Главная страница | Контакты | Случайная страница Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

ОБРАЗОВАНИЕ И ИСТОРИЯ МАГАДХСКО-МАУРИЙСКОЙ ДЕРЖАВЫ.

Крупных государств в это время насчи-f ывалось около двух десятков, но в отдель­ных регионах еще господствовала раздроб­ленность. Особой пестротой отличался район Пенджаба. В конце VI в. до н. э. многочисленные племена и небольшие го­сударственные образования в бассейне Инда подчинились Дарию I, и персидские цари приобрели таким образом две новые сатрапии, названные Гандхара и Хинду. Это позволило установить более тесные связи между Индией и странами ближне­восточного и греческого мира. Но наиболее значительные индийские государства рас­полагались намного восточнее границ дер­жавы Ахеменидов. Это были Магадха и Кошала по среднему и нижнему течению Ганга, Ватса со столицей Каушамби в междуречье Ганга и Ямуны, а также Аван-ти со столицей в Уджаине в верховьях Ямуны. Борьба за гегемонию между эти­ми четырьмя крупнейшими центрами и составляет главное содержание политичес­кой истории VI—V вв. до н. э.

К IV в. до н. э. наибольшее влияние приобрела Магадха, правителям которой и было суждено спустя столетие создать первую общеиндийскую державу. О магадх-ской династии Нандов, которой подчиня­лась большая часть Северной Индии, сох­ранились лишь смутные исторические пре­дания. Несколько лучше известны события конца IV в. до н. э., когда на территории Пенджаба появились войска Александра Македонского, уже сокрушившего власть Ахеменидов. Некоторые местные племена и государства покорились греко-македонцам добровольно (например, Таксила) или были сокрушены силою. Античные источники сообщают о знатном индийце Сандрокотте, который прибыл ко двору Александра, чтобы убедить его продолжать поход на восток и низвергнуть с престола царя из династии Нандов. Однако дальнейвше завоевания вызвали столь ожесточенное сопротивление населения, что греко-македонским войскам пришлось пуститься в обратный путь. Тогда тот же Сандрокотт стал во главе антимакедонско­го движения и после изгнания оставленных Александром гарнизонов повел успешную борьбу с царем Магадхи. Упоминаемое греческими писателями имя Сандрокотта полностью соответствует известному из индийской литературы имени Чандрагупты, который, победив Нандов, основал динас­тию Маурьев (317—180 гг. до н. э.)—наи­более важную в древнеиндийской истории.

Северная Индия от Пенджаба до Бенгалии была подчинена уже Чандрагуп-той, а его преемники распространили свою власть и на территорию Декана. Расцвета держава Маурьев достигла в середине III в. до н. э., при внуке Чандрагупты Ашоке. Важнейшим источником для этого времени являются многочисленные надписи Ашоки (так называемые эдикты), высеченные на камне по приказу царя. Эдикты Ашоки посвящены изложению благочестия госуда­ря и содержат- наставления ко всем под­данным подражать в этом отношении свое­му владыке.

Уже самые места находок надписей Ашоки позволяют очертить примерные границы его державы от устья Инда до устья Ганга и от Кабула до южной оконеч­ности Декана (в нее не входили лишь области крайнего юга Индостана). Эдикты, составленные на местных языках и диалек­тах, позволяют оценить разнообразие на­селявших Индию народностей (включая ираноязычные и греческие колонии северо-запада). Вошедшие в Маурийскую державу страны образовали несколько обширных провинций. Главные из них соответство­вали прежним независимым государствам— Северо-Западная провинция с центром в Таксиле, Западная со столицей в Уджаи-не. Восточная провинция представляла со­бою Калингу, завоеванную Ашокой в ходе жестокой войны (о своем раскаянии в этом кровопролитии царь сообщает в нескольких надписях).

Правитель общеиндийской державы скромно называет себя царем Магадхи и явно отделяет свои исконные владения от провинций—огромной периферии. За­воевания, как правило, не приводили к полной смене административного аппарата и ликвидации прежнего политического строя. Лишь раз в три—пять лет царь Магадхи или стоявшие во главе провинций «царевичи» отправляли специальных чинов­ников для контроля положения на местах и демонстрации прав на подвластную им территорию. Структура державы в целом была крайне рыхлой, децентрализованной. В отдельных ее областях продолжали править местные династии или олигархи­ческие объединения. На обширных терри­ториях (особенно в Декане) население продолжало жить в условиях племенного строя, и представителям государственной власти приходилось вступать в тесные кон­такты с племенными вождями, нередко приглашая их на службу. Политическое объединение способствовало известной уни­фикации материальной и духовной культу­ры различных областей, но особое значение оно имело для ускорения процессов эконо­мического развития и социального рассло­ения отстававших прежде районов (глав­ным образом Центральной и Южной Индии).

Власть правителя в столице была огра­ничена царским советом, состоявшим из его родственников и представителей наи­более знатных фамилий, занимавших выс­шие административные -посты. О внутрен­ней политике во времена Нандов и Маурьев можно судить на основе анализа сохра­нившихся о них преданий. Традиция край­не неодобрительно отзывается о Нандах. Им отказывают в знатности происхожде­ния, подчеркивают их жадность и жесто­кость. Аналогичные оценки встречаются и в позднейших повествованиях о прави­телях из династии Маурьев. Есть основа­ния предполагать, что цари крупных держав ограничивали привилегии старинной арис­тократии—кшатриев, порою заменяя их своими ставленниками из менее славных родов. Видимо, они стремились сосредо­точить в своих руках финансовое управле­ние и увеличить дохбды государственной казны, сурово подавляя всяческое недоволь­ство.

Другой отличительной чертою политики Нандов и Маурьев (и многих других царей крупных древнеиндийских государств) было покровительство нетрадиционным рели­гиям, главным образом буддизму. В своих

надписях Ашока призывает население по­читать не только наследственных жрецов-брахманов, но и бродячих проповедников новых учений. Сами эдикты являются проповедями, сложившимися под влиянием буддизма. Царь призывает народ к терпи­мости, говоря: «Кто из приверженности своей вере хулит чужую, на самом деле лишь вредит своей вере». Провозглашая себя отцом подданных, он обещает под­держку всем религиозным общинам. Но­ситель верховной власти выступает с ис­толкованием, что такое истинное благочес­тие и праведность, высказывает суждения по вопросам буддийского вероучения и нас­тойчиво вмешивается в жизнь монашеской общины. Более того, он назначает специаль­ных чиновников, надзирающих за соблю-¹ дением того благочестия, которое пропове­дует царь. Признание этой праведности царя становится как бы проявлением по­литической лояльности. Недаром эдикты высекали на общее обозрение именно в пограничных областях и в недавно покорен­ной, мятежной Калинге. Отсутствие эконо­мического единства страны и рыхлость ее политического устройства способствовали особой роли идеологии—религиозная политика Ашоки составляет основное со­держание его эдиктов.

Общеиндийский правитель настойчиво провозглашал и свое стремление к «завое­ванию праведностью» всего мира. Именно с этой целью Ашока рассылал специальные миссии, которые должны были проповедо­вать истинность учения Будды и рассказы­вать о благочестии царя Магадхи. В эдиктах говорится о том, что Ашока отправил гон­цов даже в самые отдаленные известные ему страны запада — к греческим прави­телям государств Эпира (Северные Бал­каны) и Кирены (Северная Африка). Впрочем, античные источники о прибытии этих индийских посольств ничего не сооб­щают.

Значительно более успешной была мис­сионерская деятельность в областях,' тесно связанных с Индией, прежде всего на Лан­ке. Шри-Ланка (Цейлон) уже раньше испы­тывала значительное влияние более развитой индийской цивилизации. Местная исто­рическая традиция объясняет появление здесь земледелия, ремесел и государства деятельностью переселенцев из Северной Индии, прибывших на остров в начале V в. до н. э. Во главе их стоял царевич Сингала («Лев»), по имени которого стало называться и господствующее в стране население. Наиболее распространенный ны­не на Шри-Ланке индоевропейский— сингальский — язык несомненно принесен пришельцами с Севера. Археологические раскопки также свидетельствуют о том, что в середине I тысячелетия до н. э. на острове внезапно появилась культура железного века, сходная с североиндийской.

Цейлонские хроники рассказывают, что брат (или сын) Ашоки, стоявший во главе специальной миссии, убедил местного пра­вителя в преимуществах учения Будды, и уже вскоре здесь появились первые мо­настыри. Шри-Ланка со времен Ашоки и до настоящего времени остается страной, где господствует буддийская религия. Буддизм на Шри-Ланке сыграл важную цивилизующую роль, придя на смену при­митивным общинным культам. Такое же значение имело впоследствии принятие этой мировой религии во многих других странах Азии.

В середине I тысячелетия до н. э. распространение железных орудий труда способствовало хозяйственному освоению всей Северной Индии. В области социаль­ной истории этот период характеризуется бурным строительством городов, развитием частной собственности и эксплуатации. В IV—III вв. до н. э. постепенно сложи­лась первая общеиндийскай держава, кото-рая имела огромное значение для более быстрого становления цивилизации во всех районах Южной Азии. Непрочное полити­ческое объединение распалось уже в начале II в. до н. э.; но память о нем осталась. Недаром львы с капители Ашоки являются национальной эмблемой Индийской респуб­лики — возникшее в этот период культур­ное единство сохранилось навеки. С этого времени Индия оказывает все возрастаю­щее влияние и на другие районы Азии.