнимый или действительный, не имеет смысла, постольку поскольку оно прочно сцеплено в аффективной связке Обида –Зависть – Ненависть. И весь этот ряд относится к аффекту убийства. «Всякий ненавидящий брата своего, есть человекоубийца». (1 Ин. 3:15).
Если я на кого-то обижаюсь, значит, я его ненавижу и завидую ему.
Поскольку ненависть содержит в себе агрессивное побуждение, то ее окончательным импульсом становится стремление к уничтожению.
Кстати, на основе этимологического анализа, связанного с корнем vid-, можно обнаружить весьма интересную параллель с понятием «Ад».
Ад. «Надменный человек, как бродящее вино, не успокаивается, так что расширяет душу свою как ад». (Авв. 2:5). Греческая основа a-fid –«погруженный во мрак». Греческое Aides – «место, где уже ничего не видно».На санскрите id – корень глагола видеть, videre. А – частица отрицания. Семантическое поле: Ад - Смерть - Смрад – Боль – Скорбь – Колоть – Кусать – Жалить - Изнурять - Портиться - Гнить – Уничтожать - Мрак.
Теперь все встает на свои места, и на вопрос, что такое ад в прямом смысле, можно доказательно ответить: ад – это осуждение, зависть, ненависть, обида.
Заповедь 7. «Не прелюбодействуй». (Исх. 20, 14).
Помимо социобиологического аспекта эта заповедь содержит и содержание энигматическое (тайное). С одной стороны прелюбодеянием в Библии называется взаимно-добровольная связь мужчины с замужней женщиной и наоборот (Лев. 20, 10; Вт. 22, 23-27). С другой стороны во многих местах Священного Писания с прелюбодеянием сравнивается уклонение от Бога к идолам, где народ Божий представляется в виде неверной жены, оставляющей мужа юности своей, которому она обязана жизнью, пропитанием и изобилием, и идущей за чужими – «любовниками», не способными принести ей ни блага, ни мира, ни спасения (Иер. 2, 1-6 и 32-37; 3, 1-12; Ос. 2-16). В таком случае душа идолопоклонника «прелюбодействует» с идолами, вещественными и ничтожными, забывая своего единого Возлюбленного – Бога (33). И в данной ситуации представляется вполне ясным, что психодинамическая суть прелюбодеяния есть инфантильное влечение к фетишу, в основе своей, первертное (извращенное) и регрессивное (как и вообще, любая страсть первертна и регрессивна), останавливающее личность в ее эволюции, а вследствие этого, и откидывающее назад в процессе ее поступательного развития.
Нарушения седьмой заповеди: Кумирство. Блуд. Сводничество. Совращение. Кровосмешение. Истероидность.
Заповедь 8. «Не кради». (Исх. 20, 15).
Воровство, помимо физического действия, может быть проявлено также на уровнях душевном и духовном, и при этом остается не менее, если не более тяжелым патосом, хотя и не столь внешне явным, как в случае присвоения чужой вещи.
Воруют не только деньги и имущество.
Все ценности человеческие могут быть сведены к 4-м категориям: 1. Здоровье. 2. Спокойствие. 3. Уверенность. 4. Свобода (Время).
Вещи и деньги – всего лишь один из способов достижения того или иного состояния. И если мы теряем деньги, то печалимся не по деньгам. Мы лишаемся или спокойствия, или уверенности – одной из базовых своих ценностей. Именно от этого мы становимся беспомощным и дезориентированным.
В бессознательном действуют неумолимые законы логики. Если кто-то взял то, что ему не принадлежит, следовательно, он– вор. Всякий вор – всегда должник. Свобода – это, прежде всего, отсутствие долженствования. Но если мы своровали и не отдаем, то мы – должны. Например, мы кого-то обидели. Этим самым мы украли (или отняли) у него спокойствие. Кого-то предали – отняли уверенность. Кому-то досаждали своей назойливостью – наши долги время и свобода. Изводили попреками – должны здоровье.
И пока не раздали долги, о собственной свободе бессмысленно помышлять. Для должника путь к самодостижению закрыт из-за неосознаваемого чувства отягощенносте бременем собственной вины.
Характерологически воровство представляет собой выражение эксплуататорской ориентации (29).
Нарушения восьмой заповеди: Иждивенчество. Неуплата, или задержка долгов (должник – вор). Небрежность к чужим вещам. Склонение к подаркам. Требование к себе особых отношений. Вымогательство. Нанесение вреда имуществу другого. Небрежение в работе. Попрошайничество на мнимые нужды. Азартные игры. Ущемление прав другого. Скупость. Тщеславие. Расточительство.
Заповедь 9. «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего». (Исх. 20, 16).
Рассмотрим тему лжи с позиций не этических, а клинических. С данной точки зрения интерес представляет интерпретация выражения «Праведник ненавидит ложное слово». (Пр. 13:15), являющегося как бы психотерапевтической кульминацией данной заповеди.
Древнерусское – «ложный», «лживый», «коварный», «неприязненный».
Индоевропейская основа loka – «изгиб», «кривизна». Древнерусское Лука – «хитрость», «обман». Отсюда и – «Лукавый». Русский диалект Ложить – кастрировать. Древнесеверный lok – «конец».
В получаемом смысловом ряду намечается переход значений: Ложь лишает силы (кастрирует разум) и приводит к концу.
Однако, мы можем проследить еще одну смысловую линию, которая, впрочем, параллельна имеющейся. Изгиб: Общеславянский корень gyb-, gub – «гибнуть», «губить», «гибель».
Гибнуть – подвергаться уничтожению, разрушению, прекращать существование, исчезать.
И, следовательно, ложь есть гибель, и ложное – губительное.
Семантическое поле: Ложь – Изгиб – Кривизна – Кастрация – Зло – Гибель – Смерть.
Сказанное имеет обоснование и психофизиологическое, чему свидетельством является практика тестирования с помощью кожно-гальванического регистратора, более популярного под названием «детектора лжи». При возникновении вопроса, каким образом прибор распознает, правду мы говорим или лукавим, наделять техническое устройство свойствами какой-то особой проницательности вряд ли имеет смысл. На деле все оказывается куда как проще. Датчики только регистрируют изменяющиеся параметры физических характеристик. Но это означает, что последние напрямую связаны с состояниями душевными. Когда ответы испытуемого соответствуют действительности, у него не возникает никаких поводов для беспокойства. Спокойны и его биохимические показатели. Но, когда последние резко, скачкообразно изменяются, такое положение означает наличие выраженного волнения, своего рода психосоматическую бурю, разыгравшуюся внутри субъекта. При этом его не только функциональные системы, но и вполне вещественные структуры – органы начинают подвергаться перегрузкам. И в это же самое время чуткий детектор фиксирует мощный стресс, а на осциллографе вспыхивает кривая, наличие которой указывает на только что выданную ложь. Вывод столь же прост, сколь и очевиден – когда мы лжем, мы подвергаем сами себя мощному стрессовому воздействию, которое на здоровье влияет не самым благоприятным образом.
Праведник. Данное слово состоит из двух частей. Первая часть Пра - исходит из соответствующей корневой основы pra: pro со значением «вперед», «впереди», «через», и адекватно осмысливается как то, что предшествует, пребывает прежде всего, обладает статусом некой изначальности, первенства. Например, это очевидно усматривается в слове «прародитель» – то есть предок, основоположник рода.
Вторая часть берет начало в корне ved - «ведать», «видеть», «вести».
Складывая заново расшифрованные фрагменты, получаем окончательный смысл: праведник – это провидец, прозревающий, зрящий, наделенный даром ясного видения и, стало быть, ведания происходящего.
Интересно отметить, что из корня pra:pro произрастают такие понятия как «правый», «правда», которые через дальнейшие лингвистические ветви смыкаются со значениями «вера», «истина».
Весьма примечательно сопоставление этимологического анализа с данными нейрофизиологии, согласно которой полушария головного мозга обладают функциональной асимметрией. Исходя из данного положения, левое полушарие нашего мозга является аналитическим, и осуществляет логико-операционные действия, в то время как правое полушарие – образное, интуитивное. Левое полушарие ориентировано на мораль, ценности прошлого, мимесис, хранение и утилизацию прочно устоявшихся стереотипов, правое же устремлено к осуществлению творческих прорывов, видению будущего, постижению еще не раскрытых тайн. В какой-то мере, эти два полушария находятся в диалектическом антагонизме друг по отношению к другу. Левое пассивно, правое активно, левое обращено в прошлое, правое в будущее, левое полушарие содержит в себе так называемый «блок гениальности», которая является прерогативой правого полушария, левая – земля, правое – небо.
Теперь мы можем с большей осмысленностью понять, почему правое полушарие названо именно правым.
Нарушения заповеди: Оправдание. Правота. Осуждение. Клевета. Подслушивание, подсматривание, чтение чужих писем. Разглашение чужих тайн (грех Хама). Празднословие. Придумывание и распространение слухов. Вера слухам. Любопытство к слухам. Манипулирование. Неуместное «правдолюбие». Навязывание собственной точки зрения.
Заповедь 10. «Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего». (Исх. 20, 17).
Если предшествующие заповеди связаны с действиями, то данная – с желанием, как бы подчеркивая закон бессознательного, согласно которому мысль о поступке равна поступку, и желание само по себе есть внутреннее действие, сокрытый, но целенаправленный акт.
«Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй. А я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем». (Мф. 5, 27-28).
Таким образом, и прелюбодеяние, как и убийство (см. шестую заповедь), начинается с желания – помысла или стремления, то есть внутреннего акта, проступающего затем во внешнее действие.
Последняя, десятая заповедь, являясь как бы итоговой, терапевтически адресуется к первой страсти, первичному деструктивному аффекту человека, с которого начинается его падение-регресс – к зависти. И в данном случае выражение «не желай» адекватно установке «не завидуй».
Нарушения заповеди: Зависть. Злорадство по поводу неприятностей другого. Досадование от успехов другого. Пожелание обидчикам зла. Роптание. Жалобы на жизнь. Самовозношение. Своекорыстие. Мечтательность.
Эпилог. За пределами клиники?
Со времен наших прародителей история повторяется. Она повторяется вплоть до настоящего момента. … И в данную секунду кто-то родился, и история повторилась. Кто-то очередной «пал» в этот мир. Однако это падение вряд ли следует истолковывать лишь в ключе биологического явления. Ссылаясь на К. Юнга, здесь уместно сказать, что «физическое – не единственный критерий истины. Существуют ведь еще и душевные истины». По всей вероятности, именно о них и идет речь в Писании, где «землей обетованной» предстоит не кусочек суши, определенный долготой и широтой, но заповедное пространство внутри нас самих, где душа встречается с Духом. Потому то Вечное и отвечает своему основному и главному критерию – оно актуально всегда. Будучи независимым ни от территории, ни от времени, оно неизменно востребовано, и потому оно постоянно присутствует в настоящем.
«Ибо как новые небеса и новую землю, которые Я творю, восстают передо мной…». (Исайя, 66. 22).
Сосредоточившись на этих словах, можно испытать поистине потрясающее переживание.
Не сказано: «Я сотворил», но – «Я творю». То есть действие не совершилось, а совершается. Оно не произошло в прошлом, но разворачивается в настоящем, сейчас!
Все написанное происходит здесь и сейчас. В данную секунду…
И в данную секунду каждый из нас может сделать свой выбор – остаться пациентом и бесцельно бродить по мрачным коридорам клиники зла, или же покинуть раз и навсегда ее пределы. Как выяснилось, все зависит от нас. Было бы желание.
Библиография.
1. Антоний Митрополит Сурожский. Человек перед Богом. – М. 2000.
2. Архимандрит Иоанн (Крестьянкин). Опыт построения исповеди. – М. 1995.
3. Бехтерев В. М. Внушение и его роль в общественной жизни. – СПб. 2001.
4. Библия. - М. 2000.
5. Блюм Г. Психоаналитические теории личности. – М. 1996.
6. Броди Р. психические вирусы. - М. 2001.
7. Вейсман А.Д. Греческо-русский словарь. 1899.
8. Евдокимов П. Женщина и спасение мира. – Минск. 1999.
9. Каннабих Ю. История психиатрии. – М. 2000.
10. Керлот Х.Э. – М. 1994
11. Кляйн М. Зависть и благодарность. – СПб. 1997.
12. Леонгард К. Акцентуированные личности. – М. 2001.
13. Мак-Вильямс Н. Психоаналитическая диагностика. - М. 1993.
14. Маковский М.М. Язык – Миф – Культура. Символы жизни и жизнь символов. – М. 1996.
15. Меннингер К. Война с самим собой. – М. 2000.
16. Митрополит Макарий (Оксиюк). Эсхатология св. Григория Нисского. – М. 1999.
17. Наранхо К. Энеа-типологические структуры личности. – В. 1995.
18. Огден Т. Мечты и интерпретации. – М. 2001.
19. Палестинский патерик. - М. 1907.
20. Полная симфония на канонические книги Священного Писания. – Спб. 2000.
21. Психоаналитические термины и понятия. Под ред. Барнеса Э.Мура и Бернарда Д.Файна. – М. 2000.
22. Рассел Д.Б. Сатана. – Спб. 2001.
23. Робертсон Р. Введение в психологию Юнга. – РнД. 1999.
24. Святитель Григорий Богослов. Духовные творения. – М. 2000.
25. Святитель Григорий Нисский. Большое огласительное слово. – М. 1999.
26. Старославянский словарь (по рукописям X – XI веков). Под редакцией Р.М. Цейтлин, Р. Вечерки и Э. Благовой. – М., 1999.
27. Тресиддер Д. –М. 1993
28. Флоренский П. Сочинения. – М. 2000.
29. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. – М. 1993.
30. Цветков Э.А. психоактивный словарь. – М. 2001.
31. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. – М. 1999.
32. Чуркин А.А., А.М. Мартюшов. Краткое руководство по использованию МКБ-10 в психиатрии и наркологии. – М. 2000.
33. Щедровицкий Д.В. Введение в Ветхий Завет. – М. 2001.
34. Элиаде М. Миф о вечном возвращении. – М. 2000.
35. Эриксон М. Христианское богословие. - Спб. 1997.
36. Юнг К. О природе психе. –М. 2002.
37. Юнг К. Ответ Иову. – М. 1998
Дата добавления: 2015-09-09; просмотров: 73 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |